-
Старый скряга!
- Кто? - удивилась Эмили.
- Ваш папаша, кто же еще! Представьте себе, за вас назначено
вознаграждение всего в каких-то 50 миллионов! На вашем месте я бы
возмутился!
- Вы прекрасно делаете это на своем месте, - отрезала Эмили.
- Ну еще бы, вам-то не о чем беспокоится! Я уже не говорю обо всех
накладных расходах...
- Когда-то и 50 миллионов были для вас недостижимой мечтой.
- Когда-то! - насмешливо протянул пилот. - Когда-то и миллион был
огромным состоянием, и миллионеров можно было пересчитать по пальцам.
Правда, доллар тогда стоил не то, что теперь, а люди не умели летать в
космос и редко доживали до семидесяти. А еще более когда-то, мисс
Клайренс, ваш прямой предок был крепостным крестьянином где-то в Европе и
ломал шапку перед невежественным феодалом, который свободно пользовался
его женой и дочерьми, не имея и тысячной доли нынешнего состояния
Реджинальда Мармадьюка Клайренса!
- Судя по вашей наглости, вы полагаете, что ваш предок был тем самым
феодалом.
- Что ж, в таком случае вы должны признать, что я еще очень гуманно с
вами обращаюсь, - заметил Роберт уже спокойным тоном. Он перевернул
листок, но на обратной стороне, как и следовало ожидать, ничего не было. -
А все-таки интересно, почему имперское командование проявляет такой
интерес к вашей персоне.
- Очевидно, охотятся за выкупом, так же как и вы.
- Ну, я-то охочусь не за выкупом, а за законным вознаграждением... И
все же внимание к вам имперских военных властей кажется мне несколько
гипертрофированным.
"Чего никак не скажешь о вашем внимании, мистер Уайт", - подумала
Эмили, а вслух спросила: - Вы можете определить, когда отправлена депеша?
- Здесь указано. Девятого дня четвертой дюжины второго сезона.
Насколько я помню показания часов-календаря на корабле, сегодня второй
день пятой дюжины. Значит, прошло пять коррингартских дней, или четыре
земных. Все сходится - нападение на станцию произошло прошлой местной
ночью. Интересно, как скоро в коррингартском штабе хватились этой базы?
Транссвязь - дорогое удовольствие, и в отсутствие чрезвычайных
обстоятельств трансграммы посылают не каждый час и, вероятно, даже не
каждый день. Может быть, срок отправки очередного донесения отсюда истек
лишь несколько часов назад. Впрочем, гадать бессмысленно. Будем исходить
из того, что имперские корабли уже летят сюда.
- Помнится, Сэндерс говорил о возможных сроках прибытия кораблей на
планету с разгромленной базой. Или тогда он тоже врал?
- Да нет, названные им сроки вполне правдоподобны. Трое-четверо суток
для разведчиков с пограничных баз и две-три недели для отряда больших
кораблей из тыла. Конечно, для коррингартских кораблей эти цифры надо
увеличить раза в полтора - точнее, увеличить надо продолжительность самого
полета, времени на организацию у них уйдет как раз меньше, чем у землян.
Тоталитарные режимы всегда имеют в этом преимущество перед демократией...
как почти во всем, что касается войны и вообще экстремальных
обстоятельств.
- Оно и заметно - на примере участи этой базы.
- Вы зря иронизируете. Просто здесь им противостояло еще более
тоталитарное общество. Как бы мало ни было демократии в средневековой
империи, в первобытном племени ее еще меньше.
- Такое впечатление, Уайт, что вам не слишком-то нравится демократия.
- Ну что вы, я воздаю ей должное, но я не склонен ее превозносить. В
отличие от большинства, я трезво смотрю на вещи. Один умный человек еще
несколько столетий назад сказал, что демократия - это право не избирать и
не быть избранным. Ни тоталитаризм, ни демократия не дают подлинной
свободы; и та, и другая система принуждает человека поступать вопреки его
воле, но при демократии его не заставляют это одобрять. Это и есть главное
завоевание демократии - право сказать "нет". Я говорю без тени иронии, это
действительно великое право, но оно все равно не позволяет ничего
изменить. При тоталитаризме несогласных убивают; при демократии их
игнорируют. Демократия - меньшее из двух зол, но от этого она не перестает
быть злом. Любая социальная система - зло, потому что в основе ее -
социум, общество, по самой своей природе подавляющее личность. Вот
поэтому-то я и хочу уединиться на острове, ибо в обществе невозможно
обрести свободу и покой.

48
Наконец обследование базы было закончено. Роберт буквально забил свой
ранец демонтированными блоками и платами, заверив Эмили, что "хоть что-то
из всего этого хлама должно подойти". Лишь в одном пилота постигла
серьезная неудача: он надеялся, что тяжелые ворота ангара защитили
транспортные средства базы от ярости туземцев, и земляне будут избавлены
от необходимости возвращаться на корабль пешком; но оказалось, что
аборигены побывали и здесь. Должно быть, они покинули базу лишь тогда,
когда не осталось ни одного не разгромленного помещения; судя по всему,
они взламывали двери ангара много часов и, конечно, вознаградили себя за
долгий труд - если мебель и приборы в других зданиях крушили лишь топорами
и дубинами, то над катером и двумя вездеходами, очевидно, поработали
слонобыки. Нечего было и думать о ремонте.
Роберт, поглядев с сокрушенным видом на измятые корпуса, отражавшиеся
в лужах масла и горючего, выпотрошенные двигатели, разорванные гусеницы и
раскатившиеся по всему ангару подшипники, тяжело вздохнул и повернулся к
выходу. Но, когда Эмили поняла, что пилот собирается немедленно
возвращаться на звездолет, она решительно взбунтовалась.
- Это идиотское солнце окончательно лишило вас рассудка! Посмотрите
на свои хваленые часы и убедитесь, что по-настоящему сейчас поздний вечер!
В конце концов, я чертовски устала, таскаясь тут за вами без всякой
пользы, и хочу ночью спать, как все нормальные люди!
- Во-первых, не кричите, а то я выключу приемник в своем шлеме.
Во-вторых, вы, кажется, забыли о коррингартцах, которые могут самым
бесцеремонным образом разбудить вас среди ночи, если мы останемся на базе.
- Вы же сами говорили: трое-четверо суток, умножить на полтора...
Даже по наихудшему сценарию они прилетят еще не так скоро.
- Вы не умеете считать, по наихудшему сценарию они уже были бы здесь.
- Ну раз их до сих пор нет, значит, они и не торопятся, - с чисто
женской логикой заявила Эмили.
"А в самом деле, почему они должны торопиться? - подумал Роберт,
которому тоже совсем не хотелось после трудного дня тащиться опять десять
километров по пересеченной местности. - Они ведь не думают, что здесь
произошло что-то особенное. К счастью, когда сюда пришла трансграмма
Сэндерса, ее было уже некому принять - и некому послать другие
трансграммы..."
- К тому же, - продолжала атаку Эмили, - они ведь не вынырнут из
транспространства прямо на посадочной площадке базы?
- Транспереход внутри и вблизи массивных тел типа планеты вообще
невозможен, - машинально согласился Роберт.
- Ну да, их гравитационное поле как бы затыкает выход для всякого
тела с ненулевой массой, это мне в колледже объясняли. Значит, мы услышим,
как они будут садиться, и успеем убежать в степь.
- Даже если так - мне не хотелось бы, чтобы в момент нашего старта на
планете были другие корабли, способные пуститься в погоню.
- Так ведь это будут такие же корабли, как наш! Если они и сообразят,
что нас надо преследовать, мы к этому времени будем уже далеко. Знаете
что, Уайт, половина вашей армии намерена дезертировать. Я остаюсь ночевать
здесь. Вы можете, конечно, тащить меня силой, но не забывайте, что дорога
вас ждет отнюдь не ровная, а сила тяжести здесь выше земной.
"Что верно, то верно", - подумал Роберт и проворчал:
- До сих пор, стоило мне вас послушать, как добром это не кончалось.
Что ваша идея лезть в имперский корабль в поисках транспередатчика, что
освобождение Сэндерса...
- Если бы мы тогда не улетели, попались бы имперскому десанту,
который подобрал Сэндерса; что же до его освобождения, тут действительно
вышла накладка, но не забывайте, что лететь на Элджерон на "Крейсере" -
это была ваша идея.
- Ладно, черт с вами! Я действительно заслужил отдых. Пошли в тот
жилой корпус - оттуда ближе всего бежать в степь.
Со второго этажа жилого корпуса открывался вид на бетонированную
посадочную площадку, находившуюся в километре от базы. Так как, благодаря
выбитым окнам, всякая звукоизоляция отсутствовала, Роберт окончательно
успокоился, придя к выводу, что в случае чего он заблаговременно услышит
садящиеся корабли.
Эмили неожиданно обеспокоилась вопросом, прилично ли ей спать в одном
помещении с пилотом. Подобная проблема не волновала ее в лесу или в каюте,
куда их запер Сэндерс, но там не было другого выхода, тогда как второй
этаж жилого корпуса делился на четыре казармы. Правда, до сих пор
поведение Уайта в этом отношении было безупречным - даже слишком
безупречным, однако... Меж тем объект этих размышлений уже отыскал себе
наименее пострадавшую койку, растянулся на ней прямо в скафандре и закрыл
глаза - так же, как поступил бы он, будь он один на всей планете или,
напротив, в обществе десяти дочерей миллиардеров. Эмили еще немного
постояла в нерешительности и тихо вышла.
Через некоторое время Роберт открыл глаза. Несмотря на усталость, сон
не шел к нему - лежать в скафандре было ужасно неудобно. В лесу, на
планете с половинной силой тяжести, это не чувствовалось так остро, как
здесь. Конечно, скафандр предохраняет от возможной инопланетной инфекции,
к тому же его слишком долго надевать, если придется бежать... "Но если нет
ни свободы, ни покоя, нужен хоть какой-то комфорт", - подумал Роберт,
вылезая из своего космического костюма и расстегивая комбинезон. Едва он
снова собрался смежить веки, на пороге, словно привидение, возникла Эмили
- также в одном комбинезоне.
- Что случилось? - спросил пилот не слишком приветливым голосом.
Эмили, которая полагала, что Уайт уже спит, рассердилась и смутилась
одновременно, почувствовав себя в идиотском положении. "Сейчас он черт
знает что вообразит", - подумала она, а вслух сказала: - Я решила, что нам
безопаснее не разбредаться по разным углам здания.
(Это была почти правда: на самом деле разгромленная база все еще
действовала на нее угнетающе, и она боялась заснуть одна в комнате, где
всего несколько дней назад одни разумные существа жестоко убивали других.)
- Впрочем, если я вам мешаю... - продолжила Эмили заранее
раздраженным тоном.
- Вовсе нет, это очень разумное решение. Скафандр вы, конечно, зря
сняли - у меня больше нет аптечки, а коррингартские лекарства для людей не
годятся.
- Можно подумать, что к вам это не относится.
- Мои проблемы - это только мои проблемы, - резонно заметил пилот, -
а ваши проблемы - еще и мои. Впрочем, поступайте, как знаете, что я буду с
вами нянчиться за какие-то 50 миллионов...

49
Роберт слышал, как Эмили ворочалась на погнутой койке - очевидно,
тоже не могла заснуть.
- Как здесь душно, - прошептала она наконец. - И жарко.
- А что вы хотели, - проворчал пилот. - Кондиционеры-то не работают.
А тут, между прочим... - он поднял с пола шлем и скосил глаза на индикатор
внутри, - 308 градусов по Кельвину.
- Сколько это по Фаренгейту?
- Понятия не имею! - огрызнулся Роберт. - Весь цивилизованный мир
давным-давно пользуется СИ. И только американцы в своем тупом
великодержавном консерватизме цепляются за архаичные мили, фунты и
фаренгейты. Могу вам только сказать, что снаружи еще жарче. И будет еще
хуже, потому что до заката еще часов сорок, а на небе ни облачка.
- Что за мерзкая планета, - возмутилась Эмили. - И как здесь только
можно жить?
- Что касается приятных и неприятных условий для жизни, - усмехнулся
пилот, - то на эту тему есть весьма поучительная история.
- Вы, кажется, хотите рассказать мне на ночь сказку?
- Сейчас не ночь, и это не сказка. На Границе эту историю
рассказывают как вполне достоверную. Впрочем, если это и легенда, она все
равно поучительна. Вы когда-нибудь слышали о планете Эдем?
- Нет... Эдем - это, кажется, значит "рай"?
- Да, рай... Эта планета была открыта дважды. Первый раз - три
столетия назад, на заре межзвездных полетов. Теория транспространства
тогда не была еще толком проработана, и первые экспедиции были сопряжены с
огромным риском. Однако для участия в них все равно находились добровольцы
- на Земле и тогда хватало желающих быть первыми - причем не только
мужчины, но и женщины. Поскольку о транспространстве тогда еще знали мало,
оно нередко выкидывало любопытные шутки с кораблями. Подобный неприятный
сюрприз ждал одну из этих экспедиций - во время трансперехода у них
истратилась вся энергия. В результате они оказались гораздо дальше, чем
рассчитывали - но, разумеется, без топлива на обратный путь. Транссвязи в
те годы не было, да и ни один корабль не мог забраться так далеко, не
разделив их участи, так что экспедиция была обречена на гибель, тем более
что они вынырнули возле двойной звезды. В ту эпоху, да и долгое время
после, считалось, что у двойных звезд вовсе не бывает планет, а если они и
есть, то из-за слишком причудливых и нестабильных орбит абсолютно
непригодны для жизни. Но тем астронавтам сказочно повезло. Они не просто
нашли планету - они нашли планету, о которой можно было только мечтать.
Благодаря взаимной компенсации многих факторов, ее орбита оказалась
устойчивой, а климат - удивительно ровным. На ней даже не было смены
времен года, поскольку ее ось практически перпендикулярна к плоскости
орбиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52