Она будет ждать, а кровь ее будет жаждать любовника.
Подойдя сзади, Дональд обнял ее за плечи и поцеловал в голову.
– Если он предназначен ей судьбой, она будет ждать вечно, – сказал он мягко. – И это не принесет ей вреда. Возьми ее с собой, когда поедешь к Файфам и когда поедешь ко двору. Представь ее королеве. Предоставь девочке развлечения и светскую жизнь, и время пролетит быстро. Могу поклясться, что этот мальчик сможет стать отцом через год-другой, если ему представится случай! – Он засмеялся. – Кто знает, может, свадьба состоится раньше, чем она думает.
XII
Замок Фолкленд. Март 1286
В свои семнадцать Мейри была высокой застенчивой девушкой с огромными глазами. К удивлению Элейн, Джоанна с готовностью отдала свою дочь на попечение этой девушки.
– Похоже, она сильна и уверенна, и это все, что нужно, А то няни здесь старые. – Графиня Файф наморщила нос. – И они слушают не столько меня, сколько мою свекровь.
Она сделала паузу, озадаченно взглянув на Элейн.
– Почему ты не хочешь доверить ребенка няне из Мара? – Элейн дотронулась кончиком пальца до щеки малыша. – Мне кажется, однажды ей понадобится друг.
– И няня будет ее другом? – раздаженно спросила Джоанна.
– Моя няня была мне другом, – ответила Элейн. – Правда, она меня слишком сильно любила, – еле слышно добавила она. Мысль о Ронвен все еще причиняла боль и приходила во сне. – Мейри не допустит этой ошибки, но она будет рядом, когда будет нужна Изобел. – Она нахмурилась. – Я надеюсь только, что у нее хватит сил, когда придет время.
Молчаливое принятие будущей няней своей участи слегка беспокоило Элейн. У нее не было слез при мысли об уходе из родного дома, ни страха перед длинной дорогой к Файфам и перед чужим хозяйством, которое ей предстояло вести и которое так отличалось от маленького домика Морны. Мейри хорошо перенесла дорогу; она была робкой и разговаривала только на гэльском, хотя понимала также французский и английский. Она с любовью приняла малыша, довольно кивала, когда ей показали новое жилье, и познакомилась с другими нянями. Каким-то шестым чувством те ощутили, что эта тихая девушка с севера превосходит их всех, но все же приняли ее без недовольства.
Элейн наблюдала, как Мейри устраивается в детской, когда в комнату вошла Изабелла. Накануне их отъезда Элейн одолевали сомнения, стоит ли брать Изабеллу к Файфам. В ее подсознании снова было плохое предчувствие. Но что могло случиться плохого? Какую опасность мог представлять младенец для девушки семнадцати лет?
Ее дочь, высокая красавица с длинными волосами цвета спелой пшеницы, перевязанными шелковой лентой, стояла в дверях.
– Мама, ты здесь, а я тебя ищу. – Она сделала шаг вперед и заглянула в колыбель. Не осознавая этого, Элейн задержала дыхание. Ребенок глядел на Изабеллу темными серыми глазами, не мигая, и девушка неосознанно улыбнулась. – Какой чудесный малыш. – Она протянула руку к ребенку, но убрала ее, так и не дотронувшись до него. – Ты идешь, мама?
– Конечно. – Элейн взглянула на маленькую Изобел.
Малышка все еще смотрела на дочь Элейн как зачарованная.
Элейн повернулась к Мейри.
– Дорогая, тебе будет хорошо здесь. И за Изобел теперь отвечаешь только ты. Я надеюсь, ты это понимаешь?
Мейри уверенно кивнула.
– Я позабочусь о ней, госпожа, обещаю.
XIII
17 марта 1286
Из Фолкленда они поехали в Кингхорн, где находилась королева Иоланда. Она тепло встретила Элейн, расцеловав ее и обе щеки, и улыбнулась Изабелле, пригласив их в свои покои. В дверях Элейн остановилась: это была комната ее Александра. В маленькой комнате было жарко, окна были плотно затворены.
Сев на подушки, Иоланда протянула руку Изабелле.
– Значит, это ваша дочь, леди Map. He хочет ли она стать одной из моих придворных дам?
– Тебе хотелось бы этого, дорогая? – спросила Элейн у Изабеллы.
Этого она не предусмотрела, но такое предложение от королевы было большой честью, от которой нельзя было отказаться. Это также позволило бы протянуть время, пока не вырастет Роберт. Элейн перехватило дыхание, когда она увидела, как робость в глазах дочери перерастает в страх – Изабелла была в замешательстве от сердечного предложения королевы.
– Я не знаю, мама. – Изабелла покачала головой.
– Мне кажется, это будет большой честью для нее, ваша милость, – ответила Элейн мягко. – Моя дочь будет со всем усердием служить королеве.
Иоланда улыбнулась.
– Она скоро привыкнет к этой мысли. Скажи, девочка, ты помолвлена? – Она склонилась к Изабелле, взяв ее за руку
Изабелла молчала, и Элейн снова ответила за нее.
– Да, ваша милость, с Робертом Брюсом, старшим сыном графа Каррика.
– Вот как, – королева кивнула. – Я знакома с леди Марджори, его матерью. Чудесная женщина! – Она искренне засмеялась. – А теперь давайте позовем других моих дам. Они поговорят с Изабеллой, пока я буду беседовать с ее матерью.
Элейн не обращала внимания на молящий взгляд Изабеллы, когда по приказу королевы пришли две девушки и увели ее. Едва дверь за ними закрылась, в комнате повисла странная тишина. Элейн отвернулась от королевы к огню, чувствуя дрожь, пробегающую по спине. Огонь погас, хотя за минуту до этого еще ярко полыхал.
Королева сердито крикнула:
– Позовите слугу, чтоб он принес еще дров. – Она едва заметно дрожала. – Камины в Кингхорне поглощают дрова, как жадные звери. Что касается погоды, то эта страна забыта Богом.
Заклятие было разрушено. Что бы ни нависло над комнатой, оно исчезло. Элейн вдруг почувствовала облегчение и рассмеялась.
– Наши зимы ужасны, ваша милость, но в конце концов всегда приходит весна.
– Это хорошо. – Иоланда заговорщицки склонилась к Элейн. – Можно открыть вам одну тайну? – Ее глаза заблестели. – Этого никто еще не знает, даже сам король, но мне надо с кем-то поделиться. – Когда Элейн придвинула скамью и села ближе, Иоланда возбужденно схватила ее руку. – Похоже, я беременна.
– Это чудесно, ваша милость. – Элейн улыбнулась, но тут было что-то не так, и она чувствовала это кожей. В комнате вновь стало холодно. Встав, Элейн позвала слугу. – Принесите дров, и побыстрее. Комната королевы остывает.
Повернувшись, она взглянула на королеву. Комната наполнялась холодом, рисунок на занавесях проступал в мельчайших деталях, хотя и был плохо освещен. Элейн слышала, как ветер стонет над замком, все сильнее задувая с Северного моря. Клочья пены висли на свинцовом переплете окон, а затем сползали вниз, по стенам. Элейн ничего не видела, но ее слух до такой степени обострился, что она четко различала малейшие шорохи.
Иоланда смотрела на нее.
– Что такое? – выдохнула она. – Что-то не так?
Элейн не слышала ее. В воздухе сгущалась угроза; она звенела льдом в этой душной, маленькой комнате. Элейн чувствовала, как нарастает и словно врывается под эту крышу буря. Был ветер, ревели волны, и наконец острое лезвие молнии пронзило воздух около королевы. Элейн рванулась вперед, чтобы удержать королеву, когда та будет падать, но Иоланда оставалась на месте, в изумлении глядя на Элейн.
– Леди Map! Элейн, дорогая! Что это?
Элейн трясло с головы до ног.
– Вы это видели?
– Что именно? – Королева наконец встала. – Да что происходит? Не позвать ли доктора или кого-то из вашей прислуги? – Она положила руку на руку Элейн, вдруг увидев в ней пожилую женщину с увядшим лицом и поникшими плечами.
– Буря. Вас поразила молния, – смущенно сказала Элейн.
Иоланда улыбнулась и покачала головой.
– Но никакой бури нет, послушайте. – Она указала на плотно закрытые окна.
Теперь Элейн слышала только слабый шум ветра и больше ничего. С трудом подойдя к огню, она уставилась на раскаленные угли.
– Простите меня. Я, должно быть, устала больше, чем думала.
– Я прикажу принести вина, – доверительно сказала королева. – А потом вы должны отдохнуть. Ваша дочь проводит вас. Завтра, если вы будете хорошо себя чувствовать, мы вместе поедем в Эдинбург к Александру.
– К Александру? – Элейн была в замешательстве. – Александр мертв.
Лицо королевы побледнело.
– Что вы имеете в виду? Александр в Эдинбурге, на королевском совете.
– Нет, нет, простите. – Элейн покачала головой. – Я думала о его отце.
Иоланда нахмурилась и отвернулась. Похоже, Элейн и вправду стареет.
– Вам надо отдохнуть, а завтра мы поедем.
– Нет! – Голос Элейн стал внезапно резким. – Вы не должны ехать в Эдинбург. – Воздух сгущался вокруг головы королевы, предвещая угрозу. – Пожалуйста, вам нельзя. Если вы поедете, случится что-то ужасное. Ждите, вы должны ждать здесь. Позвольте Александру самому приехать к вам. И тогда вы скажете ему о ребенке. Велите ему вернуться сюда.
Иоланда вновь взглянула на Элейн.
– Идите отдыхать, дорогая, – повторила она. Ее глаза были полны жалости, и она не принимала всерьез слова Элейн. – Поговорим об этом утром. Дрова уже принесли, а теперь оставьте меня. Позовите свою дочь и идите отдыхать.
Элейн грустно улыбнулась.
– Простите, что испугала вас. Я не хотела, просто иногда я вижу что-то…
– Вы ясновидящая?!
– Да.
– И вы увидели угрозу моему ребенку? – Королева инстинктивно положила руки на живот.
– Я не видела ребенка, госпожа. Но я видела опасность, опасность, нависшую над вами.
– Тогда я не поеду. Хорошо, что вы меня предупредили. – Иоланда села. – Я пошлю гонца к Александру, чтобы он поскорее вернулся. Завтра. Так скоро, как только можно. – Она на секунду задумалась. – По-моему, он охотно это сделает, – добавила она вдруг кокетливо.
Изабелла спала рядом с матерью. В темноте она привалилась к спине Элейн, довольная своей новой ролью дамы из свиты королевы.
Вскоре Элейн услышала, как дочь заснула.
Элейн лежала, глядя на затухающий камин, слыша усиливающийся вой ветра. Как и комната королевы, их спальня выходила на реку Форт. За звоном плохо пригнанного стекла она слышала шум волн, разбивающихся о берег. В голове ее всплывали воспоминания. Семнадцатилетняя Мейри, вдали от дома, с младенцем Джоанны де Клер среди прислуги Фолкленда. Тени нависали над головой девушки и над малышкой Изобел. И над Изабеллой. Тени нависли над всем миром.
Элейн отодвинула от себя Изабеллу, стараясь не разбудить ее, и выбралась из кровати. Она закуталась в плащ и подошла к огню. Взяв кочергу, она подтолкнула почти догоревшие поленья и подбросила новые. Она сидела, глядя в огонь и кутаясь в плащ. Позади Изабелла что-то пробормотала во сне.
Уставившись в огонь, Элейн пыталась увидеть образы, которые не приходили. Но Элейн чувствовала кого-то рядом. В комнате было темно и тихо, лишь отблески пламени колыхались на стенах. Она грустно улыбнулась, протягивая руку в пустоту. Она шепнула очень тихо, тише, чем трещат поленья в камине.
– Александр! – Имя беззвучно повисло в воздухе. – Александр, любовь моя.
Ее глаза расширились. Как мог он оказаться здесь, когда феникс был спрятан? Тени были едва различимы. Воздух напряжен и тяжел. За окнами кричали чайки; занесенные ветром в комнату, они исчезли, как и воображаемый шторм.
– Александр. – Имя отдалось в ее голове криком отчаяния. Она боялась.
– Что это? – Она говорила вслух и слышала, как застонала Изабелла. Тени сгущались. Элейн вздрогнула и посмотрела в огонь, он потух. Комната вновь наполнилась шумом бури. Вскочив, Элейн рванулась к узкому окну. Ставни отдернуло ветром, и хрупкое стекло треснуло в переплете. Два острых осколка впились в ногу Элейн.
– Мама! Что это? – Изабелла в ужасе села. – Что случилось?
– Ничего, дорогая. Оставайся в постели. – Элейн закрыла ставень. – Это буря ворвалась в окно. Я его закрою. – Она почувствовала острую боль, наступив еще на один осколок. Ледяной дождь хлестал по лицу и рукам, врываясь и комнату, пока она старалась запереть тяжелые ставни. Наконец, ей это удалось. В комнате снова стало темно.
Изабелла подтолкнула в огонь полено и зажгла свечу.
– С тобой все в порядке? – спросила она высоким, испуганным голосом.
– Я поранила ногу. – Элейн чувствовала, как кровь заливает ступню.
– Буря такая ужасная! – Изабелла подбежала и склонилась над ногами матери. – Я забинтую твою рану. Бедная мамочка, надо было вызвать слугу, чтобы он закрыл ставни. – Она со свечой в руке пошла за бинтами. Дикие тени плясали по стенам.
Элейн села на кровать и со стоном откинулась на подушки. Страх, пульсировавший в груди, смолк. Кто бы ни был в комнате, он исчез.
На другой день буря утихла. Солнце светило, отражаясь в голубых водах Форта, тумана не было вовсе. После завтрака королева послала за Элейн.
– Вы отдохнули, дорогая? – спросила она. И Элейн с усталым удивлением увидела, что королева потихоньку сделала знак от дурного глаза.
– О да, спасибо. – Элейн ни словом не обмолвилась ни о бессонной ночи, ни о порезанной ноге.
– Я последовала вашему совету и отправила гонца в Эдинбург, прося короля вернуться, как только закончатся его дела, – продолжала Иоланда с улыбкой. – Не сомневаюсь, он не захочет быть без меня ни минуты.
– И я не сомневаюсь в этом. – Голова Элейн была тяжела как свинец, и под глазами легли черные круги. Машинально она села рядом с королевой и взяла незаконченную вышивку одной из дам. Изабелла исчезла и уже делилась секретами с одной из своих новых подруг.
– И все же у вас усталый вид. – Иоланда заметила бледность лица Элейн.
Элейн притворно улыбнулась.
– Я и чувствую себя усталой. Боюсь, что это просто старость.
Но это была не усталость, вызванная возрастом, а усталость от отчаяния, наполнявшего ее душу.
XIV
18 марта 1286
Александр был в Эдинбургском замке, он подошел к дверям башни и из нее смотрел на бурю. Весь день погода все ухудшалась. Голубое небо затянуло, черные облака пришли с востока, и пошел снег. Такая погода будет и ночью, а возможно, и всю неделю. Поежившись, он пошел назад в зал и остановился. Он очень устал от встреч, бесед, споров и сплетен, от этого дня, который, как здесь считали, многое решал. Ему хотелось ехать под дождем и ветром, ледяными порывами хлещущими в лицо, и скакать так до изнеможения, чтобы наконец выпить вина и разделить ложе со своей желанной женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74