Для Дианы мать ее была Несравненной.– А где мама? – как бы мимоходом спросила Диана. – Я сегодня ждала ее, а не тебя.– Она не смогла приехать, любовь моя. У нее сегодня официальный ленч – в каком-то филантропическом обществе.– А! – Диана умело, имея основательную в этом практику, замаскировала свое разочарование. – Полагаю, это очень важное совещание.– Мама входит в комитет по организации концерта, на котором будет присутствовать королева. К тому же она почетный председатель этого комитета, а ты знаешь свою маму. У нее все должно быть по высшему классу.– О да, – сказала Диана. – Уж я-то знаю. – Она взяла его под руку, когда их машина выезжала из школы. Впереди были рождественские каникулы. – Но я все равно очень рада, что ты приехал.Билли улыбнулся своей дочери.– Для тебя я на все готов, – заверил он ее, забыв, правда, добавить, что приехал он после одной весьма выгодной деловой встречи с потенциальным компаньоном, чей загородный дом находился в менее чем десяти милях от школы Дианы. В противном случае, чтобы забрать ее домой, за ней просто прислали бы машину.– А что ты подаришь нам на это Рождество? – спросила она отца. – Как обычно, поедем в «Клиффтонс»?– Не исключено, – подзадорил ее Билли.– Здорово!Диана обожала этот дом посреди Карибского моря. Удаленность его от внешнего мира – относительная, конечно, так как Банкрофты никогда не выезжали без того, чтобы не захватить с собой в качестве ширмы, скрывавшей от людей тот факт, что им нечего было сказать друг другу, энное количество гостей, – означала, что мать ее будет практически предоставлена ей одной... плюс или минус дюжина других людей.– А Джонни тоже приедет?Диана души не чаяла в своем единоутробном брате, он не травил ее, как родной братец, давший ей прозвище Ломовая Лошадь, сокращенно Ломи (правда, в присутствии матери он не смел так ее обзывать).Билли же, напротив, прагматично посоветовал ей принять эту кличку как должное.– В жизни ты услышишь в свой адрес и кое-что похлеще, – поучал он ее. – Зато когда с тебя сойдет щенячий твой жирок, ты им всем еще нос утрешь, попомни мои слова.Но беда была в том, что утешением Дианы был шоколад, которым она объедалась.– Джонни проводит Рождество со своей новой подружкой, – ответил на ее вопрос Билли.– А как ее зовут? – ревниво полюбопытствовала Диана.– Полли Бенедикт.– Из тех самых Бенедиктов? – Как и отец, Диана прекрасно знала, «кто был кто» в обществе по обе стороны Атлантического океана.– Из тех самых, – с самодовольной улыбкой подтвердил Билли.– У них это серьезно?– Надеюсь. Она прелестная девушка.Она была к тому же единственной наследницей и очень выгодным деловым приобретением.– А Дэвид?– Он приедет со своим другом... очень хорошим мальчиком, Чарли Дэйвентри.– Сыном уилтширского графа?– Да. Ты с ним знакома?– С ним нет, но его сестра на класс старше меня. У нее вечно из носа течет.– А ты бы хотела пригласить какую-нибудь из своих подруг?– Нет. – Диана отрицательно мотнула головой. – А мне никого и не нужно. У меня есть ты и мамочка. – Главное, мамочка, подумала она. На этот раз уж я постараюсь, чтобы она обратила на меня внимание. У меня хорошие оценки, и я сумела сбросить целых двенадцать фунтов. Ах, как мне хочется, чтобы она похвалила меня!Так как Диана и впрямь для своего роста больше походила на ломовую лошадь – когда она решила худеть, в ней было 108 фунтов веса при росте в пять футов два дюйма, – путь ей предстоял долгий и нелегкий. Но вот уже шесть недель кряду она тайно вела счет потребляемым калориям, отказавшись и от конфет, и от шоколада под тем предлогом, что от них выступает аллергическая сыпь, что в действительности так и было. Словно по мановению волшебной палочки, кожа ее тотчас очистилась. А ведь раньше в день она съедала в среднем около восьми унций шоколада, целую пачку печенья и столько торта, сколько в нее влезало. Теперь все это было отвергнуто.Случилось так, что именно мать невольно обратила ее внимание на истинное положение дел. В первом полугодии Диану повели на примерку новой формы, так как старая уже трещала по швам, и на этот раз с ней пошла мать, а не кто-то из слуг. Взглянув на дочь, стоявшую перед ней только в лифчике и трусиках, Ливи воскликнула:– Господи! Диана! Теперь понятно, почему твоя форма разорвалась. Ты же выглядишь, как жирная, объевшаяся свинья!Это невольное обвинение, высказанное к тому же с ноткой явного недовольства, тяжело ранило самолюбие Дианы, и рана эта кровоточила довольно долго. Одновременно оно породило в ней решимость похудеть – и немедленно. Чтобы в ближайшее время мама увидела, что новая форма свободно висит на ней, что теперь у нее уже не шестнадцатый размер, а десятый, а вскоре будет и восьмой.Как у мамы.Диана хотела во всем походить на свою маму. Быть такой же красивой, элегантной, чтобы ею также восхищались, писали о ней, поклонялись ей.Она дала себе зарок – жесткой диетой и физическими упражнениями полностью изменить свой облик (преподавателя физкультуры восхитила ее неожиданная любовь к урокам, на которые раньше ее приходилось затаскивать силком) и в дальнейшем, когда она повзрослеет, сделать себе пластическую операцию лица. Нос должен быть такой же тонкий, как у матери (ее собственный нос был маленькой, толстой пуговкой), такие же, как у матери, скулы с небольшими впадинками под ними (своих у нее вообще не было), нижняя челюсть четкая, изящно вылепленная (у нее самой она вся оплыла жиром) и губы – точеными (ее собственные губы были такими пухлыми, будто их искусали пчелы). И теперь она горела желанием показать матери ту Диану, которая уже сбросила с себя целых двенадцать фунтов и в дальнейшем, еще до окончания рождественских каникул, намеревается сбросить еще четыре раза по двенадцать.Не успела еще машина полностью остановиться у подножия лестницы, ведущей к воротам морпетского дома, как она уже выпрыгнула из нее на ходу, бросила свою шляпку на стул ливрейного лакея, стоявший сразу же за входной дверью, и бросилась вверх по внутренней лестнице, радостно вопя: «Мама, мама, я приехала!», гордясь тем, что не пыхтит, как паровоз, взбежав на верхнюю ступеньку. Стремглав промчавшись по коридору к двойным дверям, за которыми находились покои матери, она, как бомба, ворвалась внутрь. Ее мать в этот момент сидела за миниатюрным секретером, а рядом с ней, чуть наклонившись, стоял Джеймз и что-то показывал на листке бумаги, который оба они внимательно изучали. Мать вскинула глаза, когда двери с грохотом распахнулись, и Диана заметила, что лицо ее скривила недовольная гримаса.– Милая, ты несешься, как целое стадо бизонов!– Но я не... – начала было Диана, сгорая от желания побыстрее поведать о сброшенных фунтах.– Да, именно так и несешься! Я услышала тебя, когда еще ты громыхала на лестнице. Надо ходить спокойно, а не топать, как слон. А теперь подойди и поцелуй меня.Ливи подставила щеку, в которую Диана впилась пылкими губами.– Осторожней, милая... Я целую вечность провела сегодня утром перед зеркалом. У меня сейчас очень важная встреча. На меня будут смотреть очень много людей, и мне бы хотелось выглядеть, как можно лучше. Ты застала меня буквально в самый последний момент, через две минуты я уже выезжаю.– Ты всегда выглядишь великолепно, – с обожанием выдохнула Диана.На Ливи был изысканный темно-серый костюм из рубчатого шелка с узкой юбкой и коротким, со скругленным вырезом у шеи, жакетом, едва доходившим до хрупких ее бедер. Туфли на ногах, а-ля Роже Вивье, были из крокодиловой кожи, прекрасно сочетаясь по цвету с сумочкой, а с левой стороны маленькой, туго обтягивающей голову темно-серой шляпки в виде колпака был приделан огромный ярко-розовый бант, под стать ему были по цвету ее губная помада и маникюр. В ушах ее красовались жемчужные, каждая величиной с добрую монету, клипсы, великолепно сочетавшиеся со сдвоенным коротким колье, видневшимся внутри круглого выреза жакета. В воздухе вокруг нее витал едва различимый тончайший аромат «Ма Грифф».– Как мило... – Ливи обдала дочь теплой улыбкой и слегка коснулась рукой ее щеки, от чего Диана, зардевшись, с увлажненными от восторга глазами, вся затрепетала. – А теперь, милая, иди. Я должна ехать через пять минут. У меня так мало времени и так много дел. Позже поговорим.– Но, мамочка, я хочу тебе сказать... показать.– Позже, милая. У тебя будет масса времени во время каникул, ты сможешь и рассказать, и показать мне все, что пожелаешь. А теперь будь умницей, иди.Отвернувшись от дочери, Ливи, естественно, не видела, как голубые глаза Дианы тотчас наполнились слезами и как уныло опустились ее плечи, когда она послушно направилась к двери. Но это видел Джеймз. Увидел он и то, чего не заметила Ливи.– Ты здорово похудела, – сказал он. – И тебе это очень к лицу.Диана быстро обернулась и просияла.– А что, разве заметно? – с надеждой в голосе спросила она.– Несомненно. Я бы сказал, даже весьма.Теперь Ливи подняла голову от листка, внимательно поглядела на дочь и увидела, что отлично скроенная форма сидит на ней свободно, хотя, внутренне содрогнулась Ливи, Диана все еще была ужасно толстой. Но главное, что она пытается теперь с этим бороться, да поможет ей Бог.– Да, правда, очень заметно, – похвалила она дочь, и в голосе ее прозучало удивление. – Продолжай в том же духе, милая, потому что тебе предстоит еще очень долгий и трудный путь...– Я не ем теперь шоколад, печенье и торты...– Прекрасно, – сказала Ливи, но уже равнодушно, так как голова ее вновь была занята речью, которую она должна будет произнести. – От них тебе и так было мало проку.– Теперь я ем только фрукты, и овощи тоже. Я обязательно похудею, мамочка, вот увидишь, и стану такой же, как и ты.– Да, непременно станешь, милая, – не без оттенка участия подтвердила Ливи.Она обдала дочь еще одной, теперь уже окончательно завершающей аудиенцию улыбкой, и занялась более важным делом.– Джеймз, как вы думаете, может быть, в этом месте следует сказать несколько слов об истории развития благотворительности?Оказавшись в своей комнате, этажом выше, Диана быстро разделась догола и, войдя в ванную, тотчас встала на весы. 156 фунтов! Плечи ее уныло опустились, и из уст вырвался громкий, протяжный вздох. Как всегда, мама была права. Ей действительно предстоит еще долгий и трудный путь. В таком случае, решила она, подстегнутая больно кольнувшими ее самолюбие словами матери, начну с того, что сегодня откажусь от ленча. Ни матери, ни отца на нем не будет. Отец вообще появлялся только на деловых ленчах. Джеймз, как всегда, будет занят с матерью, а это значит, что Диану предоставят самой себе, если только не приехал ее братец. С ним надо держать ухо востро! Казалось, он жил в каком-то собственном замкнутом мире, тем не менее, замечал все, что творилось вокруг.Ей повезло, его ждали только на следующий день, поэтому принесенный в комнату ленч был беспрепятственно спущен в унитаз. Вторую половину дня она провела, занимаясь выщипыванием волос на ногах и физическими упражнениями.На полдник она съела апельсин – витамины были необходимы, – а так как мать и отец сегодня обедали вне дома, то попросила, чтобы на ужин ей принесли куриный салат, но без приправы. Салат она съела, а курицу отправила вслед за ленчем в унитаз. Вместо пудинга съела яблоко. К тому времени как вернулись родители, она была уже в постели, испытывая страшные муки голода, но утешая себя мыслью, что голод съедал ее жир.На следующее утро за завтраком, дабы избежать ненужных расспросов, маленькими порциями она съела вареное яйцо, а гренок разрезала на две половинки, чтобы создалось впечатление, будто она съела весь кусок; во время ленча с приехавшим незадолго до него братом забросала его вопросами о школе, заставляя его непрерывно говорить: сама она, выбрав маленькую порцию, делала вид, что ест ее. После ленча она отправилась прямо к себе в комнату и вырвала все, что проглотила за столом.К тому времени как они отправились на Карибское море, десять дней спустя, она сбросила еще семь фунтов. Особого труда есть понемногу ей не составило – все знали, что она сидит на диете, – а выйдя из-за стола, она поднималась прямо к себе и засовывала палец как можно глубже в рот. Горя желанием во что бы то ни стало доказать матери, что она мотет похудеть, что обязательно станет худой. Когда Ливи отправилась с ней покупать одежду на каникулы, у нее впервые появилась робкая мысль купить бикини.– Те, чей вес превышает сто десять фунтов, и думать не смеют о бикини, – решительно заявила ее мать. – Бикини выставляет напоказ каждый фунт жира, а у тебя его еще слишком много, но я уверена, что на следующее лето ты обязательно наденешь бикини. А сейчас, мне кажется, лучше всего тебе подойдет купальный костюм с небольшой юбочкой. К сожалению, в тебе еще много лишнего веса.– Но ведь я же сбрасываю его, – мрачно возразила ей Диана.– Да, и делаешь это весьма успешно. Но спешить надо медленно. Тебе только пятнадцать лет, милая. Я рада, что ты нашла силы ограничивать себя в еде, и, когда на следующее лето ты избавишься от лишнего веса, я куплю тебе самое красивое бикини, какое смогу отыскать. – Диана начала было расти в собственных глазах, но ее мать быстро перечеркнула ее самомнение, заявив: – К сожалению, ты слишком широка в кости и, чтобы скрыть это, потребуется много одежды, к тому же у тебя слишком толстые бедра. Лучше всего тебе подойдет обычный купальный костюм, и скроен он так, чтобы больше скрывать, чем показывать.– Но темно-синий цвет такой мрачный! Можно, я хотя бы буду в розовом? – Диана умоляюще взглянула на свою мать. – Ну, пожалуйста, мама, пожалуйста. – Ну ладно, возьми темно-синий и розовый, но до того, как наденешь этот купальный костюм, я хочу, чтобы ты сбросила еще парочку фунтов.– Обещаю тебе, мамочка. Я буду много плавать, играть в теннис и...– Да, хорошо, хорошо, – желая поскорее кончить этот разговор, не глядя проговорила Ливи. Дочь иногда напоминала ей щенка, которого долго еще всему обучать.Они завершили свои покупки, когда Диана почувствовала себя оскорбленной, не сумев натянуть на себя понравившиеся ей джинсы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51