Древесина дуба, растущего в провинции Лимузен, богата танином, от которого зависит как цвет, так и аромат коньяка.А этому в немалой степени способствуют поры, которыми пронизана древесина дуба и через которые происходит испарение, благодаря чему получается коньяк нужной крепости, – подвел итог сказанному Тарквин. – Мне об этом говорил Нил Стрейчленд в Шотландии.Ровена снова улыбнулась, и Тарквину показалось, что выражение ее глаз изменилось: печаль, затаившаяся в них, исчезла.– У меня сердце радуется, когда я вижу твою улыбку или слышу твой смех, – Тарквин стоял с ней рядом и его рука ласково гладила щеку Ровены. – Смерть Феликса причиняет тебе сильную душевную боль. Но я думаю, что ты сможешь справиться с ней.– Я тоже так думаю.В словах Ровены не чувствовалось уверенности, голос ее странно дрожал, но это, похоже, не было связано с упоминанием имени Феликса. Они довольно долго смотрели друг другу в глаза, затем Ровена повернулась и медленно пошла прочь. Тарквин в это время закрывал на замок двери винокурни. Смеркалось, и через час стало совсем темно. Одинокая звезда ярко горела на горизонте, с дальнего речного берега слышался крик ночной птицы.– Мне кажется, – заметил Тарквин, – что процесс перегонки коньяка тебя интересует гораздо больше, чем изготовление виски Я вижу ты постепенно начинаешь осваиваться на этой земле, несмотря на все то, что случилось.– Да, – коротко ответила Ровена.Ей вдруг стало не по себе от мысли, что скоро наступит час расставания и Тарквин покинет ее и этот дом. Два дня тому назад он послал Исмаила с письмами и инструкциями в Бордо. А вчера попросил Армана проверить, подкован ли Сиам А крепкое рукопожатие, которым он обменялся с Симоном на прощание?! Да, именно на прощание. – так она это поняла.– Что случилось? – неожиданно спросил Тарквин, останавливаясь и глядя ей в глаза.– О, Квин, – горестно выдохнула она, – ты действительно нас покидаешь?Он нежно заключил ее в свои объятия.– Не поддавайся унынию, милая девочка.Ровена опустила голову на его плечо, и он бережно прижал ее ладонью Зарывшись лицом в благоуханную мягкость ее пышных волос, он закрыл глаза, и они долго стояли обнявшись, не говоря ни слова и не двигаясь. Наконец Ровена осторожно попыталась освободиться из его сильных рук, но он еще крепче прижал ее к себе.– Ровена, – начал Тарквин проникновенным голосом, который, словно нежный шелк, ласкал ее слух. Она подняла к нему лицо и увидела в глубине его глаз вспыхивающие огоньки. Сердце ее учащенно забилось.– Не смотри на меня так, – едва слышно прошептала она.– А как мне смотреть на тебя? – с нежностью в голосе спросил он, хотя было ясно, что ответа от нее он не ждал.Он наклонился к ней и медленно, осторожно поцеловал. Поцелуй был нежным и одновременно страстным. У Ровены закружилась голова, она тихо произнесла его имя под усиливающимся требовательным натиском его поцелуев. Они опустились на траву Руки Тарквина ласкали волосы Ровены, и ее пышные локоны струились сквозь его пальцы. Его губы жарко касались ее век, щек, шеи. Уверенной, твердой рукой он сорвал с нее одежды, и она лежала под ним обнаженная на теплой земле.Прервав поцелуи, Тарквин с жадностью откровенно разглядывал Ровену Она была прекрасна, лунный свет омывал ее тело серебряной волной Ноги у нее были стройными и мускулистыми от тяжелой работы и от долгих часов пребывания в седле. Тарквин склонился над ней, лаская ее атласную кожу. Его руки оказывали на нее магическое действие.Несмотря на горячее, нетерпеливое желание, он не торопился, действуя с разжигающей медлительностью, усиливая в ней жажду наслаждения, лаская ее своими прикосновениями.– О Боже, не могу поверить, что так сильно желаю тебя!Он быстро разделся и лег рядом с ней, целуя ее. Его глаза, черные в лунном свете, излучали яростную страсть и нежность. Ровена придвинулась и взяла ладонями его лицо. Ответное желание пронзило ее от его прикосновений. Ее пальцы перебирали его густые, вьющиеся волосы, их губы вновь и вновь сливались в крепком поцелуе, а обоюдное желание заставляло их тела трепетать, словно в лихорадке. Мускулистые ноги Тарквина скользнули вдоль ее тела, прижались к ее бедрам, и он всем своим весом налег на нее. Ровена чувствовала, как его покрытая жесткими волосами грудь вдавливала ее спину в мягкую траву, а ее бедра ощутили упругую пульсирующую теплоту его мужского естества.Рука Тарквина скользила вдоль ее бедра, его пальцы уверенно гладили ее плоть. Наконец они коснулись самой интимной части ее тела и стали ласкать ее таким чудесным способом, что Ровена почувствовала невыразимое блаженство. Она была в состоянии экстаза, ее охватила сладостная дрожь. Ровена застонала и разомкнула бедра.Тарквин осыпал ее жаркими поцелуями, своим языком он щекотал ее язычок, его ладони обхватили ее ягодицы, слегка приподнимая ее тело и крепко прижимая к своему.Ровена вдруг ощутила пронизывающую боль, когда Тарквин проник в ее лоно, и она не смогла удержаться от вскрика. Услышав его, Тарквин чуть приподнялся, ослабив объятья, но продолжая ласкать Ровену. Постепенно острая боль отступила, сменяясь нарастающим пульсирующим наслаждением, непередаваемо сладостным от ощущения производимых им нежных и размеренных движений внутри нее.Охваченная страстью, Ровена непроизвольно изгибалась в такт движениям Тарквина, приближаясь и отдаляясь от него, когда он проникал ей внутрь и выходил из нее. Внезапно необыкновенное, до дрожи сладостное чувство охватило Ровену и она снова издала стон, но на этот раз не от боли. Она обхватила руками шею Тарквина и посылала свое тело ему навстречу, чтобы он глубже входил в нее, отчего приятное ощущение усиливалось, тело словно бы пронизывали электрические разряды.Тарквин еще крепче сжал Ровену в своих объятьях и увеличил ритм своих движений. Неожиданно резким, сильным движением Тарквин погрузился в нее до упора, так что она вскрикнула, как будто внутри у нее что-то взорвалось, и у нее наступил оргазм. Она сильно прижалась к Тарквину всем телом, испытывая такое ощущение, будто мир наклонился и опрокинулся, и их поглотила жаркая и сладкая тьма.Позднее, когда бурная страсть улеглась, они лежали рядом, молча, освещенные лунным светом.– Рана, которую ты получил под Виторией, находилась в этом месте? – спросила наконец Ровена. Ее рука нежно касалась шрама, протянувшегося через все бедро Квина.– Да, именно в этом месте, – Тарквин ожидал, что она отдернет руку, что ей неприятно будет смотреть на глубокий шрам, но реакция Ровены была совсем иной.– Я понимаю теперь, почему она причиняет тебе такую боль, – сочувственно сказала Ровена. – О, Квин...– Осторожно, – предупредил он, так как ее рука стала пробираться выше, нежно лаская его, вызывая у него повторное возбуждение.Она наклонила его голову и улыбнулась ему, ее рука бесстыдно гладила его обнаженное тело. Он глубоко вздохнул и лег спиной на теплую землю. Затем перевернулся, лег на Ровену всем своим тяжелым, мужским телом и взял ее лицо обеими руками. Глядя в ее влажные, страстные глаза, он признался себе, что любит ее, любит с того самого момента, когда она смеялась над ним в коридоре замка Лесли.– Иди сюда, – сказал он. – Поцелуй меня.Ровена подчинилась, и они снова предались своей любви.Домой они возвращались в полной темноте. Теплый ветерок дул им в спину, а направление к дому указывали огоньки в окнах домов в Шартро. Они не держались под руку, во чувствовалось, что между ними царило дружное согласие. Ровена любовалась ночным небом, усеянным мириадами звезд, и чувствовала себя счастливой как никогда в жизни. Она подумала, как неожиданны и странны повороты судьбы: ведь только сегодня днем она принимала участие в похоронах.Мысли о Феликсе омрачили ее радостное настроение, и ощущение счастья улетучилось. Феликса похоронили, а Квин покинет ее, может быть, завтра, когда Исмаил вернется из Бордо. Она настолько была уверена в этом, как будто он сам сообщил ей вслух о своем отъезде. Она закрыла глаза и прислонилась головой к его плечу.– Чего нам следует ожидать в ближайшее время, как ты думаешь?– Точного ответа на этот вопрос у меня нет, – сказал Тарквин, сразу же уловив ее мысль. – И, наверное, никто не сможет предсказать, что случится в ближайшее время. Пройдет, по-видимому, не один месяц, прежде чем жизнь во Франции войдет в относительно нормальную колею. Лорда Веллингтона в скором времени должны отозвать в Англию Ему хотят оказать соответствующие почести, так как за ним утвердилась слава героя нации, какого не было в Англии со времен адмирала Нельсона.– А что известно об армии, воевавшей на Пиренейском полуострове Какая судьба ждет этих солдат?– Сейчас они плывут через океан в Северную Америку.– Уж не затем ли, чтобы принять участие в каком-нибудь военном конфликте?– Да, конечно. Американский конфликт, янки называют его войной 1812 года, – еще не урегулирован.– Но как можно посылать туда армию, когда ее рядовые оттрубили пять долгих лет здесь, на Пиренеях?– Слово «отпуск» недоступно понимаю нашего августейшего премьер-министра. Но, поскольку американцы с дьявольским упорством добиваются победы, война может закончиться прежде, чем я попаду туда.Сердце Ровены глухо застучало.– Ты хочешь сказать, что тебе придется отправиться в Америку, если они тебя туда пошлют?– Если? Почему если? Это, считай, дело уже решенное, я наверняка туда отправлюсь. И приказ об отправке предположительно уже ожидает меня в Тулузе. Не забывай, что я еще получаю денежное содержание как солдат, находящийся на службе у английского короля.– Но ты же всегда мог отказаться от службы, не так ли?– А чем же я буду заниматься оставшуюся часть жизни?Тарквин говорил в шутку, но когда он взглянул на Ровену, то поспешил ее успокоить.Не смотри так мрачно, любовь моя. Не имеет смысла обсуждать эту проблему.Она сердито оттолкнула его руку.– За пять лет, Квин, ты не был в отпуске ни разу!– Знаю.– Тогда ты без сомнения заслужил право отказаться от участия в американском конфликте.– Ровена, ты, по-видимому, меня не поняла. Я сам высказал желание отправиться в Америку.Она почувствовала, как сердце у нее при этих словах упало: было в них нечто такое, с чем она не хотела мириться.– Квин, – произнесла она дрожащим голосом.– Нет, Ровена, – сказал он твердо, давая понять, что уговаривать его остаться бесполезно. Она отвернулась от него. Спина и плечи ее были прямыми. Тарквин почувствовал, как им овладевают беспомощная растерянность и разочарование.«Вот чертовка! – подумал он. – Она не имеет права наказывать меня таким образом! Неужели она не понимает, что я не собираюсь отказываться от продолжения службы в армии ради того только, чтобы остаток жизни провести с ней, занимаясь перегонкой коньяка. Как бы ни была приятна любовь, нельзя забывать, что я солдат британской армии. А Ровена – женщина, навсегда привязанная к земле».Молча возвратились они домой, но уже не чувствовалось между ними прежнего согласия. Глаза Тарквина были опущены, он смотрел прямо перед собой в землю, выражение лица у него было неприятным и думал он не о Ровене.Ровена тоже молчала, но в глазах у нее стояли слезы, хотя она сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Она чувствовала, что между ними разверзается пропасть и ее уже не перешагнуть. Завтра она останется одна, а Тарквин уедет. Сердце Ровены налилось свинцовой тяжестью. Разве можно допустить, чтобы он покинул ее? Без него и жизнь не мила: ни любви, ни счастья. Ее ожидает пустота. Эта мысль ее испугала. Она и представить себе не могла, что он занял в ее жизни такое важное место.Ровену знобило, и Тарквин, посмотрев на нее, участливо спросил:– Тебе холодно? Она кивнула головой.– Ровена, – сказал он мягко, поворачивая ее лицом к себе, – Я не хочу, чтобы ты думала...– Квин, подожди, – прервала его Ровена, положив свою руку на рукав его мундира и показывая в направлении, где находился внутренний двор дома. – Посмотри туда. Кажется, что там остановилась лошадь Исмаила.Тарквин резко повернул голову в ту сторону и увидел лошадь, стоявшую перед освещенными лунным светом ступеньками, ее спина блестела, а бока учащенно вздымались.– Богом клянусь, это он.– Я думала, что ты ожидал его возвращения не раньше утра.Ровена тяжело дышала, стараясь не отстать от него.– Уповаю на божью помощь, что ничего дурного не случилось.Парадная дверь была открыта, и Жюстина выбежала им навстречу, как только увидела, что они возвращаются. Ее лицо в свете фонарей выглядело очень бледным и испуганным. Ровена подошла к ней. Тарквин же быстрым шагом направился в холл, где Пир Исмаил Хан томился в ожидании.– Кто это? – зашептала Жюсси, хватая свою кузину за рукав. – Он сказал, что привез письма для майора Йорка. Сначала я не хотела его пускать, но он был настойчив. Даже не знаю, что и делать!– Ты поступила правильно. Это всего лишь Пир Исмаил Хан, связной майора Йорка.Глаза у Жюстины расширились.– Его связной? Ты хочешь сказать, что он солдат? Что в британской армии он оказался по вербовке – с такой бородой и таким... таким ножом? И откуда же он попал к нам?– Из Афганистана. Жюстину передернуло.– И майор Йорк терпит его дикий взгляд?Ровена ничего не ответила. Когда-то она тоже смотрела на Пир Исмаила Хана с неприязнью.– Что с тобой, Ровена? – спросила Жюсси неожиданно, уставившись на лицо кузины. – Ты плакала?– С чего ты ваяла? Нет, просто у меня немного болит горло. Пойдем, Жюсси, поможешь мне приготовить завтрак. Им предстоит длинная дорога.– Откуда ты знаешь? Афганец ничего не говорил об отъезда. Наверное, майор Йорк сообщил тебе, что ему пора уезжать?– На этот счет не было сказано много слов. Я только знаю, что он здесь не останется. Пойдем.И не дожидаясь кузины, Ровена быстро прошла по коридору в кухню.– Ты уверен в том, что все сказанное тобой не является вымыслом? – требовательно расспрашивал Тарквин Исмаила.Патан утвердительно кивнул.– Как же мне не быть уверенным? В конце концов я сам перехватил курьера в Бордо, и он настаивал., чтобы ты сразу же передал сообщение в Тулузу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59