По мере ассимиляции новой функциональной структу-
ры внешняя система контроля включается во внутрен-
нюю систему самоконтроля. Судейская власть окруже-
ния переносится на индивида. Человек становится судьей
сам себе. Социальное зеркало, таким образом, подлежит
интернализации, становится частью совести, фрейдовского
Супер-Эго, или сократовского даймониона.

Совестью человека Третьего Рейха был приказ вож-
дя. Чувство вины рождалось, когда приказ был плохо
выполнен. Лагерный невроз Гесса проистекал не из чув-
ства вины, что он является причиной гибели сотен ты-
сяч людей, но из того, что уничтожение людей осущест-
влялось недостаточно эффективно. Невротические симп-
томы уменьшились, когда методы уничтожения были усо-
вершенствованы путем применения газовых камер. След-
ствием интернализации приказа вождя является абсо-
лютно полное отсутствие чувства вины у военных пре-
ступников. A rebours можно было бы также удивляться,
что кто-то чувствует себя виновным по причине упрека в
поведении, соответствующем десяти заповедям.

Существенной чертой каждой сигнальной системы, как
технической, так и биологической, является способность
самоконтроля. В принципиальной схеме такая система
представляется следующим образом: сигналы извне пере-
водятся на специфический язык системы (например, элект-
рический импульс в электронных машинах, нервный им-
пульс в нервной системе). Преобразованные сигналы ин-
тегрируются соответственно какому-то плану (данному
извне в форме программы в случае технических систем,
возникшему внутри системы в случае биологических сис-
тем). Результат интеграции в форме приказа поступает к
эффекторам (например, мышечным клеткам в биологи-

42

ческих системах). В них внутрисистемный сигнал преоб-
разуется в сигнал внесистемный, иначе говоря: собствен-
ный язык системы преобразуется в язык, понятный для ее
окружения. Последний этап в обмене сигналов между
системой и его окружением составляет обратная связь;

именно от нее зависит способность самоконтроля систе-
мы. Она основывается на том, что часть сигналов, выходя-
щих из системы, в нее возвращается. Благодаря этому
план системы никогда не бывает жестко фиксированным,
но изменяется в зависимости от возвращающихся сигна-
лов, которые информируют о том, как он был выполнен и
какие изменения вызвал в окружении. В нервной системе
можно найти много примеров обратной связи. На наивыс-
шем уровне интеграции деятельности нервной системы, на
котором данная активность становится осознаваемой, то,
что соответствует механизму обратной связи, переживает-
ся как способность самоконтроля. <Социальное зеркало>
соответствовало бы обратньм сигналам, которые инфор-
мируют о том, какой эффект в окружении вызвало наше
поведение, а то, что называют совестью, возникало бы из
соединения этих обратных информации с наиболее об-
щим, а тем самым сознательным планом активности.

Заключение в лагерь означало для узника разрушение
прежнего <социального зеркала>; все, чем он был до того,
переставало считаться; он становился номером. У него
было три возможности для выбора: 1 - видеть себя глаза-
ми чуждого окружения, т. е. быть только лагерным номе-
ром; 2 - сохранять прежний образ себя, что было нереаль-
но, но смягчало в некоторой степени ужасность первой аль-
тернативы; 3 - идентифицироваться с группой властите-
лей через принятие их форм поведения, из номера превра-
титься в вождя, по крайней мере, в глазах узников. Лагерная
жизнь вынуждала к осциллированию между этими тремя
возможностями, особенно двумя первыми.

Характерная черта жизненных явлений - их неустой-
чивое равновесие между изменчивостью и стабильностью.
Постоянно изменяются планы активности организма и,
однако, основная линия развития остается той же самой.

43

По мере частоты реализации прежний план (функциональ-
ная структура) подлежит закреплению и автоматизации. В
раннем детстве неустойчивое и неуверенное хождение тре-
бует большого усилия воли, но со временем становится дей-
ствием уверенным, автоматизированным, протекающим в
строгом соответствии со схемой. Не следует, однако, забы-
вать, что эта схема постоянно модулируется, в зависимости
от обратных сигналов, прежде всего, из самого двигательно-
го аппарата и, стало быть, в нем существует определенная
степень лабильности. Неопределенность в этом случае, од-
нако, невелика; нервная система не должна быть макси-
мально активизирована в реализации плана локомоторной
функции. Так происходит лишь тогда, когда, например,
вследствие утомления или необычности условий и т. п. реа-
лизация плана становится слишком трудной; тогда каж-
дый шаг становится осознаваемым действием. Сознание,
или максимальная активность нервной системы, как бы
зарезервирована для наиболее трудных активностей.

В школе эсэсовцев многие молодые агенты содрога-
лись вначале при виде истязания животных и людей.
Однако постепенно, по мере обучения, внутреннее сопро-
тивление исчезло, а жестокость трактовалась как черта
исключительно мужественная, и, в конце концов, действия,
вызывавшие когда-то отвращение, выполнялись почти ав-
томатически, с минимальным сопротивлением или вообще
без сопротивления.

Помимо того, принятие данной социальной идеологии
редуцирует неопределенность, связанную с самим фактом
существования, с необходимостью выбора правильного
способа поведения из числа многих возможных. Ибо чем
выше ступень эволюции, тем большим числом возможных
способов поведения (функциональных структур) распола-
гает индивид и тем самым в большей степени осужден на
колебания, его равновесие становится все более неустой-
чивым. Картезианское cogito ergo sum выражает это чело-
веческое состояние сомнения и неуверенности.

Если, однако, эволюция живой природы движется в на-
правлении создания новых, более богатых и лучше при-

44

способленных к жизни морфологических и функциональ-
ных форм, причем наибольшую творческую свободу она
имеет в функциональных формах, определяемых поня-
тием мышления, то, с другой стороны, в природе можно
наблюдать тенденцию противоположную, тормозящую ди-
намику эволюции и состоящую как бы в судорожном цел-
лянии за формы старые, часто уже неприспособленные к
жизни и даже прямо вредные. Это - своеобразный кон-
серватизм живой природы, ее неизменность в постоянной
изменчивости, ее, можно сказать, инертность, избегание
творческого усилия.

У человека, который считает, правда, сам себя, но, веро-
ятно, справедливо, венцом эволюции на данной планете, в
связи с развитием нервной системы и, особенно, коры мозга,
существуют практически неограниченные возможности
создания функциональных форм (структур). Если имен-
но они являются критерием динамики равновесия проти-
воположных процессов, сильны будут также и тенденции,
тормозящие динамику развития, т. е. ограничивающие
свободу создания новых функциональных форм. Таким
образом, является делом случая, что все формы закрепоще-
ния свободы, решетки, тюрьмы и т. п. выражают специфи-
чески человеческую особенность.

Дисциплина воспитания основывается в большей мере
на запретах. Из многих потенциальных функциональных
форм только немногие имеют право на развитие, другие
должны быть подавлены. Факт, что мы ходим, говорим,
пишем и т. д. определенным способом, вытекает не только
из того, что данные формы поведения оказались развиты
под влиянием научения, но также и из того, что другие
возможные формы одновременно оказались подавлены.
Процесс научения легче всего определить в павловских
терминах возбуждения и торможения. Учась ходить, ребе-
нок осуществляет много ненужных движений, которые по-
степенно устраняются. Рисунок ребенка предшкольного
возраста обычно богаче как тематически, так и формально
по сравнению с рисунком школьника, который уже закре-
пощается определенными формами графической экспрес-

45

сии. Богатство шизофренических переживаний можно
объяснить разрядкой подавленных в доболезненном пе-
риоде жизни форм поведения. Обучение гитлеровских
<сверхчеловеков> основывалось на подавлении у них че-
ловеческих чувств и на развитии чувств агрессивных и
садистских.

Социальные идеологии, которые более или менее риго-
ристично направлены на целостное формирование поведе-
ния человека, подобно научению действий более фрагмен-
тарных, основаны на побуждении одних и подавлении дру-
гих форм поведения. Опасность заключается в их целост-
ном характере. Если ребенок, учась ходить, возвращается
иногда к онтогенетически более раннему способу передви-
жения - ползанию, то он по-прежнему остается тем же
самым ребенком, ибо локомоторные функции представля-
ют только отдельный фрагмент его поведения. Давление
окружения ограничивается в этом случае одобрением од-
ной формы поведения и отвержением другой. Когда в
игру вступает целостная оценка поведения, тогда целост-
ная личность, как таковая, за нарушение обязательных
норм исключается из своей социальной группы.

Целостная оценка редко бывает действительно целост-
ной. Часто бывает достаточно мелкой детали: другой цвет
кожи, крючковатый нос, отличающийся покрой одежды,
чужой язык и т. д., чтобы данный индивид оказался за гра-
нью того, что близко и понятно, стал чужим и даже враж-
дебным. Трудно ответить на вопрос, откуда происходит
такая легкость оценки другого человека, благодаря кото-
рой на основе пустяковой иногда черты человека сходу
помещают направо или налево. Возможно, что в столь
крайней, а часто карикатурной форме выражается биологи-
ческая тенденция к созданию границ между отдельными
системами. Например, клетки с различными функциями и
структурами отделяются друг от друга соединительной
тканью, которая выполняет, помимо прочего, роль границы,
разделяющей многомиллиардное сообщество клеток на
меньшие сообщества с разными функциями и задачами.
С другой стороны, однако, тенденция к созданию границ

46

антибиологична, поскольку тормозит эволюцию природы,
условием которой является гармоническое взаимодействие
между различными формами жизни и спаривания род-
ственных форм, благодаря чему все время возникают но-
вые формы. В биологическом смысле, стало быть, граница
никогда не бывает резкой; всегда возможно проникновение
через нее и взаимное воздействие одних форм на другие.

За целостной оценкой другого человека, благодаря ко-
торой он сходу оказывается по той или другой стороне
границы, становится <своим> или <чужим>, скрывается,
как правило, сильная эмоциональная заряженность. Такое
деление соответствует основной ориентационной тенден-
ции, заключающейся в принятии установки <ко или <от>
окружения, у человека управляемой, прежде всего, фило-
генетически более старшими частями нервной системы,
связанной с сильной вегетативной разрядкой, а субъек-
тивно с чувством страха и ненависти (в случае установки
<от>) либо страстного желания (в случае установки <к>).
Гностические функции, которые у человека связываются,
прежде всего, с активностью филогенетически самых моло-
дых частей нервной системы (neocortex), здесь редуциро-
ваны до минимума. Дифференцированный образ окружа-
ющего мира упрощается до объектов, от которых необходи-
мо убегать или уничтожать их, и до тех, с которыми можно
соединяться в чувстве если не сексуальной, то, во всяком
случае, очень сильной общности - племенной, националь-
ной, идеологической и т. д. Когда эмоциональное напря-
жение, связанное с основной ориентационной позицией,
уменьшается и может развиваться познавательный про-
цесс, иногда констатируют с удивлением, что объект влече-
ния не был столь уж прекрасным, а объект страха и нена-
висти - столь отталкивающим.

Аттрактивная сила социальной идеологии, помимо по-
рядка, навязанного извне, но уменьшающего чувства хао-
са и неопределенности, как представляется, может быть
объяснима далее факторами эмоционального характера:

возможностью разрядки позитивных чувств в отношении
соприверженцев и негативных - на людях иной веры.

47

Мы не в состоянии познать все, что нас окружает, а свое-
образие отношений между людьми таково, что они не могут
равнодушно проходить мимо друг друга, ибо равнодушие
само по себе является негативной установкой, трактованием
другого человека как мертвого предмета. Поэтому прихо-
дится с необходимостью осуществлять основную оценку пу-
тем выбора: <свой> - <чужой?> (приближаться либо отда-
ляться) на основе иногда очень поверхностных признаков.
В военное время <сблизиться> или <отдалиться> превра-
щается в оценку <враг> или <товарищ по оружию>. Ошиб-
ка в основной ориентации может привести к смерти. Мун-
дир становится необходимостью. Татуированы были не
только узники концлагерей, но и их палачи, эсэсовцы.

Романтика мундира, esprit du corps, понятия, несколь-
ко девальвированные во время последней войны, не озна-
чают ничего иного, как то, что индивид является интег-
ральной частью определенной социальной группы, что
утрачивается собственная индивидуальность, <я> заменя-
ется на <мы>, вместо собственной воли пользуются волей
вождя; на него также перекладывается груз ответствен-
ности. Мундир иного покрова или цвета становится час-
то сигналом к атаке или бегству.

Атрибуты власти можно представить в трех пунктах:

ответственности, одиночества и зависимости. Бремя от-
ветственности обусловлено тем, -что функциональные
структуры вождя становятся функциональными структу-
рами его подданных;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46