смеситель для раковины в ванную комнату grohe
Я перевела взгляд с Гээра на Дану и обратно.
– Значит, Дана рассказала вам…
О господи, что она могла ему рассказать? Что шесть дней назад я выкопала труп его жены, похороненный на моем лугу?
– Позвольте мне резюмировать, – предложил Гээр.
Я оторопело кивнула. Позвольте мне резюмировать? Ничего себе лексикончик для человека, которому только что сообщили поистине сногсшибательную новость!
– В прошлое воскресенье, – начал он, – на вашем лугу был найден труп. К слову сказать, я вам очень сочувствую. Это было тело зверски убитой молодой женщины. Не знаю всех подробностей, но, насколько я понимаю, убийство было довольно специфическим. Предположительно, эту женщину убили в начале лета две тысячи пятого года. Вы использовали свое служебное положение и сравнили ее рентгенограмму с другими, которые нашли на сайте стоматологического отделения больницы. Ваш поступок неэтичен и, возможно, незаконен, но вполне понятен и объясним. И вы считаете, что рентгенограммы этой убитой женщины и моей покойной жены, Мелиссы, абсолютно идентичны. Я все правильно излагаю?
– Правильнее быть не может, – сказала я. Мне стало интересно, чем Стивен Гээр зарабатывает себе на жизнь.
– Но в этом деле имеется одна неувязка. Моя жена умерла в больнице от рака груди в октябре две тысячи четвертого года. К тому времени, как произошло убийство, она уже была мертва много месяцев, больше полугода. Следовательно, тело, найденное на вашем лугу, не может быть телом Мелиссы. Пока все логично?
– Да вы просто на ходу подметки рвете, – сказала я, используя одно из любимых выражений Дункана. Боковым зрением я видела, что Дана обеспокоенно поглядывает на меня, словно опасаясь, что я все еще нахожусь под воздействием наркотика, который подмешали (или не подмешали) в мой кофе.
Гээр улыбнулся. Мне его улыбка показалась слишком радостной. А впрочем, может быть, я просто завидовала его Жизнелюбию.
– Благодарю за комплимент, – сказал он.
– Есть только одна проблема, – сказала я. – Рентгеновские снимки. Факт остается фактом, независимо от того, законными были мои поиски или нет. Если бы я была мужем Мелиссы, то обязательно захотела бы узнать, как такое могло получиться.
Улыбка померкла.
– А кто вам сказал, что я не хочу этого узнать? – спросил Гээр. Мне он больше не казался обаятельным и привлекательным.
Дана почувствовала повисшее в воздухе напряжение и встала.
– Может быть, поедем? – предложила она. – Тора, ты в состоянии поехать с нами?
– Конечно, – ответила я. – А куда мы едем?
Мы отправились в стоматологическое отделение. Я села в машину Даны. Стивен ехал следом за нами. Когда через десять минут мы прибыли на место, на стоянке уже были припаркованы три машины. Я ничуть не удивилась, увидев серебристый БМВ Гиффорда и черный внедорожник инспектора Данна. Посмотрев на Дану, я поняла, что для нее это тоже не стало неожиданностью. Стивен Гээр вылез из машины, взглянул на нас с Даной и направился к входным дверям.
– Скользкий тип, – сказала я.
– Он глава самой крупной юридической фирмы Лервика.
– Ну что, пойдем? – предложила я, не двигаясь с места. Дана продолжала сидеть в машине. – Как ты думаешь, это он настучал копам?
– Господи, Тора, где ты только набралась таких выражений? Думаю, что нет. Скорее всего, это сделал заведующий стоматологическим отделением Макдуглас. Кстати, советую тебе в ближайший час попридержать язычок.
– Слушаюсь, сержант!
Мы продолжали сидеть в машине.
– А как ты собираешься разбираться со своим инспектором? – спросила я.
Дана помрачнела, и я подумала, что зашла слишком далеко.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Дана.
Отступать было поздно, и я решила идти до конца.
– Ты ведь не доверяешь ему, разве нет?
Приготовившись к жесткой отповеди, я была удивлена, когда она задумалась над моими словами.
– Раньше я ему доверяла, – через некоторое время сказала она. – Поначалу мы совсем неплохо ладили. Но в последнее время он сам не свой. Я его просто не узнаю. – Дана осеклась, как будто испугалась собственной откровенности.
– Я наблюдала за тобой, когда ты думала, что на тебя никто не смотрит, – рискнула я. – Тогда, в самый первый день, в морге, и потом, в доме Джосса Ховика. Ты относишься к этому делу совсем не так, как Данн. Ты с самого начала была не согласна с тем, что наша жертва не местная. Кроме того, он демонстративно проигнорировал тебя позапрошлой ночью, когда выезжал на вызов в мой дом.
Дана кивнула.
– Понимаешь, не то чтобы у меня были к нему какие-то конкретные претензии. Просто опыт и интуиция толкают меня в одну сторону, а он пытается силком утащить меня в другую.
Стивен Ренни вошел в здание.
– Нам пора, – сказала Дана.
Мы вышли из машины. Вчера я так и не переоделась, и на мне все еще был костюм хирурга. Я не принимала душ, не чистила зубы и не причесывалась почти сутки. Я понимала, что Гиффорд подумает обо мне бог знает что, но ничего не могла с этим поделать.
– Мы отправляемся на поиски истины, агент Таллок, – сказала я, когда мы двинулись в сторону двустворчатых дверей.
Дана бросила на меня предостерегающий взгляд из разряда «оставь-свои-дурацкие-шуточки». Автоматические двери открылись, и мы переступили порог стоматологического отделения.
– Мне крайне неловко говорить об этом, мисс Гамильтон, – начал мистер Макдуглас, – но ваши действия крайне предосудительны. Возможно, там, откуда вы приехали, и существует подобная практика, но уверяю вас, что в Шотл…
– Позвольте мне принести вам свои извинения за… – перебил его Гиффорд.
Я, в свою очередь, перебила его:
– Простите, мистер Гиффорд, но вы не должны извиняться за меня. При всем моем уважении к вам должна сказать, что вполне способна сделать это самостоятельно.
Я давно заметила одну странную вещь. Вы можете грубить и даже хамить, но если при этом сумеете ввернуть выражение «При всем моем уважении…», вам это сходит с рук. Повернувшись к доктору Макдугласу – высокому, худому, высокомерному болвану, который не понравился мне с первого взгляда, – я сказала:
– И при всем моем уважении к вам, доктор Макдуглас, должна напомнить, что сейчас не время обсуждать этичность или неэтичность моих действий. Если вы считаете мое поведение предосудительным, подайте официальную жалобу, и, уверяю вас, мистер Гиффорд позаботится о том, чтобы с ней разобрались в соответствии с процедурой, определенной органами здравоохранения.
Рука Гиффорда легла на мою, но он напрасно надеялся, что сможет меня успокоить. Я закусила удила.
– С другой стороны, если я права, то наружу вылезет столько всякого дерьма, что жалоба на меня покажется смехотворной на фоне всеобщей истерии.
– Ваша грубость просто возмутительна, – процедил этот лицемерный чопорный зубодер и поджал губы.
– А я чувствую себя глубоко оскорбленной, когда натыкаюсь на изувеченные трупы, закопанные на моей земле. Может быть, приступим к делу?
– Никто ни к чему не станет приступать. По крайней мере, до того как будет получено официальное разрешение.
– Полностью с вами согласен, – сказал Данн.
Я ткнула пальцем в Стивена Гээра.
– Вот ваше официальное разрешение. Он готов предоставить рентгеновские снимки своей жены для сравнения.
По крайней мере, был готов менее получаса назад. Может быть, вы передумали, мистер Гээр? – Произнося эти слова, я с замиранием сердца наблюдала за Гээром и понимала, что сейчас он пойдет на попятную. Наверное, он с самого начала не собирался разрешать проводить официальное сравнение рентгенограмм. Он просто играл с нами, как кошка с мышкой, добиваясь, чтобы мы во всем признались в присутствии именно тех людей, которые могут перекрыть нам кислород. А мы с Даной на это попались.
– Нет, я не передумал, – сказал Стивен Гээр.
Ну что ж, значит я ошиблась в отношении господина юриста. Пожалуй, стоит немного сбавить обороты.
– Полагаю, нам следует наконец взглянуть на эти пресловутые снимки, – сказал Гиффорд. – Где они?
– Кенн, – начал Энди Данн, – я не думаю, что…
– Они у меня, – перебила Дана своего босса, достала из сумки папку, которую я передала ей утром, и выложила на стол большую панорамную рентгенограмму, сделанную в морге больницы, и шесть маленьких снимков зубов Мелиссы, которые я распечатала с интранетовского сайта этой ночью.
– Что скажешь, Ричард? – спросил Гиффорд.
Ричард Макдуглас начал рассматривать снимки, разложенные на его столе. Я внимательно наблюдала за ним, но его лицо было совершенно непроницаемым. Презрительно скривив губы и наморщив лоб, он сосредоточенно изучал рентгенограммы. Один раз я отважилась взглянуть на Дану, но она сидела, устремив взгляд в пространство, и невозможно было понять, о чем она думает. На остальных мне смотреть не хотелось.
Примерно через пять минут Макдуглас покачал головой.
– Я не вижу особого сходства, – сказал он.
Над столом пронесся вздох облегчения.
– Да полно вам, мистер Макдуглас, – вмешалась я. – Обратите внимание на второй коренной зуб в левом верхнем квадранте. – Он с надеждой взглянул на Гиффорда, потом перевел взгляд на Данна, но те сидели молча, даже не пытаясь перебить меня. Да я бы и не позволила им этого сделать. – Давайте сначала взглянем на панорамный снимок.
Он взглянул.
– Скажите, на этом зубе есть коронка?
Он кивнул.
– Судя по всему, да.
– А теперь посмотрим на этот же зуб на снимке, сделанном в вашем отделении. – Я подтолкнула к нему соответствующую рентгенограмму. – Видите коронку?
Он снова кивнул, но на этот раз не произнес ни слова.
– Теперь прошу вас взглянуть на правый верхний квадрант. Одного коренного зуба недостает, не так ли?
– Трудно сказать. Это может быть один из премоляров.
– Не имеет значения. – Я положила перед ним следующий маленький снимок. Макдуглас посмотрел на меня с нескрываемой неприязнью. Я сама понимала, что веду себя излишне агрессивно, но мне уже до смерти надоели его увертки. – Это снимок соответствующего квадранта миссис Гээр. На нем тоже видно отсутствие одного коренного зуба – или премоляра, если вам так больше нравится. Вы согласны?
Он сосчитал зубы.
– Согласен.
Гиффорд наклонился вперед и обменялся взглядами с Энди Данном. Я же собиралась разыграть свой главный козырь.
– Доктор Макдуглас, прошу вас обратить внимание на корень этого зуба. – Я ткнула пальцем в соответствующий зуб на панорамной рентгенограмме. – Кажется, это второй премоляр?
Он кивнул.
– У этого корня очень характерное искривление. Как по-вашему, оно медиальное или периферическое?
Макдуглас сделал вид, что внимательно изучает снимок, хотя ответ был совершенно очевиден.
– Это искривление периферическое.
– А у этого корня? – Я показала на соответствующий зуб на снимке Мелиссы.
Некоторое время Макдуглас делал вид, что сосредоточенно рассматривает снимок, и не произносил ни слова, но потом сдался.
– Мисс Гамильтон права, – сказал он. – Между этими рентгенограммами достаточно много общего для того, чтобы санкционировать проведение расследования.
Стивен Гээр осторожно дотронулся до панорамного снимка и повернулся к Гиффорду:
– То есть вы хотите сказать, что это рентгенограмма зубов моей жены? Что это Мелисса лежит сейчас в вашем морге? Какого черта, что все это значит?
– Ну ладно, хватит! – Энди Данн обладал громким голосом, который в случае необходимости мог становиться властным и авторитетным. – Сейчас мы поедем в участок. Мистер Гээр, я прошу вас проехать с нами. И вас тоже, доктор Макдуглас.
В этот момент запищал мой пейджер. Извинившись, я вышла в холл, чтобы перезвонить в отделение. У одной из моих пациенток были затяжные роды, и акушерка начинала опасаться за жизнь ребенка. Она считала, что нужно срочно делать кесарево сечение. Я вернулась в кабинет Макдугласа и объяснила ситуацию.
– Я тебе помогу, – сказал Гиффорд. – Увидимся позже, Энди.
Инспектор Данн открыл рот, но где ему было угнаться за Гиффордом! Тот уже распахивал передо мной двери, и мы оказались в коридоре, прежде чем кто-то успел возразить. Выходя, я оглянулась на Дану. Она показалась мне удивленной и расстроенной, и я никак не могла избавиться от ощущения, что нас разлучили специально.
Гиффорд шел широким быстрым шагом, и я едва поспевала за ним. Мы быстро пересекли стоянку и поднялись по мощеной дорожке, которая вела к входным дверям нашего корпуса. Я была не в том состоянии, чтобы заниматься спортивной ходьбой, и поэтому быстро запыхалась. Тяжело дыша, я с нетерпением ожидала момента, когда босс откроет рот, чтобы устроить мне нагоняй за переполох, который поднялся по моей вине.
На этот случай во мне накопилось столько аргументов, что главное было ничего не перепутать и изложить их в нужном порядке. Я собиралась перейти в контрнаступление, обвинить Гиффорда в попытках замять убийство, потребовать объяснений, отстаивать свою правоту. В то же время я не хотела, чтобы моя прочувствованная речь превратилась в бессвязный и непоследовательный лепет, как это иногда бывало. А для этого Гиффорд должен был заговорить первым. Я была уверена, что он захочет объясниться.
Мы уже зашли в здание, повернули налево у входа в отделение экстренной медицинской помощи и направлялись к родильному, а он по-прежнему не произнес ни слова. Неожиданно Гиффорд повернул к лестнице и начал подниматься по ступеням.
– Мне казалось, ты собирался мне помочь!
Я понимала, что веду себя как ворчливая жена, но в тот момент мне было все равно, что подумает Гиффорд. Сознание собственной правоты придавало мне внутреннюю уверенность и избавляло от сомнений. Я не собиралась отступать.
Гиффорд, который уже успел подняться на четыре ступеньки, остановился и повернулся ко мне. Окно лестничной клетки, в которое светило яркое солнце, находилось прямо за ним, и я не видела выражения его лица.
– А тебе нужна помощь? – спросил он, в который раз поставив меня в дурацкое положение.
Конечно же, мне не нужна была ничья помощь. Но я не собиралась позволить ему уйти просто так. Две медсестры и санитарка, которые шли по коридору, заметили нас и замолчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Значит, Дана рассказала вам…
О господи, что она могла ему рассказать? Что шесть дней назад я выкопала труп его жены, похороненный на моем лугу?
– Позвольте мне резюмировать, – предложил Гээр.
Я оторопело кивнула. Позвольте мне резюмировать? Ничего себе лексикончик для человека, которому только что сообщили поистине сногсшибательную новость!
– В прошлое воскресенье, – начал он, – на вашем лугу был найден труп. К слову сказать, я вам очень сочувствую. Это было тело зверски убитой молодой женщины. Не знаю всех подробностей, но, насколько я понимаю, убийство было довольно специфическим. Предположительно, эту женщину убили в начале лета две тысячи пятого года. Вы использовали свое служебное положение и сравнили ее рентгенограмму с другими, которые нашли на сайте стоматологического отделения больницы. Ваш поступок неэтичен и, возможно, незаконен, но вполне понятен и объясним. И вы считаете, что рентгенограммы этой убитой женщины и моей покойной жены, Мелиссы, абсолютно идентичны. Я все правильно излагаю?
– Правильнее быть не может, – сказала я. Мне стало интересно, чем Стивен Гээр зарабатывает себе на жизнь.
– Но в этом деле имеется одна неувязка. Моя жена умерла в больнице от рака груди в октябре две тысячи четвертого года. К тому времени, как произошло убийство, она уже была мертва много месяцев, больше полугода. Следовательно, тело, найденное на вашем лугу, не может быть телом Мелиссы. Пока все логично?
– Да вы просто на ходу подметки рвете, – сказала я, используя одно из любимых выражений Дункана. Боковым зрением я видела, что Дана обеспокоенно поглядывает на меня, словно опасаясь, что я все еще нахожусь под воздействием наркотика, который подмешали (или не подмешали) в мой кофе.
Гээр улыбнулся. Мне его улыбка показалась слишком радостной. А впрочем, может быть, я просто завидовала его Жизнелюбию.
– Благодарю за комплимент, – сказал он.
– Есть только одна проблема, – сказала я. – Рентгеновские снимки. Факт остается фактом, независимо от того, законными были мои поиски или нет. Если бы я была мужем Мелиссы, то обязательно захотела бы узнать, как такое могло получиться.
Улыбка померкла.
– А кто вам сказал, что я не хочу этого узнать? – спросил Гээр. Мне он больше не казался обаятельным и привлекательным.
Дана почувствовала повисшее в воздухе напряжение и встала.
– Может быть, поедем? – предложила она. – Тора, ты в состоянии поехать с нами?
– Конечно, – ответила я. – А куда мы едем?
Мы отправились в стоматологическое отделение. Я села в машину Даны. Стивен ехал следом за нами. Когда через десять минут мы прибыли на место, на стоянке уже были припаркованы три машины. Я ничуть не удивилась, увидев серебристый БМВ Гиффорда и черный внедорожник инспектора Данна. Посмотрев на Дану, я поняла, что для нее это тоже не стало неожиданностью. Стивен Гээр вылез из машины, взглянул на нас с Даной и направился к входным дверям.
– Скользкий тип, – сказала я.
– Он глава самой крупной юридической фирмы Лервика.
– Ну что, пойдем? – предложила я, не двигаясь с места. Дана продолжала сидеть в машине. – Как ты думаешь, это он настучал копам?
– Господи, Тора, где ты только набралась таких выражений? Думаю, что нет. Скорее всего, это сделал заведующий стоматологическим отделением Макдуглас. Кстати, советую тебе в ближайший час попридержать язычок.
– Слушаюсь, сержант!
Мы продолжали сидеть в машине.
– А как ты собираешься разбираться со своим инспектором? – спросила я.
Дана помрачнела, и я подумала, что зашла слишком далеко.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Дана.
Отступать было поздно, и я решила идти до конца.
– Ты ведь не доверяешь ему, разве нет?
Приготовившись к жесткой отповеди, я была удивлена, когда она задумалась над моими словами.
– Раньше я ему доверяла, – через некоторое время сказала она. – Поначалу мы совсем неплохо ладили. Но в последнее время он сам не свой. Я его просто не узнаю. – Дана осеклась, как будто испугалась собственной откровенности.
– Я наблюдала за тобой, когда ты думала, что на тебя никто не смотрит, – рискнула я. – Тогда, в самый первый день, в морге, и потом, в доме Джосса Ховика. Ты относишься к этому делу совсем не так, как Данн. Ты с самого начала была не согласна с тем, что наша жертва не местная. Кроме того, он демонстративно проигнорировал тебя позапрошлой ночью, когда выезжал на вызов в мой дом.
Дана кивнула.
– Понимаешь, не то чтобы у меня были к нему какие-то конкретные претензии. Просто опыт и интуиция толкают меня в одну сторону, а он пытается силком утащить меня в другую.
Стивен Ренни вошел в здание.
– Нам пора, – сказала Дана.
Мы вышли из машины. Вчера я так и не переоделась, и на мне все еще был костюм хирурга. Я не принимала душ, не чистила зубы и не причесывалась почти сутки. Я понимала, что Гиффорд подумает обо мне бог знает что, но ничего не могла с этим поделать.
– Мы отправляемся на поиски истины, агент Таллок, – сказала я, когда мы двинулись в сторону двустворчатых дверей.
Дана бросила на меня предостерегающий взгляд из разряда «оставь-свои-дурацкие-шуточки». Автоматические двери открылись, и мы переступили порог стоматологического отделения.
– Мне крайне неловко говорить об этом, мисс Гамильтон, – начал мистер Макдуглас, – но ваши действия крайне предосудительны. Возможно, там, откуда вы приехали, и существует подобная практика, но уверяю вас, что в Шотл…
– Позвольте мне принести вам свои извинения за… – перебил его Гиффорд.
Я, в свою очередь, перебила его:
– Простите, мистер Гиффорд, но вы не должны извиняться за меня. При всем моем уважении к вам должна сказать, что вполне способна сделать это самостоятельно.
Я давно заметила одну странную вещь. Вы можете грубить и даже хамить, но если при этом сумеете ввернуть выражение «При всем моем уважении…», вам это сходит с рук. Повернувшись к доктору Макдугласу – высокому, худому, высокомерному болвану, который не понравился мне с первого взгляда, – я сказала:
– И при всем моем уважении к вам, доктор Макдуглас, должна напомнить, что сейчас не время обсуждать этичность или неэтичность моих действий. Если вы считаете мое поведение предосудительным, подайте официальную жалобу, и, уверяю вас, мистер Гиффорд позаботится о том, чтобы с ней разобрались в соответствии с процедурой, определенной органами здравоохранения.
Рука Гиффорда легла на мою, но он напрасно надеялся, что сможет меня успокоить. Я закусила удила.
– С другой стороны, если я права, то наружу вылезет столько всякого дерьма, что жалоба на меня покажется смехотворной на фоне всеобщей истерии.
– Ваша грубость просто возмутительна, – процедил этот лицемерный чопорный зубодер и поджал губы.
– А я чувствую себя глубоко оскорбленной, когда натыкаюсь на изувеченные трупы, закопанные на моей земле. Может быть, приступим к делу?
– Никто ни к чему не станет приступать. По крайней мере, до того как будет получено официальное разрешение.
– Полностью с вами согласен, – сказал Данн.
Я ткнула пальцем в Стивена Гээра.
– Вот ваше официальное разрешение. Он готов предоставить рентгеновские снимки своей жены для сравнения.
По крайней мере, был готов менее получаса назад. Может быть, вы передумали, мистер Гээр? – Произнося эти слова, я с замиранием сердца наблюдала за Гээром и понимала, что сейчас он пойдет на попятную. Наверное, он с самого начала не собирался разрешать проводить официальное сравнение рентгенограмм. Он просто играл с нами, как кошка с мышкой, добиваясь, чтобы мы во всем признались в присутствии именно тех людей, которые могут перекрыть нам кислород. А мы с Даной на это попались.
– Нет, я не передумал, – сказал Стивен Гээр.
Ну что ж, значит я ошиблась в отношении господина юриста. Пожалуй, стоит немного сбавить обороты.
– Полагаю, нам следует наконец взглянуть на эти пресловутые снимки, – сказал Гиффорд. – Где они?
– Кенн, – начал Энди Данн, – я не думаю, что…
– Они у меня, – перебила Дана своего босса, достала из сумки папку, которую я передала ей утром, и выложила на стол большую панорамную рентгенограмму, сделанную в морге больницы, и шесть маленьких снимков зубов Мелиссы, которые я распечатала с интранетовского сайта этой ночью.
– Что скажешь, Ричард? – спросил Гиффорд.
Ричард Макдуглас начал рассматривать снимки, разложенные на его столе. Я внимательно наблюдала за ним, но его лицо было совершенно непроницаемым. Презрительно скривив губы и наморщив лоб, он сосредоточенно изучал рентгенограммы. Один раз я отважилась взглянуть на Дану, но она сидела, устремив взгляд в пространство, и невозможно было понять, о чем она думает. На остальных мне смотреть не хотелось.
Примерно через пять минут Макдуглас покачал головой.
– Я не вижу особого сходства, – сказал он.
Над столом пронесся вздох облегчения.
– Да полно вам, мистер Макдуглас, – вмешалась я. – Обратите внимание на второй коренной зуб в левом верхнем квадранте. – Он с надеждой взглянул на Гиффорда, потом перевел взгляд на Данна, но те сидели молча, даже не пытаясь перебить меня. Да я бы и не позволила им этого сделать. – Давайте сначала взглянем на панорамный снимок.
Он взглянул.
– Скажите, на этом зубе есть коронка?
Он кивнул.
– Судя по всему, да.
– А теперь посмотрим на этот же зуб на снимке, сделанном в вашем отделении. – Я подтолкнула к нему соответствующую рентгенограмму. – Видите коронку?
Он снова кивнул, но на этот раз не произнес ни слова.
– Теперь прошу вас взглянуть на правый верхний квадрант. Одного коренного зуба недостает, не так ли?
– Трудно сказать. Это может быть один из премоляров.
– Не имеет значения. – Я положила перед ним следующий маленький снимок. Макдуглас посмотрел на меня с нескрываемой неприязнью. Я сама понимала, что веду себя излишне агрессивно, но мне уже до смерти надоели его увертки. – Это снимок соответствующего квадранта миссис Гээр. На нем тоже видно отсутствие одного коренного зуба – или премоляра, если вам так больше нравится. Вы согласны?
Он сосчитал зубы.
– Согласен.
Гиффорд наклонился вперед и обменялся взглядами с Энди Данном. Я же собиралась разыграть свой главный козырь.
– Доктор Макдуглас, прошу вас обратить внимание на корень этого зуба. – Я ткнула пальцем в соответствующий зуб на панорамной рентгенограмме. – Кажется, это второй премоляр?
Он кивнул.
– У этого корня очень характерное искривление. Как по-вашему, оно медиальное или периферическое?
Макдуглас сделал вид, что внимательно изучает снимок, хотя ответ был совершенно очевиден.
– Это искривление периферическое.
– А у этого корня? – Я показала на соответствующий зуб на снимке Мелиссы.
Некоторое время Макдуглас делал вид, что сосредоточенно рассматривает снимок, и не произносил ни слова, но потом сдался.
– Мисс Гамильтон права, – сказал он. – Между этими рентгенограммами достаточно много общего для того, чтобы санкционировать проведение расследования.
Стивен Гээр осторожно дотронулся до панорамного снимка и повернулся к Гиффорду:
– То есть вы хотите сказать, что это рентгенограмма зубов моей жены? Что это Мелисса лежит сейчас в вашем морге? Какого черта, что все это значит?
– Ну ладно, хватит! – Энди Данн обладал громким голосом, который в случае необходимости мог становиться властным и авторитетным. – Сейчас мы поедем в участок. Мистер Гээр, я прошу вас проехать с нами. И вас тоже, доктор Макдуглас.
В этот момент запищал мой пейджер. Извинившись, я вышла в холл, чтобы перезвонить в отделение. У одной из моих пациенток были затяжные роды, и акушерка начинала опасаться за жизнь ребенка. Она считала, что нужно срочно делать кесарево сечение. Я вернулась в кабинет Макдугласа и объяснила ситуацию.
– Я тебе помогу, – сказал Гиффорд. – Увидимся позже, Энди.
Инспектор Данн открыл рот, но где ему было угнаться за Гиффордом! Тот уже распахивал передо мной двери, и мы оказались в коридоре, прежде чем кто-то успел возразить. Выходя, я оглянулась на Дану. Она показалась мне удивленной и расстроенной, и я никак не могла избавиться от ощущения, что нас разлучили специально.
Гиффорд шел широким быстрым шагом, и я едва поспевала за ним. Мы быстро пересекли стоянку и поднялись по мощеной дорожке, которая вела к входным дверям нашего корпуса. Я была не в том состоянии, чтобы заниматься спортивной ходьбой, и поэтому быстро запыхалась. Тяжело дыша, я с нетерпением ожидала момента, когда босс откроет рот, чтобы устроить мне нагоняй за переполох, который поднялся по моей вине.
На этот случай во мне накопилось столько аргументов, что главное было ничего не перепутать и изложить их в нужном порядке. Я собиралась перейти в контрнаступление, обвинить Гиффорда в попытках замять убийство, потребовать объяснений, отстаивать свою правоту. В то же время я не хотела, чтобы моя прочувствованная речь превратилась в бессвязный и непоследовательный лепет, как это иногда бывало. А для этого Гиффорд должен был заговорить первым. Я была уверена, что он захочет объясниться.
Мы уже зашли в здание, повернули налево у входа в отделение экстренной медицинской помощи и направлялись к родильному, а он по-прежнему не произнес ни слова. Неожиданно Гиффорд повернул к лестнице и начал подниматься по ступеням.
– Мне казалось, ты собирался мне помочь!
Я понимала, что веду себя как ворчливая жена, но в тот момент мне было все равно, что подумает Гиффорд. Сознание собственной правоты придавало мне внутреннюю уверенность и избавляло от сомнений. Я не собиралась отступать.
Гиффорд, который уже успел подняться на четыре ступеньки, остановился и повернулся ко мне. Окно лестничной клетки, в которое светило яркое солнце, находилось прямо за ним, и я не видела выражения его лица.
– А тебе нужна помощь? – спросил он, в который раз поставив меня в дурацкое положение.
Конечно же, мне не нужна была ничья помощь. Но я не собиралась позволить ему уйти просто так. Две медсестры и санитарка, которые шли по коридору, заметили нас и замолчали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61