Элиар пожал плечами.— Мой отец построил дом прямо у стен города, и, по-моему, идея переехать отсюда никогда не приходила в голову моей матери. Она говорит, что здесь ее родина.Вождь Альброн вздохнул.— Это одна из самых трагичных потерь для нашего клана, — печально произнес он. — Отец Элиара — Агус — был одним из величайших воинов в истории. Он и Халор были почти как братья.— Да, — согласился Халор. — Мы были очень близки.Но его слова прозвучали как-то вяло, и это показалось странным Альталу.— Если бы у меня был хоть какой-нибудь литературный талант, я мог бы написать эпическую поэму о том, как впервые встретились Агус и Алайя — так ее зовут, — сказал вождь Альброн.— Красивое имя, — с глубокой грустью заметила Лейта.— Да, красивое, — согласился Альброн. — Мне кажется, это Халор их познакомил. Случилось так, что я при этом присутствовал и никогда больше не видел ничего подобного. Как только они друг друга увидели, стало очевидно, что они оба отчаянно влюблены друг в друга, правда, Халор?Сержант Халор все так же молча кивнул.— Не стоит нарушать покой Алайи, — продолжал Альброн. — По-моему, она все еще в трауре.— Ну, не совсем, мой вождь, — сказал Элиар. — Она всегда рада меня видеть и никогда не отказывает тем, кто заходит в ее дом.— Я и сама хотела бы познакомиться с этой женщиной, — сказала Астарель. — Может быть, заглянем к ней на минутку и пригласим на нашу свадьбу?— Прекрасная мысль, — с готовностью сказал Альброн. — Элиар, почему бы вам с сержантом Халором не пойти к твоей матери и не предупредить, что мы собираемся ее навестить? Было бы невежливо всей оравой врываться к ней в дом непрошеными гостями.— Сейчас мы ее предупредим, мой вождь, — с готовностью ответил Элиар.Однако сержант Халор выглядел при этом немного хмурым.
Дом Алайи был небольшим, аккуратным зданием, построенным из тщательно отесанных квадратных бревен и увенчанным треугольной крышей с отвесными скатами. Он стоял невдалеке от деревни, которая тесно примыкала к каменным стенам крепости Альброна, а дверь кухни открывалась на небольшой садик.Мать Элиара оказалась довольно высокой женщиной лет под сорок. У нее были каштановые волосы и синие-синие глаза.— Она красавица! — нервно шепнула Андина Лейте.— Я это заметила, — ответила Лейта.— Как я выгляжу? — спросила Андина с некоторым испугом.— Ты выглядишь прекрасно, дорогая, — успокоила ее Лейта. — Не волнуйся.— Она же мама Элиара, Лейта, и я очень хочу ей понравиться.— Ты всем нравишься, Андина. Ты прямо-таки излучаешь очарование.— Да перестанешь ты когда-нибудь меня дразнить, Лейта? — воскликнула Андина.— Наверное, никогда. Это мое любимое занятие.— Вождь Альброн, — поприветствовала Алайя главу клана изящным и изысканным реверансом, — вы оказали мне честь, посетив мой дом.Голос ее был глубоким и бархатистым.— Это вы оказали нам честь, Алайя, — с поклоном ответил Альброн.— А это, мама, моя Андина, — представил Элиар эрайю Остоса.Лицо Алайи как солнце озарила улыбка. Она, может быть даже безотчетно, протянула руки к миниатюрной девушке.Андина подбежала к ней, и они горячо обнялись.— Милая, какая же ты маленькая, — нежно произнесла Алайя. — Элиар говорил мне, что ты невысокая, но я не ожидала, что ты такая миниатюрная.— Будет лучше, если я встану на цыпочки? — предложила Андина.— Ты хороша такой, какая ты есть, Андина, — сказала Алайя. — Оставь все как есть. Элиар рассказал мне, что ты взяла на себя непосильный труд кормить его.— Теперь это дело моей жизни, — ответила Андина.— Это слишком тяжело для такой хрупкой девушки.— Я стараюсь его опередить, Алайя. Я обнаружила, что если всегда держать наготове еду, чтобы засунуть ему в рот, то можно помешать ему начать есть мебель.Они обе рассмеялись и с нежностью посмотрели на молодого человека.— Мне кажется, нам нужно поговорить, Альтал, — предложила Лейта. — Тебе нужно кое о чем узнать.— Хорошо. Это срочно?— Может быть, нет, но лучше поговорить об этом прямо сейчас. Это не займет много времени, к тому же не думаю, что нас скоро хватятся.— Ты снова говоришь загадками, — сказал он, когда они потихоньку вышли из дома.— Не будь таким старым брюзгой, папочка, — сказала она ему с упреком.Они пересекли маленький садик Алайи и вошли в небольшую рощицу из высоких деревьев в излучине реки.— Ладно, Лейта, — сказал Альтал, — что тебя беспокоит?— Сержант Халор чувствует себя весьма неловко, Альтал.— Ты хочешь сказать, что ему не нравится мать Элиара?— Нет, как раз наоборот. Как говорят, он и Алайя “дружили”, пока он не познакомил ее с отцом Элиара, Агусом.— Правда?— Ты слышал, как все это описывал вождь Альброн. Когда Агус с Алайей познакомились, это была любовь с первого взгляда. Халор очень проницателен, и он сразу увидел, что происходит. Он любил Алайю — и любит до сих пор, — но они с Агусом были как братья, поэтому он скрыл свои чувства и отошел в сторону.— Одна из грустных историй?— Все гораздо хуже. После того как Агуса убили в какой-то незначительной войне в нижних землях, Халор подумал, что у него появилась надежда, но Алайя была совершенно раздавлена смертью своего мужа и все эти годы прожила практически в полном заточении. Когда Элиар начал готовиться стать воином, Халор взял его под свое крыло. Если присмотреться к ним повнимательней, ты, наверняка, заметишь, что они скорее похожи на отца и сына, чем на сержанта и капрала.— Теперь, когда ты об этом сказала, мне кажется, что Халор действительно не спускает глаз с Элиара. А Алайя испытывает к Халору какие-нибудь чувства?— Она думает о нем как о своем старинном друге, но я уловила с ее стороны кое-какие намеки на то, что все может развиться и дальше, если только Халор не будет столь церемонным.— Только этого нам сейчас и не хватало! — проворчал Альтал. — Думаю, мне было бы лучше, если бы ты не рассказала об этом, Лейта.— Я пытаюсь сделать так, чтобы ты не попал впросак, папочка, — сказала она ему.— Как это понимать?— Скорее всего, эта ситуация будет весьма интересна для Двейи, как ты думаешь? И если ты не привлечешь к ней ее внимания, она может немного рассердиться на тебя за это, верно?— Я бы не знал об этом, если бы ты не притащила меня сюда и не рассказала мне эту печальную историю.— Ну что ты, папочка, — с притворным изумлением сказала она, — неужели ты думаешь, что у меня могут быть от тебя какие-то тайны? И потом, если бы я тебе не рассказала то, без сомнения, сама бы попала впросак. Я нежно люблю тебя, папочка, но не настолько. А теперь, когда я передала это дело в твои руки, тебе придется об этом позаботиться самому. Ты не испытываешь гордости за то, что я такая ловкая?— Мне было бы гораздо лучше, если бы ты перестала называть меня “папочкой”, Лейта, — жалобно сказал он.Внезапно она бросила на него какой-то отчаянный взгляд и заплакала, закрыв лицо руками.— Ну что еще? — спросил он.— Оставь меня в покое, — всхлипнула она. — Уходи, Альтал.— Нет, Лейта. Я не уйду. Что случилось?— Я думала, ты не такой. Уходи. — И она продолжала рыдать.Даже не задумываясь, он обнял ее. Она немного посопротивлялась, но затем со стоном прижалась к нему, безотчетно всхлипывая.Ее смятение было явно слишком велико, чтобы говорить связно, и Альтал с неохотой решил проделать это “другим путем”.Мысли Лейты были хаотичными, когда Альтал очень осторожно проник в ее сознание.— Уйди! Уйди! — молча умоляла она его.— Я не могу, — вслух сказал он, продолжая искать.Перед ним проплыли мириады воспоминаний о деревеньке Петелейе в Квероне, и бесконечное одиночество девушки пронзило его, как нож. Несмотря на свой “дар”, Лейта росла практически в полной изоляции. Отец ее умер еще до ее рождения, а мать была сумасшедшей — может быть, не буйнопомешанной, но “со странностями”. Остальные дети в Петелейе немного побаивались Лейты и ее сверхъестественной способности узнавать то, что они думают, поэтому в детстве у нее не было настоящих друзей, и она росла почти в полной изоляции и страхе. Тень сурового священника, брата Амбо, по-прежнему мрачно и грозно нависала над всеми ее воспоминаниями, ибо с каждым годом его похотливая ненависть к ней становилась все сильнее. Ее попытки избежать его оказались безуспешными, поскольку он преследовал ее везде, куда бы она ни пошла, и ужасная картина, встававшая в ее воображении, наполняла ее страхом — страхом, который лишал ее способности думать и действовать.Несмотря на то что ей были известны его намерения, она была совершенно беззащитна, и со временем он начал осыпать ее обвинениями и насмешками, которые он называл “испытаниями”, а затем неизбежно последовал приговор к сожжению на костре.И вот Бхейд пришел в Петелейю, разбудив землетрясения и горные лавины, чтобы спасти ее от огня.— Это была не совсем его идея, Лейта, — вслух сказал ей Альтал. — Нас послала Эмми, к тому же здесь был задействован Кинжал.— Теперь я это знаю, папочка, — ответила она, — но в тот день я была по некоторым причинам связана слишком уж крепко. Потом, когда Элиар показал мне Кинжал, я уже была не одинока. Внезапно я оказалась в семье, и все благодаря Бхейду — по крайней мере, так я подумала.— А теперь ты любишь его?— Мне казалось, это совершенно очевидно, папочка.— Опять ты называешь меня этим словом.— Ты что, не слушаешь меня, Альтал? Разве это не часть того, что означает слово “семья”? Когда мы еще были в Векти и Элиар не мог видеть, ты беспрестанно твердил мне про “семью”, про “братьев и сестер” и приводил все остальные разумные доводы, которые придумал, чтобы сломить мои бастионы и пустить Элиара в мое сознание. Неужели ты не понимал, что при этом ты выступаешь в роли моего отца? Мне действительно нужен отец, и ты вызвался быть им. Теперь поздно отступать.— Мне кажется, в том, что ты говоришь, Лейта, есть какая-то извращенная логика, — сдался он. — Хорошо, если хочешь называть меня “папочкой”, пусть будет “папочка”.— Как хорошо! — воскликнула она с притворным энтузиазмом. — Итак, что же мы собираемся делать с бедным братом Бхейдом?— Об этом заботится Эмми.— Нет, папочка, она не заботится. Она ждет, что ты поймешь наконец, что это твоя обязанность.— Откуда тебе взбрела в голову такая странная мысль?— У меня свои источники, папочка. Поверь мне. — Вдруг лицо ее стало задумчивым. — Приближается тот день, когда нам с Бхейдом предстоит совершить с некоторыми людьми ужасные вещи, и нам обоим нужна чья-то поддержка. Мне кажется, ты только что получил задание.— Ты не могла бы выразиться конкретнее, Лейта? “Ужасные вещи” — слишком расплывчато.— Пока что я не могу сказать больше, папочка. Двейя знает и пытается скрыть это от меня, но я улавливаю кое-какие намеки. Ты должен привести Бхейда в чувство, Альтал. Он должен быть работоспособен. Я не смогу совершить это в одиночку!И она снова расплакалась, а Альтал безотчетно обнял ее и не отпускал, пока она не перестала.
— Мне нужно вернуться в Дом, — сказал Альтал Элиару, когда они со всей свитой возвращались из домика Алайи в замок вождя Альброна.— Это срочно?— Возможно. Мне нужно поговорить с Эмми. Она снова играет с нами, и это начинает меня раздражать.— У тебя будут неприятности, Альтал.— Мне не впервой. Когда мы туда придем, я думаю, тебе лучше будет подождать в столовой.— Это один из тех случаев?— Вероятно, да, и тебе не стоит находиться рядом, когда я начну.Когда вождь Альброн и остальные проходили через деревню, Альтал с Элиаром отстали от них и зашли на небольшую аллею, где Элиар открыл дверь, которую мог видеть только он.— Удачи, — сказал Элиар Альталу у подножия лестницы, ведущей в башню Двейи.Альтал хмыкнул и зашагал по лестнице наверх.— Какой приятный сюрприз, — любезно произнесла Двейя, когда Альтал со стуком распахнул дверь башни.— Перестань, Эм, — отрезал он. — Ты знала, что я приду, и знала зачем.— Боже, какие мы сегодня грозные.— Оставь. Почему ты не сказала мне, что ты хочешь, чтобы я сделал?— Бхейд был еще не готов, любимый.— Тем хуже. Сейчас я его приготовлю. Вы вдвоем чуть не убили Лейту, но я этого не позволю!— Ты всерьез принимаешь то, что она называет тебя “папочкой”, Алти?— Да, это правда. А теперь скажи мне, где Бхейд?— Ты не сделаешь ему больно?— Это зависит от того, насколько он будет упрям. Возможно, мне придется несколько раз шмякнуть его о стенку, но я до него достучусь. А потом у нас с тобой будет длинная и приятная беседа.Ее зеленые глаза сузились.— Мне не нравится твой тон, Альтал.— Переживешь. Где Бхейд?— Вторая дверь вниз по коридору, от столовой налево. Впрочем, не думаю, что он тебя впустит.— Как он может помешать мне? — Альтал повернулся и, перескакивая через две ступеньки, скатился по лестнице.— Только не бей его! — крикнула Двейя ему вслед. Альтал добрался до двери Бхейда и на мгновение остановился, чтобы унять свой гнев.— Бхейд, — позвал он, — это я, Альтал. Открой дверь.Ответа не последовало.— Бхейд! Открой! Сейчас же!За дверью по-прежнему стояла мертвая тишина.В последний момент Альтал решил не использовать слова из Книги, чтобы открыть дверь. Вместо этого он разбил ее вдребезги.Бхейд, с невидящим взором, небритый, сидел съежившись в углу похожей на тюремную камеру комнаты и ритмично бился головой о каменную стену.— Прекрати это, — сказал ему Альтал, — и поднимайся.— Я погиб, — стонал Бхейд. — Я убил.— Я заметил, — ответил Альтал, пожимая плечами. — Это было не слишком аккуратно, но дело сделано. Если ты собираешься приобрести к этому привычку, тебе надо немного поупражняться.Бхейд недоуменно захлопал глазами.— Ты что, не понимаешь? — спросил он. — Я же священник. Убивать запрещено.— У тебя не было таких проблем, когда ты нанимал убийц, чтобы убрать кантонского эрайо.— Там все было по-другому.— Правда? В чем же разница?— Я лично не убивал эрайо.— Это чистая софистика, Бхейд, и ты это знаешь. Грех — если ты так это называешь, — заключается в намерении, а не в том, кто именно вонзает нож в жертву. Яхаг убил Салкана, и ты поступил совершенно правильно. Ты должен убивать тех, кто убивает твоих друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104