Я ненавижу его. Отвратительный... бледный персиковый оттенок. Я вернусь, когда его перекрасят.
Бейллиман вцепился в край стола.
— Что? Что ты сказала? — Его изумлению не было предела. — Что значит «я вернусь»?
— Боюсь, что я буду не в состоянии сосредоточиться, вновь очутившись в помещении со столь мерзким интерьером.
— Хм, какой цвет? — Он некоторое время смотрел на нее с подозрением, затем недоуменно пожал плечами, словно соглашаясь сделать большое одолжение. — Ладно. Пусть будет так. Ты получишь, что хочешь. — Он улыбнулся. — Что такое пара банок краски для нас? Ведь мы все — друзья, верно? — Он перевел взгляд на Рубенса, внимательно наблюдавшего за ним.
— Верно, Бузз. — Рубенс кивнул. — Теперь ты начал понимать, о чем идет речь.
Бейллиман, казалось, обрел прежнюю уверенность. Обойдя стол кругом, он уселся в свое кресло и протянул руку к телефону.
— Все, что мне надо сделать...
— И освещение тоже ни к черту, — продолжала Дайна, точно не прерываясь.
Бейллиман, не успев поднести трубку к уху, примерз к креслу.
— Какое освещение? Где — освещение?
— В моем трейлере, — холодно ответила Дайна. Она шагнула к столу. — Я полагаю, что он должен быть освещен гораздо лучше.
Опустив трубку, Бейллиман оторопело уставился на Дайну.
— Могу ли я поинтересоваться, зачем тебе понадобилось освещение в трейлере? — С большим трудом ему удавалось сдерживать себя и не сорваться на крик.
— Для того, чтобы гримерам было легче работать, для чего же еще? Я хочу, чтобы с этого дня мне накладывали грим в трейлере.
— Нет, постой. Ты хоть отдаешь себе отчет в том, какую бурю вызовет...
— И весь этот лишний народ — студийный сброд, посылаемый тобой для слежки за съемками — должен убраться с площадки к чертовой матери.
— Да ты рехнулась! — Бейллиман поднялся во весь рост, словно цепляясь за последний клочок своей власти. Он вновь потер прыщ на лбу. — Это какое-то безумие, Рубенс! — воскликнул он. — Немедленно прекрати это!
— Рубенс не имеет к этому никакого отношения, — яростно возразила Дайна. — Это касается только тебя и меня.
Однако до Бейллимана все еще не доходил смысл ее слов.
— Рубенс, — повторил он. — Что, черт возьми, здесь происходит?
— Она — твоя звезда, — ответил Рубенс. — Ко мне это, действительно, не имеет ни малейшего отношения.
— Но она — твоя собственность! — завопил Бейллиман.
— Нет, — возразил Рубенс. — Она — твоя звезда, черт побери, и тебе пора брать ответственность на себя. Она принесет тебе добрую сотню миллионов, а то и больше.
— Журавль в небе. Рубенс отошел от окна.
— Если ты даже не в состоянии понять это, мне жаль тебя. Пройдет год, и ты увидишь, во что обойдется тебе отказ от этого нового проекта. — Он прошел мимо Дайны и Бейллимана, направляясь к двери. — Пошли, Дайна. Ты оказалась права, в конце концов. Здесь нам больше нечего обсуждать.
— Рубенс, постой! Куда ты уходишь? — Дверь захлопнулась за спиной у продюсера. — Проклятье! — Бейллиман в бессильной ярости стискивал кулаки. Потом он взглянул на Дайну. — Кто ты, черт возьми, такая, чтобы, явившись сюда...
— Я знаю, кто я такая, Бузз, — ответила Дайна ледяным тоном. — Это ты не имеешь даже отдаленного представления о своем положении в данном случае. Что ты станешь делать, когда я выйду вслед за Рубенсом?
— Ты — просто глупая девчонка. — Бейллимана всего трясло. Его челюсти ходили ходуном. — Я не веду переговоров с девчонками.
— Вот что я скажу тебе, Бузз, — произнося эту фразу, она слегка наклонилась вперед. — Ты мне не нравишься с профессиональной точки зрения, не говоря уже о том, что ты ничего из себя не представляешь как личность. Да, я — женщина, а тебе лучше вбить в свои ископаемые мозги, что здесь нет никого, кроме нас. — Ее глаза впились в его лицо. — Меня и тебя. И либо мы уладим все вопросы прямо сейчас, либо тебе больше никогда не придется вести со мной никаких переговоров.
На мгновение ей показалось, что он готов взорваться. Однако ему все же удалось взять себя в руки.
— Ладно, — сказал он. — Ты получишь освещение и закрытую от посторонних площадку. — Проведя рукой по влажным от пота волосам, он опустился в кресло, громко выдохнув. — Господи! — ему казалось, что наконец-то кончилось.
— Отлично, — нежным голосом отозвалась Дайна. — Ну а теперь, почему бы тебе не набрать номер Рейнольдса и не сказать, что ты передумал. — Она подошла к бару и открыла его. — В противном случае, проект с участием Брандо достанется «Коламбии». — Налив виски в два стакана, она повернулась к Бейллиману. Тот сидел, раскрыв рот, уставившись на нее в немом изумлении. — Я уверена, что глава совета директоров придет в настоящее восхищение, узнав, что ты пропустил эту ленту между пальцев. — Дайна поставила перед ним стакан. Бейллиман продолжал смотреть на нее. На лице его застыло выражение беспредельного ужаса.
— Боже мой! — Он отшатнулся и, повернувшись спиной к Дайне, долгое время оставался неподвижным. Когда он наконец вновь повернулся к ней, на его лице играла улыбка. Он потянулся за стаканом. Руки его тряслись, и от этого льдинки стучали о вспотевшее стекло.
— Разумеется, — заявил он совершенно расслабленным тоном. — У Рейнольдса на руках ни единого козыря. — Он вновь взялся за трубку телефона. — Ни единого. — Он повертел указательным пальцем. — Я предупреждал ребят из рекламного агентства, что рискованно связывать картину с именем Алтавоса. — Сказав это, он заговорил в трубку. — Дотти, найди мне Дика Рейнольдса. Да, немедленно. Попробуй его домашний номер, если он не в офисе. Нет, нет. Я не хочу сейчас беседовать с ней. И пока не соединяй меня ни с кем. — Он повесил трубку и некоторое время задумчиво рассматривал светлые кнопки у основания телефона. Увидев, что одна из них замигала и услышав сигнал, означавший, что связь установлена, он отхлебнул из стакана и, подняв голову, посмотрел Дайне в глаза.
— В конечном счете, Рейнольдс знал, что все так и будет, разве нет?
* * *
Ночь. Все огни на вилле были погашены с наступлением сумерек. Единственным источником света остались лишь карманные фонарики террористов.
Хэтер спала прямо на голом полу. Рейчел лежала прямо возле нее, свернувшись калачиком, положив голову ей на сгиб локтя. От дальней стены отделилась тень. Она беззвучно двигалась по комнате, осторожно переступая через тела спящих, пока не приблизилась к Хэтер. Достав фонарик, тень нагнулась, не сгибая при этом ног, и рывком заставила девушку сесть. В то же мгновение яркий луч из фонаря ударил прямо в моргающие со сна глаза Хэтер.
Та, вскрикнув, зажмурилась и подняла руку, стараясь загородить свет. Резким ударом, от которого мотнулась голова Хэтер, ее рука была отброшена в сторону.
— Уже утро? — хрипло спросила девушка. — Кажется, я спала всего несколько минут.
— Тридцать, — уточнила Рита, разбудившая Хэтер.
— Что тебе нужно? — Она отвернулась, стараясь спрятать лицо от яркого света.
— Вам запрещено спать больше тридцати минут за один раз.
— Но почему?
— Засыпай опять, — Рита выключила фонарик. — Ты теряешь время.
Хэтер заснула, но по мере того, как Рита вновь и вновь возвращалась к ней через каждые полчаса, она постепенно приходила во все более возбужденное состояние. Она едва успевала погрузиться в сон, как тут же чувствовала, что ее дергают за руку, и видела сноп нестерпимого резкого света, направленный ей в глаза. В конце концов, ей вообще больше не удавалось заснуть.
— Зачем они делают это? — шепотом спросила у нее Рейчел в тот момент, когда Риты не было поблизости.
— Не знаю, — последовал ответ.
— Каждый раз, закрывая глаза, я только и думаю о том, что она вот-вот вернется и разбудит меня. — Рейчел пододвинулась поближе к Хэтер. — Это гораздо хуже, чем не спать совсем.
— Да. — Хэтер повернула голову и взглянула на девочку. Да, ты права. Ожидание делает сон невозможным.
— Хэтер?
— Да?
— Я боюсь.
Хэтер обняла девочку и прижала ее к себе.
— Я знаю, Рейчел. В этом нет ничего плохого. Это, пожалуй, даже хорошо в нашем положении — немного бояться.
— Я думаю, что я боюсь не немного.
— Послушай меня, Рейчел. Джеймс перед смертью сказал мне, что я должна бороться с этими людьми. Они должны держать под контролем все, что окружает их, — говорил он. И в том их сила. Как только этот контроль начнет слабеть, они станут уязвимыми.
— Я не понимаю, — голос Рейчел был очень слабым.
— Это значит, что мы должны не позволить им отобрать лучшее, что у нас есть. Именно это сейчас они и пытаются сделать. Ты помогла мне понять это. К чему сводятся их действия: невозможность остаться наедине, короткие периоды сна и так далее. Все это входит в программу, рассчитанную на то, чтобы сломать нас. Нам нельзя позволить им преуспеть в этом.
На мгновение они обе замолкли. Потом Рейчел подняла голову.
— Ты ведь очень любила Джеймса? Хэтер закрыла глаза, но ей все равно не удалось сдержать слезы.
— Да, Рейчел.
— Фредди Бок был для меня как родной дядя. Даже больше. У меня есть дядя в Тель-Авиве, которого я ненавижу. — Ее взгляд блуждал по лицу Хэтер. Взяв ладонь собеседницы в свою, Рейчел прижалась к ней щекой, мокрой от слез. — Что нам надо делать?
— Постарайся поспать хоть немного. Яркая вспышка света ослепила их обеих на несколько мгновений.
— О чем это вы двое тут шепчетесь? — раздался голос Эль-Калаама.
— Женские сплетни, — ответила Хэтер, и тут же получила сильную пощечину.
— Чертова сука! — Это был Фесси, ударивший ее. Только сейчас Хэтер смогла разглядеть его за сверкающим кольцом света. Чуть позади его стоял Эль-Калаам.
— О чем вы разговаривали? — повторил вопрос предводитель террористов.
— Я старалась успокоить ее. Девочка напугана.
— У нее есть все основания бояться, — заявил Эль-Калаам. — Ваше положение поистине угрожающее. До сих пор мы не услышали ни слова в ответ на наши требования, а между тем завтра в восемь утра истекает срок ультиматума.
— Эль-Калаам, — произнесла Хэтер. — Ты не сможешь причинить ей вред. Ведь она еще ребенок. Даже ты, наверняка...
— Это война. Не забывай об этом. На воине детям приходится разделять судьбу взрослых. Невозможно отделить одних от других, — он говорил точно в лихорадке все громче, и громче. — Наша война священна. Наша цель справедлива. Аллах говорит нам, что невинных нет и не может быть.
— Будь проклят Аллах! — гневно вскричала Хэтер. — Эта девочка не сделала вам ничего плохого.
— Нечестивая свинья! — крикнул Фесси, замахиваясь вновь. Однако Эль-Калаам остановил его.
— Мне глубоко плевать что на нее, что на тебя, как на людей, — сказал он. — Вы — безбожницы. Однако я с охотой приму всякую выгоду, которую смогу извлечь из тебя. Она — символ, как и ты, в своем роде. Именно такая роль уготована тебе здесь.
— Ты никогда не получишь то, чего хочешь, — возразила Рейчел. Хэтер увидела, как дрожат прижатые к ее руке пальцы девочки.
— Твой отец не даст тебе погибнуть. Поэтому он даст нам то, чего мы хотим, то, что принадлежит нам.
— Он не станет продавать свою родину, — воскликнула Рейчел. — Не станет!
Эль-Калаам вплотную приблизился к ней. Его черты в свете фонарика казались странными и причудливыми. Всякий раз, когда он раздвигал губы, золотые коронки вспыхивали ослепительным блеском.
— Лучше молись своему богу. Иначе..., — дуло автомата вынырнуло из тени и очутилось в конусе света.
Увидев, что Рейчел съежилась, прижавшись еще теснее к Хэтер, Эль-Калаам пожал плечами.
— Для меня, собственно, нет особой разницы. В конечном счете, результат окажется тот же самый. Если ты умрешь, истошные вопли по всему свету из-за того, что твой отец пожертвовал маленькой девочкой, приведут к краху его правительство. — Он по-волчьи оскалился. — Пожалуй только для тебя, Рейчел, эта разница окажется ощутимой: увидишь ты завтра закат солнца или нет.
Рейчел отвернулась.
— Что за бравый солдат, — насмешливо протянула Хэтер. — Солдат, терроризирующий детей.
— Слушай, ты! Мне нет дела до того, что ты думаешь обо мне, ясно! Ты просто не существуешь, за исключением тех случаев, когда ты можешь послужить достижению наших целей таким образом, каким мы пожелаем. Хэтер твердо встретила его взгляд.
— Ты никогда не дождешься, чтобы я сделала хоть что-нибудь для тебя.
— О да, то же самое говорил твой друг Бок. Помнишь? А ты помнишь, что мы сделали с ним?
— Помню.
— И что случилось с Сюзан.
— Я не боюсь этого.
— Возможно, — несколько мгновений он изучающе смотрел на нее в упор. — Однако я знаю, что есть кое-что, чего ты боишься.
— Чего?
Он снисходительно усмехнулся.
— Мы нашли это у Бока и у Сюзан. — Он покачал головой. — Нет, я не подпущу Фесси даже близко к тебе. Ты — его слабость, и я полагаю, что ты можешь в конце концов одолеть его. Пожалуйста, не сомневайся в том, что у тебя не будет ни малейшего шанса ускользнуть от нас.
Выбросив вперед руку, он схватил Рейчел за горло и резким движением вырвал ее из объятий Хэтер. Девочка попыталась закричать, но из ее полураскрытых губ вырвалось лишь слабое бульканье. Хэтер кинулась на Эль-Калаама. Фесси задержал ее, но она, отчаянно сопротивляясь, старалась высвободиться.
— Да, в самом деле, — задумчиво произнес Эль-Калаам. Он встряхивал щуплое тело Рейчел с такой силой, что у той лязгали зубы. — Похоже, мы нашли твое слабое место.
* * *
Конечно, Бонстил позвонил ей тотчас же, как она вернулась из Сан-Франциско. Дайна знала, что ему нужно, и считала, что ей есть о чем поговорить с ним. Однако он так разозлил ее, что внутри нее возникла глухая стена враждебности, на которую наталкивались все попытки Бонстила возобновить их контакты, и Дайна не отвечала на его звонки. Она подсознательно ждала, как сама поняла позднее, того, когда, он будет вынужден приехать к ней домой.
Однако лейтенант не торопился нанести ей визит. Вместо этого однажды утром, когда Дайна ехала по Сансету, ее остановили. Свернув к тротуару, она бросила взгляд в зеркало и увидела полицейскую машину, подъезжающую сзади к ее «Мерседесу». Дайна не превышала лимита скорости, не ехала на красный свет и потому находилась в полном недоумении относительно причин, побудивших полицию остановить ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93