Хотя жестокая снежная буря парализовала город, это не помешало многочисленным шпионам, как роялистам, так и бонапартистам, наводнить осажденную столицу слухами, которые пугали граждан и воодушевляли фанатично преданных императору гвардейцев.Наполеон и его силы высадились на берегу Канн и совершили марш к Греноблю. Там они столкнулись с войсками его величества, высланными арестовать Наполеона, но вместо этого те живо побросали оружие и бросились обнимать изгнанника. Подобно мэру Гренобля, встретившему Наполеона с распростертыми объятиями.Более неожиданным было известие о том, что Лион также капитулировал, в то время как силы Бонапарта быстро увеличивались – от одиннадцати сотен до двенадцати тысяч человек, благодаря, главным образом, тому, что дорога, ведущая из Гренобля в Лион, была заполнена французскими войсками, отправленными атаковать Мюрата, короля Неаполя. И хотя эти солдаты считались верными роялистами, они тоже бросали оружие и присягали императору.Подстрекаемый испуганными министрами, Людовик XVIII быстро послал особый контингент войск под командованием маршала Нея, чтобы арестовать Наполеона. Одновременно были перекрыты все дороги, ведущие в Париж, на тот случай, если Наполеон ускользнет от своих преследователей и двинется на столицу. Фельдмаршалы армии Людовика были посланы к Мальмезону, чтобы обсудить стратегию действий и в случае необходимости остановить продвижение императора силой, хотя маршал Ней, этот закаленный в битвах старый вояка, смеялся над предосторожностями Людовика и клялся, что самолично доставит в Париж «корсиканского людоеда» в железной клетке.Успокоившись, Людовик удалился в большой замок в Компьене на отдых, в то время как парижане пытались угадать развитие событий. Никто не сомневался, что маршал Ней справится со своей миссией и что достигшее в этом сумасшедшем сезоне пика популярности имя Наполеона быстро исчезнет с языка сплетников, уступив место более обычным – и приятно возбуждающим – местным скандалам. Глава 22 Ровена Йорк сидела в кресле, поправляя фитиль свечи, в маленьком салоне, служившем столовой. В камине пылал огонь. На улице стоял жестокий холод, и Ровена накинула легкую шаль, чтобы не простудиться. Снег продолжал падать, и Ровена дважды посылала Полину очищать ступеньки и перила.– Сколько же его выпало, – тревожно думала Ровена. – Окрестности Мальмезона тоже, должно быть, занесены снегом. Никакой лошади не пробраться по таким заносам.Отложив в сторону маленькие ножницы для шитья, Ровена снова осторожно поправила фитиль. Теперь свеча стала гореть ярче.Сегодня исполнилась ровно неделя, как она и Тарквин поженились в Ионическом салоне британского посольства. С трудом верится, что она была новобрачной только неделю, и еще тяжелее было сознавать, как много изменилось с тех пор: герцог Веллингтон уехал в Вену, Наполеон Бонапарт движется на Париж – небезуспешно, предположила Ровена, потому что ничего не было больше слышно про маршала Нея и уже прошло четыре, нет, пять дней с тех пор, как Квин уехал в Мальмезон.Ровена, закусив губу, нахмурилась, вспоминая его последние слова в ночь перед отъездом.– Это только сбор, – уверял ее Квин, когда они лежали вместе в постели, слушая потрескивание огня в печи и завыванье ветра за окнами. – Нет ни малейшей опасности, армия будет защищать Париж, но, даже если это и произойдет, мне доподлинно известно, что девятый полк останется в безопасном гарнизоне в Фонтебло. Итак, ты видишь, что беспокоиться не о чем. и я обещаю, что останусь там не дольше, чем будет необходимо. Генерал Монферран знает, что я только что женился, и, конечно, пожалеет меня.Но Ровена ничего не отвечала ему, и слезы, которые она не хотела показывать, медленно текли по ее щекам в темноте. И всю ночь напролет Квин любил ее, но не с обычной нежностью, а с отчаянием...– Я не хочу думать об этом, – страстно сказала сама себе Ровена. – Не хочу!Квин не стал бы лгать ей. Если был бы хоть малейший шанс, что его полк будет призван защищать границы Франции, он бы предупредил ее об этом.Оглянувшись, Ровена встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. Она подошла ближе и пристально вгляделась. Тонкая морщина легла между бровями. Лицо, которое смотрело на нее, было слишком бледным и худым. Как будет Квин бранить ее, когда вернется, за то, что она мало ест! Но откуда у нее возьмется аппетит, когда он уехал, и это невозможно, все время спать одной в их супружеской постели.– Мадам! – раздался из коридора тревожный голос Полины.Ровена почувствовала, как сразу замерло ее сердце.– О Господи, – подумала она, – Квин...Дверь салона со стуком отворилась, и горничная влетела в комнату, сопровождаемая бледным Джерардом.– Что случилось? – резко спросила Ровена, обращаясь к лакею. – Почему вы вернулись так скоро? Я думала, вы отправились на вечеринку.– Да, мадам, но я вернулся, как только услышал эти новости. Маршал Ней разбит, мадам. Он перешел на сторону Наполеона в тот же день, как достиг Гренобля.Ровена пристально посмотрела на него.– Боже милостивый, вы уверены?– Да, мадам. Новость взбудоражила Париж сегодня в полдень. Еще ничего не известно о Ларуа. Думаю, лучше было рассказать вам все сразу.– Ох, мадам, что же нам делать? – запричитала Полина, всплескивая своими полными ручками.– Делать? – медленно повторила Ровена. – А ничего. Мы подождем, пока майор Йорк вернется из Мальмезона.– Но если Наполеон движется на город..– Тогда национальная гвардия примет срочные меры, чтобы арестовать его.– А если они не сумеют этого сделать? Мы окажемся в ловушке, мадам, в ловушке!– Держите себя в руках, Полина, – строго сказала Ровена. – Майор Йорк сразу приедет, если возникнет малейшая опасность.– А если самого майора Йорка арестовали? – предположила Полина. – Вспомните, что Наполеон поклялся отомстить всем англичанам, когда вернется из изгнания.– Людовик XVIII все еще король Франции, – резко напомнила Ровена, – а Наполеон – беглец. Предательство одного маршала не означает, что режим Бурбонов пал.Разглаживая складки на юбке, она спокойно добавила:– А теперь, извините, я лучше займусь своей корреспонденцией.– Господи! – простонала Полина, когда дверь столовой закрылась за ней. – Что-то подсказывало мне, что лучше было бы ей не выходить за этого англичанина! О, если бы только месье Карно взял нас с собой, когда уезжал в Шартро на прошлой неделе!.. Боже мой, Джерард! – добавила она в отчаянии. – Как ты думаешь, почему он увез свою семью из Парижа? Потому что он знал, как все может обернуться?– Не будь дурой, Полина, – резко одернул ее Джерард. Впервые он повысил на нее голос, и она с открытым ртом уставилась на него. – Тебе хорошо известно, что мадемуазель Мадлон и граф де Валуа решили сыграть свадьбу в его имении в Пуатье. Оттуда до Шартро меньше одного дня пути, естественно, месье Карно решил отправиться туда с семьей. И не забывай, что именно мадам Йорк, а не ее тетя или дядя, предложила, чтобы свадьба состоялась в имении. Ну, это для тебя все равно похоже на заговор?– Нет, – неохотно уступила Полина. – Это правда, что первоначально замышлявшийся размах свадьбы мадемуазель Карно вызывал у всех беспокойство и что месье и мадам Карно испытали большое облегчение, когда их дочь предложила устроить маленькую, более интимную свадьбу в загородном поместье Валуа. Возможно, в самом деле скромная свадьба мадемуазель Ровены с майором Йорком несколько повлияла на нее.«Может быть, майор Йорк вернется сегодня вечером, – подумала Полина, крепче прижимаясь к Джерарду. – Тогда мы сможем уехать утром, и мадам не станет больше ничего говорить».Но майор Йорк не вернулся ни этой ночью, ни будущей, и Полина и Джерард решили пока не показывать своего возрастающего беспокойства мадам. Они не заговаривали об этом в ее присутствии, хотя недоумевали, что могло задержать eго и почему он даже не прислал с письмом своего ординарца-араба.– Как может она быть такой спокойной? – вслух размышляла однажды поздним вечером Полина, когда они оба сидели на кухне перед камином, распивая бутылку вина. – Боюсь, это ожидание сведет меня с ума!– Мадам Йорк храбрая, – ответил Джерард, – и ты должна брать с нее пример, дорогая.Он обнял ее за талию и притянул к себе.– А кроме того, чего нам бояться? Мы бы услышали, если бы Наполеон приблизился к Парижу, потому что дороги наводнены шпионами. И мадам права: если мы действительно окажемся в опасности, майор Йорк примчится, чтобы забрать нас отсюда. И его нынешнее отсутствие говорит о том, что все идет хорошо.Но Джерард не мог знать, что Ровена Йорк уже перестала верить в это, как раньше, и что ей становилось все труднее бороться с паникой, спрятавшейся в ее подсознании.– Нет ничего плохого, ничего! – убеждала себя Ровена, лежа на постели Квина и спрятав лицо в ладони. О, если бы он был здесь, рядом с ней, громко смеясь над ее слезами, его руки обнимали бы ее, его губы касались бы ее...Ровена решила ехать в Мальмезон, если Квин не приедет завтра к полудню. В самом деле, если она тепло оденется и оседлает одну из самых выносливых лошадей из конюшни Бурбулон – хотя бы ту мускулистую кобылу в белых чулках, она, без сомнения, преодолеет все снежные препятствия. Небо неожиданно прояснилось, и если завтра покажется солнце, то холод, возможно, не будет таким сильным!Думая об этом, Ровена мечтательно улыбнулась.– Завтра, Квин, – пообещала она ему вслух и, уткнувшись лицом в подушку, сразу провалилась в сон без сновидений.– Мадам! Мадам!Раздался робкий стук в дверь и взволнованный голос Полины.– О, нет, только не опять… – подумала Ровена. Со вздохом она отбросила одеяло и пробежала по полу. В комнате было холодно, и Ровена, остановившись на пороге, вся дрожала. Интуиция подсказывала ей, что Полина не могла сообщить известий ни о письме, ни о том, чего она больше всего хотела: что Квин наконец вернулся домой. В самом деле Полина выглядела такой беспокойной в последние несколько дней. Малейший шум на улице, каждый стук в дверь служили для нее доказательством, что Бонапарт вошел наконец в Париж и что суровые солдаты императорской гвардии ждут снаружи, чтобы арестовать их всех.– Входите, Полина, – позвала Ровена, завязывая на груди ленты пеньюара.Дверь распахнулась, и ворвалась горничная.– О, мадам!– Что еще случилось, Полина? Ты знаешь, что сейчас только шесть часов?Полина совершенно не обратила никакого внимания на строгий тон своей хозяйки. Лицо горничной было бледным как мел, и на лбу выступил пот.– Месье Гросвенор-Винтон ожидает вас внизу, – трепеща, сказала она. – Он попросил разбудить вас. Думаю, у него есть новости, мадам, плохие новости, потому что я никогда не видела, чтобы кто-нибудь выглядел так...Но Ровена уже выбежала из комнаты и ее шаги раздались на лестнице.Джон Гросвенор-Винтон прохаживался по гостиной и быстро обернулся, когда открылась дверь. Казалось, он не замечал, что юная мадам Йорк в дезабилье, что ее рыжие волосы беспорядочно рассыпались по спине и плечам. Несмотря на все это, он сразу подошел к ней, взяв ее руки в свои и внимательно заглядывая в ее испуганные глаза.– Дорогая, боюсь, все кончено. Только что я узнал новости.– Какие новости? – застыв, спросила Ровена.– Прошлой ночью Людовик XVIII отрекся от престола.– Это все? – хрипло потребовала Ровена. – Ох, слава Богу! Я думала, Квин...– Нет, нет, вы не понимаете, – настойчиво прервал ее мистер Гросвенор-Винтон. – Король тайно бежал из дворца Тюильри, а Наполеон, по слухам, находится на расстоянии менее одного дня марша от Парижа.– Вы хотите сказать, что, похоже, он вернет трон без сопротивления?– Без единого выстрела со стороны противника! – раздраженно поправил ее мистер Гросвенор-Винтон. – И говорят, что Наполеон уже издал декрет, в котором приказывает немедленно арестовать всех находящихся в Париже британцев. Я видел не менее дюжины листовок, в которых предупреждается, что безопасность британцев, живущих в Париже, больше не может быть гарантирована. Очевидно, что ни депутаты, ни военные не могут навести порядок, и это означает, что все иностранцы, остающиеся в Париже, подвергаются смертельной опасности.Мистер Гросвенор-Винтон выпустил руки Ровены и жестом указал на колокольчик для вызова слуг.– Вам следует вызвать слуг, дитя мое, потому что у нас немного времени. Так как ваш муж в Мальмезоне и ваш дядя и тетя уехали из города, миссис Гросвенор-Винтон и я решили, что мы должны взять на себя всю ответственность за вас. Мы с Арабеллой немедленно покидаем Париж. Я настаиваю, чтобы вы ехали с нами.Выражение лица Ровены смягчилось.– Очень любезно с вашей стороны, что вы заботитесь обо мне, сэр, но вы, конечно, согласитесь, что я не могу уехать из Парижа без мужа.– Боже правый, мадам! – воскликнул мистер Гросвенор-Винтон с покрасневшим от настойчивости лицом. – Теперь не время для глупых сантиментов! Вы наполовину англичанка, и вы догадываетесь, что это означает сейчас! Ваш муж, конечно же, понимает, почему вам следует уехать.– Но я действительно не опасаюсь гвардейцев Наполеона, – мягко заметила Ровена. – Я больше француженка, чем англичанка, в конце концов. Кроме того, как только мой муж узнает об отречении Людовика, он покинет Мальмезон. Неужели вы в самом деле думаете, что он оставит меня одну?– Нет, полагаю, что не оставит, – проворчал мистер Гросвенор-Винтон. Он, нахмурившись, посмотрел на нее, и Ровена холодно встретила его пристальный взгляд.– Очень хорошо, – наконец сказал он. – Я вижу, что уговаривать вас нет смысла. Моя жена будет сердиться, но так как вы теперь замужняя женщина и сама себе хозяйка, я не могу силой заставить вас уехать.– И даже если вы попробуете это сделать, то обнаружите, что я очень хорошо владею кулачным боем, – улыбаясь, ответила Ровена. Встав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.– Спасибо, что нашли время подумать обо мне. Обещаю быть осторожной, пока не вернется Квин. Я буду держать двери запертыми и не выходить ни под каким предлогом. К тому же мой лакей прекрасно владеет огнестрельным оружием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59