— У вас слишком редкий цвет глаз, особенно на фоне светлой кожи.
Сэйбл бросила отчаянный взгляд в сторону ворот. Они уже были открыты, и первая подвода неуклюже въезжала внутрь.
— Боюсь, долг велит мне… — начал лейтенант, протягивая руку, но она отскочила, сузив глаза в две злые щелочки.
— Так-то вы платите за добро, лейтенант Кирквуд? Разве я не спасла вам жизнь?
Ной всю жизнь был человеком долга, но честь представляла для него не меньшую ценность. При едком упреке Сэйбл он вспомнил ее с двустволкой Хантера в руках, одного за другим убивающей двух оставшихся в живых пауни. Он отдернул руку, словно обжегшись, и огляделся.
К ним бочком двигался Тревис Моффет, на лице которого застыло выражение озарения. Правда, и Хантер, успевший отвязаться от Дугала, стремительно приближался, но шагах в двадцати от него был виден комендант Мейтланд во главе пяти вооруженных солдат.
Взгляд Сэйбл заметался между Кирквудом, Моффетом и комендантом с его эскортом.
Она попыталась проглотить комок в горле, но не смогла.
Мейтланд знает все!
А если не знает, то выяснит через несколько минут, переговорив или с хозяином лавки, или с лейтенантом.
Глаза ее были полны ужаса, и Хантер заметил это. Лишь на секунду приостановившись от неожиданности, он бросился к своей лошади. Сэйбл уже была в седле, поворачивая лошадь к воротам. Она услышала крик: «Закрыть ворота!» — и нервы ее сдали. Лошадь пошла крупным галопом, прямо на подводу.
— Прыгай! — крикнул Хантер за спиной Сэйбл, и вместо того, чтобы натянуть поводья, она ударила пятками в бока лошади и приникла к ее шее.
Казалось, животное птицей взлетело над подводой, заставив зевак шарахнуться. Часовые вскинули винтовки, Мейтланд надрывался от крика, приказывая им не стрелять, а Сэйбл уже вынеслась за пределы форта.
Сильный встречный ветер ударил ей в лицо сразу за воротами, пелена невольных слез застлала окружающее. Подковы с чавканьем погружались во влажную землю, ошметки глины летели во все стороны. Сэйбл кое-как отерла глаза ладонью, не решаясь надолго отпустить поводья.
Пересечь пустошь перед фортом было делом одной минуты. Когда два всадника на полном ходу ринулись в реку, из вигвамов на берегу вышли индейцы, заинтересовавшись возникшей суматохой. На другом берегу Платта скопилось множество фургонов, с вечера дожидавшихся у переправы, пока будут открыты ворота форта. Сэйбл и Хантер направили коней прямо в их середину. Волы сердито фыркали на бесцеремонное вторжение, лошади всхрапывали и шарахались, дети вопили от восторга, успевая вовремя нырять под фургоны, чтобы не попасть под копыта.
Со стороны форта донесся внятный звук трубы (сигнал боевой тревоги, в страхе вспомнила Сэйбл). Получив очередной удар пятками в бока, лошадь ускорила и без того быстрый ход, шумно дыша на отлогом подъеме и выпуская пар из ноздрей двумя белыми облачками. Хлопья пены начали лететь с ее морды, но стоило выбраться на ровное место, как животное понеслось, словно на крыльях.
Сэйбл никогда в жизни не испытывала ничего подобного, даже во время бегства от Барлоу.
Сзади как будто доносился синхронный стук копыт. Она не была уверена, что это Хантер, но боялась обернуться на полном скаку.
Однако очень скоро он догнал ее, придержав лошадь, которая по инерции едва не столкнулась боками с лошадью Сэйбл. Та не успела еще открыть рот, чтобы предложить сбавить скорость, когда Хантер крикнул: «Сзади целый взвод!» Это было даже хуже, чем она предполагала.
Через несколько минут, все тем же бешеным галопом, они влетели в полосу растительности. Оказаться на другой ее стороне было делом недолгим, но ветви исхлестали Сэйбл лицо и руки, местами до крови. Вместо того чтобы снова выбраться на открытую равнину, Хантер предпочел пересечь рощу несколько раз туда и обратно, одновременно двигаясь к северу. Потом он замедлил ход, но, когда Сэйбл последовала его примеру, крикнул: «Вперед! Вперед!» — и шлепнул ее лошадь по крупу.
Ничего не оставалось, как подчиниться. Вскоре подковы лошади Сэйбл застучали по открытому пространству, Хантер же вернулся в лес. Они далеко опередили своих преследователей, но не мешало выяснить, что за народ был во взводе, отправленном по их следам. Если это были бывалые солдаты, дело могло серьезно осложниться. Занимаясь разведкой, Хантер не преминул воспользоваться кое-какими приемами, перенятыми от индейцев сиу. Лошадь он оставил в густом кустарнике, зная, что она не издаст ни звука до его появления, а сам пешком углубился в лес с полевым биноклем на груди. Чтобы замести следы, он старался ступать на толстые корни деревьев, в центр кустов, а там, где ничего подобного не попадалось, раскачивался на ветках и перемахивал сразу несколько метров.
Наконец, устроившись на широкой и достаточно высокой ветви, он осмотрел окрестности в бинокль. Никакого движения в обозримом пространстве не наблюдалось, но Хантер поостерегся заранее праздновать победу. Было бы очень странно, если бы после всего того шума, которым сопровождалось их бегство, им с такой легкостью позволили ускользнуть. Отерев пот со лба, Хантер уже собрался спуститься, но потом решил еще раз осмотреться. Так и есть! Взвод продолжал двигаться через лес, тщательно изучая землю в поисках следов. К счастью, это были новобранцы с новенькими нашивками на рукавах отглаженных форм и в шляпах, которые еще не успели побывать ни в грязи, ни под копытами лошадей. Вряд ли они могли как следует разобраться в следах даже на более мягкой почве леса, а уж на равнине о них можно было тем более не беспокоиться.
Хантер вернулся туда, где оставил лошадь, по-прежнему стараясь не наследить. Чуть позже он выехал из леса, намереваясь поднажать как следует, чтобы догнать Сэйбл.
Глава 25
Лошадь Хантера летела через лес, словно на крыльях (ни дать ни взять Пегас, возносящийся к вершине Олимпа), на полном скаку уклоняясь от препятствий, перемахивая через небольшие овраги и ручьи, не сбавляя хода даже на склонах, покрытых булыжником и щебнем. Когда впереди показалась густая купа деревьев и лошадь понеслась по дуге, огибая ее, Хантер отпустил удила, свесившись набок, чтобы дать животному полную свободу. Только чудом ему удалось не столкнуться с Сэйбл, лошадь которой попятилась и встала на дыбы. Оба всадника едва не оказались выброшенными из седел.
— Какого черта ты здесь делаешь, Сэйбл? — рявкнул Хантер, донельзя удивленный.
— А куда я должна была направиться? На север? Или, может, на запад? — крикнула та в ответ, борясь с лошадью, которая мотала головой и норовила снова подняться на дыбы. — За нами погоня, я заметила движение на краю леса, в направлении форта. У меня даже оружия нет!
Не сразу, но ей удалось справиться с лошадью. Та продолжала пританцовывать на месте, грызя удила и роняя пену.
— Нас преследуют всего лишь новобранцы, — Хантер еще раз обвел взглядом местность и опустил бинокль, — но лучше убраться отсюда поскорее.
Скачка началась снова. Стук копыт и хлопанье вьюков по лошадиным крупам были единственными звуками, которые Сэйбл слышала в течение последнего часа, и она начала серьезно сомневаться, что животные выдержат дольше. Вскоре растительность, и без того редкая, исчезла совсем. Вдаль тянулись полностью бесплодные земли, однообразный пейзаж лишь кое-где украшали живописные группы скал. За одной из таких групп Хантер остановил лошадь и спешился. К тому времени Сэйбл едва дышала от усталости и не успевала отирать ладонью обильный пот со лба. Тем не менее остановка обеспокоила ее.
— Может быть, лучше продолжать путь?
— Сначала надо решить, в каком направлении разумнее двигаться, — угрюмо ответил Хантер, опуская бинокль после тщательного осмотра горизонта.
Они находились сейчас как раз между двумя оживленными транспортными артериями в этом районе. По одной из них в форт доставлялись продовольствие и амуниция, по другой шло снабжение строящейся железнодорожной ветки. Обе дороги не сулили беглецам ничего хорошего.
— Если бы ты не повернула назад, мы были бы уже далеко отсюда.
— Мне очень жаль…
— Черт возьми, лучше думать головой заранее, чем извиняться потом!
— Вы тоже не подарок, мистер Мак-Кракен. Вы все время ругаетесь!
— Зато я не веду себя как полный идиот. Иногда мне кажется, что у тебя в голове совсем пусто: крикни — эхо ответит!
— Я же сказала, что мне очень жаль! Вы не поможете делу, если будете осыпать меня оскорблениями… — начала Сэйбл, но запнулась, заметив, что Хантер снимает со своей лошади один из мешков и все имеющееся оружие. — Что вы делаете?
— Хочу запутать следы. А теперь помолчи хоть немного, женщина, — сказал он, приторачивая вещи к седлу лошади Сэйбл, и без того основательно нагруженной, — и не выводи меня из терпения, иначе я перекину тебя через колено и дам такую взбучку, что небо с овчинку покажется!
— Я вернулась потому, что беспокоилась за вас…
— Я не нуждаюсь в няньках, понятно? До сих пор я сам о себе заботился — и не пропал. Спускайся туда и жди. — Хантер махнул рукой на каменистый склон позади скал, потом вдруг схватил Сэйбл за одежду и притянул к себе, ближе к злым щелочкам серых глаз. — И не смей — не смей ни при каких условиях! — делать хотя бы шаг, пока я не разрешу!
— Будет исполнено, милорд, — отчеканила Сэйбл, надула губы и вырвала край накидки у него из рук.
Хантер с трудом подавил желание развернуть ее за плечи и дать тычка. Выехав из-под прикрытия скал, он спешился и шлепнул лошадь по крупу, заставив шарахнуться в сторону. Убедившись, что она удаляется под прямым углом к их пути, он еще раз осмотрелся.
Никаких следов взвода обнаружить не удалось, и неудивительно: они оторвались по меньшей мере миль на пять. Настало время объясниться с Сэйбл. Когда Хантер спускался по склону туда, где она стояла в обиженном ожидании, он был мрачнее грозовой тучи. Не говоря ни слова, он схватил ее за руку и оттащил в сторону от лошади, которая все еще выказывала признаки беспокойства.
— Нам обоим известно, что комендант выслал по нашим следам взвод кавалеристов. По твоим следам, если быть точным, а если я буду путаться под ногами, меня прикончат. Я правильно говорю или нет? — Когда Сэйбл не ответила, он как следует встряхнул ее. — Отвечай, кто ты такая?
— Да, но… вы уже знаете!
— Черта лысого я знаю! Не часто встретишь женщину, за которой гоняется половина армии. Я уже приучил себя к мысли, что их интересует ребенок, но теперь комендант знает, что его с нами нет. — Шаг за шагом наступая, Хантер в конце концов прижал Сэйбл за плечи к одной из скал. — Значит, они охотятся за тобой, но почему? Не похоже, чтобы ты провела в индейском плену хотя бы день! В последний раз спрашиваю: кто ты?
— Я тетка ему! — крикнула она, начиная по-настоящему пугаться.
— Что? — опешил Хантер. — Тетка? Кому?
— Маленькому Ястребу! Я не его мать!
Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Вся ложь, которую Сэйбл успела нагромоздить, прошла в ее памяти за этот короткий промежуток времени. Хантер вспоминал тоже: свои адовы муки — как выяснилось, нелепые.
Теперь он знал все. Почти.
— Имя! — потребовал он, конвульсивно шевеля пальцами, словно не давая им сжаться в кулаки.
— Сэйбл… — Ее голос сорвался, она нервно облизнула губы и добавила:
— Кавано.
Лицо Хантера стремительно обострилось, в глазах сверкнуло что-то сродни ненависти.
— Отродье Ричарда, .. — прошептал он тоном человека, отказывающего верить своим ушам. — Понимаю… все, кроме одного. Ты украла ребенка? У кого? Зачем?
— Нет! — крикнула Сэйбл истерически (она была уверена, что и впрямь получит хорошую трепку).
— Советую тебе хорошо, очень хорошо обдумать свой ответ, женщина, — произнес Хантер медленно и враждебно, — иначе, клянусь, я свяжу тебя и сам отвезу в форт.
— Это ребенок моей сестры! Я поклялась ей, что доставлю его к отцу. Поверь мне, Хантер, ты должен поверить мне!
— Должен? Это еще почему? Ты только и делала, что лгала мне день за днем.
— У меня не было выбора! Я подслушала разговор о том, что отец отдаст Маленького Ястреба чужим людям! Как я могла быть уверена, что ты не выдашь меня? Это ведь не моя тайна, Хантер!
Он всем сердцем желал поверить в это, но боялся раскрыть рот для дальнейших расспросов: он был так разъярен, что не владел собой и вполне мог совершить что-нибудь опрометчивое — например, ударить Сэйбл.
«Я не его мать!»
Сумасшедший грохот сердца болезненно отдавался в его ушах, мысли роились в полном беспорядке, а вопросы, которые готовы были слететь с языка, даже ему самому казались нелепыми и бессвязными.
«Я не его мать!»
Он вдруг оттолкнул Сэйбл — грубо, с выражением неприязни — и вскочил на единственную оставшуюся лошадь. Посмотрел вниз. Лицо Сэйбл было робко поднято к нему, исхлестанные ветром и ветками щеки поражали бледностью. Видно было, что она борется со слезами. Маленькая рука поднялась и затрепетала на полдороге к его колену, потом бессильно упала.
— Хантер?
В ответ на эту невысказанную мольбу понять и простить он только и мог, что грубо выругаться. Перегнувшись с седла, все с той же намеренной грубостью он подхватил Сэйбл за талию и почти бросил перед собой на лошадь.
— Но ведь это убьет бедное животное!
— Разве тебя волнует хоть чья-то судьба, женщина, когда ты добиваешься того, чего хочешь?
Жестокие слова заставили Сэйбл съежиться и опустить взгляд. Она знала, какое выражение сейчас на лице Хантера: отчуждение и презрение.
Тот между тем натянул поводья, поворачивая лошадь в глубь бесплодной пустыни.
Он все еще не мог осознать правду. «Я не его мать!»
Весна прокралась-таки и на исхлестанные жестокими ветрами равнины. На склонах оврагов, где солнце днем становилось все горячее, раскинулся нежнейший ковер первоцветов, напоминавший оттенком глаза Сэйбл. Однако ни она, ни Хантер не замечали этих перемен, угрюмо шагая на север.
Сэйбл надеялась, что с течением времени ярость Хантера изживет себя, но та, казалось, только возрастала, становилась более ощутимой, как жар разгорающегося костра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67