Погруженная в свои мысли, она смотрела на огонь.
– Морна считала, что это – все равно, что пройти через дверь, – сказала она спокойно. – Вот что она сделала. Она переступила через порог.
– У меня есть и другие хорошие новости, – продолжала Кирсти, – Роберт и Найджел едут к нам.
Она замолчала, думая о двух старших братьях.
– Пока отец был жив, Роберт чувствовал, что не может действовать. Он был скован, потому что отец не желал трона. Но после его смерти в апреле Роберт принял несколько решений насчет будущего.
– Действительно? Самое время, – иронически заметила Элейн.
– Я знаю, все выглядит так, будто он целиком и полностью находится в распоряжении короля Эдварда. – Кирсти словно бы оправдывала брата. – Но он не может сразу раскрыть свои карты, и потом, есть еще кое-какие препятствия. Джон Баллиоль и сэр Уильям Уоллес, например…
– Его новая жена – дочь приспешника Эдварда. – Элейн не смогла удержаться от сарказма. – Мне надо кое-что сказать твоему брату, когда он приедет.
Если Кирсти собиралась развеять грусть Элейн новостью о скором приезде Роберта, это ей вполне удалось. Когда он с братом Найджелом прибыл в Килдрамми, та уже поджидала его.
– Ну и в какую игру ты играешь сейчас, Роберт? – едко спросила она, когда они встретились с глазу на глаз в ее покоях.
– В ожидание, – улыбнулся он в ответ.
– И как долго ты собираешься ждать?
– Столько, сколько понадобится.
– А пока что ты сражаешься на стороне Эдварда? – От негодования она стала словно натянутая струна.
– Пока что я стараюсь не терять времени даром, – улыбнулся Роберт. – Вы так злитесь на меня, что мне нельзя и попросить вас об услуге?
– Так ты приехал не просто с визитом вежливости? – Она прищурила глаза.
– Конечно, и поэтому тоже. – Он снова улыбнулся. – Я приехал проведать сестру, прекрасную графиню Map, и мою любимую тещу. – Он сделал паузу. – И я хотел бы увидеть ее правнучку.
– Ты знаешь, что это невозможно. – Рука Элейн, сжимающая трость, побелела. – Лорд Бакан забрал Изобел с собой во Францию после смерти Мейри, когда с ее так называемой епитимьей было покончено. Ты прекрасно знаешь, что он один из шотландских посланников при французском королевском дворе.
– И я знаю еще, что это была ваша идея увезти Изобел, и знаю, что это вы убедили лорда освободить ее. Я знаю, как вы ее любите. – Роберт взял Элейн за руку. – Он участвовал в заключении временного, формального мира с королем Эдвардом, и теперь они снова в Слэйнзе.
Он подошел к окну и затем стал ходить взад и вперед.
– Мне надо знать, что король Франции думает о нашем положении в Шотландии.
– Ты хочешь, чтобы Изобел рассказала тебе это? – Элейн, вопросительно подняв бровь, с вызовом смотрела на Роберта. – Помнишь, ты однажды сказал мне, что Изобел причиняет одни несчастья? Это по-прежнему так?
Он опустил глаза:
– Значит, ты знаешь. Хорошо. Я писал ей, когда она была во Франции. У нее есть сведения, которые мне нужны. Вряд ли удобно спрашивать об этом самого Бакана. Можно, я пошлю за ней одного моего человека из самых надежных? Никого ведь не удивит твое приглашение посетить Килдрамми? Ей ничто не будет угрожать.
– А я бы потворствовала тому, что между вами происходило бы, – задумчиво сказала Элейн.
– Ничего не случится, я обещаю. – Он улыбнулся. – Или ничего, о чем тебе следовало бы знать.
II
Оруженосец Роберта, Гилберт из Аннандейла, привез Изобел в Килдрамми через три дня.
Изобел стояла в дверном проеме покоев своей прабабушки. Какое-то время они пристально смотрели друг на друга. Изобел была очень худа, но выглядела намного лучше по сравнению с тем днем, когда Элейн видела ее последний раз. Ее лицо, слегка загоревшее за время морского путешествия из Франции и раскрасневшееся в поездке по горам, светилось от счастья. Несомненно, она была очень красивой. Элейн вздохнула. Как она могла винить Роберта или кого-то другого в любви к такой женщине? Она протянула к ней руки. Они уселись вдвоем в нише у окна, где можно было разговаривать, не боясь быть услышанными.
– Прошло столько времени, дитя мое. Расскажи мне о Франции, а потом, если захочешь, об остальном.
Изобел рассказывала долго. Сначала она короткими фразами рассказала о своей жизни при дворе короля Филиппа. Затем о бесконечных неделях в замке Дандерг на далеком севере Бакана, куда муж сослал ее замаливать многочисленные грехи. Наконец, она заговорила о Мейри и вскоре уже заплакала.
– Она умерла из-за меня. Он хотел наказать меня. – Девушка пристроилась у ног Элейн, положив голову ей на колени.
– Наказать тебя за то, что ты потеряла ребенка?
Изобел безмолвно кивнула, задыхаясь от рыданий, и посмотрела на нее блестевшими от слез глазами.
– То, что она помогла мне избавиться от ребенка, было только предлогом. – Ее голос стал резким. – Хотя это он был виноват в том, что случилось. Он ударил меня, и я упала… Он сделал это потому, что нас с Робертом…
Две слезинки повисли на ее ресницах и медленно скатились по щекам.
– Меня ведь застали с Робертом. – Она шептала так тихо, что Элейн пришлось наклонить голову, чтобы расслышать.
– Застали?
– Да, в Скоуне. Мы встретились в монастырском саду на руинах сгоревшего аббатства, и кто-то видел, как мы… предались любви… – Голос ее был едва слышен.
– Бедное дитя…
– Я так люблю его, я готова умереть ради него.
– Может быть, однажды мы все умрем ради него, когда он будет нашим королем, – медленно ответила Элейн. – Но Изобел, дитя мое, не стоит умирать лишь потому, что он вынудил тебя изменить мужу.
Элейн заметила, что в глазах девушки полыхнула та же страсть, что и в прошлый раз. Она вздохнула, а затем нечаянно для себя – улыбнулась и поцеловала Изобел в лоб.
– Береги себя, моя дорогая, будь осторожна.
Изобел прикусила губу и встала на ноги.
– Ты, наверное, устала, бабушка. Может быть, тебе нужно отдохнуть немного? – Ей так хотелось увидеть Роберта, что Элейн сочла слишком жестоким удерживать девушку.
– Да, это мне не помешает. Встретимся в большом зале позже.
Элейн старалась подавить беспокойство, охватившее ее, но оно не проходило. Судьба Изобел, как и судьба каждого из них, уже была запечатлена в пламени.
– Здесь есть кое-кто, кто хотел бы поговорить с тобой о Франции. – Она взглянула на молодую женщину и подняла скрюченные пальцы к ее щеке. – Будь осторожна, моя дорогая. Помни о своем муже.
Лицо Изобел залилось румянцем, когда она наклонилась поцеловать ее.
Когда правнучка вышла, Элейн подошла к камину и долго смотрела на пламя. Несмотря на теплые летние вечера, у нее теперь постоянно горел огонь. Она нахмурилась, прищурила глаза, но видения не было. Не было ничего, кроме жара.
III
Август 1305
Дункан в отчаянии переводил взгляд с брата на мать.
– Я молю Господа, чтобы никто не попал в руки короля Эдварда. Он не знает, что такое милосердие.
Он только что закончил читать письмо, которое они получили из Лондона. В нем сообщалось, что Оуэйн, сын Даффида, внучатый племянник Элейн, находящийся в заключении в Бристоле, вместо камеры в башне был посажен в клетку. Там король намеревался держать его до конца дней.
– В клетке? Пресвятая Дева! Почему? – Элейн закрыла глаза, представляя весь ужас и отчаяние одинокого молодого человека, томившегося за решетками.
– Я думаю, король хочет запугать всех, кто мог бы решиться перечить ему. Он мстительный человек. Есть еще одно письмо, мама. Я опасаюсь, оно еще хуже.
Был наконец схвачен сэр Уильям Уоллес. Его доставили в Лондон в цепях, проволокли по улицам и повесили. Его тело четвертовали, голову водрузили на кол на Лондонском мосту, а части тела были отправлены в Ньюкасл, Бервик, Стирлинг и Перт как предупреждение шотландцам.
Элейн увидела, как все в комнате молча перекрестились.
– Бедный сэр Уильям, упокой, Господи, душу его, – мягко произнесла она.
Она взглянула на Гратни, сидевшего за столом с бокалом глинтвейна в руке. У него не проходил жар: он простудился на прошлой неделе во время посещения часовни Кирсти в Гариоке.
– Ну что, ты по-прежнему восхищаешься Эдвардом? Будешь наказывать сыновьям служить ему?
Трехмесячный крепыш Дональд радовал бабушку, и Кирсти, как будто желая подтвердить недавно обретенную способность рожать, опять была беременна.
Гратни покачал головой.
– Мама, я по-прежнему считаю Эдварда хорошим королем. Он силен, а кроме того, превосходный тактик. Но это не значит, что я одобряю все, что он делает.
Его голос звучал хрипло, он снова потянулся к меху с вином.
– Есть еще новости, – прервал Дункан. – Лорд Бакан и Изобел были в Лондоне, когда пытали и казнили Уоллеса. Лорд Бакан – один из наших лордов, которые будут представлять Шотландию в новом английском парламенте. Как я понимаю, его жена равнодушна к Лондону, она удалилась на лето в их поместье в Уитвике, в Лестершире.
Элейн довольно кивнула. В Англии Изобел будет в безопасности. Она подумала, видела ли девушка своего брата, когда была в Лондоне. Дункан Файф все еще жил в Англии и служил ее королю. Она печально покачала головой. Как ее сыновья и внуки могут быть настолько слепыми и не видеть опасности?
Элейн поднялась.
– Пойду молиться за душу сэра Уильяма.
Она положила руку на плечо Гратни.
– Не запускай этот кашель, сынок, или мне придется лечить тебя своими средствами. – Она наклонилась и поцеловала его в макушку.
Гратни нежно взял ее за руку.
– Только не это, мама. – Он улыбнулся. – Твои зелья – хуже смерти.
Кашель усиливался. Через четыре дня он спустился к легким, а еще через три дня, несмотря на лекарства матери и молитвы обезумевшей от горя семьи, Гратни, граф Map, скончался; ему было тридцать восемь лет. Его сын и наследник был еще младенцем, а его дочь еще не родилась.
IV
Декабрь 1305
Младшая Элейн Map появилась на свет через четыре месяца, когда вьюга бесноватась вокруг холодных каменных стен Килдрамми. Несмотря на крошечные размеры, она бурно протестовала против едва натопленной комнаты и кричала ничуть не меньше своего брата.
Когда Роберт пришел проведать Кирсти через неделю после родов, она выглядела утомленной. Король Эдвард по-прежнему доверял Роберту и назначил его опекуном маленького Дональда; теперь Роберт стал констеблем большого замка в Килдрамми, а также главным смотрителем на продолжающихся строительных работах.
Он присел на кровать и всматривался в младенца, которого Кирсти держала на руках.
– Гратни обожал бы ее, – сказал он нежно.
Она кивнула.
– Внизу кое-кто стоит, он хотел бы подняться к тебе и выразить свое почтение.
– Кристофер? – Кирсти прикусила губу.
– Кто же еще? У него столько подарков для молодой матери, что понадобится дюжина слуг, чтобы принести их сюда. – Роберт замялся. – Он просил твоей руки, Кирсти. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты вышла за него, но решать тебе. Я не стану тебя принуждать. Я знаю, как ты любила Гратни. – Он умолк, когда взглянул в лицо сестры.
Один из ближайших друзей и сторонников Роберта, сэр Кристофер Сетон, признался Кирсти в любви через три месяца после смерти Гратни, но убитая горем женщина не желала и слушать об этом. Но он настаивал, нежно и с каким-то особенным добродушием, и она понемногу стала уступать его очарованию. Кирсти откинулась на подушки, глядя на младенца на руках.
– Вы слишком спешите, Роберт. Дай мне время.
– Хорошо. Может он подняться сюда или мне отправить его обратно на холод?
– Конечно, он может подняться сюда. – Она нежно посмотрела на брата. – Я только рада буду отвлечься.
V
Февраль 1306
Элейн сохранила присутствие духа, когда умер Гратни. По ее распоряжению он был похоронен в построенной Кирсти часовне Пресвятой Девы Гариока. Она поддерживала Кирсти в ее горе и в рождении ребенка и в повторном браке два месяца спустя. Но когда мороз опять сковал землю, Элейн заболела и больше ей не за что было бороться. Бледная, почти бесплотная, она ничего не ела, казалось, ее связь с жизнью держится на какой-то невидимой нити. Даже звонкая песня малиновки за окном, так любимая ею когда-то, уже не трогала ее.
Она спала, когда Кирсти на цыпочках подошла к кровати, ведя маленького Дональда.
– Мама, ты проснулась? – Она усадила Донадьда на кровать и села сама, отослав камеристок Элейн. – Мама, ты проснулась? – Ее голос дрожал от возбуждения. – Мы с Кристофером только что прибыли, и у нас есть хорошие вести.
Элейн резко выпрямилась, сразу проснувшись.
– Что такое? Почему сейчас? Что случилось?
Кирсти подбрасывала малыша на колене.
– Роберт поссорился с Джоном Комином, и они стали сражаться. Комин мертв! Кристофер говорит, что поединок был в церкви, но я не верю – Роберт никогда бы не сделал такой ужасной вещи. Но главное – Роберт наконец провозгласил себя королем. Люди со всей страны стекаются под его знамя. – Ее глаза сияли. – Он захватил Дамфриз и Эйр, а его сторонники – Ротси. Епископ Глазго и епископ Ламбертона за него. Роберт потребовал, чтобы Эдвард признал его королем. – Она нервно рассмеялась. – Его будут короновать в Скоуне.
Какое-то мгновение Элейн молча смотрела на нее без слов, потом решительно опустила ноги на пол. По ее щекам разлился румянец.
– Наконец-то! Наконец-то! – возбужденно вскрикнула она. – Мне пора вставать. Как глупо, что я так долго пролежала в постели. Столько теперь предстоит сделать. Нам надо быть на коронации. – Она сделала паузу. – Кирсти, теперь точно будет война. Думаю, свет еще не видел того, что произойдет, когда Эдвард Плантагенет узнает эту новость.
Она подошла к окну и приказала пажу открыть ставни. Неожиданно ей стало душно в натопленной комнате. Она захотела выйти наружу, вскочить на коня, умчаться вдаль. Элейн посмотрела на небо. Сначала она видела только отражение свечей в стеклах. Постепенно ее глаза привыкли к темноте, и вдруг дыхание ее стало тревожным и хриплым.
Какое-то мерцание появилось на горизонте.
– Кирсти, небо…
– Я знаю, мама. Мы видели их по дороге сюда. Выйди на улицу и рассмотри их получше. Это духи грозы. Они послали Веселых Плясуний, чтобы те призвали Шотландию приветствовать нового короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74