Прежде чем отправиться в путь, бакалейщик написал длинное, ласковое письмо отцу. Рассказал о своих горестях, надеждах, передал сдержанный привет своей супруге и просил напомнить о себе кассиру фирмы, чтобы тот не сбрасывал окончательно имя Обертена со счетов. И только о главном, о своей болезни, Феликс не счел нужным упоминать.
Наконец снарядили шлюпку. Команду набрали главным образом из французов. В нее вошли двенадцать матросов и три механика, выполнявшие одновременно и обязанности рулевых.
Вооружение состояло из охотничьих ружей, карабинов note 349 Note349
Карабин – ружье или винтовка облегченного веса, с укороченным стволом.

, револьверов, запаса патронов. Получился целый арсенал.
В шлюпку погрузили все необходимое для палаточного лагеря, а также провизию. Устроили навес из непромокаемого паруса. Если по какой-либо причине невозможно будет спать под открытым небом, можно прекрасно устроиться под навесом. Это полезная вещь в экваториальном климате.
В специальном ящике размещалась небольшая дорожная аптечка – средства для оказания первой помощи. К каждому лекарству прилагалась инструкция с указаниями, как и в каких случаях его применять.
Все заботливо продумали, предусмотрели каждую мелочь, которая могла бы пригодиться.
Когда русло Токантинса перестало быть проходимым для «Авраама Линкольна» и компания перебралась в лодку, Обертен заявил:
– Теперь это уже не экспедиция, а прогулка.
– Поживем – увидим, месье Феликс, – ответил рассудительный Беник.
– Что у вас опять, дружище? Все время ворчите и бранитесь.
– Что у меня?.. Я совсем не в восторге от необходимости покинуть корабль.
– Бросьте!
– Итак, поднять флаг!.. Шлюпка прощается с кораблем. Последние рукопожатия нашему отважному капитану…
– Беник, вы слишком много выпили!
– Простите, месье! Но вы напрасно волнуетесь. Я выпил самую малость. И прекрасно соображаю.
– И что же?
– А то, что я не жду от этого путешествия ничего хорошего.
– Не каркайте, Беник.
– Видите ли, месье, я успокоюсь, только когда мы вернемся в Пара. А мы еще туда не вернулись.
– Естественно! Ведь мы еще и не покинули город. Когда вернемся в Пара, вы будете ворчать, что мы еще пока не во Франции.
– Точно.
– Повторяю, Беник: не надо каркать.
– Это не я, месье.
– Вы опять про своего сатанита!..
– Про него.
– Но, дорогой мой, это старая песня, ей-богу!
– Вот именно! Бог нас и рассудит. Бог и укажет, кто из нас прав, а кто нет.
– Аминь!

ГЛАВА 8


Беник не в духе. – Пятница, 13-e число. – «Нас тринадцать!» – Состав экспедиции. – Первые приключения. – Синий человек дает названия новым городам. – Черепахи. – Через пороги. Меню индейцев. – Жареные муравьи, земляные черви, рыбная мука. – Порванная цепь. – Гроза. – При слиянии Токантинс и Арагуая. – Дорога на Гояс. – Катастрофа. – Взрыв на шлюпке. – Вперед!

«Пятница, 13-e июня. Мы отправляемся в страну паталосов в пятницу, которая падает на 13-е число. Эту дату избрали без всякого умысла. Никому и в голову не пришло, что этот день и это число таят какие-то злые предначертания.
Беник заметил это, только когда «Авраам Линкольн» в последний раз просигналил нам флажками. Открытие поразило моего друга и укрепило в мысли о дурных предзнаменованиях. Ах! Надо, надо было перенести отплытие на следующий день.
Я предложил ему остаться и пуститься в путь завтра, но в одиночку. На это он не пошел, категорически отказался. Оставшись с нами, боцман тем не менее ворчал без умолку и еще сильнее, чем прежде.
Итак, мы легко преодолеваем течение Токантинс.
Я пишу «легко», потому что в начале нашего путешествия ничего неожиданного не случилось. Вот уже четыре часа, как мы в пути. Но кто знает, что нас еще ожидает!
У меня много свободного времени. Надеюсь, оно будет и дальше. Поэтому-то я и решил завести дневник. Надо же тратить часы на что-нибудь, кроме сна. Здесь, вблизи экватора, ночи длинные, и у меня нет ни малейшего желания проводить их впустую.
Судовой журнал ведет второй помощник с «Авраама Линкольна». Он здесь находится под моим началом. Я же взял на себя роль летописца нашего путешествия.
Великий Боже! Сюда идет Беник. Вид у него печальнее обычного.
– Месье Феликс! – говорит он изменившимся голосом.
– Боцман Беник!
– Вы не можете себе представить… это невозможно… это выше понимания.
– Не вижу ничего невозможного и, кажется, все прекрасно понимаю.
– Вам бы все шутить!
– Ах! К сожалению, у меня слишком много причин, чтобы грустить! Не нужно долго искать.
– Знаете ли вы, сколько нас на борту?
– Двенадцать, черт возьми!
– Вот, вот, двенадцать!.. То есть капитан взял на борт дюжину матросов… Но вы забываете о том, кто возглавляет экспедицию.
– И правда! Но ведь экспедицию возглавляю я. Таким образом, количество увеличивается на одного.
– А следовательно, нас на борту тринадцать.
– Да, тринадцать!
– Вам не кажется странным, что мы отплыли тринадцатого числа и на борту нас тринадцать человек?
– Я как-то об этом не подумал. Благодарю вас. Впрочем, дорогой Беник, считайте, что вас двенадцать, а меня как бы вовсе не существует. Мне же куда приятнее быть тринадцатым, чем некой абстракцией note 350 Note350
Абстракция – отвлеченное понятие.

.
Сбитый с толку, удрученный Беник удалился, чтобы поведать о своей печали Жану-Мари. Тот смотрит на вещи трезво. В ответ Жан-Мари просто расхохотался. Смеясь до упаду, он изобразил Беника, пришедшего к нему с важной вестью.
Это единственное событие дня. Беник расстроился и не пришел обедать. К тому же он долго распекал Ивона, рассердился на Кервена и послал ко всем чертям Жана-Мари.
К вечеру мы бросили якорь у берега и, устроившись на ночь, заснули сном праведников.
У нас были с собой накомарники note 351 Note351
Накомарник – сетка или мешок для защиты от комаров.

. Малюсенькие кровопийцы пели вокруг свою песню, но до кожи добраться не могли.
14 июня. Как и обещал капитан, мы прошли точно пятьдесят четыре морские мили, что равняется ста километрам или около двадцати пяти лье note 352 Note352
Лье – устаревшая французская мера длины, равная 4,5 км, а на море – 5,5 км.

.
Здесь очень красиво. Все довольны лодкой. Правда, жара невыносимая. Однако на воде немного обдувает ветерком. Это спасает. К тому же при такой скорости встречный ветер немного освежает.
Что касается меня, то я предпочитаю плыть на шаланде, а не на паровой шлюпке. Таким образом хоть как-то могу отделаться от ужасающего запаха, доносящегося из машинного отделения. Со мной на шаланде еще четверо. Каждый из них по очереди управляет ею.
На шлюпке осталось восемь человек. Капитан почти постоянно находится с нами. Он определяет характер течения и сверяет с картой. Важно выяснить, соответствуют ли картографические данные действительности, в чем я лично очень сомневаюсь. Капитан наш из бретонцев. Его зовут Корсон. Это человек исключительной смелости, но слишком уж неразговорчивый. У него живой и открытый взгляд, широкие, мощные плечи. Лет ему около сорока. Остальные бретонцы – Беник, Жан-Мари, его брат Кервен, Ивон и механик по имени Леонек. Есть еще два помощника механика, они выполняют работу рулевых: Робер Рошфорте и Артур Ларош – парижанин двадцати лет, редкостный шутник. Думаю, с ними наше путешествие будет веселым.
В команде есть и американцы, вернее, один американец. Это Джим – мой спаситель, фальшивый Синий человек. О! Это удивительный тип. Настоящий клоун. Никак не может вести себя как все нормальные люди. Все у него какие-то выкрутасы и выдумки.
Еще Мариус, родом из Марселя. Черт побери! Минуты не проходит, чтобы он не сцепился с Артуром. У них бывают невероятные схватки.
Бертран – нормандец note 353 Note353
Нормандец – житель французской провинции Нормандия.

из Гранвиля note 354 Note354
Гранвиль – портовый город на севере Франции.

. Это рыжеволосый геркулес note 355 Note355
Геркулес – человек, обладающий огромной силой. Происходит от имени героя древнегреческой мифологии Геракла.

с немного косящими глазами, он никогда не говорит ни да, ни нет и пьет сверх всякой меры.
И наконец, последний – Лефор. Он из Луизианы note 356 Note356
Луизиана – штат на юге США.

, но француз по происхождению.
Всего двенадцать сильных и решительных мужчин, прекрасно знающих свое дело, полных энтузиазма, жизнерадостности и готовых сломя голову кинуться в неизвестность.
Тринадцатый – это я: Синий человек, хозяин – так меня здесь называют.
Пока у нас не слишком много дел, все слоняются туда-сюда и размышляют о небесных кренделях. Главное сейчас – заготовить дрова. Каждый самоотверженно выполняет эту повинность.
Вчера проплыли мимо двух городов, во всяком случае, таковыми они числятся на карте: Азеведо и Карнета note 357 Note357
Карнета – город в Бразилии.

. Один раскинулся на правом берегу реки, другой – на левом. На самом деле это несколько захудалых лачуг и бараков, служащих, вероятно, для хранения товаров. Только никак не возьму в толк, каких именно.
Сегодня на правом берегу увидели Кажуэйра и виллу Байао. Это два местечка, похожие, как две капли воды, на вчерашние. Все население составляют мулаты note 358 Note358
Мулат – потомок от смешанного брака негра с представителем европейской расы.

. Они только и делают, что сидят у своих хижин да курят огромные сигары. Праздность – обычное занятие в этих местах.
Немного погодя по левому борту оставили позади приток Токантинс. Это Паранамуку, как любезно объяснил капитан. Его услужливость доставляет мне удовольствие.
Места по-прежнему до противного дикие. Однако, надо признать, мы видали и похуже.
Пять часов. Стоп машина! Замедляем ход, причаливаем. Наступает время заготовки дров. После работы – ужинаем, поем, ведем оживленные беседы. Не обходится без колкостей. Ну, а потом – спать.
15 июня. Вчера прошли еще около двадцати пяти лье. Сегодня, если ничего не помешает, пройдем столько же. Однако в полдень, во время обеда – бац! Первый удар. Это большая неприятность. Мы располагаем бразильской картой, но надо признать, что если карта составлена в Бразилии, то это вовсе не означает, что она превосходна. Капитан страшно ругается. Не отстают и все бретонцы, включая Ивона, чей фальцет note 359 Note359
Фальцет – высокий звук мужского голоса.

выводит всевозможные моряцкие проклятья, которые, впрочем, уместны в подобном случае.
Обычно, если происходят какие-то неполадки, принято причаливать и разбираться. Так и сделали, потеряв кучу времени и горючего.
Пришвартовались к берегу, на котором заметили полдюжины индейских хижин. Это местечко не удостоено чести быть отмеченным на карте. Я предложил капитану исправить оплошность, и он пометил новую точку, дав ей имя Вермина.
Название придумал я. В этих местах такое множество беспощадных паразитов и я так настрадался от них, что это название с окончанием на «а» показалось мне сегодня вполне подходящим.
Мне, как всегда, больше всех нужно. Захотел рассмотреть поближе, что представляет собой Вермина. И получил свое. Моя внешность, с которой я уже совсем свыкся, на наивных детей природы оказала устрашающее действие. При виде Синего человека все с криками разбежались, предоставив нам полную свободу действий.
Четыре сваи note 360 Note360
Сваи – бревна или брусья, забитые в грунт для его укрепления.

, крыша из пальмовых листьев, кишащий насекомыми гамак: клопы, клещи, блохи, вши и прочая нечисть… Несколько громадных глиняных горшков, две или три корзины, стрелы. Вот, пожалуй, все, что составляло небогатый скарб граждан маленькой империи.
Вокруг хижин – плантации бананов, маниоки note 361 Note361
Маниока – растение, плод которого содержит крахмал; из корней получают ценные пищевые продукты.

, ямса note 362 Note362
Ямс – травянистые растения со съедобными крахмалистыми клубнями.

, бататов note 363 Note363
Батат – растение со съедобными мучнистыми клубнями, сладкий картофель.

и табака.
Пришлось на самом видном месте разложить несколько сабель и рыболовных крючков, с тем чтобы продемонстрировать попрятавшимся хозяевам добрые намерения и благородство Синего человека.
Право же, я не теряю времени даром! Во всяком случае, за столь короткое время удалось дать название новому городу.
Сегодня прошли всего шестьдесят километров.
Неудачный день. Но все же, надеюсь, не потому, что он тринадцатый.
Вблизи порогов течение, кажется, стало быстрее, наверстать упущенное время нам вряд ли удастся.
16 июня. – Хозяин, земля вертится! – вскричал Артур Ларош, выпучив глаза. Он замолчал, но рот его так и остался открытым, что выражало крайнее изумление.
– Это всем известно. Она вертится с тех пор, как существует, – ответил я, смеясь над физиономией рулевого, походившего на Пьеро, которого ударили палкой.
– Да нет же! Я не о той Земле, которая шар… Почва!.. Берег!.. Смотрите!
– Невероятно!
– Действительно! – подтвердил Беник.
– Да, у парижанина, похоже, все в порядке со зрением, – заключил Жан-Мари. – Никаких сомнений: земля действительно крутится, движется, шевелится, дрожит… Что бы это могло означать?
– Ба! – вскричал Джим. – Да это же черепахи!
– Как черепахи?
– Обыкновенные черепахи. У них сейчас время кладки яиц! Понимаете?
Черепах было сотни тысяч, миллионы. Повсюду, куда только доставал глаз, земля кишела панцирными. Они медленно передвигались, ударяясь друг о друга с сухим, характерным звуком, вытягивали свои морщинистые шеи, рыли когтистыми лапами песчаную почву и откладывали яйца в ямки. Большинство из них были настоящие гиганты, длиной от семидесяти сантиметров до метра. Во всем этом ощущалось какое-то остервенение, неистовство.
Хорошо бы поймать нескольких, дабы разнообразить наш стол. Когда-то я пробовал земляных черепах и сохранил о них самые приятные воспоминания, как, вероятно, и мой желудок.
Нет ничего проще, чем поймать это доисторическое создание. Полдюжины самых лучших, самых красивых мои спутники просто-напросто перевернули на спину и привязали к шлюпке за задние лапы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61