Он был так похож на нее, так привлекательна была дружба с ним, что временами она забывала эту пугающую правду. Серый гном, который развлекался у ее ног путая нитки, взглянул на нее снизу вверх и улыбнулся широко разинув рот.
- Мой господин, - сказала Джилл дрожащим голосом. - Не считаешь ли ты, что я могу научиться твоему ремеслу?
- Это сложный вопрос, но его можно обсудить, если ты захочешь этим заниматься. Я просто подумал о ремесле травника, лекаря, которому я мог бы тебя обучить. Я многое освоил за свою долгую жизнь, и будет жаль, если мои знания умрут вместе со мной.
- И ты путешествуешь везде, и живешь там, где тебе хочется... - Джилл вдруг почувствовала, что появилась надежда изменить что-то в ее жизни.
- Только так. Ты достаточно сообразительна для того, чтобы получить знания и изучить ремесло. Ловиан поймет, если ты решишь оставить ее. Она знает, что со мной ты будешь в безопасности.
- А как же отец? Я сомневаюсь, что он позволит мне уйти с тобой. Мы все время были вместе - он и я. Боюсь, я не смогу оставить его.
- Конечно. Но когда-нибудь это все равно должно случиться. - Хотя Невин говорил спокойно, его слова ранили как нож.
- Ну почему же? - воскликнула Джилл. - Если я останусь здесь...
- А не ты ли только что говорила, что здешняя жизнь тебя тяготит?
- О! Да, конечно, я не смогу это долго выдержать...
- Тогда подумай о нашем разговоре. Никто не просит тебя решать прямо сейчас.
Невин ушел, когда она выполняла самую нудную работу - разматывала моток, который запутал серый гном. Джилл размечталась над предложением старика. Ей приятнее было думать о том, как она скитается по дорогам, за собой груженого мула, и заготавливает лечебные травы для крестьян, чем о том, что она выйдет замуж за какого-нибудь скучного лорда и будет жить в душном комфорте. Конечно, больно будет оставить Каллина, но ведь она всегда сможет вернуться и увидеть его, если очень захочет. Гораздо мучительнее будет жить в крепости под одной крышей с Родри и его женой, видеть его каждый день и знать, что другая женщина получит то, что станет недосягаемым для нее. Родри оставался для Джилл красивой мечтой, которая никогда не сбудется.
Ближе к вечеру она вышла во двор, чтобы немного подышать свежим воздухом. Родри пошел следом и догнал ее возле стены между амбарами.
- Милорду надо быть очень осторожным, преследуя меня, - грустно заметила Джилл. - Что если кто-нибудь увидит тебя?
- А мне наплевать, увидят или нет. Мне надо поговорить с тобой. Давай найдем место, где нам не помешают.
- Вот как? У тебя на уме, видно, не только одни разговоры.
- И да и нет. Что в этом плохого? - Родри улыбнулся ей так нежно, что Джилл последовала за ним.
- Вот что мы сделаем сейчас, - сказал Родри. - Я... - Слова, казалось, застряли у него в горле. - Ну, - начал он снова, - ты видишь, у меня... Я хочу сказать, что я устал от разговоров.
- Ты еще ничего не сказал. Как от этого можно устать?
- Знаю. Я имею в виду ту сделку, которую мы заключили.
- Ну, это уж слишком. Я бы не назвала это сделкой, будь ты неладен.
- Положение изменилось. Я... - Он посмотрел на нее с глуповатой улыбкой.
С явным раздражением Джилл пошла прочь, но он схватил ее за плечи. Она наступила на подол своего платья и чуть не упала в его объятия. Он засмеялся и поцеловал ее и крепко сжал в объятиях, когда она попыталась вырваться, а затем вновь поцеловал так нежно, что она невольно обхватила его за шею и прижалась потеснее предвкушая то удовольствие, которое обещают поцелуи.
- Оставь дверь в твою комнату незапертой на ночь, - шепотом сказал Родри.
- Глупец! Если кто-нибудь увидит тебя, новость сразу облетит всю крепость.
- Кто может подняться к тебе среди ночи, кроме меня? - Он нежно поцеловал ее - Оставь дверь открытой, прошу тебя.
Когда Джилл оттолкнула его, он улыбнулся ей:
- Я знаю, что ты сделаешь это. До ночи, моя госпожа.
Джилл охватила ярость, желание и гнев захлестывали ее. Она подобрала юбки и побежала вокруг навеса... И наткнулась прямо на Каллина. Джилл громко вскрикнула. «Какой ужас! Он, должно быть, все слышал и все видел». Каллин стоял, подбоченясь и смотрел на нее так нежно, что она растерялась: было непонятно - то ли он побьет ее, то ли приласкает.
- Отец, что ты тут делаешь? - произнесла Джилл заикаясь.
- А что делаешь ты, продажная девка? Флиртуешь там, где каждый может увидеть тебя!
- Нет, отец, ты не прав. Клянусь!
- Прав или не прав, но для подобных вещей существует комната. Или у тебя ее нет?
Голова Джилл дернулась, как будто он дал ей пощечину. Каллин едва заметно улыбнулся и крикнул Родри, чтобы тот подождал его.
- Так вот что Родри хотел рассказать мне! - прошептала Джилл. - О, боги!
Предательство... Джилл долго стояла на месте и размышляла над этим: вместо наслаждения - она получила измену. Каллин отдал ее Родри в любовницы так, как отдают лошадь. В этот момент она ясно представила себе, какая жизнь ожидает ее впереди: метаться между ними, любить их обоих, и быть свободной от обоих. У Родри будет жена, у Каллина - отряд. Она станет необходима им: как драгоценный меч, который никогда не будет использован в сражении - он висит в комнате на стене, и его снимают иногда, только для того, чтобы полюбоваться им.
«Я не смогу так, - сказала она сама себе. - Я не хочу и не буду». Зато она знала, чего хочет, и что будет делать. Любовь служила решеткой клетки, и она будет держать ее, как бы Джилл ни пыталась ее вырваться на волю.
Весь вечер Джилл решала для себя вопрос, найдет ли Родри ее дверь запертой или открытой. Она решила выдержать до конца и дать ему понять, что он должен добиваться ее, и что она не будет легкой добычей, которую уступил ему добрый папочка. Она закрыла дверь, улеглась, но не могла заснуть, и постепенно ее решимость растаяла. Она обзывала себя шлюхой и потаскухой, но все же встала и подняла деревянную задвижку, освободив ее от скобы. Она постояла мгновение, затем снова закрыла, затем подняла задвижку и оставила дверь открытой. Она сняла ночную сорочку, легла и слушала, как ее сердце колотилось в темноте. Всего через несколько минут Родри вошел к ней, подкравшись в тишине, словно вор.
- Только один раз, любовь моя, - прошептал он. - Мне бы хотелось, чтобы это было при свете. Я хочу видеть твое лицо.
Джилл охнула и опустилась на одеяла. Он разделся и лег рядом с ней. Когда его нагое тело коснулось ее, она мгновенно забыла все свои терзания о чести и измене, но все-таки сделала вид, что отталкивает его. Он схватил ее за запястья и целовал ее до тех пор, пока ей не удалось высвободиться. Они боролись, потом ласкали друг друга, и когда она не могла уже больше ждать, Джилл позволила ему одержать верх. Он придавил ее, обнял, стиснув в своих объятиях, наполнил до боли сжигающим удовольствием - она зарыдала и уткнулась ему в грудь.
Так как Невин никогда не спал ночью больше четырех часов, он долго не ложился в этот вечер, размышляя о черном мастере и его странной интриге. Он обследовал весь эфир и не обнаружил никаких следов своего врага. Было утке достаточно поздно даже для него, и он собрался лечь, когда серый гном появился на столе. Крошечное создание было в ярости: беззвучно ворча, он дергал себя за волосы и топал ногами.
- Подожди, подожди, - успокаивал его Невин. - Что все это значит?
Гном схватил его за руку и потянул, как будто старался поднять на ноги.
- Что? Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Гном закивал и потянул его снова.
- Что-нибудь случилось с Джилл?
При этих словах гном подпрыгнул от злости. Невин зажег фонарь и пошел вслед за гномом, который вел его на женскую половину. Как только гном понял, что Невин направляется в комнату Джилл, то сразу исчез. Держа фонарь, Невин спустился в коридор и встретил Родри - босого, взъерошенного и растерянного. Родри пискнул, как пойманный вор, и Невин схватил его, словно преступника.
- Ах ты глупец! - прошипел Невин.
- Я не мог заснуть. Вышел глотнуть свежего воздуха.
- Пойдем-ка со мной, парень.
Невин отвел Родри в свою комнату, расположенную несколькими этажами выше женских апартаментов, и втолкнул в дверь. Родри опустился на стул и смотрел в пустоту затуманенным взглядом.
- Боги, как ты узнал, что я был у Джилл?
- А ты как думаешь, глупец!
Родри вскрикнул и отпрянул.
- Я не собираюсь жечь тебя в колдовском пламени ли что-нибудь в этом роде, - резко произнес Невин. - Хотя мог бы. Все, что мне нужно от тебя, - это чтобы ты подумал как следует. Ты не сможешь держать свои ночные свидания в секрете. Как говорится, прекрасные одежды не скроют большого живота. Что Каллин тогда сделает, скажи на милость?
- Ничего. Мы говорили с ним об этом. И он дал мне понять, что Джилл будет моей, пока я буду обеспечивать ее, как того заслуживает любовница знатного лорда.
Невин ощутил себя человеком, который размашистым жестом выхватил меч и только тогда обнаружил, что держит в руке одну лишь рукоять.
- Это правда. Я тоже не мог поверить своим ушам, - Родри недоуменно взглянул на старика. - Но он так и сказал. Я клянусь тебе, что всегда буду хорошо содержать ее. Боже мой, Невин, неужели ты не можешь понять, как сильно я люблю ее? Ты тоже был когда-то молодым. Неужели ты никогда не любил?
Невин оставался безмолвным: по злой иронии судьбы он любил, и ту же самую женщину. Без всяких церемоний Невин вытолкнул наследника тирина из своей комнаты и закрыл за ним дверь. Он сел на стул, машинально поглаживая пальцами неровный край деревянного стола. Появился серый гном. Он улыбался и кланялся.
- Прости меня, мой друг, - сказал Невин. - Ты должен смириться с этим так же, как смирюсь я.
Гном свистнул и исчез. Невин был очень удручен. Она ушла от него в этой жизни, так же как уходила во многих других. Он был почти уверен в этом. Забавы и интриги большого двора заполнят ее ум и время; дремлющие способности, связывающие ее с двеомером исчезнут. Жена Родри должна будет признать его любовницу, но она неизбежно возненавидит Джилл.. Борьба станет явной, когда Джилл родит пару бастардов и Родри будет все делать для того, чтобы они заняли приличное положение. Родри, конечно, будет любить детей Джилл, что только распалит ненависть его жены. Все это не оставит места для двеомера.
Первым желанием Невина было оставить крепость этой же ночью и уехать куда-нибудь подальше. Но Джилл нуждалась в нем. И тут Невин почувствовал, как горячая волна заливает его сознание... он даже не понял, что с ним произошло.
Впервые за сто лет Невин разрыдался.
Миновало десять дней - от Райса не было ни единого слова. Ловиан была в такой ярости, что, отбросив формальности, послала к нему гонца. Хотя она постаралась составить послание в смиренных и уважительных выражениях, по существу она сообщала ему, что волнения будут продолжаться до тех пор, пока он не предпримет что-нибудь стоящее.
Когда писец прочитал это письмо раздраженным подданным, они одобрили его.
- Я сочувствую вам, господа, - сказала им Ловиан. - Посмотрим, смогут ли слова матери побудить гвербрета к действию.
Ловиан оставила их обсуждать письмо и поднялась в женский зал. Еще ребенком она играла там под присмотром матери, и хорошо знакомая комната служила ей убежищем в минуты тревоги. Она застала там Даниан, которая терпеливо пыталась помочь Джилл освоить премудрости шитья.
- Принести вашей милости немного вина? - предложила девушка.
- Все, что угодно, лишь бы не заниматься этим проклятым шитьем? - сказала Ловиан, улыбаясь. - Ты можешь отложить его, если хочешь, Джилл, но я, правда, ничего сейчас не хочу.
Джилл с такой радостью бросила свою работу в корзинку для рукоделия, что Ловиан и Даниан дружно рассмеялись.
- Послушай, Данн, сейчас самое время подумать о том, чтобы женить Родри, - начала Ловиан.
- Согласна, - обрадовалась Даниан. - Я уже думала о младшей дочери гвербрета из Каминуэйра. Райс и Родри постоянно враждуют между собой, поэтому было бы мудрым шагом укрепить связь между тирином и гвербретом другого поместья.
- Верно подмечено. И она неглупая девочка.
Джилл затаилась, как загнанный зверек. Она вдруг вспомнила, что Ловиан замечала все до мелочей.
- О, моя дорогая, уж не влюблена ли ты в моего несчастного сына?
Вместо ответа Джилл залилась румянцем.
- Бедное дитя, - сказала Ловиан. - Хотя ты мне очень нравишься, но, Джилл, я никогда не позволю тебе выйти замуж за Родри.
- Я более чем уверена в этом, ваша милость, - ответила Джилл, стараясь взвешивать каждое свое слово. - Кроме того, я не сомневаюсь в том, что Родри будет скверным мужем для любой жены.
Это было так точно подмечено, что Ловиан даже не обиделась.
- Я рада, что ты такая здравомыслящая девушка, - заметила Ловиан.
Ловиан и Даниан обменялись взглядами и сменили тему разговора. Позже, отправив Джилл на прогулку, они обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что независимо от своих способностей к шитью Джилл очень хорошо подходит ко двору. Хотя в открытую не было сказано ни слова, они теперь знали, кто будет любовницей Родри, и следовательно, могли подбирать ему жену.
Так как Ловиан знала, что Невин проявлял интерес к Джилл, она решила, что лучше всего обсудить это дело с ним наедине. Как она и предполагала, Невин был разочарован таким развитием событий, но, казалось, смирился.
- В конце концов, - сказал Невин, - я часто буду видеть ее в твоей крепости. Ты ведь не станешь возражать?
- Конечно. Мы всегда рады тебе.
- Послушай, Ловва! Ты, наверное, подумала, что я старый баран, потерял голову из-за молодой овечки?
Ловиан почувствовала, что щеки ее покраснели, но Невин был так увлечен, что не заметил ее смущения.
- Уверяю тебя, - продолжал он, - что ни на миг не забываю о своем возрасте. Я люблю Джилл, но больше всего меня интересует в ней ее природный талант, благодаря которому она может стать мастером двеомера.
- Уже который год слышу это от тебя, и тем не менее трудно поверить в то, что ты знаком с двеомером и что двеомер вообще существует. Хотя я сама видела, как Джилл посетило Видение.
- Разум пасует перед тем, что трудно понять. Я слышал твоего барда, сложившего хвалебную песню о войне. Он очень верно рассказывал о том, что произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60