– И кто тебе наговорил такого… этакого?..
– Прорицатели. И Наставник.
– И чего конкретно они тебе сказали?
– Что я должен найти тебя и стать твоим сберегателем.
– Н-да?.. Именно моим?
– Я оберегал других. Сезон или Путь. Но постоянного Обещания не давал никому.
Он это все торжественно так сказал! Типа я тебе не изменял, любимая, на мне был презерватив. Ну ладно…
– Мне, стало быть, ты хочешь дать это… обещание.
– Да.
– Чтоб снять проклятие и все такое…
– Да, нутер!
– А если ты ошибся? Вдруг не я тебе нужен, а кто-то еще. Чего тогда?
– Я знаю, ты мой нутер!
– А я вот сомневаюсь.
Легкий плащ заколыхался. Может, от ветра. Либо гость в этот момент заряжает гранатомет. Или делает себе харакири. Поди разгляди, чего творится под темной тканью.
– Нутер, позволь мне коснуться твоей руки.
– Зачем?
– Ты сам все увидишь.
– Ладно, касайся, только… нежно.
И чуть не ляпнул: «ненавижу грубости, проти-и-ивный…» Нет, как-то не так действует на меня этот гость. Совсем не так.
«Скромнее, Лёха, и серьезнее, – пришлось напомнить себе. – Меченый ведь не трусливая истеричка, а о смерти мечтал, чтоб только с нортором не встретиться. Из ничего такая репутация не возникает».
Положил я руку на стол. Левую. Правой я привык Нож держать. И скальпель. Иногда.
Длинный подошел, посмотрел на мою руку. Внимательно так, словно ничего похожего раньше не видел. Потом поднес свою. Осторожно так. Как к горячему. Подержал немного и прикоснулся. Пальцами.
Грома и молний, искр, разрядов тока, трубного гласа и колебания тверди земной… – ничего этого не было.
Только полоса на руке нортора стала бледнее. И на лбу сделалась почти незаметной.
– Видишь? – выдохнул он.
– Ну вижу.
– Вижу и запоминаю… – Два эти ответа слились в один.
– Какого?!
Нож сам собой прыгнул мне в руку. Грохнулся тяжеленный стул. А длинный метнулся к открытому окну. И плащ грозовой тучей летел за ним.
– Ты кто?
– Зачем ты здесь?
И опять два голоса смешались, наложились, как некачественная запись.
Но ответили только на один вопрос. Не на мой.
– Смотреть и запоминать.
За окном, на карнизе, стоял еще один нортор. Вернее, одна. «Сестренка» моего гостя.
– Ты не можешь сюда войти.
– Кто меня остановит?
– Я.
Плащ длинного лег складками. Тяжелыми. Гранитными. А «сестренкин» трепетал крыльями летучей мыши. Маленькая семейная разборка. И я в ней явно лишний.
– Ты не оберегатель его.
– Он мой нутер.
– Ты станешь защищать его?
– От смерти и до смерти!
Целая вечность тишины.
Только б не испортить все. У кого-то торжественно-ответственный момент, а меня на смех растаскивает. По-нормальному я испугаться должен, а не давить в себе хихиканье. Но к нормальным норторы в окна не лазят. И в слуги не набиваются.
– Тогда я ухожу, – сказала и исчезла. Растворилась, что называется, в ночи.
– Нутер… – Нортор уже стоит передо мной. И когда он успел пройти полкомнаты? – …тебе нужен оберегающий.
– Зачем?
– Она может вернуться.
– С какой это радости?
– Ты ей понравился.
– Блин, как я польщен! Но, знаешь, она не в моем вкусе, так что…
– Это неважно.
– Да-а?
Оригинальные здесь, однако, порядки. Сначала Марла, потом эта. Ну против Марлы я ничего не имею, но бледная и длинная…
– Я не хочу, чтобы вы умирали.
Вообще-то я тоже не хочу. В самое ближайшее время у меня совсем другие планы…
Стоп! А с какой это стати он ко мне на «вы» обращаться начал?.. Внезапный приступ вежливости или я чего-то недопонял?
– Я себя и защитить могу. При случае.
– Я вижу, нутер. – Он глянул на Нож в моей руке. – Но Лирха тоже умеет защищаться. И оберегать. Как я.
– Ладно, договорились. Я ее не обижаю, если она ко мне не лезет.
– Ей не понравится этот договор.
– А мне…
– Тебе нужен оберегатель.
– Нужен так нужен… – Мне уже поднадоело спорить.
Плащ взметнулся крыльями и сложился за спиной нортора. Он протянул ко мне руки. Не знаю, чего гость прятал под плащом, но теперь его руки были пустыми.
– Возьми меня и дай мне свой плащ.
Я смог выслушать эту бредятину без улыбки. Во второй раз даже самый смешной анекдот не таким смешным кажется.
– В общем-то я не против. Насчет взять. Вот только с плащом проблемка. Я его уже отдал.
– Сберегателю или слуге?
– А есть какая-то разница?
– Слуг может быть много. Оберегатель один.
– Значит, слуге.
– Кто он?
– Меченый.
Молчание. Нортору явно требовалось продолжение.
– Он победил на аукционе. Худой, выше меня, со шрамом через всю морду.
– Я видел его.
– Надеюсь, никаких проблем не будет?
– Он твой слуга.
– Вот и ладушки. А утром я куплю новый плащ и тогда…
– Не утром. Сейчас.
– И где я сейчас плащ возьму? У тебя, что ли, одолжить?.. Дашь?
– Нет!
– Почему-то я так и думал.
– Дай мне тот плащ, что на тебе сейчас.
– Сейчас? Ну-ну…
Посмотрел я на свою одежку: сапоги, штаны, пояс, рубашка, жилет на шнуровке, Нож в руке… Все еще держу. Разжал пальцы. До пола Нож не долетел. Что там еще? Ну шарф на шее. Без него ни один уважающий себя миной на люди не выходит. Вот, кажется, и все. А плаща нет. Ни короткого, летнего. Ни длинного, походного. И кто из нас дурак?
Не спросил я этого, но очень уж внимательно посмотрел на гостя. У того на физиономии присутствовала стопроцентная невозмутимость.
– Закрой глаза, нутер, и ты увидишь свой плащ.
Издевается, гад? Ладно, будет ему воображаемый плащик. Сделаем.
Зажмурился и пошевелил плечами. Удобно мне в этом «плаще» или как? Оказалось, вполне удобно. И не тот плащ на мне, что я Меченому отдал. Другой совсем. Тут таких не носят. Длинный, теплый, на белом меху. А сам ярко-красный. С большим белым воротником. И клочки белого меха по красному. Блин, и где я такой прикид подсмотрел? На бабский немного смахивает.
Хотел открыть глаза, а нортор опять завел: «Возьми меня и дай…»
– Сейчас дам, сейчас!
Застежка у плаща не на плече, а под горлом оказалась. Здоровенная такая блямба из белого металла. Пока расстегнул ее, чуть ногти не обломал. Снял, подержал в руках – тяжелый! – и бросил на руки нортору. Как гардеробщице в театре.
– Бери и береги.
У бледноглазого даже руки прогнулись под моим подарочком. И взгляд у него стал каким-то обалдело-растерянным. Это у нортора-то? Не-э, показалось мне. Наверное.
– От смерти и до смерти. Обещаю, нутер!
Чего-то еще он хотел сказать соответствующее моменту, но я влез со своими приколами:
– До чьей смерти: твоей или моей?
– Если я умру, то кто будет тебя оберегать?
Так, ясненько, моей, значится. Дальше развивать эту тему не будем. А то дашь случайно какую-нибудь идею и неизвестно, чего потом с ней сделают.
В дверь постучали. Кулаком. Уверенно так, по-хозяйски.
Марла пришла.
Я открыл дверь. Сразу. Не задумываясь.
И увидел улыбку.
Когда Марла так улыбается, кому-то становится плохо. Очень. Надеюсь, не я вызвал у нее такую «радость».
Воздух за спиной застонал. Какая-то сила отбросила меня от двери и впечатала в стену. Я только раз моргнул, а в комнате уже завертелся смерч. Красно-зеленый.
«Марла… носит… зеленое…»
– Всем стоять!!! – У меня в ушах зазвенело от собственного ора. Хорошо, что стенка оказалась за спиной. Я сполз по ней на пол.
Смерч распался надвое. Темное и зеленое. Нортор и Марла. Блин, и почему мне красное приглючилось?
Хлопнул в ладоши. Тихо это у меня получилось, но внимание привлек. Гости перестали «бодать» друг друга взглядами, уставились на меня.
– Слушаем сюда! Говорю только один раз. Сначала тебе, Марла. Это… Крант. – Вдруг вспомнилось имя того, кто цеплялся за край плиты. Нортор вздрогнул и побледнел. Хотя куда еще бледнее. – Я дал ему свой плащ. Теперь он мой оберегатель. Все понятно?
– Да.
Блин, я прям млею от голоса этой бабы.
– Теперь тебе, Крант. Это – Марла. Я делю с ней завтрак, обед и постель. Понятно?
– Да, нутер.
– Когда она приходит, ты делаешь так, чтоб я тебя не видел. Это тоже понятно?
– Да-а…
Кажется, у моего телохранителя возникли какие-то сомнения. Я подождал немного – возражений не услышал.
– И еще одно. – Вдох-выдох: подняться, отлепиться от стены. Нет, от стены, пожалуй, рановато. Ладно, стоя тоже можно командовать: – Последнее. Чтобы больше такого бардака не-уст-ра-ива-ли!!! Мне несчастные случаи в быту не нужны. Все все поняли? Тогда свободны.
Я предпринял еще одну попытку отойти от стены. Ладно, постоим, подождем. Все когда-нибудь проходит: и звон в ушах, и ноги дрожать перестанут.
– Марла, лапушка, дай мне попить.
Какое вкусное вино у Ранула! Язык проглотить можно.
Промочил пересохшее горло. Полегчало. И в глазах перестало двоиться. Хорошо. Марла рядом. Трется, мурлыкает…
А посреди комнаты стоит нортор.
– Крант! Я чего тебе сказал, сукин ты сын!..
– Я стараюсь, нутер.
– Иди, старайся за дверью!
Крант тихо вышел. Ни шелеста, ни вздоха. На миг показалось, что сквозь него я вижу засов на двери. Приглючилось, наверно. При легком сотрясении и не такое еще бывает.
– Ты лучше всех! – сообщает мне Марла.
– Ага. Вот только до кровати дойти не могу.
– Я тебя донесу!
Вас носили когда-нибудь женщины на руках?
Непередаваемые ощущения.


10

Когда говорят: «Ты лучше всех», – не надо спрашивать, сколько этих «всех» было. И куда они подевались. Лучше промолчать. И усмехнуться. Гордо и снисходительно. Типа я знаю, и ты не сомневайся. Лучше меня все равно не найдешь.
Вот я и не стал ничего спрашивать у Марлы. А у Снежаны спросил. Семь лет прошло, а я все думаю иногда, что напрасно спорол горячку. Может, надо было усмехнуться и промолчать?
«Я должна была сравнить. Чтобы не сомневаться», – сказала тогда Снежана.
Ну сравнила. Так сравнение не в пользу того лоха получилось. Ко мне ведь вернулась. И рассказала. А мне обиженного из себя строить понадобилось. Тоже сравнивать стал. Полгода сравнивал. Ну и досравнивался: ни жены, ни ребенка.
Кто ж знал, что она беременна?..
Так и разошлись пути-дорожки. Не простила мне Снежа загула, да и срыва своего тоже. А больше меня окольцовываться не тянуло. И мелких заводить тоже не хотелось. Не дозрел я еще до отцовства.
А с Марлой… Ну какие с ней могут быть разборки? Если она после тех двоих ко мне пришла. И с нортором из-за меня сцепилась. Защищала типа. Тут гордиться надо, а не выяснять отношения.
Я и с больной головой круче тех лохов оказался. Перед самым восходом Санута Марла от меня ушла. Первый раз так задержалась. Сказала, утром еще один аукцион будет.
Ладно, доживем до утра, посмотрим. Может, и сходим с Меченым. Если он не слишком занят будет. Заодно и с нортором познакомится.
Кстати, как он там за дверью? Крант…
Вроде завтракать пора идти.


11

Была у меня одна знакомая. На первый взгляд баба как баба – мой любимый размер к тому же. И молчит – красавица, и говорит – кошки с заборов не падают, а вот что касается интима – так ее, как рояль, час настраивать надо. И очень ей сама «настройка» нравилась. Доходит дело до основного – а баба уже спит. Как недоросток какой после реальной случки. Здорово мне это анекдот напоминало. Когда мужик заваливает среди ночи домой, а на двери записка: «Еда в холодильнике, холодильник на кухне, будешь иметь секс – не буди».
Я этот анекдот Меченому рассказал. Утром. После его брачной ночи. Он выслушал, а потом такой вопросец задал – обалдеть. «А зачем будить надо?» – спросил. Каково, а? Я ему опять рассказываю – медленно, подробно, в общем, как для тех, кто на бронепоезде, – потом и говорю:
– Понял?
– Понял.
– Все понял?
– Одно не понял. Зачем жену будить? – У меня прям дар речи пропал. А он продолжает так задумчиво:
– Все, что надо, жена сделала. Остальное муж и сам возьмет.
Поговорили называется. Содержательный такой разговор получился. Как у слепого с глухим. Круче только у немых получается. В полной темноте. Но я на этом не успокоился: или сам я очень умный, или собеседник совсем уж юморист попался. Ничего мужику доказывать не стал, к Марле пошел. С тем же самым анекдотом. Так она мне тот же самый вопрос задала. Не стал я с ней спорить. Пошутила она, наверное. Столь умная баба не может такое на полном серьезе думать. Пусть другой мир, другие люди, другое воспитание. И сексуальное, понятно, тоже. Но Марла, она ведь не спать ко мне приходит. Не только спать.
Ну ладно, к чему, думаю, эти заморочки? Пока мне козу в постель не суют, меня все устраивает. А пацана от девки я завсегда отличу. В любом состоянии.
Ага, как же! Я еще не знал, какое тут вино бывает. И с какими добавками! После него бревно от живого человека не сразу отличишь, а имя свое на следующий день только вспомнишь. Может быть.
Попробовал я этого пойла. Не специально, по незнанию. Но как у нас говорят: «Незнание не освобождает от будущих проблем» – так, кажется? Проблем мне хватило с избытком.
А началось все с моего проклятого любопытства.
Попал я на аукцион.
Невест здесь раз в сезон продают. А после него аукцион так называемых «грелок» устраивают.
Ну грелка она и в Африке грелка. Из-за чего тогда ажиотаж?
Спросил у знакомца, что со мной на аукцион пришел, а он говорит: «Посмотришь», и улыбается хитро так. Ладно, посмотрю, отчего нет. Каким тут бывает аукцион, я уже видел. Шоу то еще. С танцами, песнями и выпивкой за счет заведения. В этот раз еще и акробатки были.
Понравилась там одна мне. С деревянными ножами. Высокая, тощая, но пластика… обалдеть! У нас такие «вешалки» по подиуму ходят. В одежде – глаз не отвести, без одежды – обнять и зарыдать. На этой худышке шмотья было даже больше, чем на остальных, но такое вытворяла… смесь эротики с акробатикой. Любительница экстремального секса типа. Смотрится здорово, хоть с непривычки может и напугать. Вот я и засмотрелся. А мой сосед спрашивает:
– Нравится? Хочешь?
– Нравится, – отвечаю. – Не мой размер только.
А он смеется:
– Ты ж еще не мерил. На вот, выпей. Пусть это будет моим подарком.
Я пью и тоже смеюсь. «Подарок», как же! Тут вся выпивка бесплатно.
Этот хитрован дней пять как в кабаке появился. Завтракал и обедал. А увидев меня, раскланивался и улыбался: сплошная восточная вежливость. Сегодня вот на аукцион меня позвал.
Очень уж не хотелось Меченому далеко от своего номера отходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77