Их приготовят целиком, в собственном панцире. Никто, думаю, не откажется.
Затем взялись вырывать яйца, оказавшиеся абсолютно круглыми, как бильярдные шары, и крупными, величиной с куриные. Любопытная деталь: на яйцах не было привычной нам скорлупы. Они покрыты белой пленкой, мягкой, но чрезвычайно прочной, так что, в отличие от куриных яиц, черепашьи при перевозке биться не должны.
Артур правильно заметил, что мы теперь сможем постоянно готовить омлет.
Жан-Мари уверил нас, что индейцы раскладывают черепашьи яйца на решетках и сушат на солнце, – это лучший способ сохранить продукт на зиму.
Вполне возможно, что и мы прибегнем к этому способу, чтобы сделать запасы.
Жан-Мари, хорошо изучивший здешние обычаи, утверждает также, что индейцы добывают из черепашьих яиц масло и натирают им тело, спасаясь, таким образом, от москитов note 364 Note364
Москиты – мелкие кровососущие насекомые.

.
Было бы неплохо. А то эти мерзкие насекомые уже изрядно попортили нам шкуры. Не можем же мы, в самом деле, все время укрываться под сеткой. Надо же и работать.
Итак, дело сделано. Первая черепаха уже варится. Яйца погружены на борт.
Вперед!
Хотя Токантинс с виду никак не изменилась и ширина ее не увеличилась, стало труднее плыть. Приходилось преодолевать какое-то невидимое сопротивление.
Случилась и еще одна неприятность.
– К берегу! – пронзительно закричал рулевой, и Беник недружелюбно покосился на него.
Пришлось причалить. Эта операция далась не без труда. Впереди знаменитые пороги. Течение стало совершенно бешеным, и капитан здраво рассудил: чтобы не попасть в водоворот, необходимо сначала вымерить глубину. Наконец у левого берега удалось обнаружить самое глубокое место.
Даже на большой скорости шлюпка едва могла двигаться. А вскоре и вовсе остановилась, хотя машина перегревалась, работая на пределе. Все напрасно!
Джим абсолютно серьезно посоветовал капитану залить в топку несколько литров спирта, с тем чтобы нагрузить клапаны.
Ох этот янки note 365 Note365
Янки – прозвище, данное уроженцам США европейцами.

! Чего только не придумает!
Однако капитан – человек осторожный. Предпочел высадить восемь человек на берег, а спирт, который Джим предназначал для машины, влить им в глотку, на что те с удовольствием согласились и, накачавшись таким образом, потащили судно с помощью канатов.
Решение оказалось весьма удачным. Суденышко без помех пересекло пороги, простиравшиеся примерно на километр.
Наступило время привала.
За порогами мы обнаружили компанию индейцев, готовящих дьявольское варево.
В отличие от своих собратьев, эти и не подумали убегать при нашем появлении. Напротив, они и глазом не моргнули, едва взглянув в нашу сторону. Артур, уязвленный тем, что мы больше не производим впечатления, засвистел что есть мочи. Индейцы попадали ничком и испуганно закричали.
Однако наши подарки, кое-какие безделушки быстро успокоили их. К тому же краснокожие понимали диалект note 366 Note366
Диалект – местное наречие, говор.

, известный Жану-Мари, так что он поспешил обменяться с местными жителями несколькими словами.
Таким образом, мы стали друзьями.
Как историограф экспедиции, прибегну к некоторым документальным фактам.
Индейское меню: красные муравьи величиной с мизинец. Употребляются в пищу жаренными на камнях или сырыми. Кушанье называется бахако. Это и в жареном виде отвратительно, а уж в сыром и подавно!
Земляные черви. Водятся в прибрежной глине и достигают обычно шестидесяти сантиметров в длину, а в ширину с большой палец. Туземцы режут их на кусочки и кипятят, приправляя всевозможными травами. Мне так и не достало смелости попробовать это блюдо, вопреки настойчивым уговорам и упрашиваниям гостеприимных хозяев. Даже гримасы, выражавшие на их лицах неземное наслаждение, не убеждали.
И наконец, рыбные консервы. Рекомендую тонким ценителям и гурманам note 367 Note367
Гурман – любитель и знаток тонких блюд.

.
Когда случается добрый улов, а это бывает частенько, рыбу потрошат, слегка поджаривают и высушивают над огнем. Затем растирают вместе с головой и чешуей. Получившуюся муку засыпают в выдолбленный ствол дерева или новенькое каноэ note 368 Note368
Каноэ – выдолбленный челн, легкая лодка индейцев.

. Все это бродит там, и в результате получается крутое тесто с исключительно сильным запахом. Тесто также высушивают на солнце и снова растирают. Образовавшуюся муку засыпают в корзины, смешав с небольшим количеством соли, и так оставляют на зиму.
Из рыбной муки с маниокой готовят густую похлебку, очень питательную, но отвратительную на вкус. Во всяком случае, Жан-Мари уверил меня в этом. Я же предпочел поверить ему на слово и не ставить экспериментов на собственном желудке.
17 июня. Дни бегут. Они теперь совсем не похожи один на другой. Дела идут все хуже.
Внезапно понизилось давление, а перед этим над нами пронеслась ужасная гроза. Погода хмурится, облака свинцового цвета с желтоватым отливом закрывают солнце. Кругом сверкают молнии и совершенно ослепляют нас. Беспрестанно грохочет гром такой силы, человеческое ухо не в состоянии выдержать его. Кажется, лопаются перепонки.
Ветер постепенно усиливается и в конце концов переходит в настоящую бурю. Несмотря на то, что здесь мелководье, Токантинс бушует, словно океан.
Поднимаются такие буруны note 369 Note369
Бурун – волна с пенистым гребнем над подводными камнями.

, что трудно удержаться на ногах. Нас страшно трясет.
Положение что ни час, то серьезнее. Начинаем не на шутку беспокоиться.
Дождь льет как из ведра. Настоящий тропический ливень обрушился на наши бедные головы. Можно подумать, что на небе разом открылись гигантские резервуары, из которых низверглись вселенские потоки воды. Даже днем почти ничего не видно, так пасмурно.
Бац! Внезапный удар, сильный толчок! Оказывается, якорная цепь, которая соединяла шаланду со шлюпкой, оборвалась, как тоненькая ниточка. Впрочем, этого следовало ожидать. Теперь мы дрейфуем. Если, не дай Бог, врежемся в берег или со всего маху сядем на мель, от шаланды останутся одни щепки. Необходимо прекратить этот опасный дрейф.
Я бросил якорь, лежавший на дне шаланды. Безрезультатно. Попробовал еще раз. Вновь неудачно. Потом еще. Наконец якорь укрепился как следует.
Нас опять здорово тряхнуло. Якорная цепь так натянулась, что вот-вот готова лопнуть. Выдержит ли?
Среди грома и шума бури слышится свист. Без сомнения, нас потеряли во тьме. На всякий случай сделал несколько выстрелов из ружья, надеясь, что за блеском молний и громовым грохотом на шлюпке все же заметят ружейные залпы и вспышки.
Так оно и получилось. И очень вовремя. В темноте шлюпка едва не налетела на нас. Еще секунда – и было бы поздно.
В смертельном ужасе прошел час. Затем буря начала стихать. Шлюпке удалось пришвартоваться, и мы высвободили якорь из грунта. Беник починил порванную цепь, и мы вновь продолжили путь на буксире.
Однако долго плыть не пришлось. Дрова были на исходе, и топка постепенно заглохла. Теперь нужно ждать, пока солнце вновь не осушит прибрежные деревья. Это дело двух часов.
В шаланду набралось немного воды. Необходимо ее тщательно осмотреть и проверить. Короче говоря, на все про все мы потеряем примерно день.
18 июня. Сегодня судьба дает нам передышку. Никаких событий. Ничего особенного не происходит. Мы очутились у слияния двух рек, одна из которых уходит вправо, а другая – влево. Левая река по-прежнему называется Токантинс, правую же зовут Арагуая.
В какую сторону плыть? Мы в растерянности. Не можем решить, что выбрать, словно буриданов осел note 370 Note370
Буриданов осел – в рассказе, приписываемом И.Буридану (ум. ок. 1360 г.), говорится об осле, который не мог решиться, какую из двух равных охапок сена есть, и оказался обреченным на голодную смерть.

.
Однако необходимо, в конце концов, на что-то решиться. Тем более что мы здесь не одни. С берега наблюдают, и потому не хочется ударить в грязь лицом.
Кто наблюдает?
Солдаты. На пересечении двух водных потоков построен форт note 371 Note371
Форт – укрепление, составная часть крепости.

. Не сказать, чтоб он производил солидное впечатление. Тем не менее над ним развевается бразильский флаг, а за стенами видны защитники крепости. Пока они покуривают и имеют довольно мирный вид.
Напротив расположена небольшая деревушка Сан-Хоас-дас-Дуас-Баррас.
Капитан вывесил на мачте французский флаг и отдал салют бразильцам. Те также отсалютовали в ответ и поинтересовались, кто мы и куда плывем.
Жан-Мари ответил им на чистом португальском языке, что мы – французские путешественники, плывем на поиски наших соотечественников, которые попали в плен к паталосам.
Нам пожелали доброго пути.
Воспользовавшись представившимся случаем, Жан-Мари спросил бразильцев, в каком направлении следует плыть.
– Берите левее, – ответили те.
– Спасибо и прощайте!
Не теряя больше ни минуты, повернули на Токантинс, радуясь тому, что бразильскому патрулю не пришло в голову повнимательнее присмотреться к нам.
Слава лени этих бравых ребят!
Приближаемся к порогу под названием Сан-Антонио.
На сегодня все.
19 июня. Порог прошли без приключений. Еще один порог, отмеченный на карте. Отмечен-то он отмечен, а оказался в другом месте. Уж и не знаю, кто врет: река или топограф note 372 Note372
Топограф – съемщик планов местности, ее поверхности.

. Второй порог находится в десяти километрах от первого. Мы сейчас как раз в этом месте. Течение здесь очень бурное. Машина пыхтит, напрягается. Но, кажется, все в порядке.
Вот и деревня Сан-Педро-де-Алкантара. Несколько невзрачных лачужек. Мы спросили у туземцев, не слыхать ли чего о паталосах, которые могут быть недалеко отсюда.
Но едва только несчастные услышали слово «паталосы», как в страхе разбежались, будто увидели самого дьявола.
Похоже, мои друзья-паталосы не пользуются здесь доброй славой. Возможно, они когда-нибудь уже пировали в этой деревеньке, поджарив на обед пару-тройку себе подобных.
Плывем дальше.
20 июня. Впереди еще одна деревня: Сан-Лореко. Совсем маленькая по численности населения. Местоположение – весьма удобное.
Во-первых, тут имеется паром, на котором можно пересекать реку. Этот паром соединяет два отрезка пути из Бом-Ферас, то есть от устья реки Марахао, в Гояс. Это та самая памятная дорога, на которой был остановлен экспедиционный корпус. Остановлен с помощью фантастического оружия, изобретенного Ивоном.
В Сан-Лореко нам объяснили, что эта дорога тянется вдоль реки вплоть до Гояса. Услышав приятную новость, все хором закричали браво!
Немного погодя показался еще один форт – Каза. А проще говоря, обыкновенная хибарка.
Нас приняли за правительственную миссию и дали зеленую улицу.
Вот мы и в Ассумпсао. Старый индеец, весь покрытый коростой и пятнистый, словно гончая, сказал, что знает паталосов.
Я в знак благодарности за столь ценное признание подарил ему саблю и пачку табака.
Жан-Мари уверяет, что ему знакомы очертания гор, которые видны слева.
Беник не так уверен в этом. Ивон – еще менее. А что до меня, то я вообще ничего здесь не узнаю.
21 июня. Какой ужасный день! Поневоле начинаешь думать: а не прав ли Беник? Быть может, действительно не стоит начинать какое-нибудь дело тринадцатого числа, да к тому же в количестве тринадцати человек!
Причалили, как обычно, на дневную стоянку. Мы всегда останавливаемся в полдень. Привязали шлюпку к берегу, но мотор не заглушили, оставив режим малых оборотов. На обед была рыба и свежие бананы. Во время трапезы мы, как обычно, беседовали о разных разностях.
Внезапно в нескольких шагах раздался страшный взрыв. Нас обволокли клубы пара. Отовсюду: слева, справа – на воду, на наши головы обрушился град обломков. Расколовшаяся шлюпка пошла ко дну.
Кочегар так и подскочил на месте. Ах! Какими словами описать его изумление и нашу растерянность? Почему произошла катастрофа? Кто, какие силы лишают нас главного средства передвижения?
Давление в топке было нормальным. Капитан сам его проверял. Из-за чего же тогда произошел взрыв? Остается предполагать, что в топке хозяйничали какие-то сверхъестественные силы… порох… динамит… понятия не имею!
Быть может, среди нас есть предатели? Но нет! Стоило только взглянуть на растерянные и испуганные лица присутствующих, чтобы понять, как вздорны подобные предположения. Ни один из членов команды не совершил бы такого. Да и в каких целях? Ведь виновный обрекал себя на ту же участь, что и нас.
Была ли это чья-то неосторожность? Возможно. Кочегар мог недосмотреть и после того, как прошли пороги, не подбавил давления.
Первый момент оцепенения миновал. Мы понемногу приходим в себя. Решили сделать перекличку. Слава Богу, все отозвались. Но материальные потери были невосполнимы.
В нашем распоряжении осталась шаланда с оружием и провиантом на борту. Надо благодарить капитана. Именно ему пришла в голову счастливая идея держать снаряжение подальше от машинного отделения.
Как бы то ни было, а пути дальше нет, тем более по воде.
Но и застревать здесь мы не можем.
Что же делать?
Собрали совет. После долгих споров решили: вещи, которые не в состоянии унести с собой, зарыть в землю, по возможности в сухом месте, завернув предварительно в брезент. По возвращении отыщем их.
С шаландой дело обстояло серьезнее, куда серьезнее. Одни предлагали спрятать ее в прибрежных зарослях среди водяных растений. Не лучшее средство. Индейцы не преминут вытащить столь ценную находку и, если не используют целиком, разломают и растащат по кусочку.
Другие советовали оставить четырех вооруженных людей сторожить судно. Но сие значило ослабить нашу команду, и без того не слишком сильную. К тому же сохранялся большой риск нападения со стороны туземцев.
И вновь эта бестия Ивон предложил выход.
– У меня есть идея, месье Феликс, – сказал он, когда все остальные отчаялись что-нибудь придумать.
– Давай! Что там у тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61