Его ждали.
– Милости просим, милости просим, – суетливо закивал головой худой и сморщенный дьячок, слащаво улыбаясь и изучая сквозь щёлки прицела глаз гостя.
Блондин молча кивнул головой в ответ на приветствие и коротко спросил:
– Где?
Дьячок пробежался вдоль комнатушки, глянул в окно, погладил руками бородёнку и непонимающе спросил:
– Что?
По Андреевскому спуску гулко прополз тяжелый лендровер, и остановилась у ограды молельного заведения. Дьячок испуганно выглянул в окно, повернулся к блондину и повторил, скрывая появившийся страх в глазах:
– Что, Сергей Петрович?
Тот тоже скользнул взглядом по джипу и лёгким движением вытащил из кармана короткоствольный «Браунинг». Взгляд посетителя сжался и холодной сталью впился в дьячка, ухватившегося за бородёнку. Блондин медленно приблизил тяжелый ствол пистолета и упёр его в золотой крест, висевший на шее божьего прислужника. Тоном питона проговорил:
– А ну-ка, брат святой Абросим, сейчас проверим, как тебя хранит Господь.
Щелчком взвёл курок.
Из лендровера вышли люди и двинулись в сторону часовни. Святой Абросим задрожал мелкой дрожью, глядя на чёрный цилиндр глушителя, упершегося ему в грудь.
– Сергей Петровиич! – хрипло взвыл Абросим. – Что же вы делаете! – Он затрясся ещё сильней.
– Сука неуспокоенная, ты кого на меня навёл? Даю тебе три секунды, чтобы ты отдал документ.
Блондин опустил ствол «Браунинга» вниз и, направив его между ног священника, нажал спуск.
– Ааааааа!!!
Тяжелая пуля вонзилась в дубовые доски часовни со звуком упавшей гильотины. Дьячок, заикаясь, забормотал:
– Я сейчас, я сейчас… – он был в полуобморочном состоянии. Негнущимися шагами подошел к дубовому шкафу и, открыв его, принялся копаться в ящиках. Блондин подошел к двери и закрыл её на засов. Повернулся к Абросиму.
– Чьи люди?
– Это из службы безопасности митрополита. Я…Я не знаю, зачем они приехали. Возьмите. – Он протянул небольшую папку из чёрной кожи. Блондин взял. Проговорил:
– Служба безопасности? Ты меня не особо удивил, небритый. Но твоя жизнь в твоих руках. Пока ещё.
Гость быстрым движением вытащил из кармана маленькую белую капсулу и протянул её дьякону.
– Глотай.
– Что вы! Что вы! Я же вам отдал апокриф! Я же отдал всё, что вы просили!
– Пей, говорю. Это не яд.
В дверь стали стучать. Блондин прижал пистолет к низу живота дьякона и прошептал:
– Если хочешь остаться без яиц, то можешь что-нибудь сказать. Ну.…Скажи что-нибудь…
– Я молчу, – прохрипел шепотом Абросим.
– А теперь глотай.
Блондин вложил в рот парализованному страхом дьякону капсулу, продолжая прижимать пистолет к детородному органу. Абросим судорожно глотнул, побелел, перестал дрожать и, закрыв глаза, обвис на руках своего гостя.
– Москаленко, только давай одни факты. Думать не надо.
Полковник Дубина откинулся в кресле и задумчиво кинул в рот жевательную резинку. Он бросил курить, и теперь пустота оздоровляющегося организма, поедала его необходимостью постоянно быть при деле.
– Как скажете, Петр Иванович.
Худой, прокуренный майор листнул тощую тетрадочку, вздохнул, и стал говорить:
– Двенадцатого апреля сего года в девять пятьдесят утра на территории Покровской церкви, в часовне, опер группа обнаружила три трупа с огнестрельными ранениями в голову. Выстрелы произведены пистолетом системы «Браунинг», калибр 9 миллиметров. Все трое, граждане Украины. Судя по документам, работники охранного бюро «Модератор». Там же, в часовне, обнаружен подозреваемый. – Майор на секунду отвлёкся. Вытащил сигарету и полез за зажигалкой.
– Отставить, Москаленко, – притормозил его полковник.
– Понял, – вздохнул тот. Продолжил:
– Подозреваемый отец Абросим, в миру Остапенко Василий Иосифович, находился в бессознательном состоянии с пистолетом в руках. Лежал на полу часовни на расстоянии от трупов, указанном на схеме. На данный момент в сознание пришел, но симулирует сумасшествие…
Дубина внимательно слушал майора, но вторая духовная половина полковника, которая бросила курить, мыслями шагнула за пределы кабинета в здании на улице Хоревой.
Что происходит с попами? За последний месяц, это пятая проблема с ними, и все эти проблемы на Подоле. За что эта пакость валится мне на голову? На левом берегу – да хоть бы свечку украли! Нет, не крадут, не грабят, не убивают. Только молятся и поют. Советник президента по делам религий лично курирует контроль криминальной ситуации в подольских приходах! Подключён президентский уровень! А началось всё с Киево-Печерской лавры. С кражи трухлявой книжки, из-за которой американцы…
– …считают, что в самом деле сошел с ума, – продолжал прокуренный майор. – Но наши специалисты этого не подтверждают. Даже диагностика анамнеза подозреваемого весьма двусмысленна и симптоматична положительно в отношении здравого осознания реальной действительности.
– Слушай, – оборвал Дубина майора. – Это кто записывал?
– Лейтенант Лесненко.
– Я так и знал. У него два высших образования, а это означает, что он не от мира сего. – Полковник провёл рукой вокруг себя.
– Иван Петрович, я просил его писать, как положено. Ну, чтобы легко понималось. Но он мне сказал, что так надо в соответствии…забыл…Короче, новая форма.
– Тьфу, – сплюнул полковник. – Эта новая форма доводит до кондрашки. Хорошо, продолжай.
– Реквизиты агентства «Модератор» установить пока не удалось. Местожительство убитых в данный момент устанавливается…
Дубина снова уплыл из кабинета в виртуальную плоскость рассуждений.
История, случившаяся в Киево-Печерской лавре, начала цепь странных событий. Пропажей раритетной книги девятого века занялось СБУ. Это надо же! СБУ! У них больше нечем заняться, я так понимаю, если книжечки ворованные стали искать. Мда… Не совсем то была книга, значит. А какой-то документ. Прохлопали ушами их стукачки в Лавре, и документ увели.
– …последовательно и закономерно. – Майор замолк.
Дубина посмотрел на него и сказал:
– Петро, прошло пять часов. Всего пять часов. Я подключаю к тебе группу Зайца. Всю целиком. К утру, вы должны выбить из попа всё, что сумеете. Заяц специалист по психотропным веществам и их применению. Может поп наркоман? Ну, может же такое теоретически быть? И пальцы. Их не может не быть. Ищите лучше. Тот человек в костюме цвета хаки бродил возле церкви не случайно. Милостыню не дал, на верующего не похож. Не перекрестился. Неужели этот худой попик замочил троих бандитов, или кто они там, не ясно ещё! Не верю. Иди.
Поднял трубку телефона, набрал номер. Проговорил:
– Михаил Ильич, по моему предварительному мнению, это разборка частного характера. Убитые сильно похожи на «братков». Подозреваемый сумасшедший, или сошел с ума, – выясняем. Оружие убийства профессиональное. Сбивает с толку только место, где выясняли отношения. Да. Да. Да. Нет. Понял.
Закусочная «Макдоналдс» на Крещатике встречала посетителей своей муравьиной работоспособностью и конвейером молоденьких девушек, разносивших подносы со стремительностью осиного роя.
В углу, за столиком, сидел розовощёкий молодой человек и увлекательно листал страницы журнала. На столе стыла пара гамбургеров, про которые он, похоже, забыл, уйдя в альтернативность красоток в бикини.
К столу подошел человек. Блондин в очках платиновой оправы и, спросив разрешения, присел. Розовощёкий отложил журнал, уставился на гамбургеры, очевидно вспомнив о них, потом на незнакомца. Добродушно проговорил:
– Ну, как вам весна? А ведь похоже про парниковый эффект не врут! – И вцепился зубами в нерусские бутерброды.
– Приятного аппетита, – пожелал человек в очках.
Оптимист закивал головой, соглашаясь с идеей. Блондин кашлянул. Негромко уточнил:
– Вы Юра?
Оптимист уже успел проглотить один бутерброд и вцепился в другой. Звучание своего имени на аппетите не сказалось.
– Да, – сквозь бутерброд согласился он. – Я Юра.
– Очень приятно. Я Доктор.
Второй гамбургер стремительно уменьшался в размерах. Но это не помешало ответу:
– Вы Доктор, а я Юра. Это хорошо.
– Да, – согласился блондин. – Я думаю, что не плохо. Скажите мне только кодовое число.
Всё. Второй гамбургер выполнил свою миссию. Оптимист Юра взял салфетку и аккуратно промокнул губы. Затем тщательно вытер руки. Посмотрел в глаза собеседнику. Улыбнулся и сказал:
– Раз, два, три, четыре, пять. – И откинулся в кресле, ухватившись за «Кока-Колу».
– Правильно, – подтвердил Доктор. – Но этого, в принципе, было не нужно. Я вашу фотографию запомнил, наверное, навсегда.
– Да? Это хорошо. Пишите письма! – засмеялся оптимист Юра.
– Когда-то напишу, – улыбнулся Доктор. – Но хорошо. – Стал серьёзным. – У меня есть то, за чем вы сюда ходите так долго.
– Я рад, – ответил Юра. – Предчувствие меня не обмануло.
– Меня тоже. Вы такой человек, который сделает то, что ему поручено. Фотография это одно, а личное общение – другое.
– О, да! Я это всегда женщинам говорю. Ха-ха-ха!
– Ваш оптимизм меня наводит на мысль, что вы перевыполните задание.
– Нет, нет, уважаемый Доктор! Перебора допустить я не имею права. Я не один.
– Всё может быть, – сказал блондин. – Сейчас не один. Ладно. Вы приятный человек. Возьмите. – Он вытащил компьютерный диск и отдал его оптимисту. Сказал:
– Здесь все возможные варианты реакции вашей группы на изменение ситуации.
Юра взял диск и спрятал в карман. Блондин добавил:
– Вряд ли мы ещё увидимся, но мне было приятно пообщаться с вами. Желаю удачи.
Юра улыбчиво кивнул головой. Они пожали друг другу руки, и блондин вышел из закусочной.
Низенький, плотный мужчина, похожий на Винни-Пуха и в форме генерал-полковника, мажорно пробежался вдоль хмуро слушавшей его аудитории и продолжил:
– Единоначалие есть платформа управления полем контакта социума, посредством медитативного и вербального воздействия. Коммуникатив, как таковой, имеет больше минусов, чем плюсов, и поэтому недопустим в системе командного управления…
– Ох, и гонит, – зевнув, сказал сержант Дерюгин напарнику по столу с погонами капитана.
Шла лекция специальной подготовки по Высшей социологии в Киевской академии подразделений специального назначения.
– Слушай, – прошептал капитан. – Куда пойдём? Мы же два дня выходные.
– К бабам на Подол. В «Экспресс», – ответил сержант-киевлянин капитану из Конотопа.
– …Ментальный вирус блокируется отключением сенсорного восприятия, как контактных рецепторов, так и визуальных, – продолжал генерал, передвигаясь жизнерадостной тушкой перед рядами угрюмых парней в военной форме. – Ментальный вирус есть высшая степень управления ассоциативом личности. Внедрение этого вируса искусство высшего пилотажа! – Замер, и в упор посмотрел на аудиторию. – Но блокирование этого внедрения есть ещё более высший пилотаж.
– Ментальный вирус, – прошептал сержант. – Что он гонит? Он хоть сам понимает, о чём говорит?
– Вряд ли, – ответил капитан. – Он так натренирован, чтобы особые слова воспроизводить. Как магнитофон. А нам их запоминать – лишний раз крышу себе сбивать. Так в «Экспресс», говоришь?
– Да, – ответил сержант. – Это центровое место на Подоле. Там и менты, и бандиты и народ – все. А цены – полная халява.
– Это хорошо, – ответил капитан. – Я не пил уже две недели. Один нерв остался работоспособным. Остальные блокированы этим…ментальным вирусом.
– …Пример мифического Чёрного легиона показывает нам, что субъективное, постоянный враг объективного, продолжал лекцию генерал винни-пух. – Информация о так называемом Чёрном легионе пример ментального вируса.
Капитан повернулся к сержанту.
– Что за Чёрный легион?
Тот снова зевнул и посмотрел на капитана как на первоклассницу в пивном баре. Сказал:
– Военизированная секта. Международные масоны, вроде того. У нас, в Киево-Печерской лавре есть монахи-чернорубашечники. Они сдали тот легион конкретно. Как конкурентов. А эти, – сержант указал пальцем на генерала, – втирают нам мозги, что их нет. – Нагнулся к самому уху капитана: – Была стрелка у премьер-министров Евросоюза. Закрытая от прессы. Там решили разработать план борьбы с сектой. Часть плана – врать нам, что легиона нет.
Капитан расширенными глазами смотрел на сержанта.
– А он есть?
– Есть, – ответил тот. – И ещё как есть. Вон тот, – кивнул на винни-пуха, – зарплату от него получает.
– Да что ты говоришь! – прошептал капитан из Конотопа.
– Да свои пацаны всё знают, – лениво проговорил Дерюгин. – Что ты в Киеве спрячешь? Да ничего ты тут не спрячешь. В Конотопе, может быть и спрячешь. А тут – нет. – Добавил:
– Но он не знает, что это деньги легиона.
– А откуда ты знаешь? – спросил впечатлительный капитан.
– Вася, – ответил сержант. – Я с Подола. Здесь все, всё, всегда знали, знают, и будут знать. Не смотря ни на какие ментальные вирусы. – Шевельнул застывшей от сидения ногой. Добавил:
– Наши попы, тоже люди. И тоже с языками. И тоже пьют пиво и горилку. Я тебе больше скажу, мы ведь друзья до смерти, после той перестрелки. Ты мне спас жизнь.
– Ты мне тоже.
– Да ладно, какая разница. Так вот, я тебе Василий скажу. Там, – указал пальцем вверх, – сидят представители этого легиона.
– Не может быть, – прошептал капитан.
– Может. Они тоже пьют пиво и горилку. И главное, им тоже девки нужны. А подольские – как раз то, что надо.
– …Структурирование внешних воздействий на психику должно адекватно подавляться аналогичной системой вне сознательного реагирования…
– Ой, мама! Я умру. Уже два часа такой половы, прошептал сержант.
– Так они шпионы? – вопросил капитан.
– Кто, Вась? – снова обернулся к капитану сержант.
– Чёрный легион.
– Нет, они наши, хохлы. В России – кацапяры. В Штатах – америкосы. В Польше – пшеки. Они по всему миру. И, говорят, некоторые из них бессмертны.
– Чего? – дернулся на стуле капитан.
– На третьем ряду! Пожалуйста, не шумите. Продолжайте конспектировать, – подал голос генерал.
Пять минут молча слушали генераловы рассказы. Капитан не выдержал, и тихонько спросил у сержанта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98