Отыскав бумажную сумку, она направилась в кухню.
Удивительная вещь: сколько раз Эйприл бывала в домике, а до сих пор не замечала в холле этой фотографии. А ведь она всегда была здесь… Эйприл осознала это только теперь, разглядывая фотографию. Просто никогда не обращала на нее внимания. В ореоле темных пушистых волос прелестное лицо, в чертах которого Эйприл почудилось что-то знакомое… Где она видела его раньше? Ах, конечно! Это же миссис Черингтон много-много лет тому назад! Эйприл задумчиво рассматривала фотографию. Лицо без морщин, темные, чуть-чуть сентиментальные глаза, не окаймленные тенью. Кончики губ слегка приподняты в робкой улыбке. Лицо счастливой, преисполненной добрых надежд молодой женщины.
Эйприл вспомнила покрасневшее лицо миссис Черингтон, ее выщипанные брови, глаза, легко наполняющиеся слезами.
— Как жаль! — шепнула она девушке на фотографии. Та отвечала несмелой улыбкой. В углу притаилась надпись: "Моим любимым — Роза". Следовательно, у миссис Черингтон было прекрасное имя. Ничего удивительного, что старые муж и жена выращивают розы.
Эйприл вошла в кухню. На столе возвышалась куча пряников, еще горячих, издававших соблазнительный запах. Эйприл завороженно глядела на них. Какие пышные, сколько в них изюминок!
Миссис Черингтон почти каждый день выпекала какие-нибудь лакомства и всегда готовила их намного больше, чем требовалось ее небольшой семье. Все дети из окрестных домов хорошо знали дорогу на кухню маленького дома. "Ей не мешало бы иметь своих хоть целый десяток", — подумала Эйприл.
Убеждая себя в том, что нельзя поступать по-свински, Эйприл скрупулезно отсчитала девять пряников — по три для каждого. Ее подмывало взять еще один — на дорогу, но после недолгой борьбы с собой она отказалась от столь нелояльного поступка. Ограничилась тем, что вдоволь насладилась ароматом аппетитного блюда.
Нет, человек, выпекающий такие пряники, не способен на убийство! Эйприл аккуратно уложила пряники в бумажную сумку и вышла из кухни. На ступеньках крыльца она в удивлении остановилась: на садовой скамейке сидел старый мистер Черингтон с револьвером в руке.
— Ох! — тихо вскрикнула Эйприл, опустилась ступенькой ниже и снова замерла. Мистер Черингтон поднял голову.
— Добрый день, Эйприл! — улыбнувшись, поздоровался он.
— Добрый день, сэр! — выдавила из себя Эйприл, принужденно улыбаясь. — Ограбила вашу кухню! Но взяла только девять пряников. Поэтому не цельтесь в меня, пожалуйста, из этого револьвера. — Эйприл надеялась, что голос ее не дрожит.
— Я в тебя не целюсь, да и оружие не заряжено, — рассмеялся мистер Черингтон. С довольным видом он рассматривал револьвер. — К тому же трудно назвать эту игрушку смертоносным оружием. Двадцать второй калибр. Игрушка для красивой женщины, брелочек. — Он поднял револьвер кверху, и в лучах солнца блеснула отделанная перламутром рукоять. — Красиво, правда?
— Не в моем вкусе, — объявила Эйприл. — Боюсь огнестрельного оружия.
Ее особенно пугало оружие в руках человека, который мог быть убийцей… Мог… Даже вопреки всему тому, в чем она себя убеждала. Даже несмотря на слабость побудительного мотива, на фотографию миссис Черингтон, на совершенство пряников.
Эйприл не могла оторвать взгляда от мистера Черингтона. Интересный, даже очень интересный мужчина — высокий, стройный, с хорошими манерами. Разумеется, военная выправка. Это все-таки полковник Чандлер, герой войны. У него были красивые серые глаза и худощавое загоревшее лицо. Внешний облик гармонично дополняли седые волосы и ухоженная белая бородка. Однако он не должен быть седым, у него должны быть темные волосы, как на той фотографии пятилетней давности, когда он не носил еще бороду.
Ей вспомнилось стихотворение, которое когда-то учила в школе: "Волос мой поседел не от старости…" Может быть, волосы мистера Черингтона — она не могла заставить себя даже в мыслях именовать его полковником Чандлером — побелели в тюрьме? Или, может быть, поседели, как говорят, "за одну ночь" в результате сильного волнения? Мамуся говорила, правда, что это преувеличения, не подтвержденные наукой домыслы. Поседение как-то связано с недостатком витаминов. Вероятно, в тюрьме дают мало витаминов. "Не теряй головы, — сказала себе Эйприл. — Поглупела от страха. Нет никаких причин бояться мистера Черингтона".
Пересилив себя, она посмотрела на револьвер и отозвалась беззаботным тоном:
— Его можно было бы носить, как брелок на браслете.
— Правда, больше он ни на что не годен, — признал мистер Черингтон, положив миниатюрный револьвер на садовый столик.
Эйприл подступила ближе и, сев рядом с ним на скамью, уставилась на револьвер зачарованным взглядом. Игрушка, бесспорно, не опасная.
— Можно до него дотронуться?
— Конечно, можно. Я же говорил, что он не заряжен.
У Эйприл мурашки пробежали по коже, когда она взяла в руки револьвер. Рукоять удобно разместилась в ладони. Она нацелилась на верхушки сосен, видневшихся на другой стороне улицы за домом Черингтонов, и выкрикнула:
— Вам!
— С таким прицелом ты попала бы в дерево на третьей улице, — смеялся мистер Черингтон. — Подожди, я покажу тебе, как надо делать.
— Нет, нет! — торопливо отказалась Эйприл, осторожно укладывая револьвер на стол. — Действительно, он очень красивый.
— Но малоэффективный, — добавил мистер Черингтон. — Если бы ты на самом деле хотела кого-нибудь застрелить… — Он умолк и после недолгой паузы заметил: — Луизе нравится эта игрушка, и она попросила его почистить.
— Вы так хорошо разбираетесь в револьверах, — уважительно произнесла Эйприл. — Наверно, были когда-то в армии? — Она старалась придать своему голосу обычное звучание, но ощущала странный холодок в желудке.
Прошло около половины минуты, прежде чем прозвучал его ответ:
— В любой библиотеке, порывшись в энциклопедии, можно найти самую разную информацию об огнестрельном оружии.
"Однако ты этому научился не в библиотеке", — подумала Эйприл, но вслух, соглашаясь, сказала: — Да, да, конечно. — И, сильно махнув ногами, ударила пятками снизу по скамейке.
— Скажите мне, пожалуйста… — Ее неотвязно преследовала мысль, как бы незаметно проскользнуть в кухню и вернуть пряники на прежнее место. Ей представлялось сейчас, что она не имеет морального права на этот подарок от миссис Черингтон.
— С удовольствием скажу все, о чем хочешь услышать.
— Я сейчас как раз… — она запнулась. — Вы разбираетесь в оружии и знаете так много разных вещей… — Она вновь умолкла. Ей чудилось, что у нее, как пишут в газетах, "кровь застыла в жилах", что всю ее пронизывает холод. — Как вы думаете, кто убил миссис Сэнфорд?
— Миссис Сэнфорд! — повторил мистер Черингтон, поднимаясь с места. — Ах, да…
Эйприл показалось, что он хочет выиграть время. Совсем, как Арчи, когда мать спрашивала, почему он не сразу вернулся из школы домой.
— Кто убил миссис Сэнфорд… — Мистер Черингтон по-дружески улыбнулся Эйприл. — Не знаю. Я не детектив.
— Попробуйте угадать, — попросила она.
Мистер Черингтон смотрел на нее невидящим взглядом. Казалось, он не замечает ничего вокруг, ни Эйприл, ни сада с деревьями, ни неба над головой. Словно отвечая самому себе, он негромко сказал:
— Тот, кто знал, что она этого заслуживает.
Эйприл едва сдержала возглас удивления, но продолжала сидеть тихо и недвижимо. Очнувшись, он заметил свою гостью. Эйприл встала, и он, низко поклонившись, подал девочке сумку с пряниками.
— Навести нас вскоре еще раз, прежде чем закончится эта порция пряников, — попросил он и, взяв со стола револьвер, удалился… Нет, не просто удалился — он промаршировал к дому выпрямившись, расправив плечи и высоко подняв голову.
Эйприл следила за ним глазами, пока не захлопнулась дверь. Потом она проскользнула через садик позади дома, перелезла через изгородь, сбежала по травянистому пригорку на дорогу и остановилась перевести дух лишь на тропинке около собственного дома.
В кухне Дина ставила на полку последнюю вытертую ею тарелку. Эйприл швырнула на стол сумку с пряниками.
— Миссис Черингтон сделает букет. Арчи должен будет сходить за ним завтра утром. — С этими словами она опустилась на кухонный стул.
— Прекрасно. — Дина захлопнула дверцы буфета и заглянула в сумку. — Ого! Браво, Эйприл! — Только теперь она рассмотрела сестру. — Боже милостивый! Что с тобой? Цветы на завтра обеспечила, принесла пряники… — Дина машинально вынула из кармана носовой платок. — Почему же ты плачешь?
Схватив платок, Эйприл вытерла нос и, не переставая плакать, проговорила, всхлипывая:
— Хуже всего, что и сама этого не знаю!
ГЛАВА 15
Сквозь лаз в живой изгороди был виден сержант О'Хара, сидевший на лавочке в саду Сэнфордов. Он не спал, не читал, а просто сидел.
— Может, мне лучше вернуться домой? — произнес Гуни. — Кажется, меня зовет мать.
— Гуни, — упрекнул Арчи. — Ты же знаешь, что никто тебя не зовет. Но если боишься идти вместе со мной и Флэшлайтом, то возвращайся домой к мамочке.
— Кто это боится? — вызывающе бросил Гуни.
— Если кто и боится, то не Гуни, — поддержал его Флэшлайт. Присмотревшись к сержанту О'Хара, он добавил: — Даже не шевельнется.
— Он выслеживает убийцу, — пояснил Арчи. — . Его совсем не интересует, что ты выпустил кур миссис Джонсон на клубный газон. Если не хотите идти, возьму с собой Адмирала. Уормли тоже охотно пойдет.
— Да чего еще! — обиделся Флэшлайт. — Идем с тобой.
— Ну, так пошли. Помните, в случае чего — держать язык за зубами. Я сам скажу, что требуется.
— Можешь говорить, — обронил Гуни. — Я с фараонами не разговариваю.
— Никто тебя об этом и не просит. Ты только делай, как я тебе говорил. Ну, поехали! — И Арчи устремился вперед через лаз в изгороди. Флэшлайт и Гуни последовали за ним. Вдруг Арчи остановился, взглянул на сержанта О'Хара, словно только что его заметил, махнул приветливо рукой и закричал:
— Эй, господин сержант!
— Эй, эй! — отвечал сержант, видимо, обрадованный встречей.
Он уже с полчаса торчал на садовой лавочке в слегка удрученном состоянии. Билл Смит, не менее его ошеломленный видом цветка герани, выросшего внезапно на портрете в вилле Сэнфордов, высмеял теорию сержанта, что убийство совершил сумасшедший. Лейтенанта не убедило даже предупреждение, выведенное красной краской на лезвии ножа. Когда же выяснилось, что вместо краски использована губная помада и О'Хара пришел к выводу, что убийство совершил не сумасшедший, а сумасшедшая, лейтенант издевательски рассмеялся и приказал сержанту сесть на страже перед виллой, чтобы не допустить очередных вторжений безумцев, а сам подался в лабораторию исследовать отпечатки пальцев. Именно поэтому удрученный сержант сидел на лавочке перед виллой.
— Идите сюда! — пригласил он мальчиков, появившихся на краю газона.
— А это вовсе не фараон, — установил Гуни. — На нем же нет мундира.
— Это детектив, — раздраженно объяснил Арчи. — Полицейский сыщик, как Дик Трейси note 2. Конечно же, он не носит форму.
— Он совсем не похож на Дика Трейси, — объявил Флэшлайт.
— Не похож. Потому что он не Дик Трейси, а только сержант О'Хара, — втолковывал Арчи. — Как-то за один раз поймал сразу девять грабителей, а даже не имел револьвера. — Арчи повысил голос. — Правда, что у вас не было револьвера?
— А? — вопрошающе произнес сержант, не понимая, о чем идет речь.
— Это когда вы схватили девять грабителей, — подсказал Арчи.
— Ах, да! — вспомнил сержант. — Нет, револьвера не было. Схватил их голыми руками. Восемь грабителей.
— Девять, — поправил Арчи.
— Правда, девять. Но один едва не ушел от меня, пока я управлялся с этими восемью. Он был вооружен ножом, револьвером и автоматическим пистолетом. Но в последний момент я схватил и его.
— О Господи! — простонал Флэшлайт.
— Как известно, это было в тот самый вечер, когда из зоопарка убежала разъяренная горилла… — начал оживившийся сержант и затем на протяжении десяти минут рассказывал историю о разъяренной горилле, чтобы завершить ее захватывающим дух описанием поимки зверя в пустой шахте лифта на тридцать пятом этаже.
— Вот это да! — восхищенно вздохнул Гуни.
Арчи слегка лягнул Гуни, напоминая тому о его обязанностях. Гуни подскочил и в полном соответствии с планом задал вопрос:
— А если вы полицейский, то почему у вас нет ни нашивок, ни револьвера?
— У меня есть значок, — ответил сержант, отвернув лацкан пиджака. — И револьвер тоже. Видишь? — Он вытащил револьвер из кобуры, укрытой под пиджаком, и положил его на колени.
— Смотрите, смотрите! — Флэшлайт восхищенно уставился на револьвер. — А можно его потрогать? Только одним пальцем!
— Пожалуйста, — вежливо согласился сержант.
— Знаете что? — отозвался Арчи. — Я читал в одной книжке о полицейском, который с одного взгляда мог определить, из какого револьвера выстрелили пулю. Это не враки?
— Нет, — ответил сержант. — В этом нет ничего особенного.
Арчи триумфально взглянул на своих товарищей:
— Ну, что? Я вам говорил!
— Э, да чепуха это. Не верю! — пробурчал Флэшлайт.
— Покажи эту пулю, — настаивал Арчи. — Сам убедишься…
Флэшлайт покопался в кармане и, вытащив сначала горсть самых разных предметов, выловил наконец пулю. Она была облеплена изжеванной жвачкой и вдобавок покрыта слоем грязи и хлебных крошек.
— Надо, пожалуй, ее немного очистить, — стыдливо признался Флэшлайт и, найдя в другом кармане относительно чистый носовой платок, принялся за работу.
— Поплюй на нее чуть-чуть, — посоветовал Гуни.
— Потри ее песком, — подсказал Арчи. — Иначе жвачка не слезет.
Более или менее чистую пулю вручили наконец сержанту.
— Спорю, что не удастся определить, из какого револьвера, — объявил недоверчивый Гуни.
— Спорю, что удастся, — откликнулся Арчи. — Увидишь, что господин сержант отгадает. Это мировой детектив. — И, умоляюще глядя в лицо сержанту, спросил: — Правда, вы скажете, из какого револьвера выстрелили эту пулю?
Сержант О'Хара не оставил мольбу без внимания и, взяв пулю двумя пальцами, произнес:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36