Поэтому когда официантка принесла заказ, то быстро поставила его передо мной и тотчас же бросилась к другому столику. Можно было вернуться сюда позже, когда не будет наплыва посетителей, а можно поискать информацию о загадочных троу в библиотеке. Это была чудесная идея! Я имела доступ к лучшей библиотеке на всем острове Анст с уникальным подбором книг о фольклоре и легендах Шетландских островов. Оставалось только договориться с библиотекарем. Я быстро доела сэндвич, расплатилась и вышла из кафе.
Мне повезло. Ричард еще не вернулся, а Элспет отнюдь не жаждала моего общества. К пяти часам я знала об истории Шетландских островов гораздо больше, чем мне хотелось. Я узнала, что вместе с пиратами-викингами, которые захватили острова в восьмом веке, сюда пришли древние языческие верования скандинавов. Христиане появились здесь двумястами годами позже, но к тому времени древнескандинавские языческие верования глубоко укоренились, и местные жители крепко Держались за них. То же самое можно сказать и о скандинавской культуре.
Несмотря на то что географически Шетландский архипелаг гораздо ближе к Шотландии, чем к Норвегии, он вплоть до конца пятнадцатого века считался частью Скандинавии. И даже после того как острова перешли к Шотландии, они оставались относительно обособленными, что помогло местным жителям сохранить свою самобытную культуру и традиции. Их диалект был пересыпан древнескандинавскими словами, многие из которых ассимилировались и стали неотъемлемой частью местного говора. «Троу» было как раз одним из таких слов.
Как мне удалось обнаружить, это был местный искаженный вариант скандинавского слова «тролль». Согласно одной из местных легенд, викинги – эти грабители, насильники и убийцы – приплыли на острова не одни. Они привезли с собой троу. Судя по многочисленным описаниям, которые мне удалось найти, это были удивительно милые создания, разве что чудовищно уродливые: такой себе веселый, жизнерадостный, счастливый народец, который жил в чудесных пещерах под землей. Они любили вкусно поесть и выпить, обожали музыку, но ненавидели церкви и все, связанное с религией. Люди старались ничем не обидеть троу, опасаясь их сверхъестественных способностей.
Они умели околдовывать и гипнотизировать, а кроме того – завлекать и похищать людей, особенно детей и красивых молодых женщин. Они могли становиться невидимыми, причем предпочитали делать это ночью и в сумерках. Яркий солнечный свет, согласно одним легендам, доставлял им массу неудобств, а согласно другим – и вовсе убивал.
Я нашла рассказы о том, как троу по ночам прокрадывались в дома, садились вокруг камина, поедали хозяйские продукты и уносили с собой различные вещи, отдавая предпочтение изделиям из серебра. Островитяне оставляли для них воду и свежий хлеб, подобно тому как дети оставляют сладкие пирожки для Санта-Клауса. Я также почерпнула очень ценную информацию о том, что троу боятся железа, которое лишает их сверхъестественных способностей.
Все эти истории были скорее забавными и совершенно безобидными. Но потом я дошла до легенд острова Анст, и то, что я прочитала, мне совсем не понравилось.
Так, например, церковь Глетна так никогда и не была достроена именно из-за троу. По ночам они разрушали все, что строители успевали возвести за день. Однажды местный священник, раздраженный тем, что строительство церкви не продвигается, решил ночью остаться на стройке и выяснить, в чем дело. На следующее утро его нашли мертвым, убийцу не нашли, церковь так и осталась недостроенной, и все это было делом рук троу.
Я узнала, что многочисленные крохотные бугорки, которые на островах можно встретить повсюду, на самом деле были могилами троу. Судя по всему, троу уделяли месту своего последнего упокоения особое внимание. Они считали, что если их тела не будут похоронены в «темной, благоуханной земле», то души навсегда останутся на земле и озлобятся. Многие троу были похоронены в братских могилах, потому что и после смерти хотели быть поближе друг к другу. И даже в наши дни любой островитянин, обнаружив свежий холмик на своей земле, никогда не станет его раскапывать, боясь потревожить могилу троу и выпустить злой дух наружу.
Я не суеверный человек, но, читая эти предания, чувствовала, как по моей спине пробегает неприятный холодок.
Другие фольклористы пересказывали истории о женщинах, которых видели бродящими в сумерках по округе, в то время как они тихо умирали в своих постелях. Я узнала о том, что если троу крали какой-то предмет, то оставляли на его месте точную копию. Если они похищали человека, то заменяли его двойником, который, согласно местному фольклору, был «более материален, чем призрак, и очень походил на живого человека». Окна кабинета Ричарда выходили на восток, и в это время суток ни один луч солнца не проникал сквозь большие эркерные окна. Я вдруг почувствовала, что меня бьет дрожь.
В преданиях острова Анст я не нашла рассказов об озорных, чем-то напоминающих хоббитов созданиях. Зато в них несколько раз упоминался кунал троу, или королевский троу, внешне похожий на человека, но обладающий нечеловеческой силой и огромными сверхъестественными способностями, среди которых были такие как гипноз и умение становиться невидимым.
В книге под названием «Фольклор Шетландских островов» королевские троу описывались как раса мужчин, у которых не бывает детей женского пола. Поэтому, чтобы произвести на свет потомство, королевские троу похищали обычных женщин, оставляя на их месте двойников. Эти женщины производили на свет сильных, здоровых сыновей и через девять дней умирали.
Я нашла несколько ссылок на книгу, написанную местным автором, Джесси Сэксби, которая считалась экспертом по кунал троу острова Анст. Я была уверена, что у Ричарда есть экземпляр этой книги, но найти его не смогла.
Все, что я прочитала, было, конечно, очень интересно и познавательно, но это ни на шаг не приблизило меня крае-шифровке моих рун или, если так больше нравится шетландцам, знаков троу.
Чуть раньше мне удалось отыскать экземпляр той же книги о рунах, которую Дана взяла в публичной библиотеке Лервика. Теперь я снова открыла ее и начала читать предисловие.
Руны – это язык жизни. Они исцеляют, они благословляют, они даруют мудрость, они никогда не творят зла.
Интересно, что бы по этому поводу сказала Мелисса Гээр?
Ричард говорил, что существуют различные истолкования рун. Те толкования, которые мы с Даной отыскали в этой книге, ничем нам не помогли, но, возможно, в библиотеке Ричарда найдутся и другие? Я встала и принялась внимательно осматривать книжные полки. Мне доводилось бывать во многих районных библиотеках Лондона, и в некоторых из них было значительно меньше книг. Кабинет Ричарда был самой большой комнатой в доме, вдоль всех стен которой, от пола до потолка, тянулись книжные полки, сделанные из мореного дуба. Вся западная стена была отведена под книги о Шетландских островах. Именно там я нашла те мифы и легенды, которые с таким интересом просматривала. На нижних полках лежали стопки толстых кожаных папок-регистраторов, надписанных аккуратным почерком Ричарда. Я открыла одну из них. Там было несколько брошюрок о диалекте Шетландских островов. Нужно было просмотреть и остальные, но я никак не могла решиться. Рассматривать стоящие на полках книги – это одно, а копаться в бумагах, явно не предназначенных для посторонних глаз, – совсем другое. Я все еще колебалась, когда увидела ее: в самом низу одной из стопок лежала папка, на корешке которой было написано «Руническое письмо и алфавит». И в этот момент дверь в кабинет открылась.
Призвав на помощь все свое самообладание, я спокойно повернулась к вошедшему и улыбнулась. На пороге стоял Ричард. Его массивная фигура едва помещалась в дверном проеме.
– Тебе помочь?
От него исходил характерный запах торфа и вереска. Судя по всему, он ходил на прогулку по местным пустошам. Я обратила внимание на то, что Ричард поднялся сюда, даже не сняв сапог и куртки. Наверное, очень спешил.
– Я ищу что-нибудь легенькое, – ответила я. – На случай, если у меня приключится бессонница.
– Боюсь, самое легкое, что здесь есть, это книги госпожи Гаскелл, – ответил он. – Или можешь взять Уилки Коллинза. Многие считают его романы увлекательными.
Я отошла от полок.
– Почему вы никогда не говорили, что были главврачом больницы Франклина Стоуна?
Он даже глазом не моргнул.
– Я просто не думал, что тебе это будет интересно.
Ну нет! Так легко он от меня не отделается.
– Это вы устроили меня на работу в больницу? Замолвили словечко перед старыми знакомыми?
Я внимательно следила за выражением его лица.
– Нет, – отрезал Ричард.
Я была уверена, что он лжет.
– Почему Кенн Гиффорд и Дункан ненавидят друг друга? Что между ними произошло?
Глаза Ричарда сузились.
– Кенн не ненавидит Дункана. Я вообще сомневаюсь, что он испытывает по отношению к нему какие-либо чувства.
Он пренебрежительно пожал плечами, давая понять, что подобная тема вообще не стоит обсуждения.
– Иногда Дункан ведет себя как ребенок.
Он перевел взгляд на книги, которые лежали на ковре. Я не успела поставить их обратно на полки.
– Тора, я потратил много времени и сил, чтобы систематизировать свою библиотеку. У каждой книги свое место. И я не люблю, когда кто-то нарушает этот порядок. Если захочешь что-то почитать, просто скажи мне, и я найду все, что тебе нужно.
Я нагнулась и начала собирать разбросанные книги.
– Не надо, оставь их. Элспет уже заварила чай.
Понимая, что он никуда не уйдет, прежде чем не выпроводит меня, я вышла из кабинета.
Глава 22
На следующее утро Ричард ушел из дому ни свет ни заря. Как для пожилого человека, он слишком много времени проводил вне дома, и я внезапно поняла, что не имею ни малейшего представления о том, куда он все время ездит и что там делает. А расспрашивать его было бесполезно. После вчерашней встречи в кабинете Ричард относился ко мне с подчеркнутой холодностью, и мои вопросы почти наверняка остались бы без ответов. Вскоре после завтрака Элспет тоже собралась уходить. Она отправлялась за покупками и предложила мне пойти с ней. Но я сослалась на головную боль и усталость, и, немного похлопотав вокруг меня, Элспет ушла. Я подождала, пока звук мотора ее машины не затихнет вдали, и отправилась прямиком в кабинет Ричарда. Однако меня ожидал неприятный сюрприз – дверь была заперта.
Я некоторое время постояла, сердито глядя на закрытую дверь, потом повернулась и побежала вверх по лестнице. Порывшись в своей сумочке, я извлекла оттуда четыре заколки для волос и принялась за дело.
Я росла вместе с тремя старшими братьями. От нашей фермы в Уилтшире до ближайшей деревни было почти пять километров, и после школы братья были моими единственными товарищами по играм. Вследствие этого я прекрасно разбиралась в регби, умела вести счет в крикете и могла объяснить, что такое положение вне игры в футболе. Я знала всех букашек и козявок, которые ползали по земле Британских островов, выполняла сумасшедшие трюки на скейтборде и почерпнула свои первые сведения о сексе из журнала «Плейбой». Что же касалось нынешней ситуации, то я была почти уверена, что смогу превратить простые заколки для волос в отмычки и вскрыть замок.
Замок был старым, что облегчало мою задачу. Он также был немного расшатанным, что ее усложняло. На вскрытие замка у меня ушло пятнадцать минут. Оказавшись в кабинете, я сразу направилась к полке, на которой вчера заметила интересующую меня папку. В ней я нашла шесть номеров журнала, о котором никогда прежде не слышала – «Древние буквы и символы», ксерокопии каких-то книг и несколько десятков листов грубой бумаги, на которых были нарисованы руны, причем каждая из них была снабжена примечаниями.
На спине Мелиссы Гээр были вырезаны три рунических символа. Кажется, один из них напоминал зигзаг молнии. Хотя нет, зигзаг молнии был над камином. Воздушный змей. Одна из рун на спине Мелиссы напоминала воздушного змея, как его обычно рисуют дети. Я начала быстро перебирать грубые листы. Вот он. Dagaz. В примечаниях говорилось, что эта руна называется Урожай, а ее основные значения Плодородие, Изобилие и Новая жизнь. Урожай… Зачем кому-то понадобилось вырезать этот знак на женском теле? Врачи иногда называют урожаем удаление органов для последующей пересадки. У Мелиссы вырезали сердце. Возможно, дело в этом? Я снова начала перебирать страницы, разыскивая знакомые символы. Я забыла, как выглядела вторая руна, но в моем мозгу отпечаталось слово «рыба», и через несколько секунд я держала в руках лист с угловатым рисунком. Этот знак назывался Othila, или Плодовитость. В примечаниях его называли символом Женского естества и Деторождения. В данном случае связь с Мелиссой была очевидна.
Третью руну я запомнила очень хорошо – просто две скрещенные линии. Я быстро отыскала ее. Nautbiz, по-английски Жертвоприношение. Ее основные значения – Боль, Лишения и Голод. Господи, да что же это такое? Жертвоприношение? Какому монстру в людском обличье пришло в голову вырезать подобный символ на женском теле?
И какая огромная разница! Руководствуясь информацией, почерпнутой из книги Даны, мы с ней истолковали эти три символа как Разделение, Преодоление и Принуждение, и нам это показалось полной бессмыслицей. Но согласно записям Ричарда все было совершенно логично: Плодовитость – способность женщины рожать детей; Урожай – появление на свет ребенка; Жертвоприношение – цена, которую ей пришлось заплатить.
Теперь я знала, что эти рунические символы были вырезаны на теле Мелиссы отнюдь не случайно. Они несли совершенно определенную смысловую нагрузку. Однако меня гораздо больше беспокоило то, что мой свекор об этом знал, но почему-то предпочел промолчать. Я также поняла, что автор книги, которую Дана взяла в библиотеке, был не так уж далек от истины. Довольно легко провести параллели между Принуждением и такими словами, как Жертвоприношение, Боль и Лишения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61