Местность вокруг изменилась, вересковая пустошь осталась позади, и они въехали на окруженную лесом дорогу, по обе стороны которой тянулась выложенная из камней ограда. Ветер здесь, казалось, дул тише, снег перестал слепить глаза и забиваться под плащ.Впереди, сквозь голые черные сучья высаженных в один ряд деревьев, виднелись массивные контуры огромного замка с черными башенками, устремленными ввысь. В нижней своей части башенки переходили в парапетные стенки с бойницами, которые в виде крыльев протягивались на восток и на запад. Дорога перешла в длинную аллею, посыпанную гравием, и заканчивалась у длинного ряда широких ступенек.Тарквин хотел здесь остановиться, но его провожатый направил свою лошадь к конюшне. По-видимому, его ждали, так как, несмотря на сильный холод, двери сарая были распахнуты. Навстречу, прихрамывая, вышел старый конюшенный.– Вы припозднились, – сказал он угрюмо, беря лошадь за поводья.Тот, кого Тарквин принимал за слугу, слез с лошади, стряхнул снег со своей одежды.– Не спрашивали обо мне?– Еще нет, но вам нужно поторопиться.Закутанная в плед фигура поспешно скользнула в узкую, грубо обтесанную дверь, велев Йорку идти следом. Медленно пробираясь в темноте, капитан с раздражением отметил про себя, что слуги и хозяева в замке Лесли стоят друг друга. Он еще больше укрепился в своем мнении, очутившись один в мрачном коридоре.– Этот болван исчез, даже не подождав меня, – разозлился капитан Йорк. Он вытянул руку и наткнулся на холодную стену.– Господь милосердный, – растерянно пробормотал он, чувствуя, как ледяной холод сырого камня проник даже через кожаную перчатку. Откуда-то сверху до него донесся шелестящий звук, и внезапно он увидел оранжевый язычок пламени, бросавший колеблющиеся тени на сырые стены и ряд длинных, изъеденных временем ступенек. На самом верху лестницы стоял его сегодняшний проводник с фонарем в руке.– Прошу меня извинить, – донеслось до капитана сверху. – Мне следовало помнить, что вы в этом замке впервые, вам все здесь незнакомо. Пришлось зажечь фонарь.Капитан, заметно прихрамывая, стал подниматься вверх по неровным ступеням.– О, сэр, вы ранены? – голос спрашивающего был полон искреннего беспокойства.– Пустяки! – резко ответил Тарквин. – Это старая рана, полученная на войне, только и всего!На самом деле он чувствовал сильную боль, а холод и многочасовая езда ее только усилили. Рана, полученная капитаном Тарквином в битве при Витории, не оставляла ему надежды на быстрое выздоровление. Французский штык проник глубоко в левое бедро, едва не проткнув его насквозь, и при этом ударе капитана вышибло из седла.Его, потерявшего сознание от боли и потери крови, доставили в полевой госпиталь. Хирург настаивал на ампутации ноги, но капитан решительно воспротивился. Позже он никогда в этом не раскаивался, несмотря на то, что рана заживала медленно и трудно и было опасение, что остаток жизни он проведет, хромая на одну ногу.Выражение лица капитана и тембр его голоса выдавали его нежелание привлекать внимание к больной ноге. У человека, стоявшего в глубокой тени с фонарем в руке, появилась на щеках краска смущения. И капитан это заметил. Он осознал, хотя и с опозданием, что был непростительно резок и груб. Но он сильно замерз и устал: замок Лесли, в котором ему предстояло провести еще несколько ночей, оказался более неуютным, мрачным и сырым, чем он себе представлял. Неприятное впечатление усилилось, когда он оказался в темном коридоре с грязным дубовым полом и высоким потолком, терявшимся во мраке. Стены были голыми, без всяких украшений, и капитан, нетерпеливо осматриваясь вокруг, сказал:– Обитатели замка Лесли ведут довольно убогое существование, не так ли?Горец, шедший по коридору впереди капитана, при этих словах обернулся:– Не думаю, что могу должным образом ответить на ваш вопрос, сэр.Тарквин спросил:– А почему не можете?Он услышал шелест материи, быстро повернулся и увидел, что его спутник откидывает с лица капюшон. Впервые за эти часы капитан смог разглядеть человека, осмелившегося угрожать ему кинжалом. В колеблющемся пламени фонаря его удивленному взору предстала очаровательная девушка с роскошными рыжеватыми волосами и нежным овалом красивого, тонкого лица. У нее были большие с фиолетовым оттенком глаза и изогнутые дугой брови.– Вы, – начал капитан Йорк недоверчиво, но ему не дали договорить, прервав его обращение веселым, беззаботным смехом.– Прошу меня извинить, сэр. Я – Ровена де Бернар, племянница лорда Лесли.– Вот это встреча, черт подери!Капитан смотрел на ее сверху вниз, взгляд его серых глаз был пронзительным, как у ястреба. Сомнений не оставалось: эти обрамленные темными ресницами глаза фиолетового оттенка и нежный овал лица принадлежат молодой женщине. Однако его рассудок не был еще готов принять такой оборот вещей.– Мне дали понять, что Ровена де Бернар еще ребенок – ей двенадцать или тринадцать лет, не более. Получается, что меня преднамеренно ввели в заблуждение?Ровена де Бернар пристально смотрела на его сердитое лицо, в глазах у нее появилось насмешливое выражение.– По-видимому, так оно и есть. Но, уверяю вас, этой весной мне исполнится восемнадцать.– Восемнадцать!Выражение лица капитана свидетельствовало о том, что ему трудно в это поверить.– А теперь прошу меня извинить, – продолжала девушка, энергично стягивая с рук перчатки, – у меня слишком много дел. Слева отсюда находится дверь помещения для слуг, вам нужно туда зайти и спросить Алису. Она там старшая.Она внезапно обернулась, голос ее понизился до доверительного шепота:– Но прежде чем вы с ней встретитесь, рекомендую подзарядиться глотком виски. Леди Гилмур, насколько я ее знаю, любит давать всяческие указания и распоряжения, и Алиса, уверяю вас, едва ли примет их благосклонно.Внезапно капитан Йорк спросил:– Вы что же, считаете, что мне подходит роль слуги?– Одна из ее бровей приподнялась.– А разве нет?– Нет! – ответил он с угрюмым выражением лица.Ровена смутилась:– Тогда кто же вы?– Тарквин Йорк, капитан третьего королевского драгунского полка.Он ощутил мрачное удовлетворение, видя, как кровь отхлынула от ее лица. Довольно долго она смотрела на него широко открытыми глазами.– Не тот ли вы офицер, который должен отвезти меня во Францию?– Да, мне поручено вас сопровождать. Щеки Ровены де Бернар залил густой румянец.– Это так неожиданно...Уголки рта капитана приподнялись в торжествующей насмешке.– Не считаете ли вы, что обстоятельства и наш образ действий не позволили нам с самого начала правильно оценить друг друга?На это Ровена ничего не ответила. Она была недовольна собой из-за того, что по ошибке приняла капитана Йорка за слугу. Конечно, в его облике не было ничего, что помешало бы принять его за джентльмена. Хотя он и повел себя несколько грубо там, на дороге через вересковую пустошь, но в глубине души Ровена признавала, что капитан был вправе отчитать ее: ведь она едва не сбила его своей лошадью.Ровена отметила, что ростом капитан был очень высок, широк в плечах и, по-видимому, отличался значительной физической силой. И хотя он продрог от холода и его одежда от утомительной и долгой поездки на лошади выглядела не совсем опрятно, вид у него был намного лучше, чем она ожидала. Его смуглое лицо с тонкими чертами, все состоящее из острых углов и линий, как бы высеченное из куска гранита, может быть, и не соответствовало меркам классической красоты, но было необычайно привлекательным и могло заставить трепетать не одно женское сердце, будя романтические чувства.– Добро пожаловать в Глен Роуз, сэр, несмотря на несчастливое стечение обстоятельств, преследовавших вас на пути сюда.Она задумчиво вглядывалась в суровые черты его лица, в ее огромных глазах плясали живые огоньки.– Наверное, вы многое бы отдали за то, чтобы не торчать здесь?– Если это относится к настоящему моменту, то мой ответ будет утвердительным, – произнес капитан Йорк, и уголки его губ непроизвольно дрогнули.Ровена засмеялась, не выказывая ни малейшего желания просить извинения за свое прежнее поведение.– Ну, тогда пойдемте со мной. Я покажу вам комнаты, в которых вы можете разместиться. Мы воспользуемся задней лестницей, если не возражаете. Мне не хотелось бы попадаться на глаза тетушке.Тарквин изучающе посмотрел на нее. Эта дерзкая и нахальная девчонка слишком много о себе воображает. Ему не хотелось даже думать о том, что он вынужден отвечать за безопасность этой юной особы, которая себе на уме и вполне доросла до того, чтобы воспользоваться случаем и превратить его на первый взгляд безобидную синекуру в нечто совсем иное.Через некоторое время они попали в другую половину замка, выглядевшую более гостеприимно.– Весьма сожалею, капитан Йорк, что относительно возраста моей племянницы у вас было неправильное представление. Мне вовсе не хотелось вводить в заблуждение ни вас, ни полковника Армбрастера, хотя, конечно, вы согласитесь со мной в том, что будь Ровена еще ребенком, школьницей, то сама мысль позволить ей отправиться во Францию показалась бы мне дикой.Холодные серые глаза капитана пристально смотрели на леди Файоуну Лесли, черты лица которой не были лишены приятности. Тарквин вовсе не был уверен в том, что ее слова можно вот так сразу принимать на веру. Она, по мнению капитана, относилась к той категории женщин, которые не испытывают угрызений совести, с холодным расчетом манипулируя окружающими для достижения своих целей. Пока из всего этого сдержанного разговора он сделал лишь один вывод: страстным желанием леди Файоуны Лесли, хотя и не высказанным на словах, было спровадить свою племянницу из дома. Что таилось за этим ее желанием, чего она этим хотела добиться, капитану в данный момент было не вполне ясно. Впрочем, это его и не особенно беспокоило. Раздражение, которое он испытал, увидев насмешливую улыбку на лице Ровены, еще медленно тлело в нем, и он не хотел признаться себе, что его дурачили и считали за простака.Леди Лесли, несомненно, было очень хорошо известно, что полковник Армбрастер скорее бы отказался выделить сопровождающего из числа военных для охраны незамужней девушки восемнадцати лет, чем для двенадцатилетнего ребенка. Он не стал бы принимать в расчет и то обстоятельство, что за девушкой в пути должна была присматривать особа женского пола, выделенная в качестве еще одного сопровождающего.Учитывая новые обстоятельства, Тарквин намеревался уже сообщить ее милости, что в таком случае выполнить приказ о сопровождении Ровены де Бернар во Францию он не может. Ему хотелось немедленно покинуть этот дом и Глен Роуз и навсегда забыть об этом неприятном деле. Но снаружи, неистовствовала снежная буря, и даже через толстые стены рабочего кабинета, в котором леди Лесли приняла его, и сквозь потрескивание поленьев в камине Тарквин слышал, как завывает ветер и дождь со снегом ударяет в оконные стекла.– Для меня была бы огорчительной сама мысль о том, что возраст моей племянницы в какой-то мере может повлиять на ваше решение сопровождать ее во Францию, – начата леди Лесли. – Ей уже почти восемнадцать, и она сама себе хозяйка. Кроме того, полковник Армбрастер характеризовал вас с самой лучшей стороны, и все приготовления к отъезду уже сделаны. Я сомневаюсь, что смогу найти кого-то другого, если вы измените свое решение.Ее мелодичный голос внезапно стал резким:– И, конечно же, было бы чистым безумием отпускать ее одну.В тоне ее голоса Тарквин почувствовал вызов, полный такой дикой ярости, что на какое-то мгновение чуть было не потерял самообладание. Повернув голову, он улыбнулся, но улыбка его отнюдь не была приятной.– Мне трудно поверить, что вы, леди Лесли, при вашей чувствительности и предрасположенности все принимать близко к сердцу могли хотя бы на минуту допустить возможность отправки вашей племянницы во Францию в разгар войны.– О, это не я придумала, – отрывисто сказала леди Лесли. – Так решила сама Ровена. Она непреклонна в своем стремлении возвратиться на родину именно теперь, когда умерла ее бабушка. Кроме того, у нее есть брат, который живет одиноко. Если уж она что задумала, то никто не в силах отговорить ее. Вы не можете себе представить, как она упряма.Своенравный характер Ровены уже не составлял тайны для Тарквина. Но он не собирался сообщать леди Лесли о том, что успел встретиться с ее племянницей при обстоятельствах, мягко говоря, неординарных. Капитану стало ясно, что Файоуна Лесли ничего не знала об исчезновении девушки из дома и о том, как она была одета, а сам он не собирался говорить ей об этом. Ему расхотелось принимать участие в игре между теткой и племянницей, в которой он, как ему казалось, выполнял роль пешки.– Надеюсь, вы понимаете, что у меня не осталось другого выбора, – подвела итог леди Лесли, сопровождая свое высказывание протяжным вздохом. – Как это ни прискорбно, Ровена никогда не относилась ко мне с должным уважением, несмотря на все мои старания заменить ей умершую мать. Шесть лет, которые девочка прожила у нас, лорд Лесли и я относились к Ровене как к собственному ребенку. Однако, по-видимому, наши чувства она с самого начала понимала превратно. Мы были к ней слишком снисходительны. Она совсем не похожа на свою кузину, мою дочь Катриону. Ровена нередко злоупотребляет хорошим к ней отношением и все на свете может повернуть в нужном для нее направлении.– Да, я тоже так считаю, – согласился Тарквин со скучающей миной на лице.Леди Лесли взглянула на него с облегчением.– Значит, вы не откажетесь быть ее сопровождающим?Тарквин осознал, что попался на удочку. Намерения леди Лесли он мог бы разгадать с самого начала, а теперь будет весьма затруднительно, если совсем невозможно, отказаться от обязательства, ибо этот отказ будет воспринят как оскорбление.Подняв голову и заметив яркий блеск в глазах этой женщины, он понял, что она думает то же самое, и волна неприязни захлестнула все его существо: он почувствовал отвращение ко всем этим мелким проблемам, которыми было озабочено семейство Лесли, к сырым и мрачным стенам замка, к своей собственной гнетущей усталости и в особенности к хитроумным проделкам темноволосой женщины, сидящей напротив него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59