— Что-нибудь еще? — вкрадчивым голосом поинтересовался Тарстон. Не дожидаясь ответа, он выпрямился в кресле и заорал во всю мочь: — Если нет, то убирайтесь к черту!
Улыбнувшись лучезарной улыбкой, Пит произнес с наигранной любезностью:
— Благодарю вас, господин окружной прокурор. Благодарю вас за вашу доброту и рассудительность.
Проходя мимо толстухи-секретарши в приемной, он и ее одарил такой же лучезарной улыбкой.
До сих пор Пит был уверен в том, что ведет дело не только ловко, но и с умом. С Тарстоном он разговаривал искренне и откровенно. Он довел до его сведения, что в ближайшее время намерен представить новые доказательства. Он даже предложил им свою помощь. И в том, и в другом он мог поклясться перед судом. А главное он припер Тарстона к стене — ведь об этом новом доказательстве узнает весь город, и тогда окружному прокурору так или иначе придется возобновить дело по расследованию причин смерти Ваймера.
Возвратившись на студию, Пит остаток дня посвятил составлению сводки о ходе расследования. Ему хотелось составить беспристрастный, объективный репортаж: никакой отсебятины, минимум эмоций, — простые, четкие, беспощадные факты.Писал он медленно, с расстановками, тщательно обдумывая свою позицию. Часов около пяти Хейзл принесла ему номер «Пресс энтерпрайз». Сообщение о расследовании причин смерти Ваймера помещалось на первой странице, но лишь один-единственный абзац заслуживал того, чтоб его напечатали. В нем говорилось, что присяжные, опираясь в основном на показания доктора Лэнга, окружного медицинского эксперта, пришли к заключению, что смерть была не насильственной. Упоминались лишь две фамилии: Лэнг и Вай-мер. Ни слова о показаниях Пита. Во всей статье ни разу не промелькнуло слово «убийство».
Внезапно у Пита возникла идея. А что, если начать сводку дословным пересказом этого абзаца из «Пресс энтерпрайз», а затем, без всяких комментариев, перейти к подробному отчету о ходе расследования, участником которого был он сам? Рассказать о нетерпимости Тарстона к свидетелям, чьи показания противоречили его собственной точке зрения, о хитрых маневрах Флем-минга, а под конец прибегнуть к средству, которое Хо-би называл «наживкой», и завершить сообщение так: «Не забудьте включить приемники завтра в это же время и вы узнаете о новых доказательствах, целиком опровергающих показания доктора Лэнга».
Сегодняшняя сводка новостей вызовет несомненный интерес, с удовлетворением думал Пит, когда давал Хейзл перепечатать черновик. Он почувствовал еще больший подъем, передав сводку в эфир. Обычно перед микрофоном Пит нервничал, смущался. Диктор из него был неважный: он часто запинался, терял нужное место н подолгу его искал. Но сегодня вечером его голос звучал искренне, убедительно, а дикция была четкой, плавной. Даже Билл Грейди, который обычно контролировал все передачи с отсутствующим видом, сейчас проявил интерес и через окно контрольной студии показал Питу большой палец.
За рулем Пит расслабился, отдался целиком чувству уверенности и превосходства, упиваясь восторгом, ни с чем несравнимым восторгом удовлетворенной мести. На самых подступах к особняку Корумов он немного фальшиво засвистел какую-то мелодию, что-то лег-
кое и бездумное. Дом стоял сразу же за территорией колледжа в квартале, известном под названием Факультетского Ряда — шеренги старомодных кирпичных домов, окруженных аккуратно подстриженными живыми изгородями и хорошо ухоженными газонами. Особняк, который теперь занимали Корумы, вот уже с полвека служил резиденцией ректоров колледжа. Это был угловой дом, самый большой в квартале, с двориком и асфальтовой дорогой до самого подъезда. Пит оставил машину на обочине, а сам пешком направился к дому. Элоиза Корум открыла дверь секундой раньше, чем Пит успел к ней подойти. Она была в синем халатике с аккуратно уложенными на голове бигуди.
— Я слышала, как хлопнула дверца вашей машины,— сказала она. — Проходите, Пит. Боюсь, я все перепутала. Начну с того, что Клода вызвали в столицу штата на встречу с Харви Днркеном и членами какого-то там комитета. Все по поводу назначений. А кроме того я забыла, что сегодня вечером пообещала отпустить кухарку. Как вы думаете, мы могли бы где-нибудь пообедать?
— Это было бы чудесно! — воскликнул Пит.
— Я совсем готова, — осталось лишь надеть платье и уложить волосы. — Она взяла у него шляпу и пальто и открыла дверь в гостиную, мрачную старомодную комнату. Пол от стены до стены покрывал серый лиловыми пятнами ковер. Жесткий диван и такие же стулья составляли разительный контраст со светлым сверхсовременным кофейным столиком у дивана. На нем стояли бутылки шотландского и американского виски, алюминиевый кувшин с кубиками льда, бутылки с газированной водой и бокалы.
— Шотландское или американское? — спросила Элоиза.
— Шотландское, и не слишком много содовой, — ответил Пит.
Она приготовила им по бокалу и устроилась на другом краешке дивана.
— Я была бы одета, если б меня не отвлекла ваша передача, — сказала она. — Пит, я боюсь.
Пит, разглядывавший невероятно крикливые обои, перевел взгляд на Элоизу.
— Сегодня в баре вы сказали мне, что в Уяллетсе все чего-то боятся, — с улыбкой заметил он.
— Я хочу сказать, что боюсь за вас. Вы Делаете так много глупостей. Вы смотрите на Уиллетс как на провинциальный заштатный городишко, в котором можно позволить себе все, что угодно. Поверьте мне, это не так. Раньше, может, и существовали провинциальные городишки, но теперь их нет. Вы слишком долго жили вдали от Америки.
— Я никогда не считал Уиллетс провинциальным городишком, — возразил Пит. — Какие же такие глупости я делаю?
— Такой глупостью была ваша сегодняшняя передача.
— Ну, это всего лишь информационное сообщение.
— Нет, Пит, вы прекрасно знаете, что это не просто информационное сообщение. Вы обрушились на Элика Тарстона, Флемминга, доктора Лэнга и, в какой-то мере, на Мэтта Камерона, издателя «Пресс энтерпрайз». Издеваясь над его газетой, вы, в сущности, издевались над ним самим. Пит, зачем вы умышленно наживаете себе врагов?
— Я никогда не наживаю себе врагов умышленно. Напротив, я делаю все возможное, чтобы этого избежать. Но иной раз никуда не денешься. Разумеется, я знаю, доктору Лэнгу и остальной компании мое сегодняшнее сообщение не очень понравится, но, повторяю, это всего лишь информационная сводка.
— Можно передавать информации, не содержащие нападок на влиятельных господ, которые могут вам крупно навредить. Кроме того, к чему без конца разжевывать это дело о смерти Ваймера? Что, Ваймер такая уж важная персона? Сегодня в баре я спросила о нем у Мириам Диркен. Оказалось, она его не знает, а уж миссис Диркен тут всю жизнь прожила и знает всяк и вся.
— Я и не говорю, что Ваймер — важная персона. Но его убили, и убийца все еще гуляет на свободе, так что он волен убить кого ему вздумается. То, что Ваймер человек незаметный, еще более усугубляет его вину. Насколько я могу понять, причин для убийства нет никаких — бессмысленное, садистское, маниакальное преступление. Появляется какой-то тип в синем костю-
ме, видит на скамейке в парке старика, вышибает ему мозги и преспокойно удаляется восвояси. Знаете, я начинаю верить вашему изречению, будто в Уиллетсе все кого-то боятся. Начинаю верить, что этот Синий Костюм держит полицию и окружную прокуратуру Уиллетса в таком страхе, что те даже боятся его арестовать.
Элоиза с изумлением посмотрела на него, будто не в силах понять то, что он говорит. Вдруг она круто переменила тему разговора.
— Вижу, мы не договоримся. Как вы думаете, где нам лучше пообедать?
— Решайте вы, меня устраивает все, что угодно.
— Хорошо, подумаю, пока буду одеваться. — Она поднялась и кивнула в сторону кофейного столика: — Выпейте еще. Я сейчас.
Она вышла в соседнюю комнату и, оставив дверь открытой, щелкнула выключателем. Пит положил в свой бокал кубик льда, плеснул шотландского и отхлебнул. Получилось весьма недурно. Вообще все обстоит весьма недурно. Теперь он с трудом припоминал то угнетенное состояние, которое владело им утром.
В уме он принялся составлять вечернюю сводку на завтра. Он Начнет с интервью с Пэтом Микином: вопросы и ответы будут подготовлены заранее и построены таким образом, что слушателям сразу станет ясна суть. Потом он подведет итог, подчеркнет то обстоятельство, что присяжные в своем решении опирались на дезинформацию и потребует тщательного расследования преступления. Влиятельные люди, о которых говорила Элоиза, разумеется, не придут в восторг от его сводки. Ну так что ж? Питу, например, тоже не понравилось, как с ним обошлись на расследовании. Око за око.
— Пит, подите сюда на минуточку, — позвала Эло-иза.
Он поставил свой бокал на столик и вошел в небольшую комнату, где стояла тахта, туалетный столик с двумя лампами по бокам и платяной шкаф. Элоиза с зеркалом в руках сидела возле туалетного столика.
— Вы не подержите мне зеркало? — попросила она. — Я не могу уложить волосы одной рукой.
Он встал, как она и велела, сзади нее, держа зеркало так, чтобы его отражение попадало в другое зеркало на туалетном столике. Руки Элоизы с профессиональной легкостью прямо-таки летали над головой. Вся процедура заняла несколько секунд. Когда она откинулась назад, Пит ощутил прикосновение мягкого, податливого тела и запах ее духов.
Наконец, она забрала у него зеркало и встала. Он собрался было выйти, но вдруг почувствовал, что должен остаться. Она уже снимала халат. Под ним были лишь шелковые трусики, бюстгальтер и чулки. Теперь Элоиза стояла к нему лицом.
«Все слишком быстро. Уж слишком быстро», — пронеслось у Пита в мозгу. Он обнял ее, ощущая упругость тела, прикрытого тонким шелком. Ее лицо было в тени, но Пит чувствовал, что она улыбается. Потом, тесно прижавшись губами к его губам, она простонала:
— Милый, милый мой!
Он задержал ее в своих объятиях, но она уперлась руками ему в плечи и прошептала:
— Подожди, Пит, подожди!
Он не хотел отпускать ее, но она вырвалась. Послышался шелест легкого белья. Бюстгальтер упал на пол. Она снова прижалась к нему, и теперь под его руками не было шелка, а лишь тепло и благоухание красоты.
ГЛАВА 5
В субботу днем первыми УЛТС покинули девушки из бухгалтерии и отдела коммуникаций, за которыми последовала Хейзл. Примерно в полдень она заперла коммутатор, подключив контрольную студию напрямик. И, наконец, часть дикторов и механиков, дежуривших в выходные дни поочередно. На полтора дня темп жизни на студии замирал.
Пит пришел на студию рано, с тем, чтобы к полудню разделаться со всеми делами. Постепенно он добрался и до утренней корреспонденции, которая на сей раз, кроме циркуляров, рекламирующих техническое оборудование, содержала еще и три письма. Одно, из университетского клуба, сообщало, что церемония принятия его в члены откладывается. Никаких объяснений причин отсрочки дано не было.
Второе, на бланке «Пресс энтерпрайз», было следующего содержания:
«Радио УЛТС, Здание Миллера, Внутригородское.
Господа!
Когда «Пресс энтерпрайз» являлась совладелицей УЛТС, станция в своих передачах использовала сообщения, напечатанные в газете.
Поскольку теперь «Пресс энтерпрайз» в финансовом состоянии станции не заинтересована, разрешение на использование материалов, помещенных в газете и находящихся под охраной закона об авторских правах, аннулируется.
Искренне Ваш
Дж. Л. Лорей,
(зам. редактора)».
Хоть письмо и было подписано заместителем Мэтта Камерона, разумеется, написано оно было по указанию Мэтта. Пит положил его на стол прямо перед собой. Раньше ему и в голову не приходило, что газетные статьи — материал, находящийся под охраной закона об авторских правах. Для него это были сами люди, которые рождаются, борятся с превратностями судьбы, умирают. А тут оказывается, что материалы «Пресс энтерпрайз» не про_сто события, а то, что пишут об этих событиях люди. И все, выходящее из-под их пера, находится под охраной закона об авторских правах.
Новое открытие не было утешительным. Шесть дней в неделю станция передавала по две сводки новостей: одну в восемь утра и другую в восемь вечера. В последнее время вечерние сводки были целиком посвящены.. делу о смерти Ваймера, но ведь дело в конечном счете решится. И, как надеялся Пит, в самом ближайшем будущем. Поскольку на материалы из «Пресс энтерпрайз» теперь нечего рассчитывать, придется отказаться от регулярных сводок новостей до заключения новых соглашений. А каких и с кем, Пит не знал.
Он распечатал третье письмо, послание мебельной компании «Феникс», постоянного клиента станции. В письме содержалась просьба сделать новую подборку рекламы. Раньше рекламы составлял Хоби по их обычному образцу и согласовывал с заказчиком. Эта подсобная работа, которая теперь свалилась на голову Пита, немало его озадачила. В рекламах «Феникса», к примеру, изо дня в день вдалбливалось в головы слушателей, что магазин принадлежит старейшей в Уил-
летсе мебельной компании и торгует товарами наивысшего качества по вполне доступным ценам. Все это можно было сказать за каких-нибудь тридцать секунд, однако рекламы Хоби, которые в качестве справочника всегда были у Пита под рукой, длились полторы или даже две минуты, — пустые, многословные, повторяющиеся.
Пит швырнул письмо в мусорную корзину. Над составлением рекламы он будет корпеть потом, а сейчас, в те несколько минут, оставшихся до прихода Микина, можно сходить в банк, пока он не закрылся на обеденный перерыв. Он пошел пешком — так было гораздо быстрее, чем ехать на машине и искать место для стоянки, к тому же утро было солнечное и теплое, — последняя вспышка угасающего бабьего лета.
Когда Пит отходил от окошка кассира, к нему подошел Харви Диркен.
— Пит, — окликнул он, — как дела? Не могли бы вы заглянуть на минутку ко мне в кабинет?
У Пита на самом деле не было ни минуты свободного времени, но с банкиром он не виделся с тех самых пор, как закончились переговоры относительно станции, да и Харви Диркену невозможно было ответить «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25