— Ты знала, что мы ее увидим? — спросила Лейта.— Конечно. Это симметрия, Лейта. По пути мы повстречали всех остальных. Генд ни за что не оставил бы Гелту в стороне.— Это совпадение, что их ровно столько же, сколько нас? — спросил Альтал.— Разумеется, нет. — Эмми начала устраиваться в капюшоне поудобнее.— Мы снова встретимся с ними, да, Двейя? — спросила Лейта.— Естественно, — сказала Эмми. — Ради этого все и затевается, дорогая Лейта.— А ты сможешь снова говорить вслух, когда мы вернемся в Дом, Эм? — спросил Альтал.— Да. А что?— Просто любопытно. Было бы неплохо, если бы вы, девочки, перестали использовать мою голову в качестве светской гостиной.Элиар смотрел на Лейту с суеверным страхом.— Я очень рад, что вы на нашей стороне, мэм, — сказал он. — Вы ведь никогда не поворачиваетесь спиной к людям?— Не часто.— Поедем дальше, — сказал Альтал. — Как только мы войдем в Дом, сюрпризов со стороны Генда больше не будет.
Они добрались до Дома на исходе мрачного утра, когда с самого рассвета жалящие шарики снега сыпались на них из рваных туч.— Он огромен! — воскликнул Бхейд, уставившись на гигантское гранитное строение.— Просто местечко, которое мы с Эмми привыкли называть своим домом, — ответил Альтал. — Давайте войдем внутрь, подальше от этого ветра.Они взошли на подъемный мост, и копыта их коней застучали по толстым и тяжелым каменным плитам.— Почему, уходя, вы не подняли за собой мост? — спросил Элиар у Альтала. — Это же открытое приглашение войти для всякого, кто идет мимо.— Не совсем, — не согласился Альтал. — Дом могут видеть только те, кто должен его видеть.— Но он же виден как на ладони, Альтал.— Нет, его не видят те, кто не должен его видеть.Альтал провел их на двор и сошел с коня.— Ты помнишь, где находятся конюшни, Альтал? — спросила Эмми, заговорив своим голосом вслух.— Она разговаривает! — воскликнула Андина.— О да! — усмехнулся Альтал. — Уверен, что скоро ты будешь желать, чтобы она этого не делала.— Позаботься о лошадях, Альтал, — твердо сказала Эмми. — А я провожу девушек в дом подальше от непогоды.Она выбралась из капюшона его плаща и неслышно спрыгнула на каменную мостовую.— В конюшне есть свежее сено. Расседлай лошадей и задай им корма. А потом приходи в дом. Мы будем в башне.— Слушаюсь, дорогая, — ответил он.Помахивая своим гибким хвостом, Эмми повела Андину и Лейту в дом, а Альтал и остальные повели лошадей через двор.— Понадобится время, чтобы к этому привыкнуть, — заметил Бхейд.— О да, — согласился Альтал, расседлывая своего коня. — Когда я впервые пришел сюда, я был убежден, что Дом свел меня с ума. Иногда я и теперь не совсем уверен, что у меня все шарики на месте.
Вдыхая знакомый запах Дома, Альтал повел Бхейда, Элиара и Гера по коридору, а затем наверх по лестнице, в комнату на вершине башни.— А здесь тепло, — сказал Бхейд, распахивая плащ. — В этих комнатах совсем не дует.— Тот, кто строил этот дом, сделал это на совесть, — согласился Элиар.— Уверен, что он был бы рад узнать, что тебе понравилось, — заметил Альтал.— А кто его построил, Альтал?— Скорее всего, тот, кто в нем жил. Он любит все делать сам — так сказано в его Книге.Они подошли к двери наверху лестницы, и Альтал постучался.— Можно нам войти? — спросил он.Дверь открылась — очевидно, сама по себе.— Что это еще такое? — спросила Эмми.— Элиар преподал мне урок хороших манер.Эмми, Андина и Лейта сидели на кровати, укрытой шкурами бизона, а купол наверху слабо светился.— Хорошо дома, — сказал Альтал, снимая плащ.— Не слишком-то устраивайся здесь, милый, — предупредила его Эмми. — Я приготовила другие комнаты.— А почему бы не остаться здесь, как раньше?— Ты не замечал, что в нашей небольшой компании собрались люди разных полов? Вот здесь, рядом со мной, — девочки, а там, вместе с тобой, — мальчики.— Ладно, — сказал он.— Ты что, не замечаешь разницы между девочками и мальчиками?— Я же сказал «ладно», Эм!— В большинстве случаев считается, что нехорошо, когда девочки и мальчики спят вместе, до тех пор пока они не выполнят некоторых формальностей. Ты знал об этом, милый?— И часто она такая? — спросил Гер.— Все время, — грустно ответил Альтал.— Спускайся вниз, Альтал, — сказала Эмми нежным голосом. — Там есть большая комната направо. Там будут спать мальчики. Не пытайтесь войти в комнату слева от лестницы, где будут спать девочки, потому что если вы только попробуете это сделать, я расцарапаю вам все лицо.
Комната справа от лестницы была большая и хорошо обставленная. Альтал уже заглядывал однажды в эту комнату, когда впервые пришел в Дом много веков назад, и тогда она была совершенно пуста. Теперь, когда Эмми смогла сама использовать Книгу, не прибегая к его сознанию, она, очевидно, дала волю своей творческой фантазии.Полы в комнате были устланы коврами, на окнах висели занавески, вся комната обставлена массивной, богато изукрашенной мебелью. На широких кроватях лежали одеяла и подушки, а посреди комнаты стоял массивный стол с четырьмя просторными креслами. В огромном камине весело потрескивал огонь, а в углу, как и ожидал Альтал, располагалась большая ванна.— Я и не знал, что Эмми может быть такой… — Бхейд никак не мог найти нужное слово.— Ты хочешь сказать, такой важной? — пришел на помощь Альтал. — О да, Эмми просто хлебом не корми — дай поважничать. Джентльмены, что вы желаете на ужин?— Что угодно, только не рыбу, — выпалил Гер.— Лично я предпочитаю говядину, — предложил Элиар, — много-много мяса.
Альталу никак не спалось. Он вернулся в Дом, но без Эмми, свернувшейся рядом в клубок и тихонько мурлыкающей, он не мог уснуть.Наконец он плюнул на все, отбросил одеяло и вышел в коридор. Дом, казалось, остался прежним, но без Эмми ему здесь было пусто. Он грустно поднялся по лестнице к знакомой комнате наверху.Альтал остановился у северного окна, глядя на ледяные вершины, и мрачное недовольство терзало его.Вдруг за спиной он услышал тихий звук, и ему опять стало хорошо на душе. Он вновь почувствовал себя дома, заслышав мурлыканье Эмми.— Иди сюда, — сказала она, — иди ко мне, милый, и я позабочусь о тебе.Он обернулся и застыл в изумлении.Девушка из его давнишнего сна сидела на кровати, укрытой шкурами бизона, позади стола, на котором лежала Книга Дейвоса, и лицо ее и тело были прекраснее всего, что он когда-либо видел.— Иди ко мне, мой возлюбленный Альтал, — промурлыкала она. — Я позабочусь о тебе. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯДВЕЙЯ ГЛАВА 16 Лицо ее было таким, каким оно вот уже более двух тысяч лет являлось ему во сне, — лицо, озаренное древним спокойным совершенством. Она встала, и ее зеленые глаза пронзили его душу, нежные руки обвили его шею, и она сжала его в своих страстных объятьях. Все его чувства закружились в вихре этих объятий, и он утонул в ее поцелуе.Сколько времени они провели обнявшись, он не мог бы сказать, но, держа ее так близко к себе, он услышал знакомое мурлыканье и замер от удивления. Богиня, которая заполонила все его сны, здесь, в Доме, всегда была рядом с ним, и их судьбы были неразрывно переплетены. То, что раньше казалось ему таким странным, теперь стало совершенно ясным.— Ты это делаешь, чтобы дать мне понять, что мы всегда были здесь вместе? — спросил он.— О чем ты, Альтал?— Ты мурлыкаешь, Эмми.— Конечно же нет! — воскликнула она, и мурлыканье прекратилось.Альтал улыбнулся про себя и оставил эту тему. Очевидно, их игра еще не закончилась.— Может, мне только показалось, — сказал он. Затем он снова поцеловал ее мягкие, совершенные губы, и она опять замурлыкала.— Давай поговорим, Альтал, — сказала она ему, отстраняясь.— Что?— Все это происходит слишком быстро.— Я думал, это была твоя идея.— Не сейчас, любимый. Потом у нас будет для этого сколько угодно времени, но сейчас нам надо сохранять трезвую голову.Горячая волна разочарования захлестнула его. Но он поборол ее.— Думаю, нам действительно надо поговорить, — сказал он.Она отошла на шаг назад и провела ладонями по вискам, пропуская сквозь пальцы свои золотистые волосы.— Ах, — сказала она, — как тепло для этого времени года. Так о чем ты?— Ты действительно Двейя? По крайней мере, ты сказала мне это, когда мы шли через Магу.— А ты запомнил. Забавно.— Не надо так, — сказал он почти по привычке. — Я хотел бы знать, смогут ли остальные видеть тебя так, как вижу тебя я, или для меня ты будешь Двейя, а для других — Эмми?— Это было бы немного трудновато, Альтал. Наверное, я могла бы это устроить, но зачем?— Ты знаешь, твой истинный облик производит ошеломляющее впечатление. У каждого из них здесь есть какие-то обязанности, которые им надо выполнять, а для этого им, наверное, надо сконцентрироваться. Не будет ли им мешать твоя божественная красота?Она заливисто рассмеялась и порывисто обняла его.— О милый! — сказала она, снова целуя его. — Ты хочешь, чтобы я была только твоей?— Ну… — застенчиво произнес он, — думаю, отчасти это так, но мне кажется, нам все-таки надо это обсудить. Когда ты рядом, действительно очень трудно собраться с мыслями, Двейя.— Благодарю вас, сэр, — ответила она, склоняясь в шутливом реверансе.— Ты не могла бы посерьезнее? Мне кажется, здесь есть над чем подумать. Увидев тебя, Андина и Лейта просто позеленеют от зависти, а разговаривать с Элиаром или Бхейдом в твоем присутствии — все равно что кричать в колодец. От одного твоего вида можно потерять разум.— Я же не нарочно, любимый. Я и мои братья существуем на другом уровне реальности, и это всегда будет проглядывать, даже если мы попытаемся это скрыть. Если ты хорошенько вспомнишь, даже когда я была кошкой Эмми, это иногда проскальзывало. У меня от природы любящая натура, и это, похоже, всегда заметно.— И все-таки я думаю, что тебе лучше снова надеть свою пушистую шкурку, Эм. Пока мы здесь, деткам нужно сохранять способность думать, но они не смогут думать в присутствии непрерывно восходящего солнца.— Это часть того, что нам предстоит здесь делать, Альтал. Остальным нужно привыкнуть к тому, что я рядом. Гораздо лучше, если они потеряют голову здесь, нежели сбить их с толку там, в реальном мире, посреди катаклизмов.— Может быть.Но Альтала все еще обуревали сомнения относительно этой идеи.— Тогда вот еще что, — сказал он. — Не будешь ли ты чересчур заметна, когда мы снова выйдем из Дома? Думаю, снаружи ты будешь очень привлекать внимание.Она пожала плечами.— Значит, снова стану кошкой Эмми.— Это твоя собственная идея или твой брат запретил тебе выходить отсюда в твоем истинном обличье?— Запретил? — В голосе ее звучал холодок, даже враждебность.— Ну, в конце концов, он же Бог.— Я тоже, Альтал, и никто не указывает мне, что я могу делать, а что — нет. Эмми придумала я, а не мой брат. Я использую ее, когда мне нужно стать незаметной. Ты должен все знать о том, как быть незаметным. Это часть твоей задачи, и моей тоже. Никто из моих братьев не должен знать, что я делаю, и перевоплощение помогает мне скрываться от них. — Она залилась негромким смехом. — Иногда я тайком пробираюсь к Дейвосу, а он даже не знает, что я у него побывала.— Вы с Дейвосом очень близки?— Вообще-то нет. У нас разные интересы, так что нам особо не о чем говорить. При встрече здороваемся, вот практически и все.— Быть Богом, наверное, значит чувствовать себя очень одиноким.— Вовсе нет. У нас есть мысли. — Она тайком взглянула на него. — А теперь, кроме мыслей, у меня есть ты.— Ах да. И ты никогда от меня не отделаешься.Тут ему в голову пришла мысль.— Если ты и твои братья такие самодостаточные, почему же Дэва стремится все изменить? Чего он хочет этим добиться?— Это идет из далекого-далекого прошлого, Альтал, — в задумчивости ответила она. — Дэва разрушает, — но только то, что Дейвос и я позволяем ему разрушить. Это непосредственно унижает его. Он старьевщик вселенной, подбирающий обноски. В некотором смысле он Бог Небытия, и поэтому он пребывает в пустоте и темноте. Дейвосу нравится создавать, а мне нравится пестовать то, что он создает. Но в пустоте радости мало, поэтому, когда Дэва не в силах больше выдержать свое одиночество, он посылает Генда, чтобы найти ему товарищей и заполнить пустоту. Думаю, Генд — не самый удачный выбор моего брата.— Ты его жалеешь, Двейя?— Да, немного. Всем известно, что у меня мягкое сердце.Альтал посмотрел в восточное окно и увидел, что утренняя звезда уже взошла.— Скоро пора будить деток.Он почесал подбородок.— Наверное, ты права относительно устройства спален, — согласился он, — но столовую, может быть, следует сделать общей, чтобы они имели возможность собираться вместе? Когда начинаешь возводить между мальчиками и девочками высокие стены, они постоянно думают только о том, как бы через них перелезть. Если мы позволим им быть вместе во время еды и здесь, в этой комнате, они, возможно, даже не будут обращать внимание на твою красоту, когда ты будешь их обучать. Некоторые страсти можно сдерживать, если чуть строже наблюдать за общением мальчиков и девочек. Ну как, я прав хоть немного?— Совершенно прав, Альтал; иногда ты меня просто удивляешь. Почему бы тебе не пойти и не устроить столовую рядом с нашими спальнями? А я подожду тебя здесь. Таким образом у тебя будет возможность немного подготовить их к новому облику Эмми.— Тоже неплохая мысль.— Ах да, раз уж мы заговорили о еде, есть еще один вопрос.— Что такое?— Когда мы сядем за стол, я не желаю видеть на нем рыбу.— Мне казалось, ты любишь рыбу.— Рыбу любит Эмми, Альтал. Лично я ее просто видеть не могу.
Для столовой Альтал «соорудил» довольно роскошную мебель. Это стоило ему не больше усилий, чем сделать какой-нибудь колченогий стол или грубо отесанные скамьи, но он решил, что в приятной обстановке «детки» будут охотнее засиживаться подольше и общаться друг с другом. Он чувствовал, что если они все будут тесно связаны между собой, им будет легче, когда они снова выйдут в мир, пройдя через подъемный мост. Затем, чтобы они еще больше полюбили этот дом, он приготовил королевский завтрак.Он разбудил их, постучавшись в двери, а затем, словно услужливый хозяин гостиницы, уселся ждать в холле перед столовой.— Поторопитесь, — сказал он им, когда они появились из своих спальных апартаментов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104