Но этот слабоумный дурак, который сидит на троне в Кантоне, совсем сошел с ума и приказал нам вторгнуться на территорию эрайо Остоса. — Сержант неодобрительно покачал головой.— Ты не мог отговорить его?— Я пытался, Альтал. Видит Бог, пытался. Я говорил ему, что у меня для этого недостаточно людей, а чтобы быть готовым к вторжению, мне понадобится нанять в десять раз больше, чем у меня есть, но этот осел и слушать не стал. Даже не пытайся объяснять военную стратегию жителю нижних земель.— Насколько я понимаю, твое войско потерпело поражение?— Поражение — это еще слабо сказано. Если хочешь знать правду, нас просто смешали с грязью. К сожалению, перейдя границу, мы застали остосцев врасплох.— К сожалению?— Они не ожидали, что мы это сделаем, и не были готовы нас встретить. Это вселило в кантонского дуралея всякие дурацкие иллюзии, и он приказал мне осадить сам город Остос. Людей у меня не хватало даже на то, чтобы выставить дозор вокруг города, не говоря уж о том, чтобы взять его в осаду, но этот тупица в Кантоне не послушал меня.Альтал выругался.— Когда у тебя закончатся бранные слова, я смогу подкинуть тебе уйму интересных ругательств в адрес моего прежнего хозяина. За последние две с половиной недели я только и делал, что выдумывал новые ругательства. Мне кажется, ты принимаешь мою судьбу близко к сердцу.— Да. Я искал одного молодого парня, который был у тебя под началом. Его зовут Элиар. Нет ли его случайно среди твоих раненых?— Боюсь, что нет, Альтал. Думаю, Элиар давно уже мертв, если, конечно, эта дикарка из Остоса уже закончила резать его на мелкие кусочки.— Что произошло?— Элиар очень рьяно относился к делу; ты же знаешь, как это бывает с молодыми людьми на их первой войне. Во всяком случае, эрайо Остоса приказывал своим войскам отступать каждый раз, едва они только нас завидят. Элиар и еще несколько зеленых юнцов из моего отряда решили, что их противники трусы, вместо того чтобы понять, что у них очень умный вождь. Когда мы подошли к стенам города, жители Остоса заперли ворота у нас перед носом, предложив нам попробовать войти, если сможем. У меня на руках было только это скопище горячих юнцов, и все они рвались в бой, с пеной у рта умоляя меня взять город в осаду. Элиар кричал громче всех, поэтому я поставил его во главе и приказал занять позицию у ворот, чтобы посмотреть, сколько людей он при этом угробит.— Грубоватый способ проверить это, сержант.— Это единственный реальный способ проверить стойкость и мужество молодого вождя. Элиар был хорошим парнем, и остальная молодежь тянулась за ним. Это моя обязанность. Я должен следить за этими стихийными лидерами и ставить их в такие ситуации, где они могли бы доказать, что способны повести за собой войско. Терять людей — это тоже удел командующего. Так вот, короче говоря, Элиар со своими щенками помчались через луг к городским воротам, крича и размахивая оружием, как будто надеялись, что стены рухнут от испуга. Когда они были примерно в пятидесяти шагах от города, ворота открылись, и эрайо собственной персоной повел свои войска вперед, дабы немного поучить моих орущих варваров хорошим манерам.— Полагаю, врукопашную, — добавил Альтал мрачно.— И ногами тоже. Они просто-таки растоптали моих юнцов. Естественно, Элиар был в самой гуще событий и сражался весьма неплохо, пока не схватился с самим эрайо, который как раз был вооружен боевым топором. Элиар с плеча размахнулся на эрайо мечом, но эрайо отбил его меч своим топором. Меч Элиара сломался у самой рукояти, и я уже подумал: «Прощай, Элиар!» Но мальчишка меня удивил — а эрайо, наверное, удивился еще больше. Он бросил обломок своего меча в лицо противника и взялся за кинжал. Прежде чем эрайо успел обрести равновесие, Элиар набросился на него, работая этим кинжалом с удвоенной силой. Он, наверное, проткнул беднягу две дюжины раз, и каждый удар оставлял рану шириной с руку. Я даже не думал, что этот разукрашенный кинжал на такое способен, но он действительно может проделывать в человеке очень большие дырки, если пользоваться им умело. Конечно, люди эрайо тотчас набросились на Элиара, взяли его и нескольких из его отряда в плен и вернулись с ними в город.— А что это за женщина, о которой ты упомянул вначале?— Дочь эрайо. Это девушка, которая, наверное, своим голосом могла бы разбить стекло на расстоянии в милю. Мы очень ясно слышали ее, когда солдаты принесли ей тело ее отца. Мы даже слышали, как она приказывает солдатам выйти из города и разорвать нас на куски. Я считаю, что настоящие солдаты не должны подчиняться приказам женщины, но у Андины такой голос, что ее невозможно ослушаться. — Халор вздрогнул. — Мне и сейчас кажется, будто я слышу его. И насколько я знаю, так оно, очевидно, и есть. Ты никогда не слышал такого голоса. Все это произошло всего две с половиной недели назад, и, может статься, она все еще кричит о том, сколько ярдов наших кишок она хочет видеть развешанными на деревьях в округе.— Андина? — переспросил Альтал.— Так ее зовут. Красивое имя для красивой девушки, но у этой слишком некрасивые мысли.— Ты видел ее?— О да. Она стояла на городской стене и с восхищением наблюдала, как ее солдаты превращают нас в кровавое месиво. И все время кричала, что ей мало крови, размахивая кинжалом Элиара. Она настоящая дикарка, а теперь Андина — правительница Остоса.— Женщина? — удивился Альтал.— Она необычная женщина, Альтал. Она сделана из стали. Андина была единственным ребенком эрайо, так что они наверняка поклоняются ей и называют «эрайя Андина». Если Элиару повезло, она просто убила его на месте. Но я в этом несколько сомневаюсь. Вероятнее всего, она отрезает от него по кусочку его же собственным кинжалом и заставляет его смотреть, как она их ест. Меня совершенно не удивит, если до меня дойдут слухи о том, что она попытается вырезать его сердце так быстро, чтобы он был еще жив, пока она будет есть его у него на глазах. Держись от нее подальше, Альтал. Прежде чем появишься поблизости от нее, мой тебе совет: дай ей лет сорок-пятьдесят, чтобы она поостыла. ГЛАВА 9 — Какое нам дело до того, что она убьет его, Эм? — спросил Альтал. — Нам нужен Кинжал, а не какой-то там недоросль из Арума.— Когда же наконец ты научишься видеть дальше собственного носа? — Ее голос звучал немного сердито, и в нем сквозила довольно оскорбительная снисходительность.— Ну хватит об этом, Эм, — сказал он твердо.— Прости, милый, — извинилась она. — Наверное, это было сказано немного резко. Я лишь хочу дать тебе понять, что все взаимосвязано. Ничто не происходит само по себе. Возможно, Элиар — это какой-нибудь неотесанный и невоспитанный дикарь из арумской провинции, но он все-таки взял этот Кинжал из оружейной Альброна. Может, это была просто его прихоть, но мы не можем быть уверенными, пока не проверим его. Если он не сможет прочесть то, что написано на клинке, мы дадим ему подзатыльник и отправим домой. Но если он сможет прочесть надпись, ему придется пойти с нами.— А что если он такой, каким был я до того, как пришел в Дом? Тогда я не мог прочесть даже собственного имени.— Я это заметила. Неважно, умеет он читать или нет. Если он один из избранных, он будет знать, что означает надпись.— Как мы узнаем, что он читает ее правильно?— Мы узнаем, милый. Поверь мне, мы узнаем.— Почему бы тебе не просветить меня на этот счет? Скажи, что за слово написано на этом клинке.— Оно меняется. Для каждого, кто его читает, оно обозначает что-то свое.— Чепуха, Эмми. Слово есть слово. И у него должно быть определенное значение.— А у слова «дом» есть определенное значение?— Конечно есть. Оно означает место, где человек живет, или место, откуда он родом.— Стало быть, для каждого оно обозначает что-то свое?Альтал нахмурился.— Не ломай над этим голову, милый. Слово, выгравированное на лезвии Кинжала, означает приказ, и каждому из тех, кого мы должны разыскать, оно будет приказывать что-то свое.— Тогда это не может быть одно-единственное слово.— А я и не говорила, что оно одно. Просто каждый прочтет его по-своему.— Значит, оно изменяется?— Нет. Оно постоянно. Надпись остается той же. Меняется прочтение.— У меня от тебя уже голова начинает болеть, Эм.— Не бери это в голову, Алти. Как только мы добудем Кинжал, тебе все станет понятней. Сейчас наша задача — отнять Кинжал и Элиара у Андины.— Кажется, у меня уже есть решение, Эм. Я просто куплю их у нее.— Купишь?— Заплачу за то, чтобы она отдала их мне.— Альтал, но ведь Элиар — человек. Ты не можешь купить человека.— Здесь ты не права, Эм. Элиар — военнопленный, а это значит, что теперь он раб.— Это отвратительно!— Конечно, но таково положение вещей. Мне придется ограбить нескольких богатых людей, чтобы добыть достаточно денег и выкупить Элиара и Кинжал. Если эрайя Андина исполнена такой твердой решимости растерзать Элиара, как полагает сержант Халор, нам понадобится очень много золота, чтобы убедить ее продать его мне.— Может быть, — пробормотала она, а ее зеленые глаза стали задумчивыми. — А может быть, и нет. Если правильно воспользоваться Книгой, она будет просто счастлива продать его нам.— Видал я мстительных женщин и раньше, Эм. Поверь мне, потребуется очень много золота. Если в предположениях сержанта Халора есть хоть небольшая доля правды, к настоящему моменту Андина должна развить в себе неуемную жажду крови Элиара. Давай попробуем отыскать дом какого-нибудь богатого человека. Я ограблю его, и тогда мы сможем пойти к ней со своим предложением.— Есть и другие способы добыть золото, Альтал.— Я знаю: добыть его из земли. Но этот способ мне не нравится. Я видал много глубоких дырок в горах Кагвера, но, насколько я слышал, только в одной из сотни люди могли найти хотя бы крупицу золота.— Думаю, я могу несколько сократить это соотношение, милый.— Но я все равно не хочу копаться в земле, Эм. У меня от этого болит спина.— Это потому, что тебе не хватает тренировки. Пойдем. У нас впереди еще несколько дней пути, пока мы дойдем до места, где ты начнешь копать.— В нижних землях нет золота, Эм.— Есть, если знаешь, где искать. Поехали, мой мальчик, поехали.— Это была шутка?
В течение нескольких дней они скакали мерным галопом через засушливые поля Перкуэйна. На третий день после встречи с сержантом Халором, где-то за полдень Альтал остановил коня и спешился.— Почему мы остановились? — спросила Эмми.— Мы почти загнали коня. Я пройдусь, пока он отдохнет.Он огляделся, посмотрев на выжженные солнцем поля вокруг.— Скудно, — заметил он.— Что?— Урожай скудный. Сдается мне, он даже не стоит того, чтобы его собирать.— Это из-за засухи, милый. Дождей мало.— Нам следовало бы держаться побережья, Эм. На побережье всегда дожди.— Но мы сейчас слишком далеко от побережья, милый. Помнишь, мы говорили об этом там, в Доме? Каждый год большая часть воды в мире замерзает. Это вызывает засуху и снижение уровня Мирового океана.— Мы сможем это исправить?— Что ты имеешь в виду?— Растопить лед, чтобы все стало, как прежде, как должно быть.— Почему люди все время стремятся вмешаться в естественный порядок вещей?— Когда что-то ломается, мы пытаемся это исправить, вот и все.— Откуда у тебя эта нелепая идея о том, будто что-то сломалось?— Все не так, как было раньше, Эм. По нашему представлению это означает какую-то неисправность.— Так кто же из нас тогда думает подобно Дэве?— Если океаны высохнут и мир превратится в пустыню, на земле не станет лучше, Эм.— Изменение не обязательно означает улучшение, Альтал. Изменение — это просто изменение. «Лучше» и «хуже» — это определения, придуманные человеком. Мир постоянно изменяется, и никакими жалобами невозможно остановить этот процесс.— Моря не должны изменять свои берега, — упрямо заявил он.— Если хочешь, можешь сказать, чтобы они это прекратили. Они просто обязаны тебя послушаться, но на твоем месте я бы не поставила на это ни гроша. — Она огляделась по сторонам. — Завтра мы должны добраться до того места которое ищем.— Мы искали какое-то особое место?— В общем да. Это место, где ты начнешь зарабатывать себе на жизнь.— Что за нелепое предположение?— Любовь моя, тебе это полезно: свежий воздух, тренировка, здоровая пища…— Да я скорее отравлюсь.
Вечером они разбили примитивный лагерь в редких зарослях недалеко от дороги, а на рассвете снова тронулись в путь.— Вот оно, — сказала Эмми, когда они проехали часа два.— Что — оно?— Место, где тебе предстоит заняться честным трудом, милый.— Перестань все время тыкать меня носом.Он огляделся: вокруг было давно заброшенное пустынное поле, расположенное на невысоком холме, кое-где поросшем чахлой, увядшей травой.— Это оно? — спросил он.— То самое место.— Откуда ты знаешь? Это просто холм. По дороге мы видели множество таких же.— Да, видели. Но этот холм необычный. Это руины старого дома, засыпанные песком.— Кто же его так закопал?— Ветер. Земля сейчас очень сухая, так что ветер поднимает песок и несет его, пока не встретит какое-нибудь препятствие. Там песок оседает.— Все холмы образовались таким же способом?— Нет, не все.Альтал покосился на округлый холмик.— По-моему, мне понадобится инструмент. Если ты настаиваешь, Эм, я буду копать, но не стану делать это голыми руками.— Мы об этом позаботимся. Я скажу тебе, какое слово надо употребить.— Я все, еще думаю, что ограбить кого-нибудь было бы проще.— В этом холме больше золота, чем ты мог бы найти, зайдя в дюжину домов. Ты говоришь, тебе нужно золото, чтобы выкупить Элиара и Кинжал у Андины. Что ж, вот оно, золото. Давай, копай.— Откуда ты знаешь, что здесь есть золото?— Просто знаю. В этих развалинах золота больше, чем ты когда-либо видел. Действуй, мальчик, действуй!— Я уже немного подустал, Эм.— Если бы ты сделал так, как тебе говорили вначале, мне не пришлось бы повторять тебе этого снова и снова. В любом случае ты будешь делать то, что я тебе скажу, так почему бы тебе не приступить к делу немедленно, вместо того чтобы препираться со мной?— Да, дорогая, — сдался он.— Молодец, — сказала она одобряюще, — молодец.
Она дала ему указания, как с помощью одного слова смастерить лопату, а затем показала место примерно в пятидесяти шагах вверх на южном склоне холма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104