– Вы никогда не говорили мне, почему вы не уехали в Америку? – заговорила она, когда они брели в темноте, взявшись за руки. – Я знала об этом вашем оригинальном намерении, когда вы покинули Шартро, перед тем как Веллингтон предложил вам пост в посольстве. Что заставило вас изменить планы?– Я не мог ехать, – ответил Тарквин, пожав плечами. – Я был слишком болен.Она обернулась, не веря ему.– Вы были больны летом?– Через два дня после отъезда из Шартро я подцепил лихорадку, – ответил он с гримасой отвращения. – Было ясно, что я не могу оставаться в Тулузе, и Исмаил отправил меня домой в Лонг-бурн. Я провел там почти шесть недель, выздоравливая, и к тому времени, когда я уже мог снова приступить к активной службе, последние воинские формирования уже отбыли в Америку. У меня не было другого выбора, как вернуться во Францию.– Жаль, что я не знала об этом, – тихо сказала Ровена. Глаза у нее защипало от слез при воспоминании о том, какими тяжелыми были для нее эти летние месяцы, и как легко Квин мог бы положить конец ее переживаниям, если бы просто написал ей. Она взглянула на него, рассматривая казавшиеся тяжелыми в темноте черты его лица, и подумала, что не имеет права упрекать его за это, поскольку Квин никогда не давал ей никаких обещаний. Как ей хотелось думать, что он остался в Париже из-за нее. Но она сама разрушила эту иллюзию, пожелав узнать причину из его собственных уст.– Исмаил подал в отставку, когда я присоединился к свите Веллингтона, – сказал Тарквин, заметив ее молчание. – Без меня армия потеряла для Исмаила свою притягательность, что очень огорчало его. Хотите верьте, хотите нет, но теперь он мой секретарь и слуга, хотя я неясно представляю себе, как это будет выглядеть реально.– Значит, он тоже в Париже?– В настоящее время да. Хотя я не знаю, придется ли ему по вкусу гражданская жизнь... или он ей. Боюсь, Исмаил рожден быть солдатом, это у него в крови. И не думаю, что он когда-либо уклонялся от этого.– Как и ты, – подумала Ровена, и ее тонкие пальцы инстинктивно вцепились в его руку. Квин с улыбкой повернул к ней голову, и теплота в его взгляде придала Ровене смелости спросить:– А как насчет вас? Вы не испытываете желания в один прекрасный день вернуться к службе в армии?Он улыбнулся ей.– Откуда такие опасения, моя любовь? Война окончена, что означает, что военный атташе Веллингтона не будет заниматься никакой другой работой, кроме административной.Он с удовольствием рассмеялся, увидев выражение лица Ровены.– Вы удовлетворены?– Да, – прошептала она.Внезапно его лицо изменилось, губы плотно сжались, и он отвернулся. Он честно пытался забыть Ровену де Бернар, когда покинул Францию прошлой весной, сознавая, что у них никогда не может быть будущего. Он считал, что просто не годится на роль мужа. И даже если бы это и было так, он никогда не женился бы на девушке, чья национальность могла бы повредить его дипломатической карьере: брак с француженкой сделал бы его навсегда отверженным в высшем обществе.Ровена тоже не стала бы счастливой из-за бесконечных светских обязанностей, из-за необходимости жить в больших городах: Париже, Лондоне, возможно, Вене – всюду, куда правительство решит направить герцога Веллингтона и его свиту. Ей это в конце концов надоест, и, без сомнения, она оставит его. А ему вовсе не улыбалось закончить жизнь брошенным мужем, чья жена проводит свои дни в деревне, дистиллируя коньяк, в то время как он, толстый и седой, развлекается в Париже с размалеванными любовницами.Это одна, причем скучная картина. Но возможна и другая: в один прекрасный день он вернется в армию. Тарквин догадывался, что может произойти, если горячие головы лидеров Венского конгресса перессорятся друг с другом: в случае объявления войны Великобритания окажется в центре событий. А он вовсе не хотел, чтобы Ровена осталась вдовой. Нет, его образ жизни никогда не сделает Ровену счастливой.Поэтому он решил не мешать Ровене. Пусть она обратит свое внимание на кого-нибудь, например, на того, с кем она встречалась на площади Согласия. Вначале эта мысль показалась Тарквину оскорбительной, но постепенно он осознал, что для Ровены будет лучше влюбиться в кого-нибудь еще. Она юна, невинна, полна жизни. Она достойна лучшей участи, чем та, которую он может предложить ей. И больше чем когда-либо он желал ей счастья.Это были, конечно, благородные мысли. Они занимали Квина задолго до того, как он увидел Ровену здесь, в Тюильрийском дворце, одетую в белое бальное платье, с расшитой цветами атласной шалью, спускавшейся вдоль ее рук с гладких обнаженных плеч. Украшение из белых перьев замечательно шло к ее волосам, к этим прекрасным огненно-рыжим волосам, которые при блеске свечей сияли как золото, обрамляя ее лицо очаровательными локонами. Та девушка в выцветшем пледе, которую он встретил в горах Шотландии, исчезла навсегда.– Что касается меня?.. – переспросил он, останавливаясь и привлекая Ровену к себе. – Что делает вас такой непохожей на других женщин?Ровена улыбнулась, черты ее лица смягчились. Какой же он глупый! Разве он не понимает, что ее отличает от других только то, что он немного влюблен в нее? Ее руки в перчатках скользнули вверх по лацканам его пиджака, и она приподнялась на цыпочки, вытянув шею так, что ее рот почти касался его губ.– Поцелуйте меня, Квин, – прошептала она.«Бесстыдница», – подумал Тарквин. Не следовало бы этого делать, но, видит Бог, устоять было невозможно. Он наклонил к ней голову. Прикосновение его губ было горячим и неожиданно долгим. Ровена вздохнула и теснее прижалась к нему, прильнув бедрами. Их языки соприкоснулись, и она застонала, ощущая его пальцы на лифе платья. В соответствии с принятой модой, декольте было глубоким, и Тарквину не составило труда обнажить ее груди, сжимая и лаская их.Внезапно тонкая материя разорвалась под его руками, и этот звук отчетливо прозвучал в тишине. Тарквин сразу же отпустил ее и отступил. Его кровь кипела, и он вынужден был глубоко вздохнуть. Он испугался, что потерял над собой контроль. Неужели в действительности он был рядом с полураздетой Ровеной, стоял на холодной сырой земле здесь, в саду Тюильри?– Пойдемте, – сказал он. – Нам лучше вернуться.Ровена безмолвно накинула на плечи шаль, чтобы прикрыть разорванную часть лифа, и они вернулись в бальный зал. Он вел ее с таким выражением лица, которое должно было отбить охоту у любого, кто захотел бы пригласить ее на танец. Они прошли мимо позолоченных дверей в дальний конец зала и остановились перед большой лестницей, по бокам которой стояли два лакея.– На втором этаже есть специальная комната, – сказал ей Тарквин, – где вы найдете несколько девушек для услуг дамам. Одна из них починит вам платье.Ровена была смущена, ее глаза скользнули по шумной и тесной толпе приглашенных. Пробираясь сквозь них, она почему-то вдруг вспомнила о Джейми Йорке. Было непохоже на то, что он находился среди танцующих, но уверенности в этом у нее не было.– Вы подождете меня здесь? – спросила она. Выражение лица Тарквина смягчилось.– Вы этого хотите?С трудом сглотнув, она кивнула.Ей претило обманывать его, хотя бы из лучших побуждений, и на минуту она почувствовала поднимающуюся волну гнева на Джейми. В смятении Ровена быстро побежала по ступенькам. Когда она была уже на верху лестницу, в конце длинного коридора открылась дверь, и она улыбнулась, увидев герцога Веллингтона, идущего ей навстречу с несколькими офицерами. Узнав ее, он подошел ближе и, расплывшись в улыбке, взял ее руки в свои.– Добрый вечер, мадемуазель де Бернар, – как обычно обратился он к ней на превосходном французском языке. – Рад видеть вас снова.– Кажется, мы имеем обыкновение встречать друг друга неожиданно, не так ли, герцог? – смеясь, спросила Ровена.Его глаза сверкнули.– Я сделаю все возможное, чтобы сделать наши встречи более непринужденными в будущем. Могу я иметь честь пригласить вас на танец, когда вы вернетесь?Ровена заверила его, что будет счастлива.Он поклонился ей, высокий, серьезный, блистательный джентльмен, в красном мундире, украшенном орденами и медалями.– Наверное, нам следует спускаться вниз, ваше превосходительство, – один из офицеров сделал движение по направлению к ступенькам, и Веллингтон кивнул Ровене.– Я увижу вас вскоре?– Да, конечно.Она прошла мимо него, сияя, и уже дошла до двери салона, когда внезапно услышала за спиной странный звук. Он напомнил Ровене хлопок открывающейся бутылки шампанского. На этот звук она раньше не обратила бы внимания, если бы не так давно не слышала его в ту страшную ночь у Сильва.С бьющимся сердцем Ровена побежала обратно. Как в полусне она увидела пошатнувшегося Веллингтона, заметила озабоченное выражение на лицах людей, столпившихся вокруг него, и поднимавшийся над ними тоненький дымок от разряженного пистолета. Какой-то человек в черном плаще бросился по направлению к тому месту, где застыла Ровена, и в наступившей тишине она услышала его тяжелое дыхание.– Остановите его! Остановите этого человека! Он должен был пробежать мимо и уже был так близко, что его плащ коснулся ее платья. Ее сердце забилось, Ровена высунула ногу и подставила ему подножку. Он споткнулся, но сумел удержать равновесие и, обнаруживая удивительное проворство, выскочил в соседнюю дверь. Кто-то бросился за ним в погоню.Ни о чем не думая, Ровена, приподняв юбки, побежала следом. Комната была маленькой и очень темной. Только проникавший из коридора свет освещал позолоту мебели и фриз вдоль потолка. Когда глаза Ровены стали способны различать в темноте, она увидела две фигуры, боровшиеся перед служебной дверью, ведшей в полуподвальное помещение. Ровена высунула голову в коридор и закричала:– Скорее! Они здесь!Двое мужчин ворвались в комнату и, бросившись на предполагаемого убийцу, скрутили ему руки.– Уведите его отсюда, – приказал первый мужчина, отступая назад и откидывая от глаз волосы.– Да здравствует Наполеон! Да здравствует император! – кричал нападавший, когда его уводили прочь.Затем комната опустела и погрузилась в такую тишину, что Ровена могла слышать свое неровное дыхание. Она прислонилась к двери, никем не замечаемая, всеми покинутая, ее грудь бурно вздымалась и опускалась, и сердце билось так сильно, что она боялась упасть в обморок.Вдруг кто-то схватил ее за руку и она пронзительно закричала от ужаса.– Успокойтесь, прошу вас!Она с .удивлением взглянула на сердитое лицо Джейми Йорка. Он тоже тяжело дышал, и его темные волосы были растрепаны. Неожиданно она подумала, что это, должно быть, он первым бросился на убийцу. Выдернув руку, Ровена толкнула Джейми к двери.– Квин внизу, на лестнице. Вы должны уйти до того, как он увидит вас.– Я знаю. Я только хотел убедиться, что вы не пострадали.Ровена покачала головой.– Я в порядке. Пожалуйста, уходите.Но Джейми хмуро смотрел на нее. Однако недовольство его улетучилось, когда он заметил, как бледна девушка.– Боже мой, Ровена, вы могли погибнуть из-за своего вмешательства!– Знаю. Я не думала об этом.– Я начинаю убеждаться, что вы никогда не думаете!– Пожалуйста, не кричите, Джейми. Я только попыталась помочь, – голос Ровены задрожал. – Насколько серьезно пострадал посол?– Выстрел лишь слегка задел его, слава Богу. Сейчас, я думаю, он возвращается в посольство, где будет сообщено о том, что он стал жертвой покушения на этом балу. И не смотрите на меня с таким нетерпением. Квин, без сомнения, уехал с ним.– Да, – тихо сказала Ровена. – Я не подумала об этом. Конечно, герцог взял его с собой.Джейми криво усмехнулся, но лицо его смягчилось, когда он взглянул на нее. Ему пришло в голову, что она совершила очень смелый поступок и что предполагаемый террорист, покушавшийся на Веллингтона, мог бы скрыться, если бы не ее вмешательство. И хотя она была все еще немного бледна и ее нижняя губа слегка вздрагивала, как у ребенка, старающегося не заплакать, она не впала в истерику и не лишилась сознания, как сделала бы, возможно, на ее месте другая женщина.Странное чувство нежности охватило его, он притянул ее за руки и поцеловал в висок.– Спускайтесь вниз, – произнес он. – Постарайтесь не думать обо всем этом, Ровена. Все прошло.Она робко улыбнулась ему.– Да, вы правы. Должна признаться, я никогда не предполагала, что шпион может быть таким...– О, какая очаровательная сцена! – раздался неприветливый голос из двери позади них. – Я думал, что послал вас починить платье, Ровена, а не кокетничать в салоне его величества.В вышедшем из тени человеке Ровена не сразу узнала Тарквина – так сильно гнев и ревность исказили его черты и голос. Джейми резко отпустил ее и бросился бежать по лестнице. Квин прыгнул вслед за ним, но Ровена быстро преградила ему путь. Они столкнулись, и Ровена едва устояла на ногах. В смятении они неподвижно смотрели друг на друга до тех пор, пока на лестнице не замолкли тяжелые шаги убегавшего.После некоторого молчания . Квин медленно произнес:– Ваш любовник, мадемуазель, не только не осторожен, но он еще и трус.Ровена ничего не ответила. Тарквин продолжал безмолвно смотреть на нее, чувствуя такую злость, какой он еще никогда не испытывал в своей жизни. Боже мой, сначала он торчал внизу, напрасно ожидая ее, и ничего не сделал для герцога Веллингтона, а только помог ему сесть в карету, справившись о случившемся. Затем сломя голову помчался по лестнице через две ступеньки, не обращая внимания на боль в ноге, чтобы удостовериться, что с Ровеной ничего не случилось, желая успокоить ее, если она напугана стрельбой или, Боже избави, ранена? Он несся по коридору как сумасшедший, ворвался в салон и стал свидетелем вот этого!Никогда он не чувствовал себя так ужасно.Что же с ним, черт возьми, происходит? Разве он только что не убеждал себя, что Ровене будет лучше с другим?Ровена взглянула на Квина как можно тверже. В душе она была совершенно подавлена от стольких свалившихся на нее неприятностей: покушение на жизнь посла, бегство Джейми, а теперь этот взгляд Квина, словно готового задушить ее собственными руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59