Сам Чэнь много не ел, но подкладывал ей самые лакомые кусочки и медленно пил пиво «Циндао».
– Ты всегда так мало ешь? – поинтересовалась Се Жун.
– Я не голоден, – ответил Чэнь, боясь, что на двоих еды не хватит.
– Какой ты романтик, – заметила она.
– Правда? – Странный комплимент, подумал он, для полицейского.
К его колену под столом что-то прикоснулось. Когда это «что-то» двинулось выше, он понял, что это ее голая нога. Се скинула туфли. Он схватил ее за щиколотку и, обхватив пальцами, словно браслетом, потянул вниз. Мизинец на ее ноге, прижатый к остальным пальцам, отвлекал его. Он осторожно поставил ее ногу на пол.
Конфуций сказал: «Есть и спариваться свойственно человеческой натуре».
– Как насчет фирменного десерта? – спросил он вслух.
– Нет, спасибо.
Они разделили между собой дольки апельсина и запивали его жасминовым чаем – присланным в подарок от ресторана.
– Ну вот, я наелась, – сказала Се Жун. – Можешь начинать допрос. Но сначала скажи, как ты меня нашел?
– Сначала я познакомился с твоей матерью. Она понятия не имеет, чем ты занимаешься в Гуанчжоу. Она очень волнуется за тебя.
– Она всегда волнуется – всю жизнь – то за одно, то за другое.
– По-моему, она разочарована, что ты не пошла по ее пути.
– Вот как, по ее пути? – спросила Се Жун. – Дорогой товарищ старший инспектор, да как вы можете расследовать преступления, не понимая, что общество изменилось? Кого сейчас интересует литература?
– Например, меня. Если честно, я читал статьи твоей матушки.
– Я не о тебе. Как сказал старина Оуян, ты не такой, как все.
– Очередной заученный комплимент?
– Нет, я правда так считаю, – возразила девушка. – А мама… Я ее люблю. Ее жизнь не была простой. Она защитила диссертацию в Соединенных Штатах. И что же с ней произошло, когда в начале пятидесятых она вернулась на родину? Ее объявили правой ревизионисткой, а в шестидесятых – контрреволюционеркой. И лишь после культурной революции ей снова разрешили преподавать.
– Но ведь она преподает в престижном университете.
– Как по-твоему, много ли зарабатывает профессор университета Фудань? В месяц она получает меньше, чем я получала в неделю, когда работала гидом экскурсионного бюро!
– Деньги – еще не все. Если бы не ирония судьбы, я, возможно, сейчас тоже преподавал бы западную литературу.
– Поблагодари судьбу за такую иронию – в чем бы она ни заключалась.
– Жизнь подчас бывает несправедлива; особенно не повезло людям поколения твоей матери. И тем не менее у нас есть основания верить в то, что в будущем все наладится.
– У вас – может быть, товарищ старший инспектор. Кстати, спасибо за лекцию о политическом положении. – Се Жун улыбнулась. – По-моему, вам пора начинать допрос.
– Знаешь, на некоторые мои вопросы тебе, может быть, неприятно будет отвечать. Но даю тебе слово: все, что ты мне расскажешь, останется между нами.
– Я расскажу тебе все, что мне известно, после такого-то вкусного обеда!
– До приезда в Гуанчжоу ты работала гидом в бюро путешествий?
– Да. Я бросила эту работу пару месяцев назад.
– Во время одной поездки в Желтые горы ты познакомилась с мужчиной по имени У Сяомин?
– У Сяомин? Ах да, помню его.
– В поездке он был со спутницей, так?
– Да, – кивнула Се Жун, – но сначала я этого не поняла.
– А когда поняла?
– На второй или третий день поездки. А что, товарищ старший инспектор? Почему вы из-за меня приехали в Гуанчжоу?
– Месяц назад ее убили.
– Что?!
Чэнь достал из портфеля фотографию. Се Жун взяла ее, и руки у нее сразу задрожали.
– Это она.
– Ее звали Гуань Хунъин. Всекитайская отличница труда. Мы подозреваем, что У Сяомин ее убил. Поэтому все, что тебе о них известно, может оказаться очень важным.
– Прежде чем я начну рассказывать, – Се Жун посмотрела на свой бокал, а потом подняла взгляд на Чэня, – хочу спросить тебя кое о чем.
– Спрашивай.
– Ты знаешь, кто его родня?
– Конечно. Мне все известно.
– И тем не менее ты хочешь продолжать расследование?
– Это моя работа.
– Прекрати. В Китае столько полицейских! Ты не единственный. Почему ты так предан своей работе?
– Ну… Как ты сама сказала, я – полицейский-романтик. Я верю в правосудие. Если угодно, можешь назвать это поэтической верой в правосудие.
– Думаешь, тебе удастся его прищучить?
– Такая возможность есть. Вот почему мне так важно, чтобы ты пошла нам навстречу.
– Ах, – тихо проговорила она, – ты и правда не такой, как все. Ничего удивительного в том, что старина Оуян так тебя любит. Ну вот, после того, как ты ответил на мой вопрос, я отвечу на твои.
– Каково было твое первое впечатление о них?
– Точно не помню, но я сразу заметила: имена у них вымышленные.
– Как ты догадалась?
– У забронировал места для них обоих в конторе нашего бюро, а подпись была явно подделанной.
– Ты очень наблюдательна, – заметил Чэнь. – Измененную подпись трудно заметить.
– Более того, они зарегистрировались как супружеская пара и попросили номер на двоих, но предъявили не свидетельство о браке, а простую справку на официальном бланке. Обычно куда проще показать свидетельство о браке.
– Ясно, – кивнул Чэнь. – Ты не поделилась своими сомнениями с начальством?
– Нет. Просто сразу подумала: тут что-то не так. А в горах я заметила и другое.
– Что именно?
– Кажется, это было на второе утро. Я случайно проходила мимо их комнаты. День чудесный, и все туристы наслаждались прогулкой на свежем воздухе. Дверь была приоткрыта; мне показалось, я увидела вспышку. Мне стало любопытно – и показалось, что я в ответе за то, что происходит. В общем, я заглянула внутрь. Я была поражена, когда увидела, что Гуань позирует голой. Она стояла на четвереньках, широко раздвинув ноги и опустив предплечья – как собака. Он ее фотографировал. Меня заинтересовало, зачем супружеская пара уезжает так далеко в горы, чтобы делать такие снимки.
– Да, – кивнул Чэнь, – тут ты права. Ты кому-нибудь говорила о том, что увидела?
– Конечно нет. Но потом У сам подошел ко мне.
– Как?
– Конечно, он заявил, что он – профессиональный фотограф. Показал, какое навороченное оборудование у него с собой. Импортные камеры. Очень дорогие. У него был еще альбом с увеличенными снимками красоток – в том числе актрисы, пользующейся двусмысленной славой, и несколько модных фотомоделей, и вырезки из известных журналов.
– Зачем он все это тебе показывал?
– Сказал, что он делает отличные снимки как профессионал. Все эти женщины сами просили его их сфотографировать и напечатать снимки. Он предложил снять и меня.
– Ясно, – сказал Чэнь. – Значит, ты приняла его предложение.
– Нет, то есть не сразу. Я все вспоминала Гуань, которая ползала у его ног, как побитая собачонка, – мне просто тошно становилось. А еще мне не хотелось позировать незнакомому человеку.
– Верно, в наши дни осторожность прежде всего. Что же он сделал потом?
– Показал мне свою визитную карточку. Только тогда я узнала, кто он такой, – узнала его настоящее имя. Конечно, он рассказал мне о своей семье. Я спросила, почему он хочет снимать простую девушку вроде меня. Он ответил, что увидел во мне то, что никогда не видел прежде. Утраченную невинность или еще что-то. Обещал потом познакомить меня с режиссерами.
– Должно быть, на ту же наживку он поймал многих женщин.
– А еще он обещал отдать мне все фото. Подборка художественных снимков, сделанных в студии на улице Нанкинлу, стоит целое состояние, но мне не придется платить ему ни гроша.
– Ну и каким он оказался фотографом?
– Настоящим профессионалом. За час извел пять роликов пленки. Постоянно менял освещение и ракурс, заставлял меня переодеваться и менять позы. Сказал, что хочет заснять меня в самом выгодном свете.
– Как романтично!
– Не успела я ничего сообразить, как уже он попросил позировать в одном купальном полотенце. Сам расправил складки, поправил мне руки, ноги и то и дело трогал меня. Одно, другое – и в постель. Думаю, что от подробностей можно воздержаться.
– Значит, вы с ним были вместе несколько раз?
– Нет, только дважды, если тебя это интересует. Днем я бывала занята – мне нужно было удовлетворить все требования туристов. В группе было человек двадцать. А он мог приходить ко мне только по вечерам – после того, как Гуань засыпала.
– Каков он был в постели?
– Что ты имеешь в виду?
– В сексуальном плане.
– Тебе правда интересно?
– Да, в таком деле детали могут играть важную роль.
– Мне с ним было хорошо.
– Пожалуйста, поподробнее.
– Поподробнее? Как скажешь. Мне нравится, когда мужчина сильный, когда доводит меня до изнеможения. Примерно таким он и был. С ним бросало то в жар, то в холод.
– Никаких извращений?
– Нет, он всегда укладывал меня на спину и подкладывал подушку под бедра, широко разводил мне ноги. Никаких отклонений, никаких извращений. – Помолчав, Се Жун язвительно добавила: – Если бы мы остались у меня, я бы продемонстрировала тебе все на практике.
– Нет, – покачал головой Чэнь, – этого я не хочу. Я полицейский, поэтому мне приходится задавать тебе такие вопросы. Извини.
– Тебе не за что извиняться. Кто я такая? Девушка из дешевого массажного салона. Офицер полиции способен сделать со мной все, что угодно.
– Еще вопрос… – поспешно сказал он, уловив в ее голосе истерические нотки. – Отчего Гуань с тобой поскандалила?
– Наверное, она что-то заподозрила. У приходил ко мне в комнату больше одного раза. А может, она увидела мою фотографию, сделанную поляроидом.
– Когда это случилось?
– Через два или три дня после фотосессии. Я была в комнате одна и отдыхала. Вдруг врывается она. Обвинила меня в том, что я сплю с ее мужем. Но я-то знала, что она ему не жена. У рассказал мне. Так что не ей было меня упрекать!
– Что ты ей ответила?
– «Заткнись и убирайся». После этого она накинулась на меня, как тигрица. Была в дикой ярости. Визжала, царапалась обеими руками.
– На шум прибежала охрана отеля?
– Нет, прибежал У. Он встал на ее сторону и всячески старался успокоить ее. Мне он не сказал ни единого доброго слова, как будто я была старой тряпкой, которую можно использовать и выкинуть! А она просто взбесилась – накинулась и на него тоже.
– Помнишь, что она кричала?
– Нет, я была просто опустошена. Даже сейчас, как вспомню… Дай-ка сигарету.
От дыма у нее заслезились глаза.
Чэнь внимательно смотрел на нее сквозь дымовую завесу, выжидая.
– Что она от него хотела? – спросил он.
– По-моему, чтобы он обращался с ней как муж, а может, чтобы женился на ней. Она кричала что-то неразборчивое. Вела себя как ревнивая жена, которая застигла неверного мужа на месте преступления.
– Позволь задать тебе еще один вопрос, – сказал Чэнь. – Ты именно из-за того скандала уволилась из бюро путешествий?
– Не только. Все произошло за закрытыми дверями. Даже если кто-то что-то и подслушал, скандал никого не касался. Гуань угрожала пойти к моему начальству, но я понимала, что ничего подобного она не сделает.
– Конечно, – кивнул Чэнь, – не то у нее было положение.
Ее салфетка упала на пол. Чэнь из вежливости присел на корточки и поднял ее. Под столом он увидел, что ее босая нога закрутилась вокруг ножки стола, как будто отрезанная белой скатертью.
– Спасибо, – поблагодарила она, вытирая салфеткой губы. – Наверное, больше я ничего не помню, товарищ старший инспектор.
– Спасибо, Се Жун. То, что ты рассказала, очень важно. Счет оказался больше, чем ожидал старший инспектор Чэнь, но информация, полученная от Се, того стоила. Официантка проводила их к выходу, вежливо пропустив их вперед и придержав им дверь.
Когда они отправились назад, к ее дому, оба молчали. Се заговорила лишь тогда, когда они оказались у двери ее дома.
– Ты еще не старый, а уже старший инспектор, – проговорила она, замедляя шаг.
– Я старше тебя, – сказал Чэнь. – Намного старше.
Луч света упал на ее распущенные волосы, высветил четкий профиль. Они стояли рядом; голова ее почти касалась его плеча.
– Когда я была маленькая, мама часто рассказывала мне сказку. Благородный рыцарь на белом коне спасает принцессу из темницы, которую охраняют черные демоны… Для мамы мир либо черный, либо белый.
– А для тебя?
– Нет. – Се Жун покачала головой. – Все не так просто.
– Понимаю, – кивнул Чэнь. – Но я обещал твоей матери передать тебе ее слова. Ты ее единственная дочь; она хочет, чтобы ты вернулась домой.
– В этом нет ничего нового, – сказала Се Жун.
– Если все-таки вернешься в Шанхай и захочешь сменить работу, возможно, я сумею тебе помочь.
– Спасибо, – сказала она. – Но сейчас я зарабатываю по-своему, как могу. Здесь я сама себе хозяйка, и никто не пудрит мне мозги политической дребеденью.
– Ты собираешься заниматься этим всю жизнь?
– Нет. Я еще молода. Когда заработаю достаточно, начну что-то другое, то, что мне по душе. Вряд ли ты захочешь снова подняться ко мне в комнату.
– Да. Мне пора. У меня много дел.
– Мог бы и не говорить.
– Надеюсь, мы еще встретимся, – сказал Чэнь, – при других обстоятельствах.
– Я была… нормальной, начала всего два-три месяца назад, – сказала она. – Хочу, чтобы ты знал.
– Я знаю.
– Знаешь – как старший инспектор полиции?
– Нет. – Чэнь покачал головой. – А еще… Ты очень красивая.
– Ты правда так думаешь?
– Да. Но я полицейский. Я уже несколько лет служу в полиции. Я так живу.
Она кивнула, подняла на него глаза, словно собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумала.
– А моя жизнь… я тоже не слишком-то ею доволен, – продолжал Чэнь.
– Ясно.
– Так что береги себя. Пока! – Чэнь развернулся и пошел прочь.
Когда он сел в автобус, чтобы вернуться в Дом писателей, в воздухе снова запахло дождем. В переполненном автобусе его замутило. Он снова с ног до головы покрылся испариной. Едва войдя в номер, он сразу же направился в душ. Уже второй раз за день. А горячей воды снова было мало. Чэнь поспешно вышел из ванной. Сел на кровать, закурил.
Тот, предыдущий душ в комнате Се был гораздо лучше. Ему было жаль Се, но не в его власти было что-то изменить в ее судьбе. Она сама выбрала, как ей жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60