Рэй тоже хотел отпилит
ь часть, но Морганрот сослался на какое-то постановление насчет упавших
деревьев: мол, раз оно упало на его двор, значит, теперь принадлежит ему. Он
был худым мужчиной с черными сальными волосами Ц не из таких мужчин, кот
орых легко представить с бензопилой в руках. Теперь дерево является его
собственностью, заявил он. Всю древесину он использует сам.
Поэтому, когда Дженни сообщила о своем намерении надеть Готэму колоколь
чик на шею без ведома Морганрота, Рэю ничего не оставалось, как согласить
ся с ней. С дивана Рэй наблюдал, как она куском сыра подманивает кота к зад
нему крыльцу. Он пришел сразу. Готэм был не злобным котом, просто жестоким
убийцей. Пока он ел сыр, Дженни ухитрилась прицепить колокольчик к его ан
тиблошиному ошейнику. Услышав звон, Готэм потряс головой и бросился проч
ь. Он остановился, повернулся, подпрыгнул высоко в воздух и снова побежал.
Странный звук не стихал. Кот продолжал звенеть: Смерть с колокольчиком, п
одумал Рэй. Следующие несколько минут Готэм, пытавшийся убежать от того,
что теперь стало его неотъемлемой частью, представлял собой смешное, жал
кое и тягостное зрелище. Поэтому Рэй перестал наблюдать. Он снова лег, взя
л первый попавшийся журнал и попытался сосредоточиться, однако еще долг
о он слышал звон, беспрестанный звон колокольчика Ц но наконец все-таки
наступила тишина. Рэй встал с дивана и снова выглянул в окно. Готэм лежал п
од деревом, совершенно неподвижно, даже не шевеля своим толстым черным х
востом.

Рэй надеялся, что крылья у него будут ярко-желтого и черного цвета, как у с
амца щегла. Он не знал, чем обусловливается расцветка перьев, но волосы у н
его (пока не выпали) были каштановыми. Но имеет ли это значение? Разумеется
, он смирится с любой расцветкой, но Рэй не видел оснований не надеяться, х
отя бы и на невозможное. Крылья еще не прорезались: набухшие почки у лопат
ок, скромнее скромного. Рэй решил побольше спать на животе, дать крыльям м
есто для роста. И потому теперь спал на животе почти весь день. И он чувств
овал легкость в теле. При глубоком вдохе он слегка воспарял над кроватью,
словно во сне.
Дженни сказала, что ощущение легкости связано с тоской по потерянным вол
осам. До проклятой химиотерапии у Рэя была густая копна волос. Он всегда з
нал, что рано или поздно облысеет, но не предполагал, что таким образом. Од
но время он считал шевелюру неотъемлемой частью своего существа. Теперь
он пытался думать о ней как о никчемном предмете былого тщеславия, годно
й разве только на птичье гнездо. Лысый череп сиял. Глядя на свое отражение
в зеркале, Рэй думал: «Я Ц маяк».

Колокольчик продержался всего лишь день. Когда они увидели Готэма в след
ующий раз, кот сидел в нескольких футах от заднего крыльца и вылизывал ла
пу; колокольчик исчез. Сосед промолчал. Теперь позиции окончательно опре
делились: любители птиц против любителей кошек. Вечером, по возвращении
с работы, Морганрот наверняка наведается к ним Ц возможно, с бензопилой.

Поскольку у Дженни имелся еще один колокольчик. Она так и знала, сказала о
на Рэю; она предполагала, что сосед снимет колокольчик, и потому купила ср
азу два. Для того чтобы нацепить на Готэма второй колокольчик, потребова
лся всего лишь еще один кусок сыра.
Но Готэм, казалось, сразу же привык к новому колокольчику. Доев сыр, он стр
емительно скользнул прочь, позванивая на ходу, к своему обычному месту
Ц пню, возле которого несколько минут вылизывался. Ничего не происходил
о. Рэй чувствовал усталость и хотел уже отойти от окна, когда Дженни остан
овила его: Готэм увидел птицу и замер в напряженной позе, чуть припав к зем
ле. На краю ванночки для птиц сидел голубь. Голуби медлительны Ц улитки в
птичьем мире Ц и представляют собой легкую добычу для кота вроде Готэма
. Но когда Готэм двинулся к птице Ц поначалу почти пополз, очень медленно
, а потом пошел неслышной, крадущейся поступью, Ц колокольчик зазвенел, и
задолго до того, как коту представился хотя бы минимальный шанс, голубь с
орвался с края ванночки и улетел, а Готэм повернулся и отошел обратно к пн
ю, лишь слегка обескураженный. Голубь вернулся через несколько минут, и Г
отэм повторил попытку Ц с тем же результатом.
Дженни торжествовала. На радостях она даже крепко обняла Рэя. Сегодня он
а спасла жизнь Ц и кто знает, сколько еще жизней спасет завтра? Поэтому он
а обняла Рэя, и жизнь голубя прошла сквозь них теплым током. Потом Дженни о
тстранилась от Рэя и взяла свой бинокль, а Рэй потащился к своему дивану, с
ловно Готэм к своему пню.
Ц Вьюрки, Ц сказала Дженни. Ц Твои волосы. Вон они.

Рэй снова позвонил Элоизе.
Ц Твой холодильник пашет? Ц спросил он.
Ц Конечно, Ц ответила она.
Ц Забавно, Ц сказал он. Ц Я никогда не видел, чтобы холодильник пахал.
Ц На самом деле мой вспахивает по пол-огорода каждый день.
Все было как в детстве. Рэй закрывал глаза и видел себя и сестру детьми, кр
утящими диск зеленого телефона на кухне. Потом он возвращался и настояще
е и обнаруживал вдруг, что лежит на диване в гостиной один-одинешенек и Дж
енни поблизости нет, Ц и тогда чувствовал страшную пустоту в груди. Ц Н
а самом деле я звоню по делу, Ц сказал он.
Ц По какому? Ц спросила Элоиза.
Ц Чтобы попросить прощения.
Ц О боже.
Ц Что?
Ц Ты звонишь и просишь прощения, а я даже не знаю, за что. Но я давно ждала, к
огда тебя потянет на такие разговоры.
Ц Я действительно прошу прощения.
Ц Мне казалось, уж кто-кто, а ты обойдешься без подобных штучек, Ц сказал
а Элоиза. Ц Я имею в виду, это так по-пресвитериански. Ты живешь сколь угод
но беспутной и безнравственной жизнью, а под конец просто публично каешь
ся. И все равно попадаешь на Небеса.
Ц Все попадают на Небеса, Элоиза, Ц сказал Рэй. Ц Просто они для всех ра
зные. Наверное, твои Небеса будут лучше моих.
Ц У тебя есть философия?
Ц Тебя это удивляет?
Ц Немного. Ц Потом, после продолжительной паузы, она спросила: Ц Ну и чт
о сказала Дженни?
Ц Когда?
Ц Когда ты попросил у нее прощения.
Ц О… Ц Рэй поерзал ногами под пледом. Ц У нее я еще не просил.
Элоиза рассмеялась, но, совсем безрадостно.
Ц Ох, Рэй, Ц сказала она. Ц Дженни должна быть самой первой.
Ц Или самой последней.
Ц У тебя все наоборот.
Ц Ладно, что у тебя новенького? Ц спросил он. Ц Ничего, Ц ответила Элои
за. Ц Ровным счетом ничего.

В то утро Морганрот ушел на работу поздно, около половины десятого, и Рэй у
же снова задремал, когда Дженни сказала, что пора. Она помогла ему встать с
дивана, потянув за обе руки, а потом вывела через заднюю дверь и повела ск
возь заросли кустов и молодых деревец, разделявших два участка. Он ушел, с
казала Дженни, она сама видела; но они все равно крались, как лазутчики, за
медляя шаг, когда под ногами хрустела ветка, опасливо озираясь по сторон
ам и не разговаривая друг с другом. Когда они стали подниматься по лестни
це, ведущей на плоскую крышу веранды, сердца у них уже колотились и заколо
тились еще сильнее, когда сверху спрыгнул Готэм: он не зашипел, просто бес
шумно появился перед ними. Вместо колокольчика на ошейнике у него болтал
ась старая бирка с наклеенным на нее клочком бумаги, на котором крохотны
ми буковками было нацарапано: «Отстаньте от Го-тэма».
Ц Черт бы его побрал! Ц сказала Дженни, но Готэм посмотрел на нее таким в
зглядом, словно самолично написал записку. Потом стремительно соскольз
нул вниз по ступенькам и убежал во двор.
Ц Думаю, это здесь, Ц сказала она, указывая на угол крыши. Ц Они летали и
менно сюда.
И действительно, между стеной дома и досками настила темнела узкая щель,
и когда они подошли ближе, оттуда с яростным чириканьем вылетела птичка,
каролинский вьюрок.
Дженни посмотрела первой. Она двинулась вперед на цыпочках и заглянула в
отверстие, а потом знаком подозвала Рэя. Он увидел гнездо, частично свито
е из соломы и тонких прутиков, но главным образом из его каштановых волос,
вплетенных в выгнутые стенки тесного круглого домика. Яиц самка еще не о
тложила, но скоро отложит, подумал Рэй. Даже не закрывая глаз, он словно во
очию увидел там сначала маленькие крапчатые яйца, а затем крохотных лысы
х птенчиков, с голодным писком разевающих клювы, и мать, кормящую своих де
ток.
Он живо представил, как все это происходит здесь, в гнезде, свитом из его в
олос. Похоже, Дженни представила то же самое: она плакала. Она расплакалас
ь, а потом вдруг судорожно обняла Рэя, попыталась заговорить, но не смогла
. Слова тонули в бурном потоке слез. Наконец двум словам удалось выплыть
Ц и именно их Рэй уже давно ждал от Дженни. Нет, он нисколько не хотел их ус
лышать Ц просто ждал, когда они прозвучат. Ц Прости меня, Ц задыхаясь, п
роговорила она. Ц Прости меня. Прости меня.
Ц И ты меня тоже, Ц сказал он, хотя они просили друг у друга прощения за р
азные вещи.
Ц Нет. Ц Она потрясла головой. Ц Я бросила тебя, и ты заболел.
Ц Я первый бросил тебя, Ц сказал он.
Ц Нет. Ц Да.
Ц Рэй, Ц сказала она, Ц ты не мог меня бросить. По сути, тебя никогда не бы
ло рядом.
Но он просто смотрел на нее непонимающим взглядом.
Ц Слушай, пойдем домой, Ц сказал он. Ц Давай вздремнем немного.
На обратном пути Рэй приобнимал Дженни за плечи, отводил ветки в сторону
и придерживал колючие, пропуская ее вперед. Когда они поднырнули под лап
ы последней сосенки и вышли на свой двор, Рэй остановился, чтобы перевест
и дух, и тут увидел Готэма Ц припавшего к земле, готового к прыжку Ц букв
ально в трех фугах от голубя. Он в жизни еще не видел, чтобы кот подбирался
к птице так близко. Птица, казалось, приросла к месту, и поначалу он не поня
л, почему она не улетает. Потом до него дошло: голубь ждет звона колокольчи
ка. И взлетит, как только его услышит. Рэй тоже ждал своего колокольчика. О
н даже различал еле слышный звон вдали, но крылья у него еще только-только
прорезались. Он тоже не мог взлететь. Но он полетит, подумал он. Полетит пр
и первой же возможности.
Рэй прижал к своей груди голову Дженни, чтобы она не видела разыгрывавше
йся перед ними сцены. Но сам не находил в себе сил отвести глаза. Рэю понад
обилось много времени, чтобы понять, что никто не придет к нему на помощь,
и частью своего сознания (уже пребывающей во владениях смерти) задавался
вопросом, когда наконец голубь поймет то же самое. Но потом еще живая част
ь сознания заставила Рэя поднять с земли сосновую шишку и швырнуть в сто
рону кота и голубя, вспугнув обоих: один метнулся прочь, другой взлетел вв
ысь. В конце концов он спас хоть кого-то и теперь пытался перевести дыхани
е. Он сомневался, что у него получится.

ОСЕНЬ 1994-го

Искусство любви

Когда она вернулась, Рэй вдруг осознал, что исследует всю ее с головы до пя
т, пытаясь определить места, которых касался другой мужчина, Ц места, кот
орые тот наверняка трогал в естественном ходе развития отношений.
Рэй начал с лица. Конечно, он множество раз дотрагивался до лица Дженни, а
следовательно, и до щек Ц присыпанных мелкими веснушками, словно красны
м перцем. Скулы у нее высокие и щеки круглые, но не настолько высокие и не н
астолько круглые, как у некоторых женщин, чтобы привлекать особое вниман
ие. Щеки у нее (на самом деле Рэй говорил это Дженни незадолго до свадьбы) п
охожи на маленькие мягкие подушечки под глазами Ц зелеными глазами, все
гда хранившими сонное выражение, которое он полюбил в конце концов. Тот, д
ругой тип (Рэй не хотел даже в мыслях называть его по имени, хотя прекрасно
его знал) вряд ли когда-либо дотрагивался до ее глаз Ц разве только случ
айно. Но вполне возможно, по векам провел пальцами раз-другой. Сам Рэй час
то делал это Ц почему бы другому мужчине не сделать то же самое? Ее пеки в
ходили в список заповедных мест. Прикосновение к ним оставляло странное
ощущение некоего интимнейшего акта: словно дотрагиваешься до белого бр
юшка лягушки, до нежной кожицы. За мгновение до поцелуя Рэй проводил паль
цами но ее векам раз или два, и она закрывала глаза, и он накрывал губами ее
губы Ц поэтому представлялось очевидным, в высшей степени очевидным, чт
о губы тоже следует включить в упомянутый список.
Но здесь у него возникали трудности. Рэю было трудно представить, как чьи-
то еще губы входят и прямой и недвусмысленный контакт с губами Дженни, с г
убами его жены. И все же такое происходило, верно ведь? Вероятно, именно эт
о место задействовалось чаще всех прочих при физическом контакте их тел
Ц по крайней мере, в области лица, которое он в данный момент исследовал.
Она целовала его, он целовал ее, они целовали друг друга. И во время долгог
о поцелуя Ц поцелуя, который они, вероятно, начинали осторожно и нежно, да
же стыдливо, ненадолго открывая глаза и пристально глядя друг на друга, а
потом одновременно закрывая, словно давая знак к началу настоящего праз
днества, Ц возможно, он держал ее лицо в ладонях. Все лицо! То е
сть щеки, подбородок и частично уши Ц все, кроме носа.
Ясное дело, другой мужчина никогда не дотрагивался до носа Дженни. Это хо
рошо.
Будучи мужем Дженни, Рэй множество раз дотрагивался до ее носа. Он помнил,
как однажды сказал ей: «У тебя на носу…» Ц а потом взял бумажный носовой п
латок и вытер сам. Другой мужчина наверняка никогда не делал такого.
После возвращения жены Рэй частенько наблюдал за Дженни, когда она рассе
янно протирала кухонный стол или разговаривала по телефону с подругой, и
словно воочию видел, как чужие мужские руки легко прикасаются к ее шее, во
лосам и спускаются на худые плечи. «На тебе мой волос», Ц шепотом говорит
она, и ее голос, даже если в нем слышатся недовольные нотки, звучит подоби
ем музыкальной фразы, подобием сокровенной мелодии, известной только им
двоим. У нее длинные каштановые волосы, и иногда мужские пальцы запутыва
ются в них и по неосторожности вырывают одну-другую тонкую прядь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22