https://wodolei.ru/catalog/mebel/classichaskaya/
Юлия Сергачева
Привкус магии
Юлия Сергачева
Привкус магии
Когда-то в Белых пределах…
Машина, хоть и догорала уже, полыхала ярко, зрелищно и безнадежно. Проступал черный остов сквозь трепещущие оранжевые лепестки огня. Даже со стороны было ясно, что никто из находившихся внутри салона не мог уцелеть.
Прибывшие пожарники заливали машину пеной лишь для того, чтобы пламя не разошлось окрест.
Сумрачный и бородатый, как отшельник, некромант поводил раскрытыми ладонями вокруг сгоревшего автомобиля, вынюхивая остаточные эманации. Морщился от жара, кривил губы…
– Что там? – спросил Жан, закуривая. Не любил он такие случаи, когда приходишь слишком поздно и уже ничего исправить нельзя, будь ты хоть трижды чародеем.
– Любопытно, – безо всякого любопытства в голосе ответил некромант, щурясь на огонь. С кончиков его пальцев струилось зыбкое сероватое сияние.
– Что любопытно? – переспросил Жан, поймав себя на том, что и в его голосе ни капли интереса, а лишь усталая обязательность.
– Крепкий некрообраз, – ответил бородач, потирая кончики пальцев, и сероватое сияние ссыпалось с них как чешуя. – Погибших двое, хотя в машине было три человека. Муж, жена и ребенок лет шести. Вел машину мужчина. До момента гибели женщина спала. Ребенок сидел на заднем сиденье.
– И что в этом любопытного?
– Водитель был магом. И его жена тоже…
– Маги? – поразился Жан. – Как тогда такое могло случиться?
– По словам мальчишек, что тут неподалеку околачивались, – вмешался прислушивавшийся к разговору полицейский, – все произошло очень быстро. Здесь участок пустынный, место… – Он замялся неловко, но продолжил: – …Вроде как недоброе считается, из-за Башни… – кивнул он в сторону.
Жан послушно посмотрел. Ничего особенного там не было, только далеко, в стороне от дороги, угловато торчали руины. Может, и Башня.
Некромант брезгливо дернул уголком бесцветных губ и щелкнул портсигаром. Но еще до того как он успел отвести взгляд, Жан впервые заметил в его тусклых глазах искру интереса. К развалинам? Или к чему-то, что сам Жан упустил из виду?
Полицейский, убедившись, что нужного впечатления не достиг, поторопился закончить:
– К тому же все разгоняются здесь, чтобы побыстрее к озеру попасть. Они, наверное, тоже… А тут, как назло, на дорогу прямо перед машиной выскочил пацан… Ну водитель, видимо, и отвернул резко, да неловко, прямо вон… туда. – Полицейский вздохнул.
– Он же маг! – воскликнул изумленно Жан. – И его жена тоже. Неужели ничего не смогли предпринять?
– Видите ли… – раздумчиво сказал некромант, раскуривая длинную бурую сигарету. – Даже маг – это всего лишь человек. И в доли мгновения может принять только одно решение. На большее он неспособен. Или мог спасти себя и свою семью, но тогда на пацана на дороге не хватило бы времени, и машина снесла бы его. Или водитель мог просто вывернуть руль, как самый обычный… то есть как нормальный человек, не желающий сбить ребенка…
– И убить себя и тех, кто был с ним рядом?
– Наверное, не думал, что машину так занесет. Дорога не просохла… – Некромант странно поморщился, будто недовольный вкусом своей сигареты, и закончил безразлично: – Водитель просто был хорошим человеком, а уже потом магом. И действовал по-человечески.
– А женщина?
– Женщина не успела проснуться.
– Вы сказали, что был еще ребенок.
– Был. Но среди погибших его нет. Либо отец успел выбросить его из машины невесть куда. Либо он вылетел от удара и, пока спасатели добирались до места аварии, убрел куда-нибудь. В шоке. Но маловероятно, что он мог уйти далеко, даже если почти не пострадал. А я, во всяком случае, в радиусе тысячи шагов, сейчас его не чувствую… Спасателям даже в голову не пришло, что кто-то мог уцелеть в таком огне… Распорядитесь, пусть объявят розыск.
– Что значит – выбросил? Куда? Это невозможно! – возмутился Жан.
Некромант усмехнулся:
– Все возможно, молодой человек. Пути мертвых идут по изнанке нашего мира.
– Что это должно означать? – не без раздражения осведомился Жан.
Некромант лишь рассеянно разогнал ладонью дым от сигареты. Ничего объяснять он явно не собирался. А может, это он так пошутил. У некромантов странное чувство юмора, это все знают.
Жан окинул взглядом жидкую рощицу возле дороги. Зевак было не так много, только те, кто успел примчаться из соседнего поселка, да пара случайных проезжих с шоссе. Возле обочины перешептывалась стайка притихших подростков. Чуть в стороне, возле полицейских, стояла бледная, растрепанная женщина, стискивающая руками плечи щуплого пацана с удочкой. И неотрывно смотрела на горящую машину.
1
…Следы и впрямь были – бесформенные отпечатки, покрытые невесомым, белесым игольчатым мхом, пятнали выщербленный, замусоренный пол и стены, а совсем свежие трепетали в воздухе, как снежные оттиски. Случайное прикосновение к ним вызывало озноб и смутный страх.
Впрочем, притаившееся под притолокой существо безобидно и беспомощно, как всякая иллюзия, утратившая свою силу.
Через щели неплотно сомкнутых оконных ставень сочился тусклый, стеклянистый свет, наполнявший дом пепельными тенями. Каждый шаг отзывался скрипом половиц и шорохом вспугнутых мышей под досками.
Сущность в углу шевельнулась. Повела безглазой мордочкой, еще не лишившейся очертания женского лика. Сущность оголодала и истончилась. Вряд ли ей удавалось подпитываться свежими эмоциями в последнее время. Еще год-другой и она развеялась бы сама собой.
Прищурившись, я рассматривал ее, испытывая одновременно жалость и раздражение.
Жалость вызвало само существо – едва уловимая, мелко дрожащая субстанция, пытавшаяся спрятаться в паутине. Не призрак даже, а так – воспоминание, чье-то зыбкое видение, аморфное и безмозглое, только и способное, что реагировать на призыв и рождать миражи. Видно, в доме кто-то долго и безнадежно тосковал по ушедшему. Так долго, что породил это унылое создание, оставшееся даже после исчезновения своего творца, как забытая болонка после смерти старушки. Никчемное и беспокойное.
Раздражение вызывали те, кто приволок меня сюда. Есть, в конце концов, предел и моему терпению. В следующий раз они заставят меня выскребать плесень из колб захудалого алхимика. Чем не вариант рационального использования доставшегося им высококлассного мага?
Тварь встрепенулась, почуяв всплеск эмоций, заинтересованно обернулась и заструилась по стене, оставляя следы. Те самые, прикосновение к которым, даже невидимым, вызывает в людях озноб и немотивированную тревогу, отпугивающую практически всех от брошенных домов.
Я краешком глаза следил за движением тени. Она повисла рядом, а через мгновение заметалась растерянно. И без того едва обозначенные черты женского лица окончательно исказились и утратили всякую привлекательность. Жадно разевая ротик, тень бестолково и тупо, как муха о стекло, билась о непреодолимую для нее преграду.
Люди, сумрачно подумал я, наблюдая за терзаниями бедной твари, во имя всех своих богов, не вкладывайте в иллюзии столько собственных жизненных сил. Потратьте их с пользой для тех, кто живет рядом во плоти…
Ну если меня потянуло на назидательные сентенции – то дело совсем дрянь…
Мысленно накрыв трепыхавшуюся тень, словно бабочку – ладонью, я обратил ее в сгусток блеклого пламени, очистив от всей личностной шелухи, а затем рассеял теперь уже безымянную и бездумную сущность в тенях от мебели, в тусклом блеске стеклянного крошева на полу, в танце пылинок в воздухе…
Отныне пустой дом, лишенный призрака, станет гнить быстро и необратимо.
– Уже все? – послышался от дверей несколько напряженный голос.
– Я еще собирался тут подмести, – сухо сообщил я, оборачиваясь к вошедшему.
– Простите? – Никош немедленно обеспокоился, как и всегда в тех случаях, когда не знал, каким образом реагировать на мои действия или слова.
Звали его Риво Никош. Этот чернявый господин с глубокими двусторонними залысинами желтоватого оттенка чрезвычайно походил на мелкого лесного ужа и внешним видом и повадками – вертлявостью, мгновенно сменявшейся оцепенелостью, и необъяснимым пристрастием к молоку. А еще тем, что он изо всех сил старался прикинуться опасной змеей, скрывая свою безобидную суть.
На самом деле змеей или, скорее, питоном был его непосредственный начальник – Танас Бложев, но личного участия в выездных мероприятиях он, естественно, не принимал.
Никош озирался опасливо и настороженно, стараясь одновременно удержать в поле зрения всю комнату целиком. Призраков, даже самых безвредных, он смертельно боялся, как некоторые боятся мышей – безосновательно, инстинктивно и от всей души.
– Все, – утешил я его. – Дом пуст.
– Вот и хорошо, – с искренним облегчением отозвался Никош. – Пора уже и возвращаться.
Теперь, обретя новую цель, он оживился и воспрянул. Для представителя одной из старых магических школ Риво Никош слишком уж недолюбливал все связанное с магией, предпочитая дела простые и понятные. Впрочем, и колдуном-то он числился слабеньким, на грани средней руки иллюзиониста, зато администратором слыл отменным, за что, надо полагать, и был ценим.
После полумрака и пыльной затхлости жилья воздух снаружи казался нестерпимо чистым, а свет – резким. Я, щурясь и вдыхая жгучую прохладу, остановился на пороге.
– Задержались мы сегодня, – укоризненно бормотал Никош, протискиваясь мимо и изо всех сил стараясь не задеть меня даже краем своего пальто.
Ночь давно сдала свои позиции, но над городом все еще стлались зябкие, сероватые сумерки, вяло перетекающие в такой же студеный и сумрачный осенний день. Снег слегка припорошил тронутую морозцем землю, скрывая грязь и бронзово-рыжую листву, устилавшую невыметенные дорожки возле старого дома. Дом выглядел бы даже привлекательным в такой оправе, если бы не выбитые стекла и покосившиеся ставни на окнах. Тот, кто строил его здесь, сознательно искал уединения и покоя. И поселил сначала в своем сердце, а потом и в своем доме иную, призрачную жизнь.
И былой хозяин дома вряд ли обрадовался бы вторжению в его владения такого количества посторонних.
Три легковые машины плюс фургон смешали снежное покрывало с землей.
Все четыре машины дорогие и в меру неприметные, неброских цветов. Все до единой собраны без применения привычных в этих краях магических технологий. И могу поспорить, что на каждой детали, даже самой крошечной, стоит специальная маркировка.
Возле фургона курили четверо хмурых техников в комбинезонах без опознавательных знаков. Никош пояснил, что в фургоне перевозили некое дополнительное оборудование. Мне лично за неделю нашего общения этого оборудования видеть не доводилось, поскольку необходимости в его использовании ни разу не возникало, поэтому приходилось верить Никошу на слово. Практически все время парни из фургона сосредоточенно травили себя сигаретами возле своей повозки.
У второй машины тоже обычно бесцельно маячили троицы периодически меняющихся людей. Молодые парни и иногда девушки. Рабочие маги. Собственно, те самые, кому и положено заниматься мелочью вроде давешнего призрака. Хотя в данном случае справились бы и подмастерья. Дежурная троица также держалась поодаль и от техников отличалась только тем, что предпочитала сигаретам бесконечный кофе из термоса.
Зато пассажира третьей или, вернее, первой машины я не видел ни разу, но ощущал его присутствие за затемненными стеклами ежесекундно. Мужчина это был или женщина, молодой или старый, оставалось только догадываться. Единственное, что я знал наверняка, – этот человек был Белым магом, сильным настолько, что если бы магия излучала свет и тепло, то машина, в которой он находился, сияла бы ослепительно и дышала гибельным жаром. А если бы в его автомобиле имелись хоть какие-то, пусть даже намертво заговоренные, магические детали – машина рассыпалась бы в считанные секунды.
Маг никогда ни во что не вмешивался, стойко перенося рутину, недостойную его квалификации. Однако если все остальные после первых дней настороженности постепенно принялись скучать, то невидимый маг к происходящему интереса не утратил и уровень внимания не ослабил даже к концу недели. Только объектом его наблюдений являлись, безусловно, не пыльные тени и призраки.
Наверное, он мог бы скрыть свое присутствие, но не стал этого делать. Своего рода предупреждение или простая любезность? Во всяком случае, без особых оснований дразнить его мне не хотелось.
Никош обычно ездил в машине с магом-невидимкой и, наверное, изрядно страдал от его присутствия. Выбираясь каждый раз из салона, он выглядел больным и осунувшимся. Магия такой мощности способна физически угнетать всех находящихся рядом.
В четвертом автомобиле размещался я в компании Луки.
Кроме того, к каждой машине прилагался водитель.
Зачем вся эта разнокалиберная компания таскается по объектам, где и одному делать нечего? Помогать по мере сил? Учиться? Наблюдать? Нет, наблюдал здесь только невидимый маг. Все остальные бездельничали и маялись со скуки. И я их отлично понимал.
…Лука, опиравшийся на перила веранды, только чудом не обвалившиеся под его изрядным весом, тоже грел ладони о неизменную чашку с кофе. В здешних северных широтах он выглядел странно и неуместно – громадный, широкоплечий, слегка сутулый, темнокожий настолько, что казался отлитым из нефти, и при этом желтоглазый, как хищная кошка. Впрочем, на кошку, даже дикую и большую, он не походил. Скорее на медведя. Пластиковый стаканчик в его руке смахивал на яичную скорлупку.
Наше с Никошем появление внесло оживление в ряды приунывших соратников. Техники резво и без сожаления раздавили недокуренные сигареты и попрыгали в фургон. Маги захлопали дверцами своей машины, выплескивая недопитый кофе из окошек. Дружно заурчали все моторы. И через полминуты вереница машин, развернувшись и споро подтянув хвост из отстающих, понеслась по шоссе, постепенно вливаясь во все уплотняющийся поток городского транспорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75