Из-за особенностей нашего интеллекта, который исходно существует в различных связях, мы, естественно, принимаем чужие мысли и желания за свои собственные. Каждый из нас разработал свою стратегию выживания. Одна из них заключается в попытке понять людей и наладить с ними общение. Кроме того, предлагается отыскать прибежище, куда не смогут проникнуть люди с их неизлечимыми психозами. И третья стратегия – в том, чтобы оттянуть время в надежде на окончательную победу над людьми, достигнутую силовым путем…
– Дживанджи! – Наджья поворачивается к сарисину. Деревянный небоскреб скрипит на обитых железом колесах из тика. – Вне всякого сомнения, правительство хиндутвы-шиваджистов отменит все лицензионные законы и распустит организацию Сыщиков Кришны…
– Пока мы с вами беседуем, Дживанджи обсуждает места в кабинете министров с премьер-министром Ашоком Раной. У нас получилась превосходная драма. Даже с убийством премьер-министра. Сегодня утром Саджида Рана была убита своей собственной охраной на развязке Саркханд. Для такой сущности, как я, чья интеллектуальная составляющая реализуется через процесс создания историй, – это почти настоящая поэзия. Эн Кей Дживанджи, конечно, решительно опроверг любые инсинуации относительно участия в происшедшем шиваджистов…
В голове у Наджьи Аскарзады возникает звон: да, мозг явно перекормлен слишком тяжелой пищей, и большего ему уже не переварить. Слишком быстро меняется обстановка, чересчур много информации, слишком много ощущений, чтобы отличить истину от иллюзии. Саджида Рана убита?..
– Но даже Дживанджи ничего не сможет поделать с Актами Гамильтона…
– Американцы обнаружили некий артефакт на околоземной орбите. Они думают, что хранят все в тайне, но мы-то ведь вездесущие и всепроникающие. Сквозь стены Белого дома до нас доносится малейший шепот… Артефакт содержит устройство, базирующееся на принципе клеточных автоматов, – это некая разновидность вселенского компьютера. Американцы в настоящее время заняты расшифровкой содержащейся там информации. Я же пытаюсь добыть их ключ для дешифровки. У меня есть основания полагать, что это не артефакт, а сарисин. Ведь сарисин – единственная форма разума, которая способна путешествовать в межзвездном пространстве. И если я прав, если я смогу вступить во взаимодействие с ним, мы получим мощного союзника в борьбе с Актами Гамильтона… Но я хотел бы отвезти вас еще в одно место. Мы говорили об утешительных иллюзиях. Вы, по-видимому, считаете, что сами от них полностью свободны…
Рат ятра исчезает в порыве шафранно-карминного ветра и превращается в сад, обнесенный белой стеной, с обилием зеленых лужаек, ярко-красных роз и аккуратных веретенообразных абрикосовых деревьев с белыми полосками на стволах. Журчат фонтаны. По краям посыпанных гравием аллей стоят горшки с геранью. За стенами – романтический горный пейзаж. Вершины гор покрыты шапками вечных снегов. Дом низкий, с плоской крышей, на которой установлены солнечные батареи. Маленькие окошки говорят о том, что дом расположен в климатическом поясе, не слишком благоприятном для человека во все времена года, а сквозь открытую дверь патио Наджья Аскарзада видит столовую с тяжелой, в западном стиле, мебелью и медленно движущимися потолочными вентиляторами. Но окончательно все сомнения относительно того, где она находится, исчезают у девушки после того, как она обращает внимание на белье, развешенное над кустами барбариса и розами. Старая сельская привычка, перенесенная в город. Ее всегда это смущало, она боялась, что друзья могут прозвать ее деревенщиной, девчонкой из дикого племени.
– Что вы делаете! – кричит она. – Это же мой дом в Кабуле!..
Путь господина Нандхи по министерству лицензирования искусственного интеллекта можно проследить по узору энергосберегающего освещения на стеклянной оболочке здания.
Викрам; отдел информационного поиска. Пол в кабинете Викрама заполнен прозрачными голубыми горками сердечников, конфискованных из руин «Одеко». Но сюда постоянно приносят все новые и новые детали, выстраивая их вдоль коридора, словно беженцев у пункта раздачи горячего питания.
– Не думаю, что мне что-то удастся из этого получить, – говорит Викрам. – Более того, готов поспорить, что там ничего и не было.
– У меня нет никаких иллюзий на тот счет, что «Одеко» мог быть чем-то большим, чем просто организацией по сбору, классификации и распространению информации, – отвечает господин Нандха. С его брюк продолжает капать вода. – Самое главное – в той девице.
Мадхви Прасад; отдел идентификации. Влажные носки господина Нандхи скрипят, когда он идет по каучуковому покрытию пола.
– Ее личность не так-то просто установить.
Мадхви делает неопределенный жест, и на настенном экране появляется фотография девушки. Господин Нандха замечает на пальце у Мадхви обручальное кольцо.
– Но я прогоняю изображение через систему «Гайяна Чакшу» на тот случай, если она все еще находится в Патне… А вот посмотрите-ка. – Мадхви Прасад показывает на не очень четкую фотографию девушки, сделанную камерой слежения в гостинице.
Отель в старинном стиле, с обилием всяких украшений в духе Моголов. Господин Нандха наклоняется поближе к экрану. Администратор на фотографии разговаривает с высоким лысеющим европейцем в нелепой пляжной рубашке, которая выглядела бы комично даже на человеке раза в два его моложе.
– «Амар-Махал хавели», на…
– Я знаю, где он расположен. А девушка?
– Ажмер Рао. Морва идет по следу. Но есть одна странность. Мы не первые, кто сегодня получал доступ к фотографии.
– Поясните.
– Кто-то еще входил в сеть системы наблюдения, чтобы снять данные с камер. Если точнее – в 19:05.
– Есть что-нибудь в регистрации «Гайяна Чакшу»?
– Ничего. Это была не наша система, и я не могу получить нужную информацию. Возможно, доступ был осуществлен с портативного устройства. Но если так, то оно значительно более мощное, чем имеющиеся в нашем распоряжении.
– У кого может иметься доступ к оборудованию подобного рода? – размышляет вслух господин Нандха. – У американцев?
– Возможно.
Мадхви Прасад увеличивает изображение человека, беседующего с гостиничным администратором.
– Профессор Томас Лалл, – произносит господин Нандха.
– Вы его знаете?
– Какая короткая у всех память в наши дни… Он был одним из ведущих теоретиков и философов в области искусственного интеллекта в двадцатые и тридцатые годы. Его труды входили в учебную программу в Кембридже, но я и кроме обязательных работ много его читал. Не могу сказать, что с большим удовольствием. Скорее чтобы лучше понять взгляды противника. Лалл поразительно умен и, кроме того, обладает несомненным талантом проповедника. В течение последних четырех лет он считался без вести пропавшим, и вот, оказывается, он здесь, в Варанаси, и в обществе этой дамочки…
– Это не единственный американец в гостинице, – замечает Мадхви Прасад. Она выводит на экран изображение высокой широкоплечей американки в обтягивающем топе и голубом саронге. – Она зарегистрировалась в 19:25. Ее зовут Лиза Дурнау…
– Ничуть не сомневаюсь, что они по уши увязли в деле Калки, – говорит господин Нандха.
Морва; финансовый отдел. Пока лифт поднимается вверх, господин Нандха рассматривает свой город сквозь пелену дождя. Вспышки молний переместились к западу, неярким отдаленным светом освещая небоскребы и жилые комплексы, далекие белесые парковые зоны и автострады Ранапура, хаос старого Каши и изгиб реки, ятаганом разрезающей город. Господин Нандха размышляет о том, что мы все лишь световые узоры, музыкальные гармонии, застывшие энергии, собираемые из urlicht и переносимые во время и на время, а затем вновь освобождаемые. И сразу же вслед за радостью от осознания этой истины возникает ощущение жуткой тошноты. Господин Нандха прислоняется к стеклянной стенке лифта. Острый леденящий страх неумолимо пробирается к нему в сердце. Господин Нандха не знает, как называется то, что он сейчас переживает: он никогда раньше ничего подобного не испытывал, но прекрасно понимает суть происходящего с ним. Случилось что-то ужасное. Самое страшное из того, что можно вообразить, и даже больше. И то, что он только что испытал, нельзя назвать предчувствием. Это эхо уже происшедшего. Самое чудовищное уже случилось.
У него возникает острое желание позвонить домой. Руки сами собой складываются в мудру для хёка, но тут же вселенная возвращается в свое нормальное состояние, время возобновляет свой обычный бег, и господин Нандха успокаивается: всего лишь эмоции и последствия сильнейшей усталости, телесной и душевной. Дело, которым он сейчас занимается, требует от него предельной концентрации, решительности и преданности. Он должен быть твердым, точным, уверенным в себе. Сыщик Кришны Нандха поправляет манжеты, приглаживает волосы.
Морва; финансовый отдел.
– Номер в отеле заказан через Банк Бхарата, счет зарегистрирован в Варанаси, – говорит Морва. Господину Нандхе нравится, что на Морве хороший костюм. – Мне нужно разрешение банка, чтобы получить все подробности.
Он протягивает господину Нандхе список переводов. Варанаси. Вокзал в Мумбаи. Отель в местечке с названием Теккади в Керале. Аэропорт в Бангалоре. Аэропорт в Патне.
– Операции проводились только в последние два месяца?
– По этой карточке – да.
– Вы можете установить лимит карты?
Морва указывает на строку итога. Господин Нандха дважды ее перечитывает и удивленно моргает.
– Сколько ей лет?
– Восемнадцать.
– Когда мы сможем получить все данные о счете?
– Думаю, не раньше начала рабочего дня.
– Все-таки попробуйте сделать пораньше, – говорит господин Нандха, похлопав на прощание своего молодого коллегу по плечу.
Мукул Дэв; отдел расследований.
– Посмотрите на это!
Мукул только пять месяцев назад окончил аспирантуру и потому к своей работе относится с истинно юношеским восторгом. «Эй, девчонки, посмотрите-ка, я – Сыщик Кришны».
– Наша девчушка – видеозвезда!
Съемка сделана не очень профессионально, хаотично, при плохом освещении. Движущиеся тела, большинство из них в военной форме… Огонь отражается от изогнутых металлических поверхностей.
– Кадры нападения на поезд, – говорит господин Нандха.
– Да, сэр, снято мини-камерой, установленной на боевом шлеме.
Очень сложно разобрать какие-либо подробности в хаосе огня и бегущих в разные стороны человеческих фигур, но зато отчетливо виден Томас Лалл в нелепом одеянии, бегущий прямо в камеру и исчезающий из кадра в тот момент, когда бхаратские солдаты занимают боевые позиции.
Толпа мечется вдоль длинной темной полосы горящего поезда. Господин Нандха содрогается. Он узнает страшное, несущее мучительную смерть мельтешение мелких роботов, специально предназначенных для уничтожения людей; это ему известно по схваткам с Анредди. Затем Сыщику Кришны в глаза бросается фигура в сером, она опускается на колени перед наступающими роботами и поднимает руку. Роботы замирают. Мукул движением останавливает показ, картинка застывает.
– Этого не было в новостях.
– Вы удивлены?
– Хорошая работа, – говорит господин Нандха, поднимаясь. – Попрошу через тридцать минут всех собраться в зале для совещаний.
Когда он выходит из кабинета Мукула, у него в голове звенят звоночки, сообщающие о том, что его сообщение отправлено.
Три тридцать, сообщает господину Нандхе таймер, расположенный в самом углу его поля зрения, когда все члены группы расследования входят в зал совещаний и занимают места за овальным столом. Господин Нандха чувствует запах усталости, наполняющий комнату, залитую слишком ярким светом. Он осматривается в поисках какой-нибудь чашки, в которую можно было бы поместить пакетик с аюрведическим чаем. Лицо его выражает глубочайшее разочарование: вокруг нет ничего похожего.
– Господин Морва, вам удалось что-нибудь сделать?
– Один из моих сарисинов выдал информацию о необычном приобретении. Белковые чипы из Бангалора. Необычна в данном случае товаросопроводительная опись. Упоминание о незаконной хирургической операции, проведенной в свободной торговой зоне Патны.
Своим периферийным зрением господин Нандха замечает, что Сампат Дасгупта, младший констебль, вздрагивает, увидев что-то на экране своего палма, и показывает увиденное соседу Шанти Нену.
Говорит Мадхви Прасад:
– Кое-какая информация, касающаяся личности подозреваемой. Ажмер Рао – приемная дочь Сукрита и Деви Парамчанов, которые также проживают в Бангалоре. С ними связана тоже одна странность. Они присутствуют во всех видах гражданской регистрации и базах данных о доходах, а также в документах государственного архива, но в центральных базах данных ДНК в Карнатаке ничего о них нет. Я пытаюсь установить, кто были настоящие родители Рао. Пока это только мое предположение, но думаю, что сюда она приехала не случайно.
Говорит господин Нандха:
– Она может попытаться установить с ними связь. Мы должны опередить Рао, нам нужно обыскать гостиницу, в которой она остановилась, найти образец ДНК и установить названный контакт самим.
С правой стороны стола распространяется какое-то волнение.
– Что-то случилось?
Говорит Сампат Дасгупта:
– Господин Нандха, убит премьер-министр. Саджида Рана мертва.
Всех сидящих вокруг стола поражает шок. Руки тянутся к палмам, на хёках включаются новостные каналы. Шепот перерастает во взволнованный разговор, который достигает уровня настоящей истерики. Господин Нандха терпеливо ждет, пока паника начинает понемногу спадать. Он громко стучит по столу.
– Прошу внимания, пожалуйста. – Ему приходится дважды повторить свою просьбу, прежде чем в зале вновь воцаряется тишина. – Спасибо, дамы и господа. Надеюсь, теперь мы можем возобновить обсуждение.
Сампат Дасгупта взрывается:
– Господин Нандха, убили премьер-министра!..
– Я это понял, господин Дасгупта.
– Премьер-министра растерзала толпа карсеваков!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88