— Все еще мечтаешь получить звание главы королевского общества невыносимо спесивых олухов, Перри? Ну и что у тебя на этот раз, — статуи, редкие монеты, чучело древнего римлянина? Они тебя все равно не примут, сколько ты ни стучись а их дверь. У меня столько же шансов проникнуть в игорный дом Буддл. Но, я полагаю, ты не прекратишь своих попыток, так же, как и я. Старую собаку, знаешь ли, ну и так далее.
Сэр Ральф повернулся и уставился на Дули, который сидел в углу, прищелкивая языком. Ему все происходящее казалось, должно быть, очень забавным.
— Достаточно, джентльмены, — вмешался он в тот момент, когда сэр Перегрин собрался, судя по всему, ответить на подковырку лорда Чорли. — Я мог бы приказать, чтобы подавали ужин, но, думаю, мы не готовы пока сидеть за столом как добрые друзья. К тому же мистер Донован сообщил мне, что хочет поскорее вернуться в Лондон, чтобы развлечься с одной молодой особой, которая ждет этого с нетерпением.
— Ну-ну, сэр Ральф, не приписывайте мне того, чего я не говорил, — перебил его Донован, опуская руку в карман сюртука, — Я не сказал, что она ждет с нетерпением. В конце концов меня пока там нет, и я не могу убедить ее. Но я согласен с вами в другом: пора продолжить деловую часть нашей встречи. Лорд Мэпплтон, как я понимаю, вы будете переводить деньги, предназначенные для оплаты предоставленных товаров и услуг, — которые, как вы знаете, никогда и никому предоставлены не будут, — на счет конторы и склада компании, созданной мною специально для этой цели. Я уже снял помещение у пристани. Компания называется «Филлипс энд Дельфия Сторз энд Армаментс». Даже сейчас в здании сидит клерк и ждет, когда поступят чеки, которые он обратит в деньги и перешлет в другую контору «Филлипса»в Вест-Индии, а уже оттуда их переправят в Вашингтон. Название новой компании и ее адрес указаны в этой бумаге.
Сэр Перегрин выхватил у Томаса бумагу, прежде чем тот передал ее лорду Мэпплтону.
— «Филлипс энд Дельфия Сторз энд Армаментс»? — он взглянул на сэра Ральфа. — Что за название такое?
Сэр Ральф промолчал. С каждой минутой он все больше ненавидел Томаса Данована.
— Не хуже любого другого, как мне кажется, сэр Перегрин, ну, может, с оттенком сентиментальности. Как представляется мистеру Дули и мне, никто не может запретить нам доставить себе небольшое удовольствие, — ответил Донован, делая еще глоток вина из бокала. — Следующий вы, сэр Перегрин. В вашу задачу входит направлять партии оружия с королевских складов той же самой компании «Филлипс энд Дельфия Сторз энд Армаментс». Вы нанимаете для перевозки груза частные суда, и груз, проделав тот же путь, что и деньги, оказывается в конечном итоге в Вашингтоне, вместо того чтобы попасть к верным войскам его Королевского Величества. Я должен поздравить вас, сэр Ральф, это весьма хитроумный план. Англия будет платить за оружие, которого она не получит, а Америка получит и то и другое. Весьма похвально.
— Я не заинтересован и не нуждаюсь в ваших похвалах, Донован, — проворчал сэр Ральф, продолжавший стоять, так как не желал садиться рядом со Стинки на место, предназначавшееся для американца. — К концу месяца я смогу снарядить три первоклассных грузовых судна якобы для доставки нашим войскам продовольствия, одеял, медикаментов и прочих припасов. Командовать судами будут лучшие наши капитаны. Им сообщат, что они выполняют секретную миссию чрезвычайной важности и должны плыть в Вест-Индию, а там вступить в контакт с представителем компании, название которой вы нам дали. По прибытии кораблей к месту назначения вы сможете использовать их вместе с командами по своему усмотрению. Что до моего правительства, ему доложат, что суда пропали во время шторма по пути к Пиренейскому полуострову.
— Да если ваше правительство будет даже считать, что их проглотило морское чудовище, когда они плыли в Китай, мне это безразлично, — бодро заявил Донован, вставая из-за стола и делая Дули знак подать ему плащ и шляпу. — Я думаю, вы напрасно тратите мое время. Три судна с грузом! Да это не составляет даже четвертой части того, что вы первоначально обещали.
— Верно, мистер Донован, — ответил сэр Ральф, усаживаясь в кресло, которое освободил Томас. Сейчас он чувствовал себя более уверенно и спокойно. — Но на большее вы можете не рассчитывать до тех пор, пока у меня не будет более весомых, нежели ваши устные заверения, доказательств того, что ваш президент, взяв то, что мы предлагаем, не объявит нам потом войну. Для нас крайне важно, чтобы ваше правительство лишь показало зубы, но не стало бы кусаться. Мы хотим, чтобы у вас было достаточное количество судов, позволяющее чинить нам препятствия на море и выставлять дураками, в то время как наши солдаты будут проигрывать сражение за сражением на Пиренейском полуострове из-за плохого снабжения. Англия будет вынуждена начать мирные переговоры с Францией, и мы хотим быть уверены, что вы, американцы, не станете угрожать нам, когда мы займемся своими делами, — свергнем короля Георга и лишим его детей — паразитов и транжир — всякой возможности занять его место. Необходимо положить конец военной истерии, пока Англия не погубила себя окончательно. Больше всего мы стремимся жить в мире с другими государствами. Если наши силы будут равны, никто не будет помышлять о войне, и Англия с Соединенными Штатами смогут беспрепятственно торговать друг с другом.
— Подумать только, Томми! — воскликнул Дули, помогая Томасу надеть плащ. — Все так, как ты и говорил. Ну, за исключением последней части. Мне стыдно, что я сомневался в твоих словах. Ах, простите, что перебил вас, ваша светлость. Продолжайте, я слушаю.
— Думаю, не стоит. Ты и так сказал слишком много, Ральф, — вмешался сэр Перегрин. Он говорил весьма убежденно. — Я уже предупреждал тебя, что у этого человека собственные честолюбивые замыслы, и, мне кажется, он действует, руководствуясь больше личными интересами, чем патриотическими соображениями. Он ирландец, не забывай об этом, а, как известно, ирландцам нельзя доверять.
Лорд Чорли, который был занят тем, что играл в кости сам с собой, потянул сэра Перегрина за рукав.
— Не следует поносить предков Донована, Перни, это нехорошо. Какая нам разница, какую цель преследует американец. Для меня, например, главное — чтобы мои долги были уплачены.
— Я думаю, Джорджи понравятся кое-какие драгоценности Принни, — задумчиво проговорил лорд Мэпплтон, засовывая в рот пригоршню винограда. — И, может, это чудовищное строение, которое он сооружает в Брайтоне. Мы могли бы использовать его как летний дом.
— Вы оба недалекие, близорукие шуты, — твердо заявил сэр Перегрин. — Долги! Драгоценности! Вы просто не представляете, какие выгоды можно получить, захватив власть, сколько денег вложить в развитие науки, литературы, искусства.
Сэр Ральф оглядел их всех по очереди. Совещание выходило из-под контроля. Его сторонники, снедаемые алчностью, упорно не желали ничего понимать, а американец собирался уходить, словно он созвал это совещание, а теперь распускал его. Сэр Ральф ударил ладонями по столу, призывая всех к вниманию.
— Я не буду ничего начинать, не буду снаряжать ни трех судов, ни пятнадцати, о которых мы первоначально договаривались, — и Перри с Артуром не позволю, — пока не получу письменных заверений президента Мэдисона в том, что он не объявит нам войну ни теперь, ни после отстранения короля от власти и что мы восстановим нормальную торговлю между нашими двумя странами. Без подобного письма, которое будет служить нам защитой, мы не можем — и не будем — выполнять наше соглашение. Если нам суждено потонуть, мистер Донован, будем тонуть вместе — мы и ваш президент.
Донован улыбнулся. Эта улыбка раздражала сэра Ральфа, выбивала из колеи, сводила с ума.
— А вот здесь, сэр Ральф, у нас возникает проблема. Документ, который вы требуете, у меня есть, но мне приказано не отдавать его вам до тех пор, пока суда с грузом оружия и деньгами не будут на пути в Вест-Индию. — Он широко раскинул руки, держа их ладонями вверх. — Что же делать, сэр Ральф? Что делать? Пэдди, будь добр, скажи, который час.
— Почти девять, Томми. — Дули водрузил на голову шляпу. — Нам пора возвращаться. К вашему сведению, господа, завтра я должен встать пораньше, чтобы успеть к утренней мессе. Мы не безбожники, как вы, и не спим до полудня в воскресный день.
— Вы слышали, что сказал мой друг, джентльмены. — Донован, уже взявшийся за ручку двери, обернулся и посмотрел на присутствующих. — Я не могу отвращать его от религии, так ведь? Сэр Ральф, надеюсь, вы сумеете договориться между собой. Мы все люди миролюбивые. Вы не хотите войны, мы тоже не хотим войны, тем более что мы уже наподдали вам, англичанам. Мы все, как я думаю, очень любим деньги и власть. В этом мы, патриоты, похожи друг на друга. Дайте мне знать, что вы решите.
Спустя минуту Донован и Дули ушли, и в комнате повисла тишина.
Но ненадолго.
— Ты сказал слишком много, Ральф, — начал сэр Перегрин.
— Ты слишком подозрителен, — перебил его лорд Чорли. — Он производит приятное впечатление.
— Кто? Что? Можно нам расходиться? Джорджи, дорогая моя девочка. Обещала ждать меня. Я должен ковать железо, пока горячо, если вы понимаете, что я имею в виду, а то какой-нибудь охотник за приданным оттеснит меня.
— Ах, да пошли вы все, — взорвался сэр Ральф, безнадежно махнув рукой. — Встретимся в понедельник. Убирайтесь с глаз моих. У меня есть более важные дела, чем выслушивать причитания старых баб.
Все тут же ушли, оставив сэра Ральфа одного. Бокал с вином, к которому он даже не притронулся, стоял перед ним, а ужин, который он так и не приказал подать, все еще ждал на кухне. Сэр Ральф посмотрел на портьеру, ожидая, когда же появится Вильям.
Тот появился секунду спустя, одетый в безупречный черный костюм. Челюсть у него была завязана черным шелковым платком, а к углу рта прижат кусок белой ткани, в который стекала слюна, постоянно скапливавшаяся у него во рту.
— Ну что, Вильям? Теперь ты доволен? Я сказал ему все, что ты просил, и все равно он ведет себя так, будто все это какая-то забава. Предлагаю отказаться от этого плана. Мы с таким же успехом могли бы прикарманить деньги, а оружие и корабли продать французам.
— И, в конце концов, французы стали бы править Англией, — прошептал граф из-под повязки. — Американцы считают себя честными людьми. Они возьмут то, что мы им предлагаем, и будут нашими союзниками, когда мы придем к власти. Этот Донован просто ищет каких-то личных выгод. Он не дурак, хотя ему и нравиться изображать из себя первостатейного остолопа. Он может быть опасен, если только… Сэр Ральф выпрямился и поставил локти на стол.
— Если только?
— Можно предложить ему что-нибудь.
— Что?
— Откуда мне знать, Ральф? Спроси у него. Неужели я должен за всех думать? Как мы оба с тобой знаем, — и сегодняшние разговоры этих придурков, Стинки, Перри и Артура, еще раз это подтвердили, — каждому что-нибудь нужно.
Сэр Ральф опустил руки под стол, где он мог незаметно сжать их в кулаки. Ему начинало надоедать постоянно получать распоряжения.
— Я же сказал тебе, Вильям. Он хочет Маргариту.
Лицо графа побледнело, что было особенно заметно из-за черного шелкового платка, которым была завязана его челюсть.
— Твое дело, Ральф, переубедить его. Если тебе это не удастся, ему придется умереть, а от мертвого от него не будет никакой пользы. Поезжай за ним сегодня. Выясни о нем все. Узнай, с кем он будет «развлекаться».
— А потом?
Сэр Ральф отвернулся, увидев улыбку Вильяма, которая из-за подвязанной челюсти была больше похожа на неприятную гримасу.
— А потом ты обо всем доложишь мне. Я главный, Ральф, а не ты. Не переоценивай своей роли в этом деле, поскольку это и есть всего-навсего роль.
Сэр Ральф вонзил ногти в ладонь. Но вслух он ничего не сказал. Нравилось ему это или нет, а он вынужден был идти туда, куда вел Вильям. Они все были вынуждены, будучи связанными тайной, которая могла погубить их. Они нуждались друг в друге, не доверяя друг другу, и были способны на любую глупость, лишь бы убедить самих себя в том, что они все еще могущественные, неуязвимые, сильные члены собственного тайного общества. Так было на протяжении двадцати лет.
На протяжении долгих последних семи лет.
Слишком долго.
Сэр Ральф встал, сохраняя на своем невыразительном лице бесстрастное выражение, надел плащ и шляпу и вышел из комнаты, зная, что должен поспешить, если хочет догнать Донована. Он будет выполнять распоряжения.
Пока.
ГЛАВА 9
Для хорошего человека она рай, для плохого — первый шаг к раю.
Дж. Ширли
Томас увидел ее, когда она вышла из тени и на нее упал свет луны. Он улыбнулся, заметив, что на ней надета просторная накидка, закрывавшая ее с головы до ног — наряд, как нельзя больше подходивший для их полуночного свидания. Но улыбка его исчезла, когда она повернула голову и он увидел ее залитое лунным светом лицо, ее большие изумрудные глаза. Она казалась такой уязвимой.
Черт ее побери, она заставляла его вспомнить, что когда-то он обладал совестью.
Возможно ли, чтобы человек, и особенно молодая женщина вроде Маргариты Бальфур, выглядел таким невероятно отчаянным и в то же время таким страшно испуганным? Томас осознал, что разрывается между желанием прижать ее соблазнительное тело к своему и зацеловать ее до потери сознания, желанием нежно обнять, утешить, сказав, что все будет хорошо, что он не сделает ей ничего плохого, а всегда будет готов помочь ей, защитить ее, любить ее и, Боже помоги ему, лелеять.
Что было, конечно, величайшей глупостью, потому что он даже не нравился Маргарите Бальфур. Он занимал ее, украденные им у нее поцелуи, его подшучивания, его прямота и даже то, что он американец, возбуждали ее любопытство, но подобное любопытство испытала бы любая молоденькая англичанка, стремящаяся вкусить запретного плода. А он, в свою очередь, был заворожен ее необыкновенной красотой, ее искренностью, а больше всего ее откровенным желанием исследовать запретную территорию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49