Данте фыркнул.
Ц Ты, наверное, никогда не слышал о Бруклине. Лоу показал на мой стакан.
Ц Еще яйцо?
Вечер прошел без приключений, как и утро: иллюстрированная книга в обвет
шалом стариковском доме на высокой стороне бульвара Виктории и компакт-
диск Стива Эрла. Музыка «кантри» всегда была популярна на Острове. Эрла и
з коробки извлек прыщавый ребенок, унаследовавший его от дедушки. Как ма
льчишка пробрался к нашим базам данных, не знаю. Прыщ явно больше интерес
овался 150-ю, чем законами. Так обычно и бывает. Полторы сотни Ц большие ден
ьги для ребенка. Может, я слабак. Может, меня жгло изнутри, не знаю.
Дом казался пустым. Я не мог смотреть на микроволновку, поэтому пошел в ки
тайский ресторан. И только вернувшись домой, вспомнил, что должен провер
ить сообщения. От Организации профилактики здоровья Ц ничего, оно и к лу
чшему, пожалуй. Зато обнаружилось странное сообщение: скрежещущий голос
со странным акцентом дал мне адрес подпольного клуба в Бруклине и пароль
: «Счастливая собака».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мировые политические и религиозные лидеры, поддерживаемые различными
национальными и международными охранными организациями, поклялись най
ти и наказать террористов, ответственных за смерти в гараже. Первые резу
льтаты появились раньше, чем через месяц после трагедии. В то время как Па
па Римский порицал тех, «кто попирает законы тысячелетий», швейцарская п
олиция поймала двоих мужчин и женщину, устанавливающих зажигательную б
омбу в галерее Новый Ватикан в Вегасе. Пока Папа Римский молчал и даже про
щал, швейцарская полиция (не связанная многочисленными американскими з
аконами, защищающими преступников) начала безжалостный допрос в подвал
е Нового Ватикана.
Вскоре последовали признания одиннадцати арестованных в Лос-Анджелес
е, Вегасе и Нью-Йорке. Большинство арестованных составляли непонятые ху
дожники, писатели и «желающие стать деятелями искусства», которыми руко
водила скорее зависть, чем какая-либо идеология (хотя некоторые и завист
ь считают идеологией). Но среди них оказалась и телезвезда, Дамарис Долор
ес, известная в своих последних фильмах как просто Дамарис, одно время тр
етья в списке самых высокооплачиваемых актрис Голливуда, обладательни
ца «Оскара» (лучшая актриса второго плана) и четырежды номинантка. Ее аре
стовали на выходе из огороженного Беверли-Хиллз, когда Дамарис направля
лась в соседний Северный Голливуд на собрание по поводу защиты прав живо
тных.
Лос-Анджелес получил право проводить судебное разбирательство, и, несмо
тря на подозрение, что смерти стали результатом некачественной построй
ки (позже подтвержденной гражданской экспертизой) и незаконным авангар
дным дизайном здания (также подтвержденным восемнадцатью миллионами с
видетелей), уполномоченный округа Лос-Анджелеса Лурдес Фонда объявила о
своем намерении не подавать президенту прошение об отмене смертной каз
ни.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сто восемьдесят второй по Бей-Парквей оказался трехэтажным каркасным д
омом на бетонном блочном основании и с раскрашенными окнами. Парочка чер
нокожих парней слонялась снаружи, подпирая двери. Они с подозрением осма
тривали меня, пока я не произнес: «Счастливая собака». Оба кивнули порази
тельно в унисон и проводили меня не менее подозрительными взглядами, пок
а я спускался по трем ступенькам и стучал. Помню времена еще из детства, ко
гда все, кто не мог похвастаться совершенно белой кожей, считались черны
ми. Теперь большинство людей Ц метисы, как и я сам. Черный или белый, важно
просто отношение к человеку. Конечно, скорее всего двоим у входа приплач
ивали за грозный вид.
Дверь открылась, я заплатил за вход и скользнул внутрь. Только когда двер
ь щелкнула за моей спиной, я осознал, что творю. Будто кто-то принуждал мен
я, против воли и сознания. Я, естественно, принял меры предосторожности. На
дел вязаную шапочку, сменил свои небесно-голубые, с белой полосой, брюки с
лужащего Бюро и нес альбом Хэнка Вильямса в пакете, так что он мог выгляде
ть как что угодно. Или как ничто. Я читал о подпольных клубах, но впервые по
пал внутрь. Они стали популярны как раз до появления БИИ. Теперь, казалось
, никому нет до них дела. Отдел принуждения все еще устраивает рейды на оди
н-два клуба в месяц по всей стране, просто чтобы быть в курсе. Ведь может ме
ня пронести один-единственный раз?
Послушать пластинку и уйти домой, и ничего больше.
В наполовину пустом клубе люди смотрели телевизор и слушали музыку. Пара
черных, пара белых, но большинство метисов, как я, причем откровенно скуча
ющих. Все сидели за своими столиками. Играл джаз, насколько я понимаю. Я за
метил, как кто-то дал бармену пятерку и компакт. Значит, так все и происход
ит? Я зашел слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Бармен взял мою пяте
рку, однако одарил меня пустым взглядом, когда я вытащил Вильямса из паке
та и положил его на стойку.
Ц Никакого старья. Только по понедельникам. Он подвинул мне бутылку вме
сто того, чтобы отдать обратно пятерку, и я сунул альбом в сумку, чувствуя
странное облегчение, даже радость. Я осмелился Ц и потерпел поражение. Я
спасся, сам того не желая. К понедельнику альбом окажется на Достойной ул
ице, а моя жизнь вернется в прежнее русло.
У стойки не было стульев, поэтому я с бутылкой уселся за столик спокойно в
ыпить и пойти домой. В каждом углу высоко под потолком висело по телевизо
ру, показывающему без звука. Шел один из давно стертых сериалов. На остров
е ссорилась кучка людей. Они жили в маленьких палатках. Я нашел сцену заба
вной. Если бы их не стерли, если бы не запретный плод, стал бы кто-нибудь на
них смотреть?
Да никто и не смотрел. Большинство посетителей уставилось в свои бутылки
, будто те были крошечными оракулами с длинными горлышками. Может, слушал
и музыку. Опять джаз. Я прикончил бутылку и встал, готовый уйти, как дверь в
друг распахнулась. Кто-то в телевизоре пытался расколоть кокосовый орех
каблуком женской туфли.
Я понял, что мне показалось странным в голосе на автоответчике, когда уви
дел входящую библиотекаршу. Женский голос, замаскированный под мужской.
Ее голос. На ней был тот же свитер с синими птицами, но гораздо более корот
кая юбка.
Я снова сел. Она при виде меня притворилась удивленной. Села напротив. Син
ие птицы на груди стали расплывчатыми. Она, казалось, нервничала.
Я решил притвориться, что не узнал ее голос на автоответчике.
Ц Какой сюрприз, Ц сказал я. Ц Разрешите предложить вам бутылочку?
Библиотекарша разрешила, но только одну. Я принес пиво из бара.
Ц Я даже не знаю вашего имени, Ц заметил я, ставя бутылку напротив нее.
Ц Генри, Ц представилась она. Ц Сокращенное от Генриетты.
Я сказал, что меня зовут Хэнк, удивившись самому себе. В первый раз со дня с
мерти матери произнес свое имя, и…
Ц Тогда мы тезки, Ц сказала она.
Ц Разве?
Ц Хэнк Ц сокращение «Генри», я так думаю, Ц объяснила она. Ц В любом сл
учае я действительно восхищаюсь тем, что вы делаете.
Ц Да? Чем же?
Ц Бюро. Я хочу сказать, древо искусства перестало бы плодоносить, если бы
вы его не подрезали.
Ц Не только искусства, Ц поправил я. Ц Мы занимаемся музыкой, литерату
рой и фильмами. Никаких плодов.
Ц Знаю, Ц сказала она. Ц Просто метафора.
Ц И метафорами мы тоже не занимаемся, Ц сказал я. Потом добавил: Ц Шутка.

Последовала неуютная тишина. Мы оба посасывали пиво. В телевизоре все ещ
е пытались расколоть орех. Теперь его били рукояткой древнего револьвер
а тридцать восьмого калибра.
Ц У вас, наверное, опасная работа, Ц задумчиво произнесла Генри. Ц Я име
ю в виду бутлегеров, александрийцев и так далее.
Ц Я с ними не связываюсь. Я не из Принуждения. И, именем закона, обязан вам
напомнить…
Ц Мы в подпольном клубе, Ц перебила она. Ц Можно говорить о чем угодно.
Даже о бутлегерах.
Я пожал плечами.
Ц Я просто старьевщик, Ц сказал я.
Ц Кто-кто?
Ц Старьевщик, так нас называют в Принуждении. Думаю, пытаются оскорбить.
Мы ведь никого не арестовываем.
Ц Этим можно гордиться.
Ц Не уверен.
Ц Почему?
Опять неловкая тишина.
Ц Итак, почему же вы здесь? Ц шепотом спросила она. Ц Что у вас в сумке?
Ц Ничего, Ц ответил я. Я и забыл про пластинку. Ц Вы меня натолкнули на и
дею.
Генри встревожилась, и я быстро добавил:
Ц То есть ваша школа. Я ищу проигрыватель. Чтобы посадить в нем цветы. У ме
ня много цветов. Помните?
Ц Вертушка?
Ц Вертушка Ц только часть целого, Ц сказал я. Ц Проигрыватель Ц вот ц
елое. Ручки на передней панели ящика.
Ц У вас много цветов, Ц повторила она. Совершенно ясно, что Генри мне не п
оверила. Она вновь взглянула на пакет, потом оглядела клуб, но не увидела т
о Ц или того, Ц что искала. Мы оба уставились в телевизор. Парень в смешно
й шляпе держал кокос у груди, а девушка целилась в орех из пистолета.
Ц Кто из них Гиллиган? Ц спросил я.
Ц Гиллиган Ц девушка, Ц ответила Генри. Гиллиган уже готовилась спуст
ить курок, когда дверь распахнулась и в клуб вошел коротышка в ковбойско
й шляпе. Я заметил, что он не платил за вход. И постарался вспомнить, платил
а ли Генри.
Она помахала ему, и коротышка подошел к нашему столику. Я едва мог рассмот
реть темное лицо из-за полей ковбойской шляпы.
Ц Хэнк, познакомься с Ковбоем Бобом, Ц сказала она. Ц Боб может достать
тебе все, что заблагорассудится. Например, проигрыватель.
Генри встала. Боб сел.
Ц Мне для растений, Ц пояснил я.
Ц Позвольте заглянуть в пакет, Ц сказал Боб. Ц Они работают на разных с
коростях. Мне придется подобрать подходящий.
Я передал ему пакет, он глянул внутрь, кивнул, на мгновение напомнив мне Ло
у.
Ц Тридцать три и одна третья. Сложно, но просто, если вы понимаете. Принес
ите ее сюда завтра вечером, в это же время.
Потом он поднялся и ушел.
Ц Принести что? Ц запоздало спросил я. Генри села с двумя бутылками.
Ц Моя очередь угощать, Ц сказала она.
Синие птицы вернулись на ее грудь и медленно летели слева направо. Я заме
тил, что у нее крошечные, красивые руки. Руки библиотекаря, наверное.
Ц Мы не обсудили цену, Ц пожаловался я.
Ц Насколько я знаю Боба, вы будете довольны, Ц успокоила Генри. Потом в п
ервый раз улыбнулась: Ц А Боба я знаю.
В телевизоре пытались поставить палатку. Все, что бы там ни хотели сделат
ь, получалось из рук вон плохо. Знакомое чувство. Моя радость испарилась. Я
ввязался во что-то незаконное и понимал, что придется идти до конца.
Может, все будет хорошо. Завтра пятница. Подержу альбом всего один день. До
стойная улица никогда не узнает. Потом верну пластинку на место и посажу
в проигрывателе цветы. Сработает. Я уже почти не хотел слушать запись. При
нуждение исчезнет вместе с опасностью.
Однако остается еще девушка, Генри. Я решил пригласить ее на танец. Купил е
ще пару бутылок, но, когда обернулся, чтобы отнести их к нашему круглому ст
олику, Генри уже исчезла.
Я выпил обе сам, за барной стойкой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Обвиненные по девятнадцати пунктам в убийствах первой степени и по двум
пунктам в намеренной террористической деятельности (произошло два одн
овременных взрыва) каждый, члены «Гетти 11» отказались от помощи закона и н
е стали делать заявлений. Судья объявила, что намеревается назначить адв
окатов, и в силу вступила презумпция невиновности для каждого из подзащи
тных, как и предусмотрено законом. Потом она отпустила под залог Дамарис (
согласно положению «О знаменитостях Калифорнии») как наименее опасную
из подсудимых, которой «негде спрятаться» в виду мировой известности. Де
сяти остальным отказали в выпуске под залог, они остались в тюрьме Лос-Ан
джелеса.
Дамарис отказалась от предоставленной возможности покинуть тюрьму в з
нак солидарности с сообщниками.
Ц Мы воюем против знаменитостей, Ц объявила она на пресс-конференции н
а ступенях тюрьмы.
Произведенный в средствах массовой информации фурор (Дамарис в оранжев
ом комбинезоне появилась на обложках всех четырех бульварных газет впе
рвые за двенадцать лет) стал причиной временного федерального закона, вы
требованного выжившими и друзьями жертв, легально называющимися «Корп
орация любимых», «напомнившими суду» (как выражались их адвокаты) о равн
ом страховании, гарантированном Поправкой к Конституции «О правах жерт
в».
Решение судьи опротестовали, и Дамарис вернулась в тюрьму Лос-Анджелеса
, хотя ее и поместили отдельно от сообщников в крыло знаменитостей. Начал
ся судебный процесс, и пресса всего мира приготовилась к первому судебно
му разбирательству против знаменитости, обвиненной в войне против само
й Славы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Я проснулся один.
Какой же дом тусклый без Гомер!
И невероятно, удивительно, устрашающе одинокий.
Я лежал с закрытыми глазами, слушал, как бибикает комп, слушал пустоту бол
ьшого старого дома, который я унаследовал от отца через мать. Без Гомер до
м становился просто домом. Меньше, чем домом: скоплением комнат и холлов, с
шитых тишиной.
Я один, не считая Хэнка Вильямса, который пришпилен к стене напротив моей
кровати. Он очень похож на Ковбоя Боба в ковбойской шляпе, залезающего в л
ектро. Но в те дни автомобиль ездил бы на бензине. Возможно, «кадиллак». Ку
да он едет? Что пытается сказать мне?
Вечером узнаю. Утром все казалось не таким уж и мрачным. Приду домой и один
раз послушаю пластинку, потом положу ее обратно в сумку Бюро, чтобы сдать
на учет в пятницу, потом посажу в проигрывателе цветы, и все снова будет хо
рошо. Я почти слышал в голове песню, визжащий звук, будто машина отъезжает.

Я поднялся и проверил расписание. Всего три изъятия. В Бюро дела шли медле
ннее и медленнее Ц может, потому, что удаления (и соответственно изъятия)
заканчивались, или люди стали более благоразумными и приносят старье до
бровольно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27