Я слишком любил деньги, чтобы расставаться с ними столь глупым способом. В десять лет я умудрился скопить на не очень дорогую машину.
Однако каждому участнику баскетбольной команды так или иначе приходится иметь дело с азартными игроками, которые всеми правдами и неправдами пытаются выведать возможные преимущества обеих сторон перед матчем. Бывали даже случаи, когда букмекеры предлагали одной из команд сделку, за которую готовы были щедро заплатить, но предложения подобного рода с возмущением отвергались.
Но все же я узнал некоторые интересные сведения о фанатиках игры. Во-первых, они верят в то, что победят, так же свято, как христиане во второе пришествие. Они искренне полагают, что сила на их стороне, и уверены, что смогут заставить ее работать на себя. Во-вторых, они настолько утрачивают чувство реальности, что готовы делать ставки даже на абсурдные вещи. Им важно лишь, чтобы имелся противник, на остальное внимания не обращают. Если вы предложите им поставить на то, что завтра солнце не взойдет, а сами будете утверждать, что оно взойдет, они не почувствуют в пылу азарта никакого подвоха. И, в-третьих, все игроки верят в свой успех, в удачу не как в абстрактную идею, а с суеверной страстью. И стоит вам только убедить, что какая-либо позиция, команда или лошадь являются «счастливой», и они тут же попадутся на вашу удочку.
Я пробыл в Лондоне несколько дней, сопровождая троицу и Киттен на скачках. По распоряжению Роттвейлер я должен был следить за тем, чтобы проигрыш девушек не слишком превысил сумму, оговоренную в контрактах.
Все началось с того, что Кара сказала мне:
– Чарли, надевай костюм, мы собираемся играть.
Белый костюм, предназначенный для приемов, был у меня с собой, с тех пор как я приобрел его в том же магазине, где одевался Барт Мастерсон. Более подходящего наряда у меня бы не нашлось. Облачившись и посмотрев на себя в зеркало, я не выдержал и произнес:
– Бонд… Джеймс Бонд..
Мы все, за исключением Киттен, которая остановилась в отеле «Халкин» в Голландском парке, жили в аккуратном клубном отельчике в Белгрейвии. Он был декорирован в стиле Армани, и его интерьеры балансировали на грани сдержанного минимализма и аристократического высокомерия.
– Лучше, чем «Халкин», правда? – спросил я Сьюзан. – Зато «Халкин» ближе к ее наркодилеру.
Я всегда мог рассчитывать на общество Сьюзан, а она – на мое.
– Чарли, приходи в фойе. – Она повесила трубку, ничего не объясняя.
Я нашел ее сидящей в кресле с бутылкой «Таттингера».
– Я не могу пить шампанское в одиночестве.
– Почему?
– Бутылка слишком большая.
– Если разливать в бокалы, получится не так уж много.
– Я не люблю «Вдову Клико». Оно слишком пенистое.
Я помог ей справиться с «Таттингером». После нескольких бокалов Сьюзан велела мне встать. Я подчинился.
– Повернуться? – уточнил я.
– Чарли, иди в свой номер и переоденься. Надень обычный костюм. В этом тебя все примут за метрдотеля.
Я направился к лифту, бормоча себе под нос, что в Англии все выглядят как метрдотели.
Когда двери открылись, из лифта вышли Кара и Киттен, и, словно в пику Сьюзан, тут же прошептала Кара:
– Он выглядит шикарно!
– Ты выглядишь сногсшибательно, Чарли, – добавила Киттен.
– Да, метрдотели такого роста не так уж часто встречаются, – вмешалась Сьюзан.
После того как мы допили со Сьюзан еще одну бутылку, Кара встрепенулась:
– Ну, Чарли, приведи Зули, иначе мы все напьемся.
– Мы в любом случае напьемся, дорогая, – перебила ее Сьюзан, – но только в казино. Иди, приведи ее.
Я спустился в номер Зули и услышал ее голос из гардеробной:
– Чарли, я не могу решить, что надеть, а Принц мне совсем не может ничего посоветовать.
Молодой статный араб сидел в кожаном кресле, потягивая виски и куря сигару. Он был одет в красивую морскую форму с золотой цепью на шее, увидев меня, лениво улыбнулся.
– Ахмед. – Он представился, чуть приподняв зад от кресла.
– Чарлз, – ответил я ему в тон с такой же ленивой улыбкой.
– Это Чарли, Принц. Чарли, это Принц. Я так называю его – Принц.
Он снова улыбнулся.
– Мне просто нечего надеть! – в ужасе воскликнула Зули. – Черт, как это скверно!
– Надень «Гальяно», – посоветовал я ей первое, что пришло на ум, когда я окинул взглядом ее гардероб.
– Чарли, ты гений! – Она схватила несколько вещей и исчезла в соседней комнате. – Ахмед, Чарли гениален! Супергениален! Он ведь из Йеля! Ты знаешь, что такое Йель?
– Конечно, Зули, я учился в Гарварде. – Он кивнул мне: – Вы играете в баскетбол. Я помню, вы нас здорово побили, но зато мы победили в поло.
– Вы?
– Да, я.
Зули, наконец, закончила с переодеванием. И мы все вместе отправились в игорный клуб на двух «бентли» ее Принца.
– Я никогда не превышаю скорость, – сообщил он мне.
– Я тоже. – Меня удивило, что он вообще захотел перекинуться со мной парой слов.
«Кларет» был частным игорным заведением на Мейфэйр. Несложно стать его членом, но правила клуба и британские законы немного не стыковались друг с другом, поскольку даже минимально допустимые ставки в нем были очень высоки.
Я держался рядом с Карой и Киттен. Зули и Сьюзан остались с Принцем. Как только наши автомобили затормозили у входа в клуб, шофер выскочил и открыл перед нами двери. Затем протянул три конверта. Кара взяла их и дала один Киттен, а второй мне. Я заглянул внутрь и обнаружил, что он набит новенькими хрустящими пятидесятифунтовыми купюрами.
– Нет, нет. – Я попытался вернуть водителю конверт, когда тот уже направился к машине, где сидел Принц.
– Заткнись, Чарли! – велела Киттен.
– Не груби, – посоветовала мне Кара.
– Не грубить? Ты соображаешь? Я не могу взять эти деньги.
– Почему? – поинтересовалась Киттен.
Кара тоже удивленно изогнула бровь:
– Вот именно – почему?
– Мы с ним не знакомы! И я столько не зарабатываю!
Кара улыбнулась, приобняв меня за талию:
– Бедный Чарли!
– Бедный, бедный Чарли! – повторила Киттен, прильнув ко мне.
– Это смешно! – протестовал я.
– Нет, это ты смешной! – возразила Киттен.
– Ты должен взять его деньги. Не взять невежливо. Это оскорбление.
– Ужасно.
– Почему? Думаешь, он потребует их обратно? – спросила Кара.
– Нет, но это деньги, которые должны быть отданы тем, кто ему служит. Его людям.
– Успокойся, это нефтяные деньги, у него их полно, – отозвалась Киттен.
– Но это еще ничего не значит… я чувствую себя как…
– Как проститутка, – захихикала Киттен.
– Да!
– Чарли! – Кара понизила голос. – Ты знаешь Рональда Лаудера?
– Думаю, да. По крайней мере, я знаю Эсти Лаудер.
– Правильно. Но ты знаешь его?
– Нет.
– Ты бы взял его деньги?
– За работу или сделку – конечно.
– Так вот, это моя точка зрения – сейчас мы тоже занимаемся бизнесом. Зачем, ты полагаешь, мы сюда приехали?
– Принц любит девочек?
– Там и без нас полно девочек, Чарли, – заметила Киттен.
– Он любит нас, – подтвердила Кара. – Знаешь почему?
– Потому что вы красивые.
– Нет. Потому что мы все были на обложке «Вог». Там и так много красивых девушек.
– Тебе нравится моя фотка на обложке «Вог», Чарли? – смеясь, спросила Киттен.
– Это работа моделей, – заключила Кара. – Такая же работа, как съемки. Мы здесь зарабатываем. Приехали сюда, чтобы нас увидели. Мы не модели, демонстрирующие одежду, мы отвлекаем внимание от Принца.
Киттен выглядела задумчивой.
– Это почти как съемки… только поспокойнее…
– Не имеет значения. Я-то не модель, – возразил я, наконец.
– Ты агент, милый, – прошептала Кара, – мы от тебя зависим.
– И мы любим тебя. – Киттен снова прильнула ко мне.
– И ты неплохо заработаешь, – закончила Кара.
В конверте оказалось небольшое состояние, и мне хотелось сохранить его нетронутым. На эти деньги я мог бы купить неплохую машину. Но девушки сказали, что я обязан участвовать в игре. Если хочу выйти из казино с деньгами, сообщила мне Кара, я должен стараться выиграть.
Когда мы вошли в зал, Принц посмотрел на меня и произнес:
– Счастливого вечера!
– Удачи! – ответил я и улыбнулся, вспомнив своего отца.
Принц подошел к игорным столам. Кара последовала за ним. Зули сразу ускользнула в туалет, вдохнуть порцию кокаина. Киттен взяла меня под руку и проворковала:
– Пойдем, выпьем.
Сьюзан присоединилась к нам.
– Да, выпьем немного.
Дело в том, что за игорными столами пить нельзя, поэтому мы устроились с шампанским в баре. Я выпил достаточно и поэтому, чтобы не пьянеть слишком сильно, попросил сигарету у Киттен.
Зули вернулась из туалета и села с нами.
– Дорогая, возьми платок, – обратилась к ней Сьюзан.
– Платок? – удивилась Зули.
Сьюзан расстегнула сумочку и достала упаковку бумажных носовых платочков.
– У тебя на носу перхоть.
– О нет! – воскликнула Зули, схватив платки и громко хихикая.
Она нарочито громко высморкалась, чтобы привлечь внимание всех, кто находился в баре.
– О, извините меня, – бросила она в пространство и побежала к игорным столам.
У меня не было планов, как распорядиться деньгами, но я решил, что продумаю свои действия как можно тщательнее.
– Сыграй в рулетку, – посоветовала Сьюзан. – Ты можешь все потерять, но зато можешь и выиграть прилично. Ты не должен рассуждать. Просто выбери черное или красное. Это английская рулетка, она лучше, чем в Вегасе, потому что там только одно зеро, а здесь два.
– Мы все можем сыграть в рулетку, – сказала Киттен.
– Ну, Зули, разумеется, прилипнет к Принцу и будет играть только с ним. На его деньги.
– Но он же дал ей деньги, – возразил я.
– Да, – кивнула Сьюзан, – но она должна его потрясти.
Киттен мечтательно улыбнулась, довольная объяснением Сьюзан, и я понял, что она тоже изрядно пьяна.
Оказавшись между двумя моделями, я приступил к ужасной игре. Сама по себе игра мне нравилась только потому, что в нее играл Джеймс Бонд. Но вскоре мое чувство гордости от сходства с Бондом улетучилось, и я уже ничем не мог оправдать свое поведение. Однако мой интерес не пропадал. Я смотрел на черное и красное и на костюмы окружающих игроков. Как ни странно, многие из них пялились не на рулетку, а на девушек. Во всяком случае, они не могли не поворачиваться в нашу сторону.
Вот тогда я впервые ощутил необычное прикосновение Сьюзан. Возможно, мне только показалось после возлияния шампанским? Или она действительно коснулась моей ноги? Сьюзан слишком хороша для меня. Я даже не богат, не знаменит. Несчастные проигравшие смотрели на нее и, вероятно, думали, что передними стоит демон ада в ангельском обличье. Конечно же, и раньше между нами бывало нечто не похожее на ощущения, которые вызывали во мне другие девушки. Я не знаю, как это объяснить… порой я чувствовал к ней почти братскую привязанность… Может быть, она просто флиртовала. Я вспомнил слова Романа, которые услышал от него однажды вечером в офисе. Они относились к Зули. «Ее не исправишь. Она вечно флиртующая психопатка».
Была ли Сьюзан тоже флиртующей психопаткой или же ее тянуло ко мне нечто более серьезное?
Сьюзан, Киттен и я подошли к столику с рулеткой. Кара играла в баккару и была так увлечена, что Сьюзан и Киттен потешались над ней втихомолку.
– Она не оставит баккару в течение всего вечера, – заметила Сьюзан. – Так и будет играть.
– Конечно, она ведь не хочет совершенствоваться! – рассмеялась Киттен.
– Она изучает игру, деньги ее не интересуют, – пояснила Сьюзан.
Я решил последовать совету Сьюзан и придерживаться консервативных позиций. Играть, поставив на красное или на черное, или от одного до двенадцати, или от тринадцати до двадцати пяти. Как странно: ненавидя рулетку, я любил звук, с каким шарик перекатывался и скакал по ее делениям. Мне нравилось следить за ним, словно за причудливым движением судьбы. Но я полюбил его еще больше, когда обнаружил, что выиграл!
– Держи себя в руках, «агент 007», держи себя в руках, – велел я себе.
Я выиграл. Сьюзан тоже выиграла, а Киттен проиграла. Со слезами на глазах она полезла в свой конверт, а я почему-то подумал: еще один выигрыш – и она убьет и меня, и Сьюзан из мести.
Рука Сьюзан обняла меня за талию, сверкнув бриллиантовым браслетом на запястье.
– Симпатичное украшение, – заметил я.
– Тебе нравится? Мне подарили его на день рождения.
– Да? А когда у тебя день рождения?
– Сегодня.
– Правда? Дерьмово же мы его празднуем.
– А, по-моему, очень весело, милый. Тебе не нравится, как мы проводим время?
– Не знаю, но для дня рождения не очень.
– Неправда.
– Ненавижу азартные игры.
– Я уже поняла.
– Я серьезно.
– Смотри, а то твоя удача тебе изменит.
Я посмотрел на выигранную пачку денег и подумало «Ягуаре-ХКЕ» желтого цвета.
– Ты приносишь мне удачу, – признался я Сьюзан.
– Ну, ты можешь и без меня обойтись, дорогуша, – возразила она.
– Неплохо бы съесть торт по случаю твоего дня рождения прямо здесь, – предложил я, понимая, что изрядно пьян.
– Не люблю торты.
– А что ты любишь?
– О, Чарли, я люблю очень многие вещи.
– И сколько тебе лет исполняется, Сьюзан?
Я не замечал, что Киттен только притворяется, будто поглощена игрой, на самом деле она внимательно слушала наш разговор. Я понял это, когда она произнесла:
– Нескромный вопрос!
– Двадцать семь.
– Ты выглядишь на двадцать шесть с половиной, – пошутила Киттен.
Я поставил все деньги на двадцать семь. Крупье протянул руку к рычагу рулетки.
– Пятьсот фунтов минимальная ставка, сэр.
– Ладно, – кивнул я, и шарик запрыгал по секторам, отражаясь в поблескивавших глазах Сьюзан.
– Двадцать семь, нечет, красный!
Выкрики девушек буквально оглушили меня.
Я выиграл восемнадцать тысяч фунтов.
Сьюзан и Киттен бросились меня целовать.
– Что ты хочешь на день рождения? – спросил я Сьюзан.
– Мне хватит одного настоящего поцелуя.
Я выполнил ее пожелание. Поцеловал так, как она хотела. И вдруг голова у меня закружилась. Я словно провалился в мир фантазий и грез, навеянных эпизодами фильмов, но, почувствовав ее язык у себя во рту, уже не сомневался, что происходящее абсолютно реально.
«Ну, теперь, Золотой Глаз, можешь не сомневаться, – подумал я, – ты схватил удачу за хвост».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53