Ливия остановилась.
– Чего бы вы хотели, Алекс? Чаю, хересу, вина?
– Сейчас – ничего, – сказал Александр и, взяв Ливию за руку, повернул ее к себе лицом. – У нас есть срочное дело, и я не хочу, чтобы нам что-нибудь помешало. – Александр махнул Джемми рукой, отпустив паренька. – Мы позвоним, если нам что-нибудь понадобится.
Ливия кивнула и повела Александра в гостиную. Алекс обвел взглядом комнату, мебель оставляла желать много лучшего.
– Я здесь впервые, – сказал Алекс.
– Да, в этой комнате мы обычно не принимаем гостей. – Ливия пожала плечами.
– Вы оказали мне честь. – Алекс снял перчатки и положил их, а также шляпу и трость, на стул у двери.
Ливия вертела перчатки в руках, но шляпу, видимо, снимать не собиралась. Отчасти потому, что знала: эта шляпка из кремовой соломки ей идет, оттеняя свежий цвет лица и подчеркивая красоту темных кудрей, выбивавшихся из-под шляпки. Темно-зеленые ленты, завязанные под подбородком, придавали ей привлекательность. По крайней мере так говорила Аурелия. Ливия не была вполне уверена в том, что князь Проков разделяет вкусы Аурелии, но, судя по тому, как он на нее сейчас смотрел, внешний вид Ливии его вполне устраивал.
– Почему бы вам не присесть? – Ливия указала Александру на диван, а сама опустилась на обтянутое гобеленом кресло с жесткой высокой спинкой.
– Еще не время, – сказал Алекс и помог ей подняться с дивана. Ладони его скользнули вверх по ее предплечьям и легли на плечи.
Он пожирал Ливию глазами. Ей казалось, что она тонет в этих синих глубинах. Ливия облизнула пересохшие губы и судорожно вздохнула.
– Я жду вашего ответа, Ливия. – Алекс обнял ее за талию и привлек к себе.
– Да. Я согласна выйти за вас, Алекс.
Он поднес ее руку к губам.
– Вы сделали меня самым счастливым мужчиной на свете. С тех пор как мы расстались, я места себе не находил. – Александр невесело улыбнулся. – Сомнения и неуверенность редко навещают меня, но на этот раз я даже представить себе не мог, что сделал бы, если бы вы сказали «нет». Я сгораю при мысли о том, что буду владеть вами – каждым дюймом вашего тела.
Александр снял с нее шляпку, швырнул ее на пол, а потом взял лицо Ливии в ладони и прижался губами к ее губам. Под напором его языка она приоткрыла губы, и его язык с жадностью овладел глубинами ее рта.
Она прижалась ногами к его ногам, чувствуя, как он восстает, упираясь в ее живот. Их языки сплелись в бешеном танце. Ее ладони скользнули по его спине вниз, пальцы впились в его мускулистые ягодицы, Ливия содрогалась от наплыва ощущений, доселе неведомых ей.
Когда Алекс наконец оторвался от ее губ, сердце ее колотилось как бешеное, губы опухли и покраснели.
– Ах, Ливия… Ливия, – только и мог сказать Алекс. Алекс сунул руку в карман, достал маленькую шкатулку, открыл ее и надел кольцо на палец ее левой руки.
– Вам оно нравится, любовь моя? Если вы хотите как-нибудь его изменить, только скажите, все будет исполнено.
Ливия посмотрела на кольцо и вскрикнула от восторга и восхищения. Она подняла руку, поднесла ее к свету, струившемуся из окна, и с благоговением смотрела на кольцо, украшенное бриллиантами и сапфирами.
– Какое красивое! Никогда не видела ничего более изысканного. – Она повернула руку, и свет заиграл на гранях камей. – Это кольцо досталось тебе по наследству?
Александр покачал головой:
– Камни – да, переходили от поколения к поколению, но каким будет это кольцо, я придумал сам, нарисовал его и заказал для тебя.
Ливия удивилась. Ни один ювелир не смог бы сделать такую тонкую работу всего за два дня. Она в недоумении смотрела на Александра:
– До того, как я дала согласие?
Он виновато пожал плечами.
– Я оптимист.
Ливия покачала головой. Этот мужчина не переставал ее удивлять. Но в том состоянии эйфории, в котором она сейчас пребывала, совсем не хотелось копаться в причинах такой необычной уверенности в себе.
– Полагаю, у вас тоже принято просить руки девушки у ее отца? – спросил Александр. – Ваш отец еще жив? Или у вас есть другой опекун?
– Мой отец жив, – сказала Ливия. – Но если бы его не было в живых, вам не пришлось бы ни у кого просить моей руки. Я достаточно взрослая и независимая, чтобы принимать решения самостоятельно.
– Конечно, – тут же согласился он, услышав в ее словах некий вызов. – Тогда я должен просить вашей руки у него?
Ливия кивнула. После эйфории последних нескольких минут приятно было опуститься на твердую землю и заняться вопросами практического свойства.
– О да. Я очень люблю отца, и мы должны поступить так, как полагается.
– Тогда мы приступим к решению насущных вопросов. Но перед тем как заняться делами, я предлагаю выпить шампанского, если таковое найдется в вашем винном погребе. – Александр огляделся: – Здесь есть колокольчик, чтобы позвать слуг?
– Колокольчик есть, только звонить в него проку нет, – сказала Ливия, указав взглядом на выцветший шнур, наполовину спрятанный за оконной шторой. – Я схожу на кухню.
– Давайте все же попытаемся позвонить. Этот юный слуга, кажется, скор на ногу. – Александр дважды дернул за веревку. – А пока мы ждем, может, расскажете мне немного о вашем родителе, которого мне предстоит обаять.
Удивительно, но Моркомб открыл дверь уже через пару минут. Если бы не абсурдность такого предположения, Ливия могла бы подумать, что он подслушивал под дверью.
– Что-нибудь хотите, мэм?
– У нас есть шампанское, Моркомб? – спросила Ливия. – Мне внезапно захотелось выпить бокал.
Моркомб, похоже, обдумывал странное желание хозяйки, переводя взгляд с Ливии на князя и обратно, после чего кивнул:
– Кажется, есть. Принести?
– Будь любезен, – сказала Ливия, избегая смотреть на Алекса, у которого на лице было написано изумление.
– Ага. И сколько принести бокалов?
– Два бокала, пожалуйста, – сказала Ливия.
Моркомб кивнул и, бросив взгляд на Александра, шаркая, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
– Не знаю, как у вас хватает терпения, – протянул Александр. – В жизни не видел такого слуги.
– Я вам уже говорила, что чту волю покойной Софии Лейси, – откликнулась Ливия. – Кроме того, Моркомбом очень легко управлять, если узнать его получше. А теперь расскажу вам о моем отце, преподобном Лейси, графе Харфорде. Я думаю, вам стоит узнать кое-что об особенностях его характера до того, как вы с ним встретитесь.
Александр слушал ее внимательно и пришел к выводу, что, какие бы слова о независимости ни произносила Ливия, ему надо сделать все возможное и невозможное, чтобы добиться расположения ее отца. Она описывала своего родителя и его причуды с такой нежной любовью, хотя и не без иронии, что Александр невольно испытал ревность к ее отцу. Увы, у Александра с отцом никогда не было такой близости.
Часом позже он покинул дом на Кавендиш-сквер, все еще думая о суровом неразговорчивом мужчине, который занимался его, Александра, воспитанием. Он помнил себя маленьким мальчиком, в тревожном напряжении пересказывающем отцу уроки, страстно желая его одобрения. Александр никогда не ждал от отца тепла и ласки – максимум, на что он мог рассчитывать, это твердое рукопожатие. Иногда отец удерживался от похвалы по причинам, недоступным понимаю ребенка, и лишь потом, повзрослев, он понял, почему отец был так сдержан с ним. Для той миссии, ради которой Александр был рожден, он должен был научиться стать самому себе судьей, самому анализировать собственные поступки и делать из них выводы.
Теперь Александр понял, что пройденная им жизненная школа многому его научила. И отец Александра был живым примером преподанной ему концепции воспитания. Князь Проков старший посвятил свою жизнь служению отчизне и своему росшему без матери сыну. Александр знал, что отец покинул жену и увез его, своего сына, обратно в Россию. Он сделал это ради его блага. Сам Александр не был так уж убежден в том, что родители его приняли верное решение, но никогда не ставил под сомнение мотивы отца. Он знал, что отец его думал не о себе, не о собственном благополучии. Александру не было известно, какие отношения связывали его отца и мать. Эта тема никогда не обсуждалась – на нее было наложено табу. Но Александр понимал, что отец поступил так, как считал единственно возможным. И теперь Александр наслаждался плодами такого выбора.
Но плоды оказались далеко не сладкими. Отец был настоящим патриотом, и Александр учился у него любить родину. Он тоже считал, что родина – главное, что есть у человека. Любовь к России, долг перед ней привели Александра сюда, в Лондон, привели его к Ливии. Эта любовь наградила его нечаянным счастьем. Сердце его замирало от радости при мысли о том, что вскоре ему предстоит делить постель с Ливией Лейси.
Он начал добиваться Ливии лишь потому, что исполнение миссии требовало от него обзавестись женой и нужными связями, но он не ожидал, что в итоге получит такой сказочный подарок. Эта женщина обещала ему море восторга.
За углом приветливо мигнула огоньком таверна, и Александр свернул в переулок. Из таверны доносился смех, громкие голоса, стук кружек о столы. Александр толкнул дверь, и на него пахнуло тяжелым кабацким душком – смеси густого табачного дыма и кислого пива.
Несколько человек повернули головы в его сторону, но вскоре потеряли к нему интерес. Какое им дело до франта в бриджах из оленьей кожи, сюртуке из шелковистой шерсти и накрахмаленном шейном платке? Не похоже, чтобы он легко дал себя ограбить, а говорить с таким все равно не о чем.
Александр подошел к стойке и бросил на нее медную монетку:
– Эль.
Хозяин таверны налил ему эля из бочки и с громким стуком опустил кружку на деревянную стойку, одновременно накрыв ладонью монету, после чего немедленно занялся другим посетителем.
Александр отнес кружку за дальний стол в углу и сел на скамью. Он с удовольствием хлебнул эля, наслаждаясь своей анонимностью, возможностью на несколько минут оказаться в другом мире, никак не соприкасающемся с тем миром, в котором он обычно жил. Никто из присутствующих в этой шумной, набитой битком таверне не знал его, и никому не было до него никакого дела. Какая это роскошь, жить настоящим, целиком погрузиться в себя, в свои мысли, празднуя наедине с самим собой свою победу. Забыть о причинах, побудивших его добиваться того, чего ему удалось достичь. В эти мгновения он думал только о радости скорого обладания Ливией Лейси, о радостях грядущей свадебной ночи, о жизни, которая расстилалась перед ними, если Бог будет к ним благосклонен.
Александр резко вскинул голову, почувствовав затылком чье-то дыхание. Женщина подошла и встала рядом, чуть приподняв юбку. Пышная грудь вываливалась из корсажа.
– Вы выглядите одиноким, сэр. – Она поставила на стол две кружки с элем. – Выпейте со мной.
Александру, погруженному в приятные мысли о грядущих плотских радостях, сейчас меньше всего хотелось пить в компании кабацкой шлюхи. Он положил на скамью серебряный шестипенсовик и встал.
– Спасибо за предложение, – сказал он, церемонно поклонился и направился к двери.
Женщина взяла монетку и сунула в лиф. Всего за полчаса, чего бы он ни пожелал там, в номере наверху, она взяла бы с него меньше. Вот повезло.
Ливия одна стояла в гостиной, восхищенно разглядывая кольцо на пальце. Отец не одобрил бы столь ярко выраженного почитания мамоны, но его не было сейчас рядом, и Ливии ничто не мешало побаловать себя немного. Вытянув руку, она наблюдала за игрой света на гранях камней. Камни были чудесные. Даже ей, совершенно не искушенной в такого рода вопросах, было это понятно – по их величине и чудному свечению. Но не одно лишь кольцо наполняло ее восторгом. Это кольцо обещало нечто такое, от чего ей хотелось петь и кружиться по комнате.
Ливия вздрогнула, услышав в коридоре голоса Аурелии и Корнелии. Она едва не подпрыгнула, когда дверь в гостиную отворилась.
Первой вошла Корнелия.
– Мы оставили детей с Линтон, – сказала она и прищурилась, заметив лихорадочный румянец на лице Ливии и ее несколько встрепанную прическу.
– Мы подумали, не провести ли нам тихий вечер втроем? – сказала Аурелия, проследовав в гостиную за невесткой.
– Да, – согласилась Ливия, пытаясь взять себя в руки. – Мы можем прикончить шампанское.
Подруги Ливии переглянулись.
– Ага, Нелл, так тут пьют шампанское? – подмигнув, сказала Аурелия, – Хорошие новости, да?
– Пьют либо с радости, либо с горя, – сказала Корнелия. – Но я сомневаюсь, чтобы здесь имел место второй вариант.
– Сейчас принесу еще два бокала, – сказала Ливия, не вступая в дебаты.
– Я сама принесу, – возразила Аурелия. – Возьму из буфета в столовой.
Корнелия даром времени не теряла:
– Ну?
Ливия протянула руку, демонстрируя кольцо.
– Я не могу носить его на людях до того, как о помолвке будет объявлено официально, но…
Корнелия взяла Ливию за руку и принялась рассматривать кольцо.
– Наш русский князь разбирается в драгоценностях, – заметила она. – Интересно, кольцо ему по наследству досталось?
Ливия покачала головой:
– Нет, он его специально для меня заказал.
– Хочешь сказать, что его сделали за два дня? – удивилась Корнелия.
– Нет, – ответила Ливия. – Он его раньше заказал. Сказал, что всегда был оптимистом. – Ливия не удержалась от улыбки.
Аурелия несла два бокала за ножки, перевернув их вверх тормашками.
– Что скажешь, Элли? – спросила Ливия, протягивая Аурелии левую руку с новеньким кольцом на безымянном пальце.
Аурелия поставила бокалы и, посмотрев на кольцо, присвистнула.
– Красота, – выдохнула она. – Изумительно. Значит, дело в шляпе?
Ливия налила шампанское в бокалы.
– Еще отец должен дать свое благословение.
– Конечно, – кивнули подруги. – Так твой князь едет в Рингвуд?
– Через пару дней. Но я поеду туда уже завтра. Мне надо вначале поговорить с отцом. Не хочу, чтобы приезд Алекса застал его врасплох.
– Конечно, – согласилась Корнелия, давясь от смеха. – Конечно, нельзя допустить, чтобы приезд князя Александра застал врасплох преподобного Лейси.
Глава 11
Ранним вечером следующего дня преподобный Лейси трудился в своем кабинете над воскресной проповедью и не услышал, как приехала дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42