Сегодняшний вечер будет особенным. Она прекрасно знала, почему выбор платья — в конце концов, она остановилась на шелковом цвета слоновой кости — отнял у нее столько времени, и почему в этот раз она не положилась всецело на искусство никогда не подводившей ее Мейзи, а стала давать той советы, как уложить ее, Маргариты, медно-рыжие волосы.
Ее наряд был действительно выбран для поединка, и скоро она должна будет столкнуться лицом к лицу со своим противником. И звали этого противника не сэр Перегрин и не лорд Мэпплтон — это имя вообще не было занесено в ее список. Его звали Томас Джозеф Донован, и по-своему он был так же опасен для ее спокойствия, как Вильям Ренфру, граф Лейлхем, «загадочный»В. Р. из тетради ее отца.
Но если лорд Лейлхем казался человеком без слабостей, без каких-либо недостатков, которые она могла бы использовать, то Томас Джозеф Донован был человеком без страха — немного сумасбродным, бесшабашным, бойким на язык, подвижным как ртуть. Он был личностью — человеком, на которого невозможно было наклеить какой-то ярлык, и обладал глубоким интеллектом и проницательностью, маскируемыми таким простодушным, открытым и веселым взглядом голубых глаз.
Весьма привлекательных голубых глаз. Сегодня днем Маргарита знала, кто находится в кабинете сэра Перегрина, еще до того, как вошла туда.
Ей сказал об этом Гроуз, которого она встретила в коридоре, где он слонялся из одного конца в другой, кусая ногти, ибо боялся войти и сообщить своему начальнику, что в его «личном» кабинете не нашлось даже кусочка сыра, который можно было бы подать посетителям.
Будь это какой другой посетитель, Маргарита не стала бы врываться к сэру Перегрину, поскольку была хорошо воспитанной молодой леди, хотя и вынашивала дьявольские замыслы. Но искушение снова увидеть Томаса Джозефа Донована — на сей раз в его официальном качестве — было слишком велико. Увидеть, и — призналась она самой себе, ненавидя себя за это, — использовать эту возможность, чтобы поставить его в известность о своих планах на вечер и посмотреть, заглотит ли он наживку.
Но, похоже, он не собирался продолжать их знакомство.
Неужели он не почувствовал того же возбуждения, что чувствовала она, когда они разговаривали, когда обменивались взглядами, того охотничьего азарта, который охватил ее, когда она распознала в нем такого же заговорщика, как она сама, и от которого холодок пробежал по спине, того физического притяжения, что испытала она?
Опасное притяжение.
Наверняка он придет.
Должен прийти.
— Маргарита, дорогая моя, я не хотела бы прерывать ваших размышлений, но, боюсь, мне следует сказать вам, что вы ломаете пальцы. От такого обращения с перчатками лайка может испортиться, а перчатки нынче баснословно дороги, и к тому же такие манеры не подобают леди.
Это осторожное порицание, сделанное миссис Биллингз с обычной для нее кротостью в духе «смиренные унаследуют царствие земное», задело Маргариту за живое, хотя она и знала, что ее компаньонка руководствовалась добрыми побуждениями, но редко встречала понимание со стороны опекаемой ею молодой леди. Но осади Маргарита миссис Биллингз, это привело бы лишь к потоку извинений, щедро сдобренных сентенциями на тему «уравновешенные молодые девушки привлекают больше кавалеров, чем не умеющие себя вести грубиянки». Зная это, Маргарита лишь извиняюще улыбнулась старой женщине и примерно сложила руки на коленях.
— Пожалуйста, прости меня, Билли, — проговорила она нежным, кротким голосом, означавшим, как мог бы объяснить миссис Биллингз покойный отец Маргариты, что сейчас ей больше всего хотелось кого-нибудь стукнуть. — Я очень стараюсь, но, видимо, я еще нуждаюсь в твоих наставлениях, чтобы обрести светские манеры и стать настоящей леди, которой мог бы гордиться дедушка.
Миссис Биллингз потрепала Маргариту по щеке.
— Как мило с вашей стороны, дитя, вспомнить о сэре Гилберте. Я всегда говорю другим компаньонкам, глядя, как вы грациозно кружитесь в танце: эта моя подопечная наверняка затмит всех, кого я за долгие годы вывела в свет. Если, конечно, вы будете вести себя как положено. А теперь сядьте, пожалуйста, прямо, а то плечи у вас навсегда останутся сгорбленными.
— Все что угодно, лишь бы доставить тебе удовольствие, Билли, — ответила Маргарита, выпрямляясь — хотя и без того осанка у нее была прямой — и внимательно всматриваясь из-под ресниц в скопление людей у лестницы.
Черт тебя побери, Донован. Где ты? Моя танцевальная карточка почти заполнена. Или я ошиблась и тонкий намек, который я обронила сегодня днем в конторе Перри, следовало привязать к булыжнику и опустить тебе на голову? Ах, что это со мной такое творится? Позволила себе по-глупому увлечься и даже забыла о своей цели, пусть и всего лишь на один вечер.
— Добрый вечер, мисс Бальфур. Вы кого-то ищете, поэтому так внимательно вглядываетесь в людей, изо всех сил старающихся привлечь к себе внимание хозяев дома?
— Донован, — выдохнула Маргарита и быстро повернулась, успев заметить его улыбку и озорной блеск в глазах.
Это было в его духе, как она поняла, — незаметно подойти как раз в тот момент, когда она его высматривала. Он знал это, черт его побери, и осмелился подшучивать над ней.
— Я никого не ищу.
— Ну-ну, не будьте такой стыдливой. Конечно же, вы кого-то ищете. Может, я смогу вам помочь? Я только что бесстыдно покинул одну весьма настойчивую вдову, вознамерившуюся сделать меня в первом танце кавалером своей дочери — особы с необыкновенно глупой физиономией. Я сбежал от нее ради того, чтобы отдаться на милость самой прекрасной женщины в этом зале и умолять ее станцевать со мной, избавив тем самым от когтей вдовы. Если сначала от меня потребуется оказать услугу прекрасной даме, что ж, я сделаю это с радостью, хотя бы для того, чтобы увидеть ее улыбку. Итак, назовите мне имя этого негодяя, и я найду его для вас.
— Вы заставляете меня краснеть, мистер Донован, — тихо ответила Маргарита, умышленно глядя мимо него, и помахала леди Хертфорд, которая проходила мимо, опираясь на руку гусара в мундире. — И вы вынуждаете меня признаться, что меня мучает любопытство. Я вглядывалась в гостей в надежде увидеть вас, так как беспокоилась о вашем благополучии. Но теперь я вижу, что волновалась напрасно. На вас не видно ни одного ожога.
— Ожога? Теперь вы возбудили мое любопытство, мисс Бальфур.
Маргарита перестала изображать из себя скромницу и посмотрела Томасу прямо в глаза.
— Да, мистер Донован, ожога. Дело в том, что пока сэр Перегрин и я приятно проводили время сегодня днем, исследуя книжные полки, он поделился со мной своим мнением о вас. Я была уверена, что от слов, высказанных им в ваш адрес, уши у вас превратятся в угольки. Объясните, каким образом вам удалось настолько вывести его из себя?
Томас поклонился Маргарите.
— Уверяю вас, я тут ни при чем, мисс Бальфур. Я как никто другой умею ладить с людьми. — Он выпрямился, поскольку стало ясно, что Маргарита не намерена протянуть ему руку для поцелуя. — Должно быть, это мой помощник, Пэтрик Дули, восстановил против себя сэра Перегрина. Пэдди хороший человек, но немного грубоват, знаете ли.
— А, мистер Дули. Это, должно быть, тот джентльмен приятной наружности, которого вы не стали представлять мне сегодня днем, поскольку были слишком заняты тем, что изображали из себя человека обходительного. Еще один ирландец, избравший Америку своим домом. Скажите, а в Дублине вообще-то остались ирландцы?
— Более чем достаточно для того, чтобы нагонять страх на вас, англичан, мисс Бальфур, — ответил Томас и повернулся к миссис Биллингз, чье смущение свидетельствовало, что она не понимает ровным счетом ничего из того, что происходит у нее под носом. — А вы, должно быть, миссис Биллингз, та леди, которой посчастливилось иметь под своей опекой самую популярную дебютантку нынешнего сезона. Позвольте сделать вам комплимент — вы прекрасно выбираете для нее наряды. Красивая упаковка играет большую роль, наполняя потенциального покупателя уверенностью, что, приобретя товар, он не зря потратит деньги.
Маргарита вонзила ногти в ладонь. Бедная Билли! Донован искусно сумел одновременно сделать комплимент ей и оскорбить ее подопечную, и миссис Биллингз пребывала в явном замешательстве, не зная, как реагировать.
— Маргарита, — наконец обратилась она к девушке, начиная обмахиваться отороченным кружевом платочком; ее обычно бледное лицо покраснело, — вы знакомы с этим джентльменом?
— Знакома, миссис Биллингз, — ответил Томас, опередив Маргариту, не успевшую справиться с изумлением, вызванным смущением Билли. — Мистер Квист, мой близкий друг, представил нас друг другу вчера вечером. Он внезапно почувствовал себя плохо и не смог остаться партнером мисс Бальфур до конца контрданса. А сегодня, как вы могли понять из нашего разговора, мы случайно встретились в конторе сэра Перегрин Тоттона, еще одного нашего общего друга.
— Ваше толкование дружеских отношений весьма необычно, мистер Донован, — вставила Маргарита, беспомощно наблюдая, как миссис Биллингз, пришедшая, судя по всему, к решению относительно того, как ей реагировать на происходящее, стала расцветать от широкой улыбки Томаса и его обворожительных манер… и его беспардонного искажения фактов. Но разве могла она винить за это миссис Биллингз, когда и сама готова была растаять, поддавшись обаянию этого человека, его притягательной мужской силе. — Но вы, кажется, просили меня потанцевать с вами. С сожалением должна сказать, что все танцы у меня расписаны. Хороший туалет сослужил свою службу, вызвав у многих потенциальных покупателей желание получше рассмотреть товар.
— Надеюсь, они не будут пытаться развернуть его, — отпарировал Томас, и в голосе его прозвучали стальные нотки и интонация собственника, хотя он продолжал добродушно улыбаться, демонстрируя ровные белые зубы. — Но почему бы вам, мисс Бальфур, не проверить? Может, вы все же отыщете какой-нибудь танец для присутствующего здесь униженного просителя? Я питаю надежду во время танца уговорить вас покататься со мной завтра и показать наиболее интересные достопримечательности вашего славного города. В конце концов, я здесь гость.
Маргарите не нужно было сверяться со своей карточкой, и она это знала. Знал это и Томас Джозеф Донован, черт бы его побрал. Оба они знали также, что она наверняка поедет кататься с ним завтра. Она не могла — да и не хотела — отклонить прямой вызов.
— По-моему, у меня нет еще партнера на ужин, если вас это устроит, мистер Донован.
— Я буду считать минуты, благословляя одновременно свою судьбу, — ответил Томас и поклонился миссис Биллингз, а потом Маргарите, которая поняла, что на сей раз должна протянуть ему руку для поцелуя, иначе следующие десять минут ей придется выслушивать очередную лекцию Билли о правилах хорошего тона.
Она почувствовала, как Томас нежно сжал ей пальцы, наклоняя голову, потом, в последний момент, повернул ее ладонь вверх и приник губами к руке в том месте, где ее длинные, заканчивающиеся выше локтя перчатки удерживались жемчужной пуговицей, оставляя небольшой участок кожи открытым.
Усы защекотали этот чувствительный участок, а от прикосновения его языка вся рука Маргариты покрылась мурашками.
— До полуночи, мисс Бальфур, — произнес он секунду спустя.
Маргарита смотрела на него, стараясь дышать ровно.
— До полуночи, мистер Донован, — холодно ответила она, ненавидя его за эту попытку физического контакта, нарушавшую правила их словесной дуэли. — Вы будете считать минуты, а я отмерять часы.
— В радостном предвкушении, подобно ребенку, ожидающему деда Мороза, мисс Бальфур, или же вы будете мрачнеть с каждым ударом часов, как каторжник, которому предстоит идти на галеры?
Итак, они вернулись к привычному оружию. Теперь Маргарита могла расслабиться и даже получить некоторое удовольствие от их пикировки.
— Ах, мистер Донован, вы не должны так шутить, — проговорила она, открывая свою танцевальную карточку и глядя на первое имя в списке. — Такие бестактные вопросы наводят на мысль о вашем растущем увлечении мною, и мне придется сообщить об этом дедушке, который, уверена, не придет в восторг от того, что какой-то дерзкий житель колоний настойчиво ухаживает за его внучкой, намереваясь, возможно, увезти ее с собой к краснокожим дикарям. Исчезните же, как подобает примерному дипломату. Я вижу, что лорд Уитенхем уже приближается, горя желанием открыть со мной в паре первый тур.
— Ваш покорный слуга, мисс Бальфур, — произнес Томас, в очередной раз склоняя голову, так что женщина менее наблюдательная, чем Маргарита, подумала бы, что в этом обмене колкостями победа осталась за ней.
— Ну и ну, ничего подобного я не видела, — воскликнула миссис Биллингз, как только Томас, на губах которого, как заметила Маргарита, все еще играла улыбка, растворился среди гостей, стоявших на краю площадки для танцев.
— Да, Билли, я уверена, что не видела, — откликнулась Маргарита, стараясь не захихикать.
— Прошу прощения? Нет, не объясняйте. Просто разрешите мне сказать то, что я считаю нужным. Хотя мистер Донован чрезвычайно воспитанный молодой человек и по возрасту вам подходит — вы же знаете, я не одобряю того, что вы принимаете ухаживания пожилых джентльменов, — я, тем не менее, убеждена, что пренебрегла бы своими обязанностями, если бы стала поощрять вас вести дальнейшие разговоры с мистером Донованом, пусть даже я и трех слов не поняла из того, о чем вы говорили только что. Мне не понравилось, как он на вас смотрел, моя дорогая, — слишком уж откровенно даже для американца.
— Я приму к сведению твои слова, Билли. Но, ради Бога, пусть тебя не беспокоят мои девичьи причуды. Я согласилась поужинать с этим джентльменом с одной-единственной целью — самой убедиться, что наш удачливый американец не будет есть горошек с ножа. А через день тебе и вовсе не придется о нем беспокоиться.
— Через день? Так, значит, вы все-таки собираетесь поехать с ним завтра на прогулку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49