— О, вы связаны с транспортом, — повторил репортер, словно ее слова действительно что-то объясняли, потом сделал паузу и спросил:
— Но будут ли жильцы поддерживать порядок в реставрированных домах?
Репортер внезапно поменял тему разговора, и Мел немного растерялась.
— Конечно. Ведь люди всегда заботятся о том, что того стоит. Посмотрите на улицы. Вы когда-нибудь видели их чистыми? Теперь они блестят! Вчера вечером жильцы сначала подмели их, а потом полили водой из шланга. Было так весело. Вам следовало бы помочь им.
На этот раз растерялся репортер.
— Вы мыли улицы?
— Люди из этого района хотят жить здесь и сделать его как можно лучше.
— Но другой проект поможет расселить значительно больше людей, — репортеру явно нравилось поддразнивать ее.
— Конечно, значительно больше, — согласилась Мел. — Но они будут чужими. И тот проект создает благоприятную почву для роста преступности.
Мел заговорила очень легко, словно произошло чудо, и она уже много раз выступала перед публикой. Боковым зрением она заметила, что Элани радуется ее победе. Мел улыбнулась подруге и опять повернулась к репортеру.
— Посмотрите на это место. Нельзя сказать, что оно мало населено. Проект оппозиции приведет сюда тысячи людей, и район станет перенаселенным. Наш город с трудом справляется с уборкой мусора, с транспортными проблемами и преступностью. Если здесь появится больше народу, то ситуация выйдет из-под контроля. Огромные высотные микрорайоны создают благоприятную атмосферу для роста преступности. А нам не нужен город, в котором плодятся банды, где люди живут на грани нищеты. Мы хотим сделать Нью-Йорк здоровым городом. И не забывайте, мой друг, о престарелых. Те, кто прожили всю жизнь в своих квартирах, не хотят переезжать в маленькую коробку на двадцатом этаже адского строения. Пора подумать об отдельных личностях, а не о цифрах!
— Спасибо, мисс Протерой, и удачи вам! — телерепортер отошел от нее.
Не успела Мел выслушать поздравления Элани, как ей показалось, что в толпе промелькнула знакомая фигура. Бородатый мужчина в солнечных очках быстро удалялся, а сердце девушки радостно подпрыгивало. Бен ли это или ей просто показалось? Мел решила ничего не говорить Элани, потому что могла обознаться. Если это и Бен, то он явно не хотел, чтобы его узнали.
Мел внезапно поняла, почему он не звонил ей. Скорее всего, ему казалось неэтичным, а может быть, и юридически неправомерным общаться с человеком, который выступает в его защиту. Особенно, если станет широко известно о его личных отношениях с мисс Протерой. Она обрадовалась, что сумела объяснить нежелание Бена звонить ей, и почувствовала прилив нежности к бородатому муж-
чине, который смешался с толпой. А если это не Бен? Нужно попытаться осторожно все выяснить.
— Куда ты собралась, Мел? Выступления начнутся через полчаса, — подозрительно спросила Элани.
Она явно умеет читать мысли. Мел тяжело вздохнула.
— Мне нужно проверить все, а потом поговорить с Рамирезом и с остальными.
— Я с тобой.
— Нет. Оставайся здесь, Элани, на случай, если появятся репортеры. Я скоро вернусь.
Вытянув шею, Мел пыталась разглядеть Бена в толпе. Она обнаружила бородатую фигуру около длинного стола.
— Извините меня. Разрешите пройти.
Но шумная толпа не пропускала ее, и Мел пришлось поработать локтями. Когда она добралась до стола, у которого заметила Бена, его уже там не было. Она искала его глазами, но они наталкивались лишь на чужие лица. Внезапно она услышала, как кто-то назвал ее имя. Ринувшись через толпу, Мел лихорадочно искала его. Но ее попытки не увенчались успехом. Девушка удрученно решила, что тратит время, сражаясь с ветряными мельницами. Ведь предстояло сделать так много!
Оливия сидела за столиком и, благодаря своему очарованию, заставляла проходивших мимо подписывать петицию. В руках она держала прекрасно ухоженного шоколадного пуделя.
— Я решила, что займусь рекламой своего бизнеса здесь, — так сестра объяснила присутствие собаки. — Не забывай, что Чане будет моим первым клиентом!
— Договорились, сестричка. Сколько подписей под петицией ты собрала?
— Около тысячи пятисот, — с триумфом заявила Оливия. — Включая те, что вы собрали с Элани.
— Фантастика! Кстати, ты нигде не видела Бена?
— Нет. А ты что, ждешь его?
— Вовсе нет. Я подойду к тебе позднее.
Мел поспешила обратно к главному столу, но решила прежде выпить содовой. Она не успела поднести стакан ко рту, как увидела перед собой знакомую фигуру.
— Это ты?
— Конечно, я. Вопрос в том, ты ли это? — Мел мгновенно узнала приятный баритон Бена, хотя лицо его было неузнаваемо.
— В чем скрытый смысл твоего вопроса? — радостно рассмеялась Мел. И, не дожидаясь его ответа, спросила: — К чему маскировка? У тебя есть причины?
— Так мне приятнее целовать тебя. Маленький оркестр заиграл итальянскую мелодию.
— Что ты сказал? — Мел пыталась перекричать музыку.
Он схватил ее и, щекоча искусственной бородой, с удовольствием поцеловал.
— Память часто изменяет нам. Ты стала еще более аппетитной. Как долго мне пришлось этого ждать.
Мел подумала, что прошла вечность. И решила, что он умеет читать ее мысли. Бен изменил тон и спросил:
— Ты, должно быть, поняла, что мне нельзя вмешиваться в то, что здесь происходит?
— Ты что, не мог хотя бы разок позвонить?
—- Мне хотелось понаблюдать, как ты сама справишься с этим. Кроме того, нужно было доработать мое предложение. Мне будет стыдно, если Кларксон выиграет. Этот негодяй и его ужасный проект небоскребов!
— Наверное, мама никогда не разрешала ему играть в кубики, — пошутила Мел.
Бен снял солнечные очки и посмотрел на нее влюбленным взглядом.
— За этим очаровательным личиком скрывается первоклассный ум, — Бен выдержал паузу. — Позднее я выскажу тебе свою благодарность.
— Ты как-то странно говоришь, — Мел стало не по себе от его слов.
— Ты непредсказуема. Я бы никогда не подумал, что ты способна на такое. Невероятно. Я так многим обязан тебе.
— Ничем ты мне не обязан.
— Может, ты и права. Мы играем в игры с первой встречи.
— Что ты имеешь в виду? Бен улыбнулся уголками рта.
— Послушай мудрый совет. Прекрати игры. Ты ошеломила меня тем, что организовала демонстрацию, — его голос зазвучал мягче. — Я искренне тронут, Мел.
На коже появились мурашки, а в животе запорхали бабочки, и Мел улыбнулась.
— Леди, разве я не говорил вам, что у вас великолепная голова?
— Значит, ты хочешь сказать мне, что я уродина, но вполне могу справляться с делами? — Мел хотелось, чтобы он не заметил, как она увлечена им.
— Ты красива и внутри, и снаружи. Но я не всегда был уверен в этом. Не я один умею хорошо маскироваться.
— Значит, стоило мне организовать демонстрацию, и я заслужила прощение? Если вообще есть что-то такое, за что меня нужно прощать.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Эта демонстрация — плата за сегодняшний ужин. Ты пойдешь со мной?
— Хорошо. Но меню должно быть написано по-английски, а не по-французски или по-китайски.
Он рассмеялся вслух.
— До сих пор ставишь мне условия? — внезапно он заметил приближающегося репортера. — Мне нужно идти, — заспешил Бен, но она успела увидеть его обезоруживающую улыбку.
Мел смотрела ему вслед, переполненная ощущением счастья и непонятного страха. Повернувшись к репортеру, она объяснила ему свои цели, а потом отвела к Рамирезу и другим жителям района, чтобы он поговорил с ними.
«Общественность выступает в поддержку Шипли». «Демонстрация протестует против высоких цен». «Бродвей высказывает свое мнение».
Бен показал на газеты, которые лежали на кухонном столе Мел.
— Посмотри на эти заголовки, ты добилась своего! Какая реклама! Комитету придется поддержать наше предложение.
— И после голосования мы сможем пойти в хороший ресторан вместе? — с надеждой улыбнулась Мел.
— Конечно, но сегодня я заказал ужин домой.
— Пиццу? Ты умеешь праздновать, Бен, — подшутила Мел.
— Ты еще увидишь, моя милая. Ужин скоро принесут. Что ты предпочитаешь, сладкий перец или колбасу? — глаза Бена словно танцевали, подчеркивая молодость его безбородого лица.
— Я хочу свою пиццу с артишоками, — Мел взяла шоферскую кепку и игриво надела ее набекрень. — Мне хотелось кое-что обсудить с вами, Бен Шипли.
Именно в этот момент позвонили в дверь.
— Разговоры подождут, так же, как и твои артишоки.
— Что ты имеешь в виду?
— Пожалуйста, открой дверь и увидишь сама, — Бен, как заговорщик, подмигнул ей.
— Ладно, ладно, — засмеялась Мел и открыла дверь.
Ожидая увидеть мальчика с белой коробкой, Мел остолбенела при виде седовласого джентльмена в черном костюме. Под рукой он держал серебряное ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского.
— Это квартира Протерой? — вежливо спросил он.
— Вроде бы, да, — ответила она. — А кто вы?
— Меня зовут Барнз, мадам. Извините, пожалуйста,— он жестом попросил Мел отойти в сторону и кого-то позвал с лестницы.
Изумленно подняв брови, Мел повернулась к Бену, который не мог сдержать довольную ухмылку.
— Это мальчик с пиццей? — она с трудом выдавила эти слова.
Он кивнул с шутливой торжественностью, и в комнате появилась процессия их трех официантов, каждый из которых нес огромный серебряный поднос с крышкой. Барнз достал скатерть и салфетки из маленького пакета, который Мел сразу не заметила. Молча и бесстрастно, он оценил ее маленькую квартиру, а потом постелил скатерть из ирландского льна на небольшом столе. Извинившись еще раз, он вышел
в холл и вернулся с коробкой, в которой находились тарелки и серебряные приборы для сервировки стола. Он вежливо поклонился Мел и Бену, приглашая их сесть. Мел не посмела возразить мэтру, хотя предпочла бы поесть позднее. И молча подчинилась, с трудом поборов в себе желание рассмеяться, когда ужин начался.
Первое блюдо, паштет с трюфелями, моментально появилось на столе. Оно прекрасно возбудило аппетит, но Мел ужасно нервничала. Четверо мужчин обслуживают ее в крошечной квартирке, а она боится уронить вилку. Интересно, что они будут делать, пока они с Беном ужинают? Наверное, просто наблюдать, умеет ли она есть с закрытым ртом? Но дилемма быстро разрешилась, так как официанты поклонились и вышли из квартиры.
— Они ушли? — с явным облегчением спросила она.
— Нет. Они подождут в холле, пока мы не покончим с первым блюдом.
— Неужели! Как странно. Я не могу позволить, чтобы четверо мужчин стояли у меня под дверью. Кто-нибудь вызовет полицию, — хихикнула она. — Элани может решить, что я поменяла профессию!
— Ты уже это сделала, — ответил он, намеренно не замечая смысла ее шутки. — Ты стала гением в работе с населением.
— Мне придется объяснять, почему перед моей дверью стоят четверо мужчин в ливреях, — рассмеялась она. — Честно говоря, я чувствую себя неловко из-за того, что они ждут, пока я ем.
— Расслабься, — посоветовал он. — Никто о них не узнает. Пока мы разговариваем, они, наверное, потихоньку играют в карты, — он склонился над узким столиком и поцеловал ей руку. — Ешь на
здоровье!
— Постараюсь, — сказала она и откусила первый кусок.
Бен сделал то же самое и улыбнулся.
— Ты такая смешная, моя дорогая Мел.
— Почему, мой дорогой Бен?
— Я видел телевизионное интервью, в котором ты заявила, что имеешь большой опыт в решении транспортных проблем. А за столом ты сидишь в шоферской кепке, которая закрывает твое прекрасное лицо.
Мел удовлетворенно хмыкнула, сорвала кепку и бросила ее на стул.
- Ты сам выглядел смешным, расхаживая по Манхэттену в фальшивой бороде и темных очках, — она продолжила уже вполне серьезно: — Может комитет не принять твой план?
— Нет. Он у меня в кармане. Ешь. Я придумал прекрасный десерт, который не включает четырех мужчин, стоящих за дверью.
— Мне хотелось бы кое-что объяснить, Бен.
— Мне кажется, что я все понимаю, — Бен вновь наполнил ее бокал. — Ну, говори, если хочешь.
Мел смотрела на стакан с пенящимся шампанским.
— Наверное, со мной трудно иметь дело?
— Нет, — хмыкнул Бен. — Если любишь уксус.
— А ты его любишь? — спросила Мел, переводя взгляд на Бена.
— По-моему, это очевидно, — ровным голосом ответил он.
— Вот и хорошо, — засмеялась она. — Тогда мне не нужно меняться.
— Я люблю уксус только маленькими порциями,— сказал он, — тогда он придает блюду пикантный вкус, — и бесстыдно пялился на нее.
— Прекрати смотреть на меня так! Могу ли я насладиться прекрасным ужином, если ты мысленно раздеваешь меня?
— Но ведь я тоже держу вилку и нож в руке, хотя и нахожусь в ожидании большего? — его глаза радостно сверкали.
— Бен Шипли, ты невыносим!
— Скорее, ненасытен, — поправился он. — Я не могу до сих пор насладиться тобой. Мне удивительно приятно даже смотреть на тебя.
— За каждым красивым архитектором, занимающимся реконструкцией окраин, скрывается сентиментальная мать-еврейка!
— А за каждой грубой, но красивой таксисткой— неуверенная в себе и чувственная женщина. Мел, я все понимаю и всегда понимал. Но ты сама все портила. Теперь же ты доказала, что стоишь боль-
шего, нежели любой из выпускников Радклифа или Барнарда. Ты особенная. И я всегда подозревал это.
Его анализ был прерван стуком в дверь. Вновь появились четверо официантов. На второе подали великолепный огуречный суп со специями. За ним последовал салат, который Барнз искусно приготовил прямо на столе.
Когда все вышли, Мел попросила:
— Дай мне облегчить душу и перестань издеваться. Ты знаешь мистера Рамиреза со 141-й улицы?
— Я только видел его.
— Я встретилась с ним, когда организовывала демонстрацию. Разговор с ним приоткрыл мне, что ты думал обо мне. Он набросился на меня из-за того, что у меня есть работа, и обвинил, что я слишком испорчена и неспособна понять его. Он так злил меня и казался таким занудой, что я внезапно увидела себя, то, как вела себя по отношению к тебе.
— Мне трудно говорить о твоем сходстве с Рамирезом, поскольку у него огромные усы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18