— Восемь часов подряд ничего, кроме проклятого моря и левого двигателя с астмой. Во всем остальном полет был чистым удовольствием.Майер улыбнулся:— Ничего. Я передвинул ближе твой двухдневный отдых. Тебе должно понравиться.— Зачем? — кисло поинтересовался Неккер. — Уверен, у тебя чертовски настоятельная причина.— Смена шаблона полетов. Хозяева хотят, чтобы на следующую пару недель ты снова сконцентрировался на западном побережье Шотландии и Гебридах. — Он улыбнулся — Ты желал действия, Хорст. Так получишь его. На этой неделе на побережье переведены две новые эскадрильи Спитфайров. Тебя должно заинтересовать.— Премного благодарен — ответил Неккер, вдруг чувствуя, несмотря на обстоятельства, неожиданную радость. — О чем речь?— Разведка с недавних пор сообщает, что конвои из Канады используют северный маршрут. Проходят гораздо ближе к Исландии. Отныне твой патруль должен заходить в Атлантику гораздо дальше. По крайней мере, на пятьсот миль западнее Внешних Гебрид.— Мы не сможем там долго оставаться.Майер кивнул и разложил карту на столе:— Мы дадим тебе улучшенные подвесные баки. Это добавит еще пятьсот миль. И модернизирована система впрыска, поэтому можно пересечь Шотландию, не снижаясь ниже тридцати пяти тысяч футов. Обещают сорок, но я бы не рассчитывал на это. В любом случае, ты сможешь уйти от Спитфайров.Система впрыска использовала перекись азота, которая подавалась в цилиндры, обеспечивая во время полета дополнительный кислород для сгорания топлива, увеличивая мощность двигателя на двадцать процентов.Неккер изучил карту и кивнул:— Длинный путь.Майер улыбнулся и похлопал его по руке:— Он покажется короче, когда отдохнешь пару дней. *** Ветер к вечеру заметно утих и «Дойчланд» на всех парусах шла в наступающую тьму, несомая легким бризом с юго-запада.На первой вахте Рихтер стоял на квартердеке один, если не считать старшего матроса, бывшего торпедного механика, по имени Эндрасс, стоявшего за штурвалом. Боцман у поручней курил сигарильос, наслаждаясь ночью, рогатым месяцем, звездами, рассыпанными на дальнем горизонте, их блеском, смягчаемым сырым и прилипчивым морским туманом.Ровно в девять часов он прошел на нос, поговорить с впередсмотрящим. Возвращаясь, он остановился у вантов левого борта, закрепить развязавшийся на буме главного паруса линь. Что-то шевельнулось позади и из тени между спасательными шлюпками выступила Лотта.— Хельмут!Ее руки простерлись сквозь тьму, лицо вырисовывалось белым пятном. Рихтер инстинктивно взял ее ладони:— Лотта, что ты делаешь здесь!— Я смотрела на тебя последние полчаса, пока ты ходил взад-вперед по проклятому квартердеку. Я начала думать, что ты никогда не спустишься.— Ты должна вернуться вниз — сказал он. — Немедленно.— Почему?— Потому что сестра Анджела беспокоиться о тебе, а я дал капитану слово, что буду избегать тебя до конца плавания.— А ты? — спросила она. — Ты беспокоишься обо мне?— Да. — Он пытался высвободить руки — Пусти, Лотта, я дал слово — разве ты не понимаешь?— Я понимаю только одно — сказала она, — что всю свою жизнь я боялась. Но теперь я с тобой… — Ее руки стиснули его руку — Любовь всегда такая, Хельмут? Ты прежде любил так?Его последние оборонительные бастионы расшатались и руки обняли ее:— Нет, так — никогда, Лотта.Она закинула лицо, вглядываясь в него:— Как послушница, я могу по своему желанию покинуть орден без больших хлопот, когда мы приплывем в Киль. А потом?…Он нежно поцеловал ее:— Что произойдет в Киле, это одно. А сейчас, таких встреч больше быть не должно.— Сколько еще? — спросила она.— Две недели, если повезет, но нам нужно идти быстрее, чем сейчас.— Могу ли я насвистеть для нас ветер? — спросила она. — Настоящий ветер.— Нет необходимости. — Он поднял глаза на ночное небо — Мне кажется, это только временное затишье. К утру будет шторм.Позади послышалось легкое движение. Они поспешно обернулись и увидели сестру Анджелу, стоящую у главной мачты.— Господин Рихтер, Лотта — спокойно сказала она. — Прекрасная ночь.Первой заговорила Лотта, инстинктивно выступив в защиту Рихтера:— Это мой проступок, сестра, поверьте мне. Господин Рихтер не при чем.— Я уверена в этом, дитя мое. Я нахожусь здесь уже пять минут. Но теперь мне кажется, что тебе действительно пора идти вниз.Лотта поколебалась, потом неохотно пошла к кают-компании. Когда она прошла полпути, сестра Анджела добавила:— Я уверена, что господин Рихтер будет рад снова поговорить с тобой завтра, если позволят его обязанности.Девушка затаила дыхание, запнулась, потом повернулась и побежала в кают-компанию.Рихтер сказал:— Я вижу, сестра, вы даете мне разрешение…— …выполнить ваши обещания, господин Рихтер.Она слабо улыбнулась:— Вы заставляете меня ощущать себя такой старой. Такой старой.Она отвернулась и направилась к двери Бергера. Рихтер беспомощно смотрел, как она постучала и вошла.Бергер писал за столом. Отто Прагер, лежа на койке, читал книгу. Консул сел, спустив ноги на пол, а Бергер положил перо.— Сестра? — вежливо сказал он.Прагер встал:— Мне, наверное, лучше выйти?Он сделал шаг к двери, но она покачала головой:— Только минуту вашего времени, капитан. Относительно господина Рихтера и Лотты.— Итак? — уныло спросил Бергер, готовясь к неприятностям.— Я буду признательна, если вы освободите его от обещания не говорить с ней до прибытия в Киль.— Весьма неожиданное изменение вашей позиции.— Скорее, новая точка зрения. Я всегда хотела лишь справедливости для Лотты. Я теперь понимаю, что ее решение о будущем, когда мы достигнем Киля, должно быть сделано по ее собственной свободной воле при содействии лишь бога. А до того времени кажется бессмысленным стараться искусственно держать раздельно ее и господина Рихтера. Как я выяснила сама, он исключительно честный молодой человек.Бергер не смог придумать, что ответить. Она дала ему еще секунду, потом добавила:— Теперь, господа, извините меня, я действительно очень устала.Дверь за ней закрылась. Консул повернулся с изумлением на лице. Бергер, не говоря ни слова, открыл шкафчик, достал бутылку рома и два стакана. *** Было очень темно, поезд мчался сквозь ночь, дождь хлестал в окна. Когда Харри Джего постучал в дверь спального купе и вошел, Джанет лежала на единственной полке, натянув одеяло до подбородка.— Я замерзаю.— Ну, я могу предложить средство — с надеждой сказал он.— Не сегодня, дорогой. У меня началось. Я могла бы проспать неделю. Ты можешь устроиться с одеялом на полу.Он пожал плечами:— О'кей. Там, сзади, парни спят на багажных мешках. — Он снял ботинки, завернулся в одеяло, лег на пол, положил под голову брезентовый вещмешок и почти мгновенно уснул. *** Они прибыли в Глазго в шесть-тридцать серым угрюмым утром. Джанет сильно разоспалась и, проснувшись, обнаружила, что Джего ушел. Несколько мгновений она не могла прийти в себя — понять, что они стоят. Когда она откинула одеяло и села, раздался стук в дверь и заглянул Джего.— Жива и здорова — прокомментировал он. — Это прекрасно.Он передал термос:— Кофе. Кстати, мы в Глазго. Кажется, отцепляют половину вагонов.— Что случилось?— Мы тронемся примерно через десять минут. Бридж-оф-Орчи, Раннок, Форт Уильям и Маллейг. Еще пять часов, если все пойдет хорошо. Схожу, попрощаюсь с Фишером и нашим общим другом Герике. Я сразу вернусь и мы сможем позавтракать. Все готово.Он вышел, прежде чем она ответила. Еще секунду она сидела, потом встала, подняла жалюзи и опустила окно. Платформа была почти пустой. Джего спешил по ней к небольшой группе, состоящей из лейтенанта Фишера, конвоя и Герике, стоящего в центре. Голубой плащ снова набросили на его плечи.Пока она смотрела, Джего и Фишер отошли в сторону. Она бросила беглый взгляд на сардоническое лицо Герике, потом Карвер повернул его и подтолкнул. Через главную дверь они прошли в зал ожидания станции, оставив Фишера и Джего разговаривать на платформе. Совершенно неожиданно Джанет почувствовала, что с нее достаточно. Она закрыла окно и опустила жалюзи. Дрожа, она повернулась к полке.— Я устала — тихо сказала она. — Слишком долго я слишком мало спала. Вот в чем дело.Она снова легла на полку и натянула одеяло.— Я ждал, что ваши нас встретят — сказал Фишер. — Что могло их задержать?— Бог знает. — Джего посмотрел на часы. — Знаешь, мне лучше вернуться на борт. Эта штука тронется в любой момент.— Я не стал бы передавать его так быстро, поверь — сказал Фишер. — В нем что-то есть. В том, как он смотрит на тебя.— Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду. — Джего пожал ему руку. — Что ж, счастливого возвращения.Он вошел в вагон, а Фишер повернулся и направился в зал ожидания, где в небольшом камине горел уголь. Хардисти и Райт грелись перед ним, покуривая сигареты.— Где пленный? — требовательно спросил Фишер.— Он захотел в уборную, сэр. — Хардисти кивнул в сторону зеленой двери с надписью «Джентльмены». — Чиф сказал, что сам приглядит.Фишер повернулся, в этот момент дверь резко распахнулась и шатаясь вывалился полускрюченный Карвер. Казалось, ему трудно говорить, рот открывался и закрывался, как у рыбы.Фишер схватил его за ворот.— Что такое? — потребовал он.— Он… он сбежал, сэр — простонал Карвер, держась за живот. — Ублюдок сбежал. *** Герике просился в уборную вполне искренно. Побег на этом этапе едва ли казался осуществимым, особенно если принять во внимание чертовы наручники. Все произошло под влиянием импульсивного решения — мгновенно использовать представившуюся возможность.— Я присмотрю, парни, — Карвер толкнул его в дверь, заставив открыть ее собой. — Пока можете курнуть.Внутри располагался ряд кабинок, разбитая раковина, дождь просачивался в окно над умывальником. Именно вид окна расшевелил Герике.Старшина прислонился к двери:— Давай, начинай.Герике подошел к одной из кабинок, повернулся и протянул скованные запястья:— Слегка неудобно с этими штуками.— А, сидячая работа — захохотал Карвер, стремясь выжать из ситуации унижение до последней капли.Он достал ключ и открыл один из наручников:— Ну, делай, что надо. И конечно, оставь дверь открытой. Думаю, учитывая обстоятельства, ты не будешь против, если я понаблюдаю.— Спасибо, чиф — спокойно сказал Герике и правым коленом ударил Карвера в пах.
Баркентина «Дойчланд», 21 сентября 1944 года. Широта 49°52N, долгота 14°59W. Ветер силой 5-6 баллов. Перемежающиеся шквалы. Сильный дождь. Теперь помпа должна работать по четыре часа в сутки, что кажется удовлетворительным и, благодаря количеству команды, меньшей нагрузкой, чем могла быть. Наша позиция сейчас приблизительно в 220 милях юго-западнее Ирландии. 8 Фишер вышел из посылочного отделения с Карвером, ковыляющим по пятам, и остановился возле зала ожидания:— Черт побери тебя, Карвер, я тебе это припомню.Хардисти и Райт выбежали из-за угла.— Он не проходил через барьер, это точно, сэр — сказал Хардисти. — Там стоят два сухопутника. Дают слово.— Снова обыщите багажное отделение — приказал Фишер. — Он должен быть где-то здесь. Ему некуда уйти за такое время.Два старших матроса убежали. Карвер со злобой сказал:— Когда я доберусь до этого немецкого ублюдка…— О, заткнись, ради бога, и дай мне подумать — сказал Фишер.Раздался хриплый гудок паровоза, затрепетали флажки проводников. Резкий свист пара, и поезд начал двигаться вперед. Один-два моряка высунулись из окон вагонов посмотреть на суматоху, но большинство пассажиров едва ли обратили внимание.— Куда, к черту, он мог деться? — сказал Фишер, потом, когда решение пришло ему в голову, он чуть не задохнулся — Поезд, чиф! — прокричал он. — Он пробрался назад в поезд! Это единственное объяснение!Поезд шел уже довольно быстро, но времени хватило, чтобы запрыгнуть в открытую дверь тамбура со стоящим там проводником и, повернувшись, затащить с собой Карвера. Хардисти и Райт бежали вдоль платформы, но было уже слишком поздно.— Эй, что случилось? — спросил проводник.Фишер, не обратив на него внимания, достал револьвер и повернулся к Карверу:— Хорошо, чиф, теперь поймаем его — сказал он. *** Проездной документ Джанет Манро был помечен высшим приоритетом, поэтому стюард спального вагона рано утром принес ей завтрак первой: добрый английский завтрак из бэкона, яичницы-болтуньи, мармелада, тостов и чая.Джего едва верил глазам:— Идет ли война?— Нет, для людей с моим влиянием, дорогой.— На сей раз я, кажется, попал на нужное судно.Он уселся по другую сторону небольшого столика, разложенного стюардом под окном. Джанет разлила чай.— Знаешь, у меня начинает появляться вкус к подобным вещам — сказал Джего.В дверь постучали. Джанет, сидя ближе, открыла, появился Фишер с револьвером в руке, позади Карвер.— Что, к дьяволу, происходит? — спросил Джего.— Он воспользовался ошибкой Карвера там, на станции, сэр — ответил Фишер. — Попросился в уборную…— Вы расскажете это трибуналу — грубо оборвал Джего. — Теперь вы говорите — повернулся он к Карверу, — с него сняли наручники?Карвер нервно облизал губы:— Только один, сэр. Я думал, он хочет…— Не могу поверить — взорвался Джего. — Один шанс, всего лишь шанс — все, что требовалось этому парню.Он отвернулся, побелев от гнева:— Итак, он в поезде, вы хотите сказать?— Думаю, что так, сэр. — Фишер поколебался и неуклюже добавил — Мне кажется, ему просто некуда больше было деться. Не было времени.— Вы так думаете? — спросил Джего. — Хорошо, лейтенант, тогда где же он? Немецкий корветтен-капитан должен весьма бросаться в глаза, не так ли, особенно на Вест Хайленд Лайн?Фишер нервно посмотрел на Карвера, потом на американца:— Я…, я просто не знаю, сэр. Мы начали с купе проводников и смотрим все подряд.— А его нет и следа. Ну, это понятно. Он вряд ли повесит табличку на шею. Он вооружен?Карвер поколебался, соображая, лгать или не стоит, но одного взгляда Джего оказалось достаточно:— Боюсь, что так, сэр. У меня был запасной, сэр. Маузер. Просто на всякий случай.— На случай чего? — потребовал Джего, потом махнул рукой. — Ладно, чиф, есть более важные вещи.Он открыл вещмешок, достал служебный автоматический кольт и сунул в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30