Глава 15
В субботу утром, через неделю после приезда в Лондон, Нелл наконец проснулась в обычное для нее время. Она научилась спать на половинной дозе могадона, и прошлой ночью ей даже снилось нечто неясное, хотя она и не могла вспомнить, что именно. Кто-то куда-то шел. Городские улицы. Затем песок. Собственно, ничего конкретного. Может, это знак, что ей надо отключиться от проблем?
Тот кусок неба, который был виден за окном, выглядел серым и непривлекательным, но была надежда, что погода прояснится, так что они с Джули смогут покататься по извилистому каналу в Гайд-парке, как и планировали. Бедная Рита вынуждена идти на работу.
Нелл начинала работать в понедельник – Джули кое-что нашла для нее на время, – а в следующие выходные ей предстояло пойти в университет, чтобы подготовиться к семестру. Так что у нее последний свободный уикенд, и это очень важно. В голове Нелл звучала мелодия «Битлз» «Восходит солнце», и девушка надеялась, что яркий голубой просвет между облаками постепенно будет расширяться. Однако вместо этого небо помрачнело.
Она села на кровати, подложила подушку под спину и взяла с прикроватного столика роман Маргарет Драббл. Это книга не входила в университетский список, но зато там шла речь о девушке, обучающейся в университете. Написан роман был от первого лица, что обычно не нравилось Нелл. Однако эта книга пришлась ей по душе, потому что звучавший в ней голос представлял скороговорку мыслей и образов, поток спонтанных реакций. Она словно читала чей-то дневник, Нелл даже пришла мысль завести собственный. Можно сегодня утром купить блокнот. Такой симпатичный, в твердой обложке.
Она слышала, как встали близнецы. Сначала Рита, которая осторожно открыла и закрыла дверь спальни и прошла по коридору в шлепанцах, так что шаги ее были почти не слышны. Джули, напротив, вела себя так, как будто хотела всем сообщить: я уже проснулась. Она прогрохотала сандалиями на платформах, прошла через всю гостиную к балкону, вернулась в спальню, потом протопала к входной двери и спустилась за газетой. Поднялась она еще быстрее и с большим грохотом, а затем с криком ворвалась в гостиную:
– Эй, Рита! Есть! Они напечатали это! Нелл! Ты только посмотри!
Дверь спальни распахнулась, и в следующее мгновение перед носом у Нелл оказалась газета.
– Видишь? Разве это не фантастика? Это означает, что мы заработали пять фунтов!
На газетной странице Нелл обнаружила три ряда фотографий под заголовком «Лето в городе». На одном снимке красовалась девушка в красном берете с огромной охапкой белых цветов. «Студентка Нелл Адамс среди цветов на рынке в Ковент-Гарден», – гласила подпись. С одной стороны от ее портрета красовалась фотография маленького мальчика, который рожком мороженого указывал на клетку с обезьянами в зоосаде, а с другой – портрет пожилой дамы в мастерски изготовленной шляпке на фоне часового перед Букингемским дворцом.
– Это что-то вроде конкурса, – объяснила Джули. – Ну, не совсем конкурс, просто ты посылаешь фотографию, и если ее печатают, то получаешь пять фунтов в качестве приза. Поняла? – Она вскочила с кровати и снова стала звать Риту, а Нелл взяла газету и прочитала: «Близнецы Джули и Рита Элдридж, проживающие в Коллингем-Гарденз, сфотографировали свою кузину, когда она выбирала целый каскад свежих гвоздик на своем любимом прилавке».
«Но я никогда прежде не была там», – подумала Нелл, словно эта мелкая неточность была единственным, что ее встревожило.
– Что такое? – Рита появилась в дверном проеме полуодетая, натягивая на ходу колготки. Она придирчиво всмотрелась в фотографию, а потом обняла Джули. – Отлично! Я и не знала, что ты отправила снимок в газету.
– Это был мой секрет. – Джули покраснела и застеснялась, однако выражение ее лица изменилось, когда она взглянула на Нелл. – Что случилось? Ты ведь довольна, правда? Что-то не так?
Нелл разрыдалась и уже не могла остановиться.
– Что случилось? – эхом повторила Рита, оставив в покое ненадетые колготки и опустившись на кровать. – Это ведь просто шутка, Нелл. Всего лишь картинка, понимаешь? И знаешь, ты выглядишь так… так здорово, правда! Что в этом плохого?
Джули забрала газету, вызвавшую столь резкую реакцию, сложила ее, покраснев еще сильнее, но уже по другой причине.
– Послушай, извини меня. Я не хотела… это из-за того, что твои снимки были в газетах тогда, раньше?
– Но сейчас все по-другому, – заверила Рита. – Это совсем другая история. И эта фотография принесет тебе счастье.
Нелл высморкалась в край простыни.
– Дело не в этом. В тот раз ни в коем случае не надо было печатать мои фотографии. Они потом сами это признали. Полиция не должна была позволять этим проклятым газетчикам публиковать снимки. Не представляю, почему они захотели напечатать мой портрет? Я была просто свидетелем. Но я оказалась на этой треклятой первой странице, разве вы не понимаете? Снимки были повсюду. Кто бы ни совершил то убийство, он знает, кто обнаружил труп. А если теперь ему попадется еще и эта газета, он узнает, где я сейчас нахожусь.
– О господи! – Джули охнула и прикрыла рукой рот. – Дорогая, я как-то об этом не подумала!
Глава 16
В субботу шеф проявил снисходительность. Утреннее совещание было коротким: всех поставили в известность о том, что в десять их команда встречается с владельцем «Висячих Садов», а затем проводят опрос Грега Кендрика и других сотрудников, способных оказать помощь в расследовании. Паб находился на узкой кривой улочке всего в двух кварталах от Бейкер-стрит. Крайнее здание в целом ряду домов эпохи Регентства: глубокие, вытянутые окна и схожей формы синие двери с веерными окошками над ними. Позади домов росли раскидистые деревья – вековые дубы во всем их летнем великолепии, взметнувшие верхние ветви высоко над крышами. И хотя все здания здесь возвышались на четыре этажа над мостовой, они казались пропорциональными относительно ширины улицы, так что весь этот район производил впечатление уединенного, самостоятельного места. А цветы были поистине великолепны: они господствовали надо всей сценой, сияя роскошным великолепием красок. Вспышки розовато-лилового, желтого и алого мелькали тут и там вокруг гигантских корзин, а белые глянцевые каскады цветущего плюща спускались вдоль водосточных труб почти до самой земли.
Окна первого этажа в здании, принадлежащем пабу, были расширены и окантованы мраморными пилястрами, на которых вверху были установлены декоративные лампы, напоминающие фонари старинных экипажей. Посетители проходили внутрь сквозь резные двустворчатые двери, установленные по диагонали к перекрестку, на углу здания. Согласно отчету об убийстве, в пабе не было черного хода, и эти двери являлись единственным входом.
Следователи допросили всех, кто был в пабе вечером накануне убийства, и у всех, кроме Грега Кендрика, было алиби, а ведь именно он был теперь официально исключен из списка подозреваемых. Кендрик оказался невысоким круглолицым мужчиной. Он приветствовал полицейских милой, рассеянной улыбкой, хотя признаки напряжения были заметны в его движениях, когда он расставлял для всех прибывших стулья вокруг самого большого в баре стола. Брайони подумала, что на вид ему больше двадцати восьми, и прикинула: интересно, эти классические джинсы и клетчатая рубашка – лучшая его одежда?
– Могу предложить вам выпивку, – заговорил первым Кендрик. – Но я не уверен, что это будет правильно.
– Сердечно благодарю. Если вы принесете нам немного воды, то вот это будет совершенно правильно, – отозвался Макриди, снимая плащ и передавая его Кендрику.
Разговор начался с весьма нетипичного для босса обмена ремарками.
– Я смотрю, вы тут не страдаете от уличного Движения, – заметил суперинтендант, глядя в окно на небольшую собаку, обнюхивавшую поребрик с противоположной стороны улицы. – Тут всегда так тихо?
– Почти всегда. Здесь не срежешь дорогу, а поворот слишком крутой, чтобы набирать скорость.
– Собака местная?
– Милли? О да, она принадлежит пожилой даме из дома номер семь. Поблизости живет несколько собак.
– А у вас есть собака, мистер Кендрик?
– Нет, сэр.
– Жаль. Мне и самому иногда хочется завести пса, но Пиккадилли – не самое подходящее для этого место. Должен признать, у вас тут действительно один из самых приятных уголков Лондона. Вы давно здесь работаете?
– Три года.
– А раньше?
– Был помощником садовника в Кьюгарденз.
Суперинтендант было приподнял бровь, но тут же опустил ее:
– Вот как? Вы счастливец, мистер Кендрик. Полагаю, такой опытный садовод, как вы, мог бы найти работу в более престижных районах города?
– Ну, в общем-то верно, но не совсем. – Кендрик покосился на Латема, затем на Брайони. – Я не совсем понимаю, что вы хотите узнать.
Макриди выпрямился:
– Ах, да. Вы напомнили нам о деле, мистер Кендрик. Инспектор Латем объяснит вам, о чем речь.
Латем, с явным нетерпением ожидавший, когда закончится странная беседа, составившая вводную часть стратегии Макриди, сразу взял быка за рога:
– Мистер Кендрик, как вы знаете, мы хотим снова поговорить с вами об убийстве, совершенном здесь четырнадцатого августа прошлого года. Вы были знакомы с жертвой, мисс Сабиной Мельес, не так ли?
– Немного…
– Она была вашей подругой?
– Сабина просто была очень дружелюбной девушкой. Я по натуре довольно застенчив, а она наоборот. Она знала здесь абсолютно всех, честное слово. Владелец паба, да и все завсегдатаи могут рассказать вам о девушке не меньше моего. Я познакомился с ней всего за несколько месяцев до трагедии. Сабина не слишком долго жила здесь и вовсе не собиралась задерживаться.
– Расскажите нам об этом поподробнее. Например, о планах, которые она обсуждала с вами.
– Сабина любила рассуждать о том, что хорошо бы вступить в кибуц в Израиле. Она раньше уже жила в коммуне, где-то в Америке, но потом их группа распалась. Именно поэтому Сабина и приехала в Англию. Ей удалось найти хорошо оплачиваемую работу переводчика. Она знала испанский.
Латем заглянул в блокнот, где были сделаны выписки из прежнего допроса Кендрика, и внимательно просмотрел их, прежде чем задать следующий вопрос:
– Вы утверждаете, что она не была вашей близкой подругой?
– Совершенно верно.
– Но вы спали с ней.
Кендрик посмотрел вниз, на свои стиснутые руки, лежавшие на столе, и нахмурился:
– Пару раз. Но это ничего не значило. Во всяком случае, для Сабины. Она со многими спала. Она была… ну, вы понимаете.
– Кем она была, мистер Кендрик?
– Девушкой слишком свободных нравов.
– А были от этого неприятности у окружающих, как вы считаете?
Кендрик посмотрел Латему прямо в глаза:
– Уверен, что были. Причем очень у многих. Иногда казалось, что половина собравшихся в пабе вечером – это девушки, чьи парни спали с Сабиной, а вторая половина – мужчины, рассерженные тем, что она их отвергла после непродолжительной связи. Но, как правило, она умела всех успокаивать. Надо было видеть Сабину, чтобы понять, как ей это удавалось.
– Вы могли бы сказать, что кто-то был всерьез обижен на нее?
– Нет, не думаю. Я ничего такого не видел.
Латем выдержал еще одну паузу, погрузившись в свои записи, а потом продолжил:
– Мистер Кендрик, когда вас допрашивали в августе прошлого года, вы сказали: «Вообще-то у меня есть кое-какие подозрения». И назвали три имени. Одним из них был брат мисс Мельес – Андреас. Почему вы сочли его возможным подозреваемым?
– Ну, причины очевидны. Это был здоровенный агрессивный тип. Я видел его всего два раза, и в обоих случаях он требовал у Сабины деньги. В первый раз он зашел сюда пьяный, схватил ее за локоть и вытащил девушку наружу. Затем мы все слышали, как он кричал на сестру, называл ее шлюхой, потаскухой и еще более грязными словами. Ушел он только после того, как Сабина дала ему двадцать фунтов.
– Сигарету? – предложил Латем.
– Нет, спасибо. Я не курю.
– Как вы узнали, что она дала ему деньги?
– Сабина сказала, что дала ему десятку, но перед этим у нее была одна-единственная двадцатифунтовая банкнота, и она спрашивала, не может ли кто-нибудь разменять ее. Ей только что дали на работе зарплату. Братец вел себя так, что можно было ожидать от него любой грубости и жестокости, и она позволила ему забрать двадцать фунтов.
– А при каких обстоятельствах вы видели Андреаса во второй раз?
– Когда он пришел во второй раз, Сабины здесь не было, и он стал угрожать всем, кто сидел в баре, пытаясь выяснить, где она. Владелец паба позвонил в полицию, но парень, естественно, ушел до их приезда.
– Между четвертым августа и пятым сентября мистер Мельес находился под арестом в полицейском участке Сан-Пауло за участие в уличной драке. Вы знали об этом?
– Понятия не имел.
– Итак, кого же еще вы заподозрили, мистер Кендрик?
– Вы слишком жестко формулируете. Но мне не особо нравились люди, на которых она работала, – какое-то агентство. На мой взгляд, все это выглядело довольно сомнительно.
– В каком смысле?
– Они просили ее не рассказывать никому о сути работы. Сабина переводила их документы и подписала обязательство не разглашать их содержание. Но порой я замечал, что это тревожило ее. Время от времени девушка говорила, что хочет уйти от них, но не сможет столько зарабатывать в другом месте, потому что печатает недостаточно быстро. Обычно за работу в баре или в качестве пособия по безработице дают всего двенадцать фунтов в неделю.
– Люди, на которых работала Сабина Мельес, являются сотрудниками испанского посольства, мистер Кендрик. Конфиденциальность – непременное условие для всех сотрудников таких организаций.
Кендрик, который до этого момента говорил и вел себя очень мягко, неожиданно пнул ножку стула, на котором сидел.
– Вы что, пытаетесь меня дураком выставить? Зачем спрашивать о том, что вы и сами отлично знаете?
Макриди жестом призвал Латема к молчанию и вмешался в разговор:
– Я извиняюсь, мистер Кендрик. Ваши воспоминания крайне важны, мы не имеем намерений оскорблять вас. Пожалуйста, продолжайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44