Некоторые подались в а
рмию. Три Боба служат на авианосце в Средиземном море, на «Дельфине». Никт
о из нас так и не женился. Как будто мы родились с дырой вместо сердца. Пони
маете, о чем я? Незаполненная пустота.
Ц Я понимаю, о чем вы, Ц заверил я.
Ц Им следовало сделать девушек, Ц продолжал Боб. Ц А так мы как бы незак
онченны с самого начала. Единственный, кто влюбился, Ц тот, которого вы н
азываете вашим Бобом.
Ц Влюбился? Ц спросила вернувшаяся из «кабинета задумчивости для дев
очек» Генри. Ц Вы уверены? Ц Мы все стараемся поддерживать связь, Ц поя
снил Индеец Боб. Ц Девушка из Бруклина. Александрийка. И вот он наконец, д
ома. Ц Я не знала, что он меня любит, Ц сказала Генри. Несколько вымученны
х синих птиц появилось на свитере, пока она сидела с повлажневшими глаза
ми над своим чаем. Ц Я думала, он делает все для Панамы.
Ц Он даже не знал, как найти Панаму, Ц напомнил я, и синие птицы исчезли.
После супа Генри свернулась калачиком у маленькой керосиновой плитки и
заснула. Вигвам трепетал на ветру, словно парус. Индеец Боб отвел меня вве
рх по холму на кладбище. Вылинявший деревянный указатель на воротах глас
ил: «Леса счастливой охоты, дом храбрецов».
Ц Мы все сюда возвращаемся или пытаемся, Ц сказал он. Ц Не спрашивай по
чему. Может, это заложено в генах. Может, нас так научили. Даже Боб, потерявш
ийся в море (изначально на «Дельфине» плавали четверо), в конце концов ока
зался тут. Сейчас здесь четырнадцать полных могил.
У кладбища стояли ворота, но не было ограды. Строгое, печальное и опрятное
. И каменистое. Семьдесят семь могил в семь рядов по одиннадцать, на твердо
м боку холма с видом на пробегающую мимо междуштатную дорогу. Шестьдесят
три пустые дыры. Семьдесят семь крестов, все из белого пластика, все с над
писью «Роберт Текумзе Легкоступ» с отпечатанной датой рождения (20…) и пус
тым местом для даты смерти. У четырнадцати пустое место заполнено каранд
ашом.
Ц Все могилы вырыли экскаватором одновременно, Ц продолжал Индеец Бо
б. Ц Их постепенно засыпает песком, приходится раз в год обновлять. Одно
из условий соглашения о разрыве с университетом. Не хотите виски?
Он потянулся к одной из открытых могил (не больше полуметра в глубину, как
и все остальные) и вытащил бутылку «Эй, милашки!».
Иногда ветер исчезает внезапно, как солнце, и впечатляющая тишина падает
на Землю. Такая перемена особенно поразительна на Западе. Мы с Бобом отхл
ебнули виски, потом еще, затем он положил бутылку обратно в могилу, рядом с
двумя короткими лопатами.
Ц На утро, Ц сказал Боб. Ц Я помогу вам с похоронами. Еще одна наша тради
ция.
«Ты мне поможешь? Ц подумал я. Ц Он твой брат. А я просто проезжал мимо».
Но вслух ничего не сказал. Существуют способы сделать все, что угодно, и сп
особы сделать так, чтобы все устроилось само собой.
Как только солнце уходит с Запада, становится холодно.
Я спал в вигваме с Индейцем Бобом, Генри и Гомер, уложенными вокруг малень
кой керосиновой плитки, как цифры на часах. Проснулся посреди ночи попис
ать. Вначале не понял, где я, потом узнал хлопанье материи.
Снаружи дул ветер. Я нырнул за вигвам пописать, но он не защищал от ветра и
з-за своей округлой формы!
Я застегивался, когда почувствовал, как что-то ударило меня по руке. Внача
ле я решил, что это камень, ветка, лист, принесенный ветром. Потом увидел ма
ленький красный глаз, глядящий с земли между моих ног.
Ц Ты.
Я положил жучка в карман, утром с ним разберусь. К тому же мне нравилась ег
о теплая пульсация, когда я сворачивался калачиком возле керосиновой пл
итки.
Мне снилось, что я на шхуне, плыву на Запад. Я спас моряка с острова в форме к
ости. Своего отца, папу.
Ц Где ты пропадал? Ц спросил он.
Или мне только приснилось, что мне снился сон?
Наступило утро. Ярко светило солнце. Генри стонала, а Индеец Боб склонялс
я над ней с чашечкой жутко пахнущего зеленого чая.
Ц Кактусовый чай, Ц сказал он.
Ц Ей нужна «Полужизнь», Ц объяснил я.
Ц Кактусовый чай, Ц повторил он, как будто предлагал индейский заменит
ель таблеток.
И кажется, сработало. Генри застонала, выпрямилась и снова заснула,
Я вышел наружу, на слепящее солнце и холодный ветер. Жучок все еще сидел у
меня в кармане. Он дарил мне такое потрясающее ощущение, что я не мог убрат
ь с него пальцев. Я огляделся в поисках кувшина или банки. Но какой смысл? П
охоже, от него не избавиться.
Я посадил его на бок грузовика и смотрел, как он соскальзывает вниз, в поис
ках места, где спрятаться. Придется разобраться с ним позже. Вначале похо
роны.
Индеец Боб уже открыл грузовик и шел вверх по холму с Бобом на руках. Я дви
нулся следом с Гомер в тележке. Стоял ясный, чистый солнечный день. За моей
спиной вигвам трепетал и хлопал, словно парус. Мы остановились у ворот, и
я положил лопаты в тележку рядом с Гомер.
Ц Интересно пахнет, Ц отметила она.
Я решил взять с собой виски и сунул бутылку туда же.
Ц Одна проблема, Ц сказал я, направляясь за Бобом к кладбищу. Ц Нам нуже
н Боб, чтобы завести грузовик.
Ц Я могу вам помочь.
Ц Но вы не едете с нами.
Ц Тогда просто не выключайте его, Ц ответил Боб. Мы посадили нашего Боб
а между двумя открытыми могилами и вытащили лопаты из тележки. Ц Выбира
йте.
Ц Разве вы не хотите сами?
Ц Как пожелаете. Тогда здесь.
Мы приступили, и, пока Боб разматывал нашего Боба, я нацарапал дату смерти
Ц пятнадцатое октября (так мне показалось, я не следил за днями с тех пор,
как мы уехали из Нью-Йорка) 20… на кресте шпонкой из ручки тележки. Потом мы
уложили Боба в могиле как могли прямо.
Могила оказалась слегка короткой, а он Ц слегка согнутым.
Индеец Боб склонил голову, я последовал его примеру. Он сказал что-то на н
епонятном языке и передал мне «Эй, милашку!».
Ц Холодно пахнет, Ц заявила Гомер.
Она становилась настоящим проповедником. Мы накрыли Боба и, прикончив ви
ски, пошли вниз.
Индеец Боб шел первым, первым и услышал визг. И побежал. К тому времени как
я добрался до вигвама, он стоял в дверном проеме, загораживая проход.
Ц Не входите, Ц сказал он. Ц Дайте, я сам справлюсь. Я знаю, что делать. Вы
только будете мешать.
Ц Мешать чему?!
Ц Девушка Боба. Она рожает.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Прошел год.
Потом еще один.
Большинство членов Круглого Стола сочли, что мистер Билл потерял интере
с к проекту, что диспуты и споры последнего дня совершенно испортили дел
о, оставив им после себя только память и, конечно, по миллиону. Новости о Да
марис прекратили поступать (согласно закону), когда ее формально заключи
ли в специальную камеру и посадили на «Полужизнь» двадцатого апреля 20… г
ода. Заваривал камеру представитель «Корпорации любимых» согласно поп
равке о правах жертв к конституции. Процедурой руководил дипломированн
ый сварщик и офицер исправительного учреждения, даже несмотря на то, что
представитель «Корпорации любимых» (выбранный жребием) оказался опытн
ым сварщиком-любителем, сопровождавшим японскую команду сборщиков уро
жая в качестве механика.
О мистере Билле новостей не поступало. Вечный эксцентрик, он стал еще бол
ьшим затворником.
Александрийцы не покидали полосу новостей. Бомбы, поджоги, взрывы и «всп
лески» стали еженедельным событием, особенно в Европе, где американские
фильмы и искусство «иммигрантов» служили мишенью для особенно частых н
ападок вместе с произведениями древних (и новых) мастеров. Александрийск
ое движение на Дальнем Востоке приняло антиамериканское и антиевропей
ское направление. Музей Хидеки в Токио сожгли дотла. В каждом музее усили
ли охрану, посещение резко падало. Нападения на концертные залы посеяли
панику в Индонезии. Концерт Майкла Джексона подвергся атаке толпы алекс
андрийцев, и престарелый певец едва унес ноги. В Шанхае и Сиэтле бродили б
анды убийц, которым приплачивали конкурирующие кинокомпании. Ходили сл
ухи о вирусах-убийцах на компактах с рэпом. Французский «Диснейленд» по
двергся бомбардировке ракетами, в результате чего погибли сто человек, ч
етверо из них Ц дети. Все это делалось от имени александрийцев.
В то же время новые произведения искусства находились на подъеме, а не на
спаде. Доходы росли. Как война воодушевляет промышленность, так и мирова
я война против искусства и развлечений повышала производительность и д
оходы и, как заявляли некоторые (и, естественно, отрицали другие) творческ
ие способности. Война Ц вещь хорошая, если ее можно регулировать, соглас
но «Уолл-стрит джорнэл», призывавшему к управляемой «холодной войне с и
скусством», которая выведет из игры «анархистов и нативистов» прежде, че
м они нанесут непоправимый ущерб. Тот же лозунг, с другим основанием, подн
яла «Вэраети», призывавшая к интернациональной транслируемой акции «Ж
ги и заливай», которая приведет к обновлению и, что особенно важна, к устой
чивости искусства и развлечений.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Я вывел Гомер на прогулку, вниз до самой междуштатной дороги (такой же, как
и раньше, засыпанной песком и летающими перекати-поле) и обратно на холм.
Визг стал пронзительнее, поэтому мы еще погуляли. Наконец в вигваме воца
рилась тишина. Мы ждали на стоянке у грузовика, не испытывая желания захо
дить внутрь.
Ц Сладко пахнет, Ц заметила Гомер.
В дверях появился Индеец Боб с завернутым в полотенце свертком. Последни
й выглядел как уменьшенная версия Боба в ковре.
Ц Генри спит, Ц сообщил он. И вручил мне сверток. Ц Возьмешь его на мину
тку?
Сверток оказался твердым, лицо прикрыто.
Ц Ребенок умер?
Ц Нет, нет, нет, Ц закачал головой Боб. Ц Просто весь в крови. Можешь вымы
ть его. За кладбищем есть бак с водой. Налево от ворот.
Ц Сладко пахнет, Ц повторила Гомер.
Ц Жди здесь, Ц приказал я ей.
И направился к кладбищу с твердым свертком в руках. Я боялся посмотреть н
а ребенка. Разве он не должен плакать?
Я повернул налево у ворот и пошел вокруг кладбища. Бак с водой стоял за хол
мом, под мельницей, медленно, со скрипом поворачивавшей свои лопасти, нес
мотря на отсутствие ветра.

Я развернул полотенце. Ребенок не был на самом деле ребенком. Скорее мале
ньким мужчиной, размером со статуэтку Оскара или большие кеды, двенадцат
ь или тринадцать дюймов. Лысый и морщинистый, как палец, пробывший слишко
м долго в воде. Глаза закрыты. Пенис примерно с дюйм длиной. Худые ножки и п
овсюду кровь.
Легкий как перышко. Я мог удержать его одной рукой. Я окунул мужичка в воду
, он открыл глаза и сказал:
Ц Ага!
Я окунул его снова и вытер кровь с ног, живота, маленького пениса, который
стал устрашающе твердым. Большинство младенцев рождаются пухленькими,
но этот оказался худосочным. Большинство младенцев милые, а наш Ц уродл
ивый. Я намочил кончик полотенца и вымыл его крошечное лицо. Что-то наблюд
ало за мной…
Я повернулся и увидел под мельницей двух антилоп. Я махнул на них полотен
цем, они повернулись и убежали.
Стояло ясное холодное осеннее утро, возможно, конец октября. Я чувствова
л странное спокойствие, даже невзирая на то, что к концу месяца мне надо на
йти и вернуть пластинку. Я не сомневался, что сумею выдумать историю, чтоб
ы объяснить свое отсутствие, стрельбу, подпольный клуб. Гомер, казалось, ш
ла на поправку, не умирала больше, и я осуществил свою поездку на Запад. Ка
к блестел каменный мир на солнце! Вода в каменном баке! Антилопы! Они остан
овились в нескольких футах и снова разглядывали меня. «Вот он я», Ц подум
ал я.
Ц Вот он я.
Ц М'ленни, Ц отреагировал мужичок.
Не могу называть его младенцем, даже в мыслях. Я вытер новорожденного, зав
ернул в полотенце и пошел обратно к вигваму. У ворот кладбища встретил Ин
дейца Боба.
Ц Мне показалось, ты кричал, Ц сказал Боб. Ц Не я.
Потом я услышал крики, и все мои приятные ощущения испарились, рассыпали
сь, как сухие листья на ветру. Крики доносились с кладбища.
Наш Боб.
Ц Нет, нет!
Он сидел в могиле, пыль и песок застряли в волосах, на лице, в глазах. Костля
вые руки сцеплены вместе, он размахивал ими перед собой.
Ц О нет! Ц кричал он. Ц Нет!
Ц Я же говорил, что ваш спрей вызывает привыкание, Ц покачал головой Бо
б.
Ц Надо засунуть его обратно, Ц решил я. Посадил маленького мужичка, все
еще закутанного в полотенце, у ворот и схватил лопату. Ц Пошли!
Индеец Боб взял вторую лопату. Боб вроде бы вовсе не собирался вылезать и
з могилы. Он просто сидел там и повторял «нет, нет, нет!» снова и снова. Глаза
широко раскрылись, не так, как после дозы «Последней воли». Они прибавили
мне надежды, что мы успеем похоронить Боба прежде, чем Генри услышит крик
и.
Его глаза походили на изюмины. Кстати говоря, ворона на соседнем пластик
овом кресте жадно посматривала на них.
Я попытался запихнуть мертвеца обратно в могилу, но он вскинул колени, вы
брасывая из ямы грязь.
Ц А если повернуть его другой стороной? Ц предложил Боб.
Я расширил яму, и мы свалили его туда, задницей кверху.
Ц Нет! Ц вскрикнул наш Боб. Ц Нет! Только не это!
Ц Земля! Ц сказал я.
Индеец Боб начал забрасывать ее обратно в яму одновременно лопатой и ног
ами.
Ц Стойте.
Мы оба остановились, выпрямились и повернулись. Генри. Она держала мален
ького мужичка одной рукой, а тот цеплялся за ее свитер (покрытый смутными
синими очертаниями птиц), пытаясь забраться за пазуху.
Она сама запустила руку под свитер и вытащила баллончик «Последней воли
».
Ц Давайте узнаем, чего он хочет, Ц предложила она.
Ц Ни за что! Ц возразил я. Попытался схватить баллончик, но она убрала ег
о обратно под свитер. Ц Мы знаем, чего он хочет. Он мертв. Он хочет жить.
Ц Я же говорил вам. Ваш спрей вызывает привыкание, Ц повторил Боб. Ц Отк
ладывается в мышцах. Как диоксид.
Генри встала на колени у могилы. Посадила маленького мужичка на землю, и т
от ухватился за ее свитер, чтобы не свалиться внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27