Картина крысиного чревоугодия всех мужиков умилила до слез: все варвары сентиментальны до безобразия. Бойцы столь расчувствовались, что даже соизволили продемонстрировать мне свое секретное оружие. Оказывается, специально для бойцов-ликвидаторов одним из закрытых КБ был разработан и вошел в серию бесшумный, двуствольный пистолет – С4М. Пистолет идеально отполирован, закруглен, дабы не цепляться за одежду при его выемке. Два мощных патрона калибра 7,62х39 закладываются в пистолет маленькой обоймой. Выстрел в затылок разносит череп, поражая основные отделы головного мозга, превращая в кашу все центры продолговатого мозга. Выстрел в область сердца – спереди или сзади, безразлично – разносит вдребезги его предсердия и желудочки, прихватывая заодно и дугу аорты. Вылечить такого пораженного при точном попадании невозможно.
Наши орлы должны воспользоваться такими пушками, если им будет оказано сопротивление превосходящими силами – тогда произойдет выбраковка «лишнего контингента». Пистолеты хорошо действуют на близком расстоянии при необходимости «обезножить» или «обезручить» сопротивляющегося противника.
Мы собрались на задание быстро, я попрощался с крысами, обнял и облобызал Ирину, кивнул Вознесенской, наказав не обижать Нюрку. Дам попросили остаться дома и не высовывать носа. А мы, всей мужской компанией, двинулись к машине.
Владимир, сев за руль пояснил: все силы противодействия на «точках», «объект задержания» на месте. Надо действовать…
Самое ответственное оставлено мне. Стрелять в «дурную башку», видимо, будут тогда, когда я и Олег будем выходить из-под внутреннего контура арки внутрь двора, где расположена квартира Владимира. Все нужно выполнить филигранно, точно: на стене справа под аркой имеется меловая черта (голубой мелок), поравнявшись с ней, я должен резко отпрянуть в сторону – вправо, к черте, а затем метнуться назад, вглубь арки. Тогда выстрел снайпера придется мимо или, в крайнем случае, по ногам. Олег же обязан сделать бросок влево и тоже назад – это будет отвлекающий маневр. Для снайпера перемещение двух целей одновременно – мощный нервирующий фактор: ведь в полумраке трудно определить «кто есть кто»? Тогда внимание его рассеивается, теряется драгоценное время на прицеливание и точный выстрел. Лучше, если выстрел все же произойдет, но надо заставить снайпера промазать. После этого киллера должен «подрезать» Гончаров выстрелом с противоположной стороны – тоже из слухового окна. Нам нужен раненый и проявившийся агент, не способный уже ни от чего отпираться – пойманный с поличным, на месте преступления.
Володя несколько раз проговаривал со мной схему движений: мозгом я понимал, что для тренированного бойца спецназа выполнение такого варианта «качания маятника» – пустяковое дело. Но мне почему-то не хотелось «кривляться»: во мне нарастала агрессия… Я вдруг понял, почему Александр Матросов не колотил по амбразуре сбоку каким-нибудь булыганом или прикладом автомата, а вдруг решился падать на нее грудью. В такие минуты, скорее всего, возникает истерический вариант вулканирования «духа противоречия». И ничего более!.. Телевиденье своими бандитскими сериалами настолько намозолило глаза и прокомпостировало мозги, что выработало полнейшее отвращение к криминальной романтике. Никому не хотелось подыгрывать, ловчить, скрываться – появилось яростное желание душить всю ту мразь голыми руками…
Но на словах я смиренно подтвердил Владимиру, что обязательно выполню все его наставления: «Все проделаю, как учили!» Не стоит волноваться и фиксироваться на мелочах… Знаменитое, гагаринское – «Поехали!» – вдруг вырвалось из меня. Тоже еще один вариант истероидных реакций.
От угла улиц Садовой и Гороховой мы с Олегом и двумя привычными сопровождающими шли сравнительно медленно. А машина с Владимиром уже давно нас обогнала и припарковалась у небольшого кафе в доме 32. Как я полагаю, в засаде поблизости стояла еще одна – две машины с оперативниками. Наши люди должны блокировать возможное прикрытие киллера – он же не работал в одиночку. Его помощников тоже необходимо арестовать. Кто-то обязательно передает ему по телефону или рации необходимые сведенья о нашем приближение, о составе группы, о моем месте нахождения в общем ряду. Вот это прикрытие после выстрела необходимо моментально блокировать. Скорее всего под ту машину уже подложили слабый заряд, подвязанный на дистанционное управление: сперва произойдет «шоковая терапия» взрывом, а потом уж всех повяжут. Но я не сумел вычислить искомую машину…
Наша стайка двигалась довольно бодро, Олег, как всегда, принялся рассказывать мне анекдот с трехметровой бородой. Рассказчик он был неважный, но я все же выдавливал из себя улыбку. Суть анекдота сводилась к тому, что один еврей провожал жену на курорт. Жена из-за вокзального шума плохо слышала мужнее напутствие, а он-то только и тараторил: «Сара, живи с Богом!». Женщина мотала головой, считая, что не слышит призыв мужа. Муж, истощив терпение, принялся передавать слово «Богом» по буквам: «Борис, Олег, Геннадий, снова Олег, Михаил». Жена замахала утвердительно – «Все поняла, но почему с Олегом нужно жить два раза?»… Вдруг в голове мелькнула мысль: «А если в меня засадят две пули, будут два выстрела, но с разных точек?.. Пули пересекутся точно в моем теле»… Зачесался лоб, заныло под сердцем, в районе солнечного сплетения, икроножные мышцы напряглись словно от судороги…
Кодовый замок на воротах я открыл сам, хотел шагнуть первым, но Олег меня оттер плечом и шагнул в темную неизвестность. Ребята страховали наш тыл на некоторой дистанции, при этом изображая загулявшую стайку бесшабашных мужичков. Мы шли с Олегом, как пара рысаков, – голова в голову, – резко переведенные с рыси на растянутый шаг. На расстоянии трех метров я увидел справа впереди черту и две восьмерки, нарисованные голубым мелком – видимо, девочки играли днем во дворе в какие-то свои очень важные игры и рисовали на стене. Я подходил к той черте, гипнотизируясь ее видом и той задачей, которую успел вбить мне в голову Владимир – я двигался, как хорошо дисциплинированный «Зомби». И вдруг возникло чувство нового протеста: теперь уже именно против этого эффекта зомбирования. Я не хочу быть ни чьим рабом, игрушкой в любых руках. Но это же даже не акцентуация характера, а элементарная истерика, разворачивающаяся по женскому типу… Пусть истерика,.. пускай по женскому типу… Ноги сами понесли меня не вправо и назад, а только вперед… «Время – вперед!» – вспомнилось идиотское название, идиотского романа Валентина Катаева и фильма по нему… Вот свойственная моему темпераменту команда…
Олег метнулся влево, точно выполняя установку Владимира, а я прошагал вперед так, словно двигался на параде – по Красной Площади в дни моего пребывания в Нахимовском училище. Я развернул свой собственный флаг – скорее, Знамя Победы над «зависимостью», над чужой установкой!… Я алкал личной свободы… И мне ответили, но не так, как я себе предполагал…
Выстрела я и не должен был слышать, но почему-то не произошло всплеска боли. А ведь по логике вещей она должна возникать при попадании в живое существо постороннего предмета сильнейшей убойной силы. Просто мои контакты с реальным миром кто-то мгновенно вырубил!.. Тело мое, наверное, по инерции еще продвигалось вперед, но им уже не руководил мозг. Возник «эффект отрыва», он стал концентрироваться, убегать ввысь на огромной скорости. Сутью такого движения было исчезновение моего сознания, его мгновенный отрыв от тела, а затем и транспортировка за пределы Земли… Я вдруг понял, что такое душа: нет это не энергия, привнесенная в тело живого существа при рождении.
Душа – это условное понятие, обозначающее действие программного обеспечения, исходящего с определенного сервера Вселенского Информационного Поля. Какой-то огромный компьютер задействован Высшим Разумом для собственных игр: мы для него виртуальные существа, символы которых пляшут на экране монитора того сверхумного компьютера. Но сама Вселенная и является тем физическим представительством «программного обеспечения»: галактики, любые небесные тела – это точки пересечения неведомой энергии, создающие общую матрицу поведения живых и неживых объектов.
Я понял, что верна первая модель Фридмана: пространство разбегается с нарастающей скоростью!.. Да, конечно, Вселенная возникла в результате взрыва, а мы – только песчинки того страшного, быстротечного события… Принадлежащий мне ранее программный импульс, но теперь уже оторвавшийся от конкретного биологического объекта – тела Федорова Александра Георгиевича, – сейчас в том сервере перекомпануется в автоматическом режиме и отошлется новому новорожденному человеку.
Но что-то произошло – видимо, сбой команды… В районе колец Сатурна неведомые силы встряхнули мой импульс не очень деликатно: «программный пакет», доставшийся мне свыше при рождении, называемый в простонародии «душой», крутанувшись пару раз по руслу «Делений Энка и Кассини», облагородился. Подзарядка чем-то особо значимым произошла и от маленького спутника «Пана», поджидавшего меня в «коридорах» Деления Энке: программный пакет даже вроде бы реструктуризировался и наступило некое просветление.
Квакнуло желание еще немного пожить на белом свете. Через мгновение, получив сильный обратный импульс от закрутки колец Сатурна, программный пакет плюхнулся снова в мое бренное тело, валяющееся на грязном дворовом асфальте, недалеко от помоечных баков. В теле опять затеплилась жизнь, потому что душе многое подвластно, и я решил незаметно притушить жгущее пламя восприятия сигналов извне… «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, дерево жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов» (Откровение 22: 1-2).
Post scriptum
Очнулся, видимо, я через трое – четверо суток. Скоро понял, что нахожусь в реанимации на управляемом дыхании. «Очнулся» – это было громко сказано. Вернее всего, проблески сознания начинали простреливать в мозгу. Мне было до того муторно, что я соглашался с тем, чтобы за меня дышал аппарат. Но где-то в уголке думающего участка коры головного мозга зарядилось воспоминание: «долгое пребывание на управляемом дыхании может привести к декортикации, тогда мозг уже не захочет руководить организмом, заставлять его функционировать»… Надо было что-то срочно решать самому: ведь на современную медицину слабая надежда. Теперь, если врачу не дашь на лапу, он серьезно и думать о тебе не захочет – пустит все на самотек. Желаешь – живи, а можешь и помирать, раз такая фантазия у тебя в голове появилась. Раньше за жизнь больного боролись до конца – это тогда милосердием называлось и ценилось даже выше, чем современное диагностическое и лечебное оборудование. Целый клан научных работников с «горячими сердцами, чистыми руками и холодными головами» обосновывал принципы уникального, единственной в мире полноценной системы государственного здравоохранения. Теперь же устроили откровенный бардак в этой отрасли. Вон министр здравоохранения – генерал-полковник в отставке, бойкий хирург-сердцегуб, академик – и тот ничего не может понять в гражданском здравоохранении, не знает как его болезни вылечить. Ито сказать, а откуда ему знать что-либо путное про гражданское здравоохранение, если он всю жизнь в погонах проходил, в клинике Военно-медицинской академии толкался. Его к тому же страховал тесть с уровня начальника тыла всех вооруженных сил страны. Как тут не станешь восходящей звездой кардиохирургии.
В тепличных условиях человек быстро забывает обычную арифметику, а уж в высшей математике организации здравоохранения даже с помощью честных адъютантов и референтов не разберешься. Ну, а где в современном мире найти честного адъютанта?.. Тут у нас тоже откровенный провал… Недавно видел по телевизору выступление заместителя министра здравоохранения: резвая женщина, но простые слова произносит с явным сельским акцентом. Знания имеет столь поверхностные, что элементарные достижения прошлых лет, знакомые каждому историку медицины, выдает за собственные откровения. С такими помошничками любого генерала подведут под монастырь…
Вот и получается, что народу на шею опять посадили фантом, а не министра здравоохранения… Но, нынешний министр, надо отдать должное, хоть актер отменный, рассказчик велеречивый – все чего-то сладенькими губками шепчет, обещает, поясняет, сказку сулит, словно малым детям. А сам академик по стране летает, словно коршун – кое-где поклюет, покромсает несчастное сердце, и тут же обратно в Москву. А выхаживать больного перепоручается «рыжему дядьке». С таким азартом рекламные миссии выполняются и цирковые трюки, а не в интересы пациента утверждаются. Министру-то некогда – он не заменимый человек в Москве: вдруг кто-то из верховных правителей ключицу сломает, головой стукнется во время автомобильной катастрофы, надо же тогда свое просвещенное мнение с апломбом выказать!.. Простой человек сладким речам верит, да ждет у моря погоды…
Я решил выбираться потихоньку: какая-то пробирка рядом на столике стояла, мне ничего не стоило ее легонько свободной рукой на пол спихнуть. Но почему-то на звук разбитого стекла не сбежались люди, жаждущие моего выздоровления. Кричать мне не хотелось, да и возможностей для того практически никаких не было – можно было только пошипеть немного по-змеиному… Потому решил я помечтать пока немного…
Вместо мечтаний что-то прагматическое опустило меня в низину прошлого: ощутил я тот недавний шлепок пули, запущенной снайпером из «Винтореза» с высоты крыши четырехэтажного дома прямо мне в грудь. Что-то подсказывало, что пулю для меня приготовили «гуляющую», со смещенной центровкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77