В бельевой корзине, в прачечной.
— Хендерсон? — наморщил лоб сержант.
— Ну, эту черепаху, — напомнила ему Эйп-(рил. — У Арчи есть черепаха. Ну, помните, я уже говорила. Хендерсон перегрыз шнурок и уполз. Мы его искали, а я, разыскивая, случайно подслушала этот разговор.
— Да, правда. — Сержант закрыл блокнот и сунул его в карман. — Как же, помню, Хендерсон. Рад, что Арчи нашел его. Ну, что, может быть, хочешь еще сиропа?
— Спасибо, господин капитан, — скрывая дрожь отвращения, вежливо проговорила Эйприл. Она встала. — Мне уже нужно идти домой и почистить к обеду овощи. — По ее лицу промелькнула тень. — Пожалуйста, обещайте мне, что никому ничего не расскажете. Потому что если мамуся узнает…
Она говорила с такой горячностью, что даже дремавший невдалеке мужчина в сером костюме очнулся и взглянул на нее.
— У меня будут ужасные неприятности, если узнает мамуся, — продолжала Эйприл. Она выглядела бледной и явно озабоченной.
— Обещаю.
— Спасибо, господин капитан!
Эйприл с достоинством удалилась. Сержант вынул блокнот и перечитал свои записи. Хорошая, вежливая, умная девочка. Он сам вырастил девятерых и разбирался в детях. Называла его "господином капитаном". Ха, кто знает… может быть, в будущем… Если бы ему удалось, например, найти этого Руперта ван Дэсена раньше, чем лейтенант Билл Смит выкинет какую-нибудь глупость… Сержант захлопнул блокнот, спрятал его в карман и вышел.
Через пятнадцать секунд после его ухода мужчина в сером костюме выскочил абсолютно трезвый из кресла и закричал:
— Дай мне немного мелочи, Льюк!
Он торопливо сунул в таксофон монету и, дождавшись ответа, возбужденно проговорил:
— Это Фрэнк Фримен. Соедините меня с отделом местных новостей. — И через мгновение: — Алло! Это ты, Джо? Слушай…
Пятью минутами позже он все еще диктовал по телефону свой отчет, а от целой горсти монет почти ничего не осталось.
— Я говорил: "надежный свидетель". Понял? Хорошо. Ван Дэсен. Руперт ван Дэсен. Почему, черт возьми, ты невнимательно слушаешь? Р — роза, У — ухо, П — Павел… Готово? Руперт ван… Записывай дальше: "Надежный свидетель, имени которого мы пока не можем раскрыть, утверждает…"
ГЛАВА 6
— Где ты пропадала столько времени? — оторвав взгляд от картофелины, которую старательно чистила, Дина внимательно присмотрелась к входившей в кухню сестре. — Эйприл, что с тобой? — спросила она уже явно обеспокоенным тоном.
Лицо Эйприл позеленело.
— Объясню позже, — простонала она и со всех ног бросилась из кухни. Вернулась через пять минут все еще бледная, но уже без зеленоватого оттенка.
— Один стакан сиропа я еще могу выдержать, но ни каплей больше. Крем ненавижу, а от шоколада меня всегда тошнит. Три порции — это свыше моих сил.
Картофелина выскользнула у Дины из рук. Она неодобрительно взглянула на сестру:
— Боже мой, зачем тебе понадобилось заказывать три порции?
— Потому что это самое дорогое, что есть у Льюка, — обиделась Эйприл. — Не хочешь же ты, чтобы я позволила этому олуху О'Хара отделаться только пятью центами?
Дина фыркнула. Она обожала крем и шоколад.
— Ну, хорошо, хорошо, мученица. Почисти морковку. А в другой раз…
— Другого раза не будет, по крайней мере, с этим О'Хара, — объявила Эйприл и, взяв в руки щеточку, начала скоблить морковку. — Я…
Она запнулась. Ей вдруг показалось, что лучше не доверять Дине и Арчи тайны существующего только в ее воображении несчастного юноши Руперта ван Дэсена. Может случиться, что сержант задает им какой-либо вопрос по этому поводу, а они, не выдержав, могут рассмеяться ему в лицо. Ведь из всей троицы только Эйприл с честью закончила курс для юных начинающих актеров под руководством мисс Граби.
— Что "я"? — спросил Арчи, отрываясь от мытья салата.
— Я — это я, — спокойно пояснила Эйприл. — Ты — это ты, мы — это мы, они — это они, что наше — то наше, двадцать четыре часа — это сутки, а триста шестьдесят пять дней — это год. Подай мне вон ту щетку, братишка-дурачишка.
— Ох! — возмутился Арчи. — Ох, змея! — И, наморщив лоб в стремлении сконцентрировать умственные силы и подыскать рифму, выпалил: — Возьми щетку, идиотка!
— Ты еще слишком мал, чтобы говорить мне "ты", — произнесла в ответ Эйприл.
— Тихо, дети. Мамуся работает, — напомнила Дина и поставила вариться картошку. — Слушайте внимательно. Прошло уже двадцать четыре часа, Даже немного больше, а мы не продвинулись ни на шаг дальше…
— Не придвинулись ни на шаг ближе, хотела ты сказать, — поправила ее Эйприл, направляя струю воды на морковь.
— Ближе к чему? — спросил Арчи.
— Подумай, Арчи, — продолжала Дина. — Вчера убили миссис Сэнфорд. Мы решили найти убийцу, ты не забыл? Перестаньте так по-детски забавляться и…
Она не договорила. Со стороны соседней виллы донесся пронзительный крик. Дина и Эйприл, побледнев, переглянулись. Арчи бросился к дверям, но Эйприл оттащила его назад, на середину кухни.
— Еще одно убийство, — прошептала она, едва дыша. — На этот раз, может быть, застанем виновника на месте преступления!
— Стой! — крикнула Дина. — Мамуся… В комнате на втором этаже громко стучала пишущая машинка.
— Скажем ей позже, — решила Эйприл.
— Летим, — пропищал Арчи.
Они пустились бегом прямо по огороду. Вдруг Эйприл ухватила сестру за плечо.
Нет, это было не убийство. За кустами живой изгороди они увидели соседку по улице миссис Карльтон Черингтон III в фиолетовой кофте из шифона и большой фиолетовой шляпе, вырывающуюся из рук молодого полицейского. Ее лицо от двойного подбородка и до самых бровей было залито пунцовым румянцем. Освободившись наконец из объятий полицейского, она пыталась сохранить достоинство, делая вид, что поправляет на голове шляпу.
— Я не знала, что вошла на чужую территорию. Возвращаясь от соседей домой, хотела сократить себе путь…
— Вы пытались проникнуть в эту виллу, — утверждал полисмен.
— Это же смешно! — протестовала она, пытаясь изобразить язвительную улыбку.
— Разумеется, очень смешно, — возразил полицейский. — Особенно смешно было видеть, как вы карабкаетесь через кухонное окно.
Миссис Карльтон Черингтон III справилась наконец со шляпой и вновь обрела дыхание.
— Молодой человек, признаюсь вам, что я действительно пробовала забраться через это окно.
— Я же сам стащил вас с окна. — Видимо, признание не произвело большого впечатления на полицейского.
— У каждого есть своя слабость, — доверительно сообщила ему миссис Черингтон. — Не стану скрывать от вас свою… Я собираю на память всякие мелочи… Ну, бахрому от дивана, какие-нибудь гвоздики или скобочки от мебели… Но Уверяю вас…
— Кража со взломом, — констатировал полицейский.
— Но я же никогда не беру ничего ценного, — объясняла дама. — Мне нужен только сувенир. — Она с достоинством выпрямилась. — Молодой человек, мой муж — генерал. Я — миссис Карльтон Черингтон III!
Суматоха, возникшая в это время у входа на виллу, вынудила молодого полисмена отложить на более поздний срок свой ответ, который, казалось, готов был слететь с его губ и, скорее всего, не отличался особой вежливостью. Он бросился на помощь коллегам. Миссис Карльтон Черингтон III несколько мгновений смотрела ему вслед, а затем помчалась, как заяц, к въездным воротам.
— Теперь и эта толстуха, — удивилась Эйприл.
— А мне она нравится, — сказала Дина. — Помнишь, как испекла нам овсяное печенье? Она немного странная, но славная. Мне кажется, ее что-то мучает.
— Т-ш-ш-ш… — шикнул Арчи, указывая пальцем на группу людей перед домом.
Троица Кэрстейрсов, скрываясь за кустами, подползла ближе к месту действия, перемещаясь быстро и по возможности тихо. У входных дверей виллы Сэнфордов разгоралось громкое препирательство. Со стороны полиции в нем участвовали лейтенант Билл Смит, молодой полисмен и агент в штатском. Перед ними с испуганным видом стоял их противник — скромный пожилой человек лет шестидесяти с бледно-желтой кожей и седыми волосами. На нем был темно-синий костюм, а в руках портфель.
— Настоятельно требую! — восклицал он. — Я обязан на этом настаивать. Меня зовут Холбрук, Генри Холбрук.
— Зачем вы пытались проникнуть внутрь дома? — спрашивал у него Билл Смит.
— Именно об этом я и говорю, — нервничал седовласый. — Меня зовут Генри Холбрук. Я являюсь, точнее, являлся юридическим консультантом миссис Сэнфорд. Как ее адвокат, я считаю себя обязанным…
— Открыть ее двери отмычкой, не так ли? — оборвал его Билл Смит. — Это не объяснение.
— Но я… — начал было адвокат.
— Как юрист, вы должны знать, что в этот дом нельзя войти без разрешения полиции.
— Мои обязанности в отношении клиентки, — запинаясь, пробормотал еще более побледневший мистер Холбрук, — в отношении умершей…
— Уверяю вас, — Билл Смит несколько смягчил тон, — что имущество вашей умершей клиентки в полной безопасности. Полицейские, которых вы видите около дома, находятся здесь не для украшения местности.
— Обычно в случае внезапной смерти клиента… — лепетал адвокат.
— В таком случае согласен, — вежливо произнес Билл Смит. — Вы можете осмотреть внутренние помещения дома, но в сопровождении полицейского. Пожалуйста.
— Ах, нет, — смешался адвокат, — пожалуй, нет. Не думаю, чтобы это было обязательно. Полностью полагаюсь на ваши заверения, что все в полном порядке. Жаль, что доставил вам беспокойство…
Сказав это, Генри Холбрук поспешно ретировался, отступив к дороге, на которой стоял его автомобиль.
— Какая-то сомнительная личность, — шепнула Эйприл, но Дина, шикнув, схватила сестру за Руку:
— Смотри! Пьер! Пьер Дегранж! Этот художник!
По другую сторону въездной аллеи за стенкой живой изгороди украдкой перемещался коренастый седобородый человечек. Он ежесекундно останавливался, оглядываясь по сторонам. На нем были вельветовые брюки, клетчатая рубашка и берет, зубы его сжимали погасшую трубку. В какой-то момент он неожиданно нырнул в кусты. Затаив дыхание, дети выжидали пару минут, но человечек больше не показывался.
Арчи шепнул — прощебетал, как определила Эйприл его жалкий писк:
— До-о-мой!
— Не бойся, — буркнула Эйприл, а Дина придержала его рукой.
Действительно, в открывшейся их глазам картине было что-то пугающее. Розовая вилла, в стенах которой только вчера была убита женщина… Множество полицейских вокруг… Три этих человека, наверняка не знакомые между собой, стремящихся попасть внутрь дома… Громадное тутовое дерево, простершее над виллой свою тень, словно рука великана.
— Знаешь, Эйприл, нам действительно пора возвращаться, а то не успеем почистить овощи.
— Конечно, пора, Дина, — поспешно согласилась Эйприл. — Морковь варится так долго!
Тихо, как мышки, они проскользнули аллейкой к собственному дому. Никто не произнес ни слова, пока кастрюлька с морковью не оказалась в духовке, а промытый и приготовленный салат — в холодильнике. Арчи, не забыв выразить протест, принялся накрывать на стол.
— Знаешь, Эйприл, я думаю над тайной миссис Сэнфорд, — заговорила наконец Дина. — Почему все эти люди хотят пробраться в ее дом? Они наверняка там что-то ищут. Ведь миссис Черингтон не собирает сувениры, а мистер Холбрук не стал бы взламывать замок, если бы имел законное право войти в дом без сопровождения полиции.
— Ты думаешь? — только и сказала Эйприл, ибо полностью разделяла сомнения сестры.
— А мистер Дегранж… Что он там искал?
— Может быть, хотел написать картину?
— Мистер Дегранж не рисует ни дома, ни деревья, — нетерпеливо возразила Дина. — Так говорит мамуся. Он рисует исключительно воду.
Арчи, забежавший в кухню за маслом, очень удивился:
— Рисует воду? Кто рисует воду?
— Мистер Дегранж, — пояснила Эйприл. — Мамуся, с ним познакомилась, и он сам ей сказал, что он художник, а когда мамуся вежливо поинтересовалась, что он рисует, ответил, что воду.
— Вот чудак, — констатировал Арчи и, взяв масло, выбежал в столовую.
— Я хотела сказать, — возобновила Дина прерванный разговор, — что существует, видимо, особая причина, почему люди хотят проникнуть внутрь виллы. — Она на мгновение смолкла, лицо ее омрачилось. — Что-то в этом доме спрятано, а сейчас они пытаются туда войти, чтобы отыскать эту вещь. Знаешь, Эйприл, я думаю…
Ее прервали вопли ворвавшегося на кухню Арчи.
— А вот и нет! А вот и нет! — кричал он. — Рисуют не воду, а водой!
Сестры переглянулись, смирившись с неизбежным.
— Арчи, — произнесла Эйприл. — Мистер Дегранж рисует не водой, а маслом. Говорю тебе, маслом!
— Если я младше вас, то… — Круглое лицо Арчи приобрело зловещий красноватый оттенок.
— Слушай, Арчи, — поспешила успокоить его Дина, приняв строгий вид. — Не вопи! Мистер Дегранж рисует картины. Масляными красками. Понял?
— Ну еще бы! — со злостью проговорил Арчи.
— А на этих картинах рисует воду. Идет на берег океана, садится и рисует картину. Но он не рисует ни берег, ни лодки, ни людей.
— А небо? — недоверчиво переспросил Арчи.
— Не рисует ничего, кроме воды, — категорически объявила Дина.
— Так зачем он ходит так далеко, к самому океану? — Арчи гневно фыркнул. — Мог бы сидеть дома и смотреть на воду в корыте.
Захватив несколько ножей и вилок, он выбежал в столовую. Дина тяжело вздохнула.
— Как4 я уже сказала… — начала она и тут же смолкла.
— Говори же, — понукала ее Эйприл.
— Мне кажется, миссис Сэнфорд была шантажисткой.
Эйприл молчала целую минуту, боясь, что голос ее дрогнет. Наконец, овладев собой, она произнесла безразличным тоном:
— Это меня совсем не удивило бы.
— Как? — спросила слегка удивленная Дина. — Значит, ты тоже это подозревала?
Эйприл решила во всем признаться сестре. Она никогда не умела хранить секреты от Дины, даже когда дело касалось подарка на день рождения или на Рождество.
— Послушай, — начала Эйприл, хотя и чувствовала, что Дина не одобрит ее дерзкой проделки. — Сегодня днем…
— Знаешь что? — остановила ее Дина. — Нужно устроить прием и позвать гостей.
— В такое время прием? — с трудом выговорила ошеломленная Эйприл. — Тебе сейчас захотелось развлечься?
Дина перестала хмуриться и согласно кивнула:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36