«Кто убил коменданта? Почему? Почему? Почему?» Наконец я поймал себя на том, что говорю ее вслух.
Пассажиры парохода «Аннам» шедшего из Лагоса в Беркенхед, были сильно заинтересованы двумя людьми, державшимися особняком. Они сидели и ходили вместе.
Один из них был сухой, высокий англичанин, молчаливый и недоступный, никогда не употреблявший двух слов там, где можно было сказать одно, с холодным серым взглядом, не видящим окружающих, стального цвета волосами, стальной крепости подбородком и ртом. Другой, более жизнерадостный и общительный, выглядел типичным французским офицером. Он, по-видимому, был очень привязан к англичанину.
День за днем они о чем-то разговаривали. Вернее, говорил француз, а англичанин вставлял короткие замечания в его монолог. Случайный слушатель заметил бы, что англичанин говорил только о каком-то письме и трупе без фуражки. Француз говорил все больше о пожаре, убийстве и исчезновении…
- Когда вы в последний раз видели леди Брендон? - поинтересовался Джордж Лоуренс однажды в голубом Бискайском заливе.
- Давно. Очень давно. Я был неделю в Брендон-Аббасе, это было, вероятно, шесть или семь лет тому назад. С тех пор я ничего туда не писал, кроме письма с благодарностью после моего отъезда оттуда… Скажите, переписываетесь ли вы регулярно с леди?
- То есть… нет. Я не назвал бы это регулярной перепиской, - замялся Джордж Лоуренс. - Собираетесь ли вы туда в этот раз? - продолжал он, симулируя зевок.
- Собственно говоря, следовало бы отвезти леди этот невероятный документ, но поездка туда меня никак не устраивает. Конечно, я мог бы послать этот документ при письме, но это было бы очень длинное письмо, а я пуще всего на свете ненавижу длинные письма.
- Я отвезу его, если хотите, - предложил Лоуренс. - На будущей неделе я буду поблизости от Брендон-Аббаса. Я знаю Майкла Джеста, и мне будет забавно узнать, в чем дело.
Майор де Божоле почувствовал, что слово «забавно» не вполне точно выражало ощущения Лоуренса. Его скрытый и флегматичный друг был слишком сильно взволнован во время рассказа. Очевидно, все, что касалось леди Брендон, затрагивало его настолько сильно, что забавно было само употребление этого слова.
Де Божоле улыбнулся про себя и серьезно сказал:
- Великолепно, мой друг, это спасет меня от писания письма в милю длиной, а леди Брендон не сочтет, что я небрежно отнесся к ее делу. Я рассказал все вам, ее другу, и дал вам документ - с просьбой передать ей. Скажите ей, что я считаю его уткой. Впрочем, он был найден при своеобразных обстоятельствах, и потом, может быть, он ей пригодится.
- Совершенно верно, - согласился Лоуренс. - Я не сомневаюсь в том, что Майкл Джест не крал сапфира и вообще ничего не крал. Но этот документ должен быть передан ей, раз он касается ее и Джеста.
- Разумеется, друг мой. Если камень действительно был украден, документ может помочь его отыскать. Почерк, например, может навести на след. Она сама решит, следует ли посылать его в Скотленд-Ярд… Заверьте ее, что я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, если окажется, что камень действительно пропал.
- Ладно, старина, - сказал Лоуренс. - Я на днях там буду. Наверное, первый, кого я встречу, будет Майкл Джест, и в тот же вечер я увижу пресловутый сапфир.
- Несомненно, - ответил Божоле. - Знаете ли вы почерк Майкла?
- Никогда не видал, но почему вы спрашиваете? Неужели вы думаете, что он действительно написал это письмо?
- Я перестал думать, друг мой, - вздохнул Божоле. - Во всяком случае вы можете быть уверены, что первое письмо от вас я распечатаю не теряя времени. Либо сапфир украден, либо нет. Если украден, то этот документ может иметь практическое значение.
- Боюсь, что не очень практическое, - возразил Лоуренс. - Похоже на то, что похититель вместе с камнем остались в сгоревшем форту Зиндернеф.
- Силы небесные! Мне это никогда не приходило в голову. Великолепнейший сапфир в мире, стоящий почти миллион франков, может быть, валяется сейчас среди хлама в развалинах форта Зиндернеф, - сказал взволнованным голосом Божоле. На минуту Лоуренс представил себе, как он посвятит свой отпуск поискам камня и вернется в Брендон-Аббас с миллионным минералом в кармане.
- Если камень исчез, то мы должны будем действовать быстро и осторожно, - сказал Божоле, и добавил: - Положение становится все более интересным. Представьте себе охоту за сокровищами в форту Зиндернеф. Что будет, если об этом узнают туареги или строители нового форта и гарнизон? Пока камень не найдут, Зиндернеф будет самым популярным форпостом в Африке. Если камень действительно там, то лучшим способом его потерять было бы намекнуть об этом кому-нибудь. Нет, это нужно было бы держать в строжайшей тайне и, по возможности, все поиски вести лично… Новые осложнения… чертовщина этакая! - и он улыбнулся.
Джордж Лоуренс задумался.
- Предположим, что камень был в кармане человека, сгоревшего в форту. Мог ли он погибнуть в огне? Портятся ли драгоценные камни от огня?
- Не знаю. Можно будет узнать у какого-нибудь ювелира. Впрочем, едва ли. Драгоценные камни кристаллизуются внутри земли при значительно более высокой температуре.
И Лоуренс снова задумался. Он думал о том, как он пожертвует своим отпуском, чтобы возвратить леди Брендон ее сокровище. Отпуском? Нет, карьерой, чем угодно, хоть жизнью…
Голос Божоле возвратил его к действительности.
- Странно, что эта история не попала в газеты!
- Действительно, - согласился Лоуренс. - Я, конечно, не пропустил бы ее. Я регулярно читал все время мои газеты… Вероятно, этот чертов камень вовсе не был украден.
- Похоже на то, - ответил его друг. - Иначе все английские газеты кричали бы об этом под самыми жирными заголовками… Впрочем, может быть, леди Брендон почему-нибудь замяла это дело… Пойдем, выпьем чего-нибудь, старик, это лучше.
Прощаясь в Лондоне, майор де Божоле отдал Джорджу Лоуренсу документ, который тот должен был передать по назначению.
Лоуренс обещал сообщить своему другу все, что узнает.
Джордж Лоуренс привозит вести леди Брендон в Брендон-Аббас
Автомобиль бежал по дороге, ведущей к воротам Брендон-Аббаса, и сердце Джорджа Лоуренса билось, как сердце юноши, спешащего на первое свидание.
Если бы она вышла замуж за него четверть века тому назад, когда ее звали просто Патрисия Риверс, он все еще любил бы ее, но, вероятно, не был бы в нее влюблен, как теперь.
Автомобиль проскочил ворота и летел по широкой дубовой аллее. Бронзовое лицо Лоуренса побледнело, он снял перчатку и опять надел ее, потом стал поправлять галстук.
Автомобиль обогнул дом и встал перед открытой дверью. Проходя по знакомому дубовому холлу, Лоуренс чуть не кивнул двум железным рыцарям, охранявшим двери, через которые он вошел во внутренний холл. Оттуда шла винтовая широкая лестница до самой стеклянной крыши трехэтажного дома. Лестница и галерея ожили воспоминаниями, и Лоуренс снова видел статную женщину, ступавшую когда-то рядом с ним по этим лестницам.
В первый раз он пришел в этот дом, надеясь, что, увидя ее женой другого, он излечится от своей нелепой любви, а может быть, наоборот, надеясь, что его любовь вспыхнет еще ярче. Он был счастлив, увидев, что любит ее еще больше, чем прежде, что его детская любовь переросла в глубокое чувство сильного мужчины и что она становилась для него тем, чем для Данте была Беатриче.
Он приезжал с перерывами в несколько лет, и даже ее неизменная дружба, не позволявшая ему мечтать о большем, не охладила его чувства. Она была целью его существования, центром его жизни, и каждый раз, когда он ее видел, она казалась ему еще прекрасней и желанней.
В этом старинном ящике лежали теннисные ракетки и молотки для крокета. На нем они в последний раз сидели рядом, когда Лоуренс ждал карету, которая должна была увезти его на вокзал. Он возвращался в Африку. Она доверчиво дала ему свою руку, и он старался сказать что-нибудь другое, кроме того, о чем он не смел говорить… На старинном сундуке напротив они сидели однажды вместе, отдыхая от танцев под Новый год.
Те же картины: лошади и собаки, те же чучела, те же трофеи: головы львов, антилоп и буйволов - этих он сам убил на Нигере и прислал сюда. Над камином коллекция африканского оружия.
Лоуренс дернул медную кисть, висевшую на шнурке над камином, и из глубины коридора ему ответил звонок. Вошел лакей - незнакомый.
Лоуренс хотел спросить, дома ли леди, но в это время из другой двери появился дворецкий.
- Хэлло, Бердон! - сказал Лоуренс. - Как поживаете?
- Мистер Джордж! - искренне обрадовался старик, тридцать лет знавший Лоуренса. - Я так рад вашему приезду!
Еще более рад он бывал отъезду Лоуренса. Он регулярно получал от него пятифунтовый билет. За долгие годы знакомства мистер Лоуренс стал для Бердона неплохим источником дохода.
- Разрешите, я проведу вас прямо к леди, - заявил Бердон, зная, что гостя радостно встретят, и они пошли.
- Как поживает леди? - спросил Лоуренс, чувствуя необходимость говорить, чтобы скрыть свою нервность.
- Она в добром здоровье, сэр, принимая во внимание… - дворецкий замолк.
- Что именно? спросил Лоуренс.
- Вообще все, сэр, - неопределенно ответил дворецкий.
Лоуренс улыбнулся про себя. Хороший слуга этот Генри Бердон.
- Как поживает достопочтенный Фоллиот?
- Он становится все более странным, жаль его, - ответил Бердон.
- Здесь мистер Майкл?
- Нет, сэр… других молодых людей тоже нет. - Голос старика звучал как-то необычно.
Мимо площадки для лаун-тенниса, через цветник из роз и по узкой тропинке, окаймленной вязами, они вышли на небольшую квадратную площадку бархатного дерна. Слева и сзади возвышались огромные деревья, справа был старинный серый дом, а впереди открывалась панорама бесконечных покатых холмов.
У плетеного стола на парусиновом кресле спиной к пришедшим сидела женщина. Она читала книгу, и сердце Лоуренса пропустило один удар, а потом забилось быстрее, чтобы его наверстать. Дворецкий кашлянул подобающим тоном и на подобающем расстоянии, доложил о госте, поставил ему плетеный стул и скрылся.
- Джордж! - сказала леди Брендон глубоким мягким голосом. Глаза ее светились от радости, но щеки не побледнели и не покраснели, а дыхание не стало быстрее. Все эти симптомы проявлялись у Лоуренса, несмотря на то, что он ожидал этой встречи, а она - нет.
- Патрисия! - произнес он и поцеловал обе ее руки.
- Да, - сказал Лоуренс, долго глядя на умное и свежее лицо сорокалетней женщины.
- Что значит «да»? - спросила она.
- Да, вы так же молоды и прекрасны, как всегда, - сказал он без всякой галантности, тоном простой констатации факта.
- А вы так же неисправимы, Джордж… Сядьте и скажите мне, почему вы меня не послушались и приехали сюда до вашей свадьбы… Может быть, вы уже женаты, Джордж? - улыбнулась леди Брендон.
- Нет, Патрисия, я не женат, - нахмурился Лоуренс, неохотно отпуская ее руки. - Я ослушался вас и пришел сюда, не приведя с собой жены. Я надеялся, что вам, может быть, понадобится моя помощь… то есть я боялся, что у вас могут быть затруднения, и надеялся, что смогу вам помочь.
Леди Брендон внимательно посмотрела на Лоуренса. Ее взгляд был спокойным, но Лоуренс чувствовал, что она вся насторожилась.
- Затруднения? Помощь? В чем дело, Джордж? - спросила она, маскируя свою чуткую настороженность смешливым любопытством.
- Это довольно длинная история, - начал Лоуренс, - но мне не придется надоедать вам, если только вы скажете мне, что Майкл Джест чувствует себя прекрасно, а «Голубая Вода» находится у вас в полной сохранности и так далее.
- Что такое? - вскрикнула леди Брендон.
Теперь нельзя было ошибиться. Ее лицо выражало тревогу, прямой взор был внимательным и напряженным. Кажется, она даже побледнела. Во всяком случае она слегка нахмурилась, когда спросила:
- О чем, собственно, речь, Джордж?
- О Майкле Джесте и «Голубой Воде», Патрисия, - ответил Лоуренс. - Если вам поначалу кажется, что я немножко сумасшедший, то вы ошибаетесь. Я представлю вам кое-какие доказательства. Мое сумасшествие вполне методично, дорогая, - засмеялся он.
- У вас сумасшедшие методы, - чуть сухо ответила леди Брендон. - Вы видели Майкла? В чем дело? Рассказывайте.
- Нет, я его не видал, но…
- О чем же вы тогда толкуете? Что вы знаете? - прервала Патрисия скороговоркой, - верный признак того, что она сильно волновалась.
- Мне ничего не известно, Патрисия. Я хочу вас спросить, что вы знаете. Я довольно необычайным образом получил документ, содержащий признание Майкла в краже «Голубой Воды», - начал Лоуренс.
- Значит, это он… - прошептала леди Брендон.
- Что он? - спросил Лоуренс.
- Продолжайте, дорогой, - быстро ответила она. - Как попал вам в руки этот документ? Рассказывайте!
- Я уже сказал, что это длинная история, - продолжал Лоуренс. - Документ был найден моим другом Божоле в одном месте, которое называется Зиндернеф. Это во Французском Судане. Он взял этот документ из рук убитого…
- Майкл? - прервала леди Брендон.
- Нет, француз, какой-то сержант, командовавший фортом и убитый арабом.
- Это который Божоле? Наш? - вновь прервала леди Брендон. - Тот самый, который учился с вами в школе? Сын Розы Кэри?
- Он самый. Он нашел этот документ в руке убитого коменданта, - отвечал Лоуренс. - Послушайте, Патрисия, этот сапфир, Он… украден? И, простите за глупый вопрос, этот почерк… Майкла? - Он достал конверт из внутреннего кармана.
Леди Брендон взяла письмо и посмотрела на него. Ее лицо было сурово и загадочно, на гладком лбу прорезались морщины, красивый рот был сжат тверже обычного. Она прочла документ и потом долго смотрела на далекие холмы и молчала, будто не зная, как ей отвечать.
- Расскажите мне всю вашу историю, с начала до конца, Джордж, - очнулась она наконец, - хотя бы для этого потребовалась целая неделя. Но сперва скажите, знаете ли вы что-нибудь еще про Майкла или про «Голубую Воду»?
- Ничего не знаю ни о том, ни о другом, - ответил Лоуренс, и ему показалось, что лицо ее просветлело.
Джордж Лоуренс отметил, что леди Брендон не отрицала и не утверждала, что сапфир был украден. То же и с почерком Майкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40