Он
кричал: я же говорил, что этому человеку (т. е. мне Ц Б. О.) нельзя д
авать слова, Вы что Ц не слышали, что он болтает?! И не только здесь, но и там
! (сиречь в Москве Ц Б. О). Мне же говорил имярек (он назвал фамили
ю одного из моих коллег Ц Б. О.), что Олейник серьезно свихнут на
нацпочве! (При этом многозначительно повертел перстом у виска.)
Ошарашенные участники того заседания буквально съежились. Моего старо
го друга особенно встревожило то, что сей «диагноз» был выдан Щербицким
не в узком кругу членов ПБ, а в присутствии заведующих отделами.
На сей раз даже мне, тертому, стало не по себе: я вполне осознавал, что фраза
насчет свихнутости, брошенная, возможно, сгоряча, для особо рьяных прихл
ебателей, могла послужить прямым указанием со всеми вытекающими… Какая-
то машина «касается» бортом… «Скорая». Соответствующий укол… А дальше В
ы уже сами знаете. И не исключено Ц навсегда.
На второй день я был в Москве: в этой ситуации промедление и вправду смерт
и подобно. Думаю, что окружение Щербицкого не ожидало от меня такой прыти.
Но больше всего их шокировало и ввело в уныние то обстоятельство, что я су
мел в тот же день передать письмо с изложением «истории вопроса». Я ни на к
ого не «капал», а просто сообщил «диагноз», поставленный мне Вашим сподв
ижником. И оставил за собой право подать в суд на ВВ.
Вы отреагировали сразу же, наивно спросив через своего помощника, что, мо
л, предпринять? Я ответил: а ничего, просто ставлю Вас в известность о прои
сшедшем, дабы упредить возможную фальшивку из Киева. И не ошибся: утечка и
нформации была настолько мгновенной, что уже на следующий день, по прибы
тии в Киев, я это почувствовал. Меня буквально обхаживали и чуть ли не заис
кивали передо мной люди из окружения ВВ.
Видимо, это обстоятельство, так сказать в форме компенсации за моральный
ущерб, в какой-то мере содействовало и тому, что среди других я попал в чис
ло соискателей депутатского мандата от КПСС. То есть в «красную сотню», к
ак изволила заметить не по-женски развязная Старовойтова, которая почем
у-то самозвано присвоила себе право выступать сразу от имени нескольких
народов и партий.
Хотя и мне было не совсем ясно, зачем создавалась эта сотня? Неужели Вы боя
лись «пролететь» на выборах по нормальному округу? Да ведь тогда еще «ру
ководящая» была настолько сильна, что избрание обеспечивалось на все ст
о с лишком процентов!
Говорю это не задним числом, подлаживаясь под нынешнюю конъюнктуру: еще
в период избирательной кампании на вопросы, как отношусь к сей модели, я о
ценивал ее однозначно негативно, что можно легко проверить. Но я еще наст
олько был очарован вашей приверженностью демократии, что, повторяю, мог
усомниться в любом, кроме Вас. Да еще после упомянутого инцидента…
Тем временем демократия разворачивалась вовсю. Воочию начали проявлят
ься и некоторые странности ее. Сначала думалось, что они объясняются то л
и нашей юридической неграмотностью, то ли Вашей забывчивостью или, скоре
е, покладистостью перед нажимными действиями волевых натур из числа лид
еров новой волны.
Я, к примеру, так до сих пор и не уразумел «Закона о выборах». Вроде бы в исто
ках его был заложен принцип однократности: проигравший в одном округе уж
е не имел права баллотироваться в любом другом. Да и избирателям в качест
ве кандидатов рекомендовалось ориентироваться на людей, знаемых ими не
понаслышке, работающих с ними, а не на варягов.
Изрядная путаница произошла и со средствами на избирательную кампанию.
Вроде бы все взыскующие должны иметь равные условия. Но на поверку оказа
лось, что это далеко не так. «Партократы», нередко используя свое служебн
ое положение, по командно-административной привычке привлекали средст
ва подчиненных им городов и весей.
Не лучше выглядели и их оппоненты из лагеря радикалов. По нескольку раз п
роваливаясь в разных регионах, они устремлялись со своими командами в оч
ередной округ и, используя непросвещенность избирателей, силовой пресс
инг вплоть до угроз, а то и прямые подкупы, пробивали своих.
К слову, эти командос щедро оплачивались и рублями, и неизвестно откуда в
зявшейся инвалютой.
В этом шабаше правового и морального нигилизма весьма странную Ц опять
же! Ц позицию заняли Вы, Михаил Сергеевич. В очередной раз Ц сбоку, во все
м своем величии демократа, «не замечая» Вами же осуждавшихся нарушений э
лементарных, общепринятых норм. «Дошло уже до того, товарищи…» Ц сокруш
ались Вы в очередной раз и… забывали.
Вы-то «забывали» или делали вид, что запамятовали. Но многие запоминали. О
тдельные всплески недовольства Вашей уступчивостью медленно, но верно
перерастали в ропот, на первых порах Ц глухой.
Словом Ц воленс-ноленс Ц но Вы как главный архитектор и А. Н. Яковлев как
главный теоретик «перестройки» настолько запутали предвыборную кампа
нию, что в депутаты не мог попасть лишь тот, кто этого не очень хотел. Зато к
аждый из новой волны, поставивший своей целью заиметь мандат избранника
, получил его.
Демократия демократией, но есть ведь общепринятые, элементарные мораль
но-этические критерии, по которым определяются показания или противопо
казания иметь статус народного избранника. Ибо есть и такие чисто личнос
тные качества, приобретенные или врожденные, которые в более или менее ц
ивилизованном обществе являются непреодолимой преградой на пути к вла
стным структурам.
Неужели Вам и Вашим многочисленным службам не был известен постнулевой
моральный облик некоторых особей, остервенело рвавшихся на Олимп? Тогда
я еще сомневался. Ныне Ц уже не сомневаюсь: Вам все было известно.
…Но вот состоялись выборы. Собрался I съезд народных депутатов СССР. След
овательно, представилась возможность в пределах кремлевского зала изу
чить весь срез нашего многонационального общества буквально за какие-т
о дни: мы ведь привыкли считать, что депутаты, как зеркало, отражают реальн
ое состояние всех слоев и прослоек нашего народа.
Однако уже первые несколько дней резко поколебали этот стереотип. Ибо, е
сли предположить, что состав новоизбранного депутатского корпуса отра
жал действительность, то в таком случае весьма заметная часть нашего общ
ества страдает, мягко говоря… психической неуравновешенностью. Но сие д
аже и в горячечном бреду невозможно представить! Следовательно, депутат
ский состав ни в коей мере не отражал состояние общества на 1989-й год, а коли
уж и был зеркалом, то весьма искривленным.
Как-то, после тяжелейшего, истеричного заседания Верховного Совета, Ана
толий Иванович Лукьянов, смахивая щедрый пот с чела, сокрушенно покачал
головой и полушепотом бросил: «Несчастные люди! Медики доверительно соо
бщили, что среди депутатов, как бы сказать помягче, многовато людей с неус
тойчивой нервной системой. Но что поделаешь?! Несчастные люди…»
Американцы, хорошо осведомленные по части нашего депутатского корпуса,
беспечно похохатывали: «Да бросьте вы сокрушаться! У нас подобных личнос
тей не меньше, если не больше. Правда, с той существенной разницей, что в Ам
ерике они занимают свою определенную, нижнюю нишу. У вас же они почему-то
оказались на верхних этажах».
Сначала и я склонился к этому расплывчатому «почему-то» и не менее пасси
вному «оказались». Но со временем все больше убеждался в том, что не все зд
есь случайно. Кому-то именно такой состав депутатского легиона был край
не необходим для далеко идущих целей.
Но это уже погодя, и не я один пришел к подобному заключению.
А тогда, да и гораздо позже, я еще наивно списывал вину на всех, кроме Вас.
Ныне мне до боли стыдно за свои наивные возгласы: «Неужели нельзя было пр
едположить?!» Скорее даже не стыдно, а обидно, что я так долго не верил свое
й интуиции.
Ибо… верил Вам. Верил, даже когда в так называемой «Воскресной моральной
проповеди» на ЦТ в конце декабря 1989 года растерянно обвинял чуть ли не все
х (и себя тоже!) в том, что «за последние десятилетия не раз менялись страте
гические направления», что повсеместно «нарастают прагматизм, карьери
зм, жестокость, раздраженность, жадность»… и когда в той же самой пропове
ди «размышлял» о самой вере: «В чем смысл этого феномена? Может, это Ц чув
ства? Но ведь чувства изменчивы. Может, это состояние души? Но и оно меняет
ся под влиянием тех или иных чувств. Скорее, это все-таки некая норма, прин
ятая всеми: обществом, человеческой общностью в целом и лично каждым. Стр
емление определить нечто как святыню, которая не подлежит размыванию. Ес
ли вера завизирована совестью Ц она истинна».
Вот так говорилось и думалось. Если с позиций сегодняшних моих и общих по
знаний проанализировать эти слова, то можно заметить, как подсознательн
о сам себя и сограждан своих успокаивал, что моя вера в одну из тогдашних «
святынь» истинна и непоколебима, однако…
Глубоко ошибаются те, кто в крайнем раздражении обвиняет Вас в предатель
стве всех без разбора. Да, Вы подставили несколько своих «команд» и самых,
казалось бы, ближайших соратников. Но почему-то всякий раз сия горькая ча
ша обходила нескольких человек, неуязвимо переходивших из одной, заложе
нной вами, в очередную, намеченную к закланию, команду. Александр Яковлев,
Вадим Бакатин, Евгений Примаков, Гавриил Попов, Георгий Арбатов, Анатоли
й Собчак, Юрий Афанасьев и еще несколько их собратьев помельче Ц эта свя
зка оставалась нетронутой при всех микропереворотах и перетрясках «ка
дров».
Главная ошибка Ваших самых яростных изобличителей состояла в том, что он
и в благородном гневе не замечали «домашних заготовок» и принимали за чи
стую монету Ваши схватки на миру с упомянутыми выше непотопляемыми. Они (
и я вместе с ними) даже не предполагали, что уколы, наносимые Вам теми же Як
овлевым, Поповым, Собчаком или Афанасьевым, Ц всего лишь розыгрыш для пр
офанов. И даже искренне защищали Вас от их наскоков.
Как-то А. Н. Яковлев, расслабившись после карнавального «путча», назвал св
оих и Ваших противников «шпаной».
Оставляю приоритет на сей понятийный аппарат за академиком. Но совершен
но очевидно, что как раз Вам-то и нужны были «несчастные люди» на парламен
тском уровне, самая настоящая парламентская «чернь». Нет, не в том оскорб
ительном социальном понимании, не с тем презрительным ярлыком. «Чернь» в
том духовно-нравственном смысле, как писал об этом русский мудрец Иван И
льин в «Аксиомах власти»:
«Люди становятся чернью тогда, когда они берутся за государственное дел
о, движимые не политическим правосознанием, но частною корыстью… Чернь н
е знает общего интереса и не чувствует солидарности… Она совершенно лиш
ена сознания государственного единства и воли к политическому единени
ю…» (см. «Новое время», № 10, 1990, с. 41).
Но именно «чернь», как известно, ради своих выгод, своей, корысти умело выи
скивает себе опекунов, добровольно принимает послушание перед ними, впр
очем, если нужно, успешно маскируя его («чернь на выдумки хитра…»).
…Итак, собрался Съезд народных депутатов, впервые Ц как это назойливо п
одчеркивалось Ц «избранных демократически».
Интересное это было и глубоко поучительное действо! И зрелище.
Несколько дней я как писатель буквально утопал в роскоши познания, изуча
я лица, повадки, систему жестов, игру эмоций, амбиций, наигранных истерик,
заранее подготовленных экспромтов, демонстрацию «смелости» мыслей, св
оеобразный викторианский речевой стиль, граничащий с полублатным арго;
навязчивую пренебрежительность в одежде Ц вплоть до маек с визиткой «М
альборо»; раскованность в общении с президиумом и даже с Самим, переходя
щую в рискованную фамильярность: иные депутаты, переваливаясь через сто
л президиума Ц разрезом пиджака к залу, Ц для равновесия игриво отбрас
ывали ногу.
Упаси Бог, сие не касается большинства нормальных депутатов, которые опа
сливо посматривали на упомянутое. выше агрессивное меньшинство. Эти (заи
мствую из излюбленного блока радикалов Ц «эта страна»), так вот эти с пер
вых минут работы съезда сразу же определились в ловко сбитую стайку. Чув
ствовалось, что они заранее прошли соответствующий тренинг: сразу же окк
упировали трибуну и микрофоны и, пользуясь неопытностью большинства, «п
овели» съезд.
…Не знаю почему, но первым мое внимание привлек Анатолий Собчак. Броский,
в элегантно сшитом костюме, выше среднего роста, без излишних «соцнакопл
ений», он чувствовал себя хозяином положения. Аттестованный как «извест
нейший юрист», он перманентно маячил у микрофонов, подправляя и регламен
т, и самого Председателя, не говоря уже о коллегах, по адресу которых отпус
кал колкие реплики.
Острый на слово, с хорошей реакцией, с иронической улыбкой, еле скрывающе
й пренебрежительное высокомерие к сирым, он поначалу многих буквально о
чаровал.
Мне всегда импонировала Ц и в друзьях, и в противниках Ц этакая раскова
нность и, простите, подкупающая нахрапистость, когда и знаешь, что челове
к врет в глаза, но настолько искренне, с такой веселой самоуверенностью, ч
то вызывает… симпатию.
Думаю, не открою особых «творческих секретов», когда скажу, что в писател
ьском арсенале заложены своеобразные «кассеты» со стереотипами опреде
ленных, хорошо изученных им типажей. И если в поле внимания оказывается н
овая, незаурядная личность, он подсознательно подыскивает из своего зап
асника схожий с «новобранцем» по психо-антропным характеристикам тип, п
о которому, уже изученному, пытается предугадать или рассчитать, что мож
но ожидать и от новенького.
Наблюдая за Анатолием Собчаком, я все больше натыкался в своем запаснике
на известный образец, который с легкой руки моего гениального земляка т
риумфально шествует по всему миру.
Вот он в очередной раз, юрко обходя коллег, решительно продвигается к мик
рофону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21