И даже тут разочарование.
Вместо того чтобы достойно добежать до конца, честно заработать свое второе место и дать отцу насладиться победой, Люси остановилась и внезапно разразилась горькими рыданиями.
Она села на тротуар, там, где ее обогнал отец, и предалась неутешным слезам. Казалось, прошла вечность, прежде чем появились Маргарет и Джоанна. Они остановились возле Люси и, сказав ей пару добрых слов – от которых Питер воздержался, – уговорили Люси закончить пробежку. Они пришли к финишу втроем, взявшись за руки.
Вот такой была прошлогодняя Семейная Пробежка.
В этом году – ни за что.
И, следовательно:
НАТУРА: ЗАГОРОДНОЕ ПОМЕСТЬЕ – УТРО
Питер Робинсон, экипированный по всем правилам, делает пробежку. Смотрит на секундомер.
ПЕРЕБИВКА
ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЖОАННЫ – УТРО
Джоанна сидит и курит, выдыхая дым в раскрытое окно. Заметив Питера, бегущего в сторону дома, пригибается, чтобы остаться незамеченной.
ПАВИЛЬОН: КУХНЯ – УТРО
МАРГАРЕТ, мать Джоанны, готовит рождественский завтрак, одновременно колдуя над несколькими кастрюльками, сковородками и пр. Увы, никто не помогает ей в столь многотрудном занятии. Ее не по годам развитая младшая девятилетняя дочь ЛЮСИ, сестра Джоанны, сидит за кухонным столом, углубившись в чтение «ГОЛОЙ ОБЕЗЬЯНЫ» Десмонда Морриса.
Люси перелистывает страницу, дочитав главу.
ЛЮСИ
Ага. Тут не хватает страниц.
МАРГАРЕТ
Совершенно верно, мы решили одну главу убрать.
Люси весьма одаренный ребенок, и в этом она несомненно пошла в гордого отца.
Первый шаг – в десять месяцев.
Первое слово – в шестнадцать месяцев.
Выказывая полное презрение к игрушкам и куклам, в четыре года она уже обыгрывала мать в шахматы, в пять – читала Пруста (отзываясь о нем как о «весьма многословном и скучном авторе»). В шесть лет Люси уже понимала в геометрии, алгебре и счете, а также проявила блестящие музыкальные способности – играла на виолончели по программе 8-го класса и на гобое – по программе 6-го.
И, как признавал в порыве отцовской гордости Питер, его дочь не просто обладала академическими познаниями. На все у нее была своя точка зрения, которую она высказывала всенепременно. Питер поощрял сии качества, поскольку и сам считал, что следует называть вещи своими именами. Спорить, обсуждать, а не прятать.
Продолжение эпизода
МАРГАРЕТ
Совершенно верно, мы решили одну главу убрать.
ЛЮСИ
Ах, цензура? Совсем не похоже на отца. Полагаю, это была не его идея.
МАРГАРЕТ
Люси, тебе всего девять.
ЛЮСИ
Как это мило.
Захлопывает книгу.
ЛЮСИ
Alors, Maman, pouvons-nous pratiquer le Fran?ais maintenant?[iv]
MAРГАPET (устало)
Bien, Lucy, o? est le couteau ? d?couper?[v]
Маргарет пытается найти фигурный нож.
ЛЮСИ
Je n'ai aucune id?e o? est le couteau ? d?couper, Maman…[vi]
Не слезая со стула, Люси показывает на все шкафы по очереди. Маргарет мечется по кухне в поисках ножа.
ЛЮСИ
C'est peut-?tre dans le tiroir de coutellerie. Ou bien sur l'egouttoir. Ou c'est peut-?tre dans la machine de la vaisselle. O? est-ce que tu l'a mis, stupide?[vii]
Маргарет, наконец, находит нож .
МАРГАРЕТ
Ah, c'est a c?te d'achoir.[viii]
ЛЮСИ
Не d'achoir, a de l'hachoir – ты пропустила определенный артикль.
Входит Питер, весь потный. Показывает секундомер в руке.
ПИТЕР
25 минут 34,6 секунды.
(Люси)
Следовательно, за сколько я пробежал одну милю? Быстро!
ЛЮСИ (считает в уме)
За восемь минут… тринадцать секунд.
ПИТЕР
Десятые! Где десятые доли?
ЛЮСИ
За восемь минут, тринадцать и четыре десятых секунды.
ПИТЕР
Неплохо, Люси!
ПАВИЛЬОН: КАБИНЕТ ПИТЕРА – УТРО
Питер вписывает результат в график на стене.
ПИТЕР (кричит из кабинета)
А где Джоанна?
ЛЮСИ (голос за кадром)
Курит у себя в комнате.
ПИТЕР
Понятно.
Дар дарения
Три члена семьи раздали свои подарки. Кроме Питера.
Джоанна, Маргарет и Люси сидят на кушетке. Питер расхаживает перед ними.
– Итак. С меня полагаются подарки. Джоанна, ты просила подарить пластинку. Тебе мало тех пятидесяти пластинок, которые не более чем оскорбляют неподготовленный слух. Тебе их недостаточно. Ты хочешь еще. Маргарет, ты просила сумочку. Очередную сумочку. У тебя уже… позволь я припомню… шесть сумочек. Ты хочешь еще. Люси, ты просила подарить книгу, желательно французского автора и желательно на языке оригинала. У меня нет ни малейшего повода иронизировать на тему твоего пожелания. Стремление узнать больше, больше понять может только приветствоваться. Но я хочу, чтобы вы втроем усвоили: чем больше отдаешь другим, тем лучше тому, кому хуже. Если вы меня поняли.
Кому-то покажется, что Питер просто наслаждается звуком собственного голоса. Но почему бы и нет, скажет он, если этим голосом так часто произносятся вещи разумные?
– Как вы могли заметить, под рождественской елкой лежит только один конверт. Вы знаете, как я отношусь к религиозным обрядам, в том числе и к Рождеству. Но, в конце концов, дар дарения – это великая вещь. Сегодня я хочу подарить вам дар дарения. Джоанна, будь добра…
Питер протягивает конверт Джоанне.
– Прочитай нам вслух.
Итак.
– «Дорогие Маргарет, Джоанна и Люси. Меня зовут Ндири Кимобва»… Пап, но это же твой почерк.
– Я писал от имени того, кто лишен такой привилегии, как грамотность. Читай дальше.
– «Я живу в деревне Обеке в Судане. Деньги на ваши подарки, которые являются буржуазным предрассудком, были переданы вашим отцом в пользу нашей деревни. Теперь мы сможем вырыть новый колодец. Его подарок вам – это ваш подарок мне. Я и народ моего племени сердечно вас благодарим. Ваша Ндири Кимобва».
Джоанна положила письмо на стол. Вроде капельку растрогана, подумал Питер.
– Мило, – заметила Люси.
Питер не мог не согласиться.
Вариации на тему национального гимна
Пока мы, Смиты, честно распевали национальный гимн, Робинсоны, взявшись за руки, делали то же самое. Только слова немножко другие.
Богатство – зло вдвойне,
Боже, зачем стране
Королева?
Ленина, Маркса том
Мы возведем на трон!
Мертвое древо –
Королева!

Новый год
Ну вот, Рождество мы справили, начался новый год. Мои планы на будущее:
1) Есть поменьше шоколадных батончиков.
2) В следующем году выкуривать в день менее 20 сигарет. То есть 19. Это первый шаг в моей долгосрочной программе с Винс Смит «Как бросить курить, пока тебе не исполнилось сорок».
Гениально, охраняется авторским правом, позволяет постепенно избавляться от пагубной привычки.
Никаких тебе мгновенных соскоков, ломок и прочей ерунды.
Итак, в этом году я обязуюсь выкуривать по девятнадцать сигарет в день, затем, на следующий год, приму решение выкуривать по восемнадцать сигарет в день, через год – семнадцать, и так далее. И хотя прогресс – в год по чайной ложке, но к 1997 году – voila – торжественно пообещав выкуривать меньше одной сигареты в день (полсигареты, четверть сигареты и пара затяжек не считаются), я брошу курить окончательно и бесповоротно.
Не правда ли, гениально? Мой план безотказно сработает.
Жалко, что не сработал.
Не в каком-то там отдаленном будущем, например на десятом году, когда планировался психологически сложный переход от десяти к девяти сигаретам в день.
И не на четырнадцатом году.
План не сработал на третий день. Когда я выкурил 26 своих сигарет и две самокрутки Уолтера.
Что ж. По крайней мере, я мужественно пытался.
Хочу заметить в свое оправдание: план 2 провалился при попытке выполнения плана 3.
3) Поговорить с Джоанной.
Получив рождественскую открытку от Джоанны, я переиграл план с духами. Что-то переменилось в жизни: мне показалось, делать Джоанне ПРП, построждественский подарок – глупо. И флакончик духов, аккуратно завернутый в бумагу в горошек, перекочевал из моей тумбочки в ящик с носками. До лучших времен.
Час духов еще пробьет.
Фартлек, мой друг?
Когда они выбежали к реке и миновали шлюз – отметка 2 мили, – Питер набрал скорость. Посмотрел на секундомер.
– Сорок две, сорок три, сорок четыре.
На тридцать секунд дольше обычного. Жан-Поль бежал с трудом, превозмогая себя, обливаясь потом.
Жан-Поль был одним из тех, кто принимал Питера на работу. Оба они занимались квантовой механикой, но в фирме почти не пересекались: на протяжении многих месяцев они лишь обменивались вежливыми поклонами и краткими репликами на профессиональные темы.
Но однажды субботним утром они буквально столкнулись лоб в лоб.
– Так вы тоже… А я и не знал!
Да, и Питер, и Жан-Поль тоже. Так зародилась дружба. Родство бегающих душ.
Они делали совместные пробежки в обеденный перерыв, оба участвовали в местных соревнованиях. Счет был 4:2 в пользу Питера: тот выиграл забег лорда мэра (10 км), пятикилометровый забег Барнсли, десятикилометровые забеги «Город стали» и «Вершины и равнины». Жан-Поль выиграл забег-гандикап «Заяц и гончие» (не совсем честно, считал Питер). Еще Жан-Поль победил на десятикилометровом забеге лорда мэра год назад, а Питера тогда свалила сильная простуда.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Они миновали ворота парка. Отставание от графика на одну минуту.
Питер не выдержал:
– Не побежать ли нам быстрее, Жан-Поль?
– Я еще не отошел от «Пуддинга». Но вы бегите.
В отличие от Жан-Поля, на прошлой неделе Питер пропустил пятикилометровый забег «Пуддинг Перси»: ему нужно было дописывать доклад для конференции в Лиссабоне. Также – но об этом не было сказано Жан-Полю – Питер берег силы для десятикилометрового забега в Уэйкфилде.
Пока Питер находился в Лиссабоне, Жан-Поль бежал марафон в числе других 237-ми бегунов и пришел 145-м, 37 минут 34 секунды. Теперь, кажется, трудная победа сказывалась на организме.
Питер переживал больше, чем могло бы показаться. Сегодня он сделал запись в спортивном дневнике, полагая, что они совершат «резвую» пятимильную пробежку. Но при такой скорости – а они бежали все медленнее – пробежка оборачивалась променадом. Все недельные планы летели псу под хвост. И тогда нехорошее подозрение закралось в душу Питера: а не делает ли это Жан-Поль намеренно, чтобы не дать Питеру набрать форму к предстоящему забегу в Уэйкфилде?
Но нет. Питер бросил взгляд на Жан-Поля: тот старался изо всех сил. Лицо бегуна не врет, пот не бывает двуличным.
И все же Питеру нужно подумать и о себе.
У него не было выбора, и он сказал:
– Вы не возражаете, если я позволю себе фартлек?
Говорить о фартлеке с бегуном сопоставимого с ним масштаба неприлично, но Питер надеялся на снисходительность Жан-Поля.
И не ошибся.
– Отнюдь нет, Питер.
И Питер – совесть его была чиста – оторвался от друга до ближайшего фонаря и вернулся обратно. Жан-Поль остановился (!), дыша тяжело, со свистом, прижав руку к грудной клетке. Это был тревожный признак, и Питер испугался бы за друга, если бы не желание бежать, бежать.
Впрочем, следует быть человеком воспитанным.
– Вы в порядке, Жан-Поль?
– Да-да. Кажется, просто выпил вчера слишком много портвейна. Обычное несварение желудка. Бегите, мой друг. Я пройдусь пешком.
Слава богу. Питер совершит резвый забег согласно графику…
План 3
Обеденный перерыв.
Это мой шанс осуществить план 3.
А именно: Поговорить с Джоанной.
Уолтер
Обычно я обедал в компании Уолтера: он работал на пятом этаже в том же здании, продавал страховки от фирмы «Финансы Премиум».
Как описать Уолтера, моего лучшего друга в те бурные дни юности в 1977 году? Проще не вдаваться в подробности – потому что про Уолтера можно распространяться целые сутки. Я лишь перечислю его школьные прозвища.
Бочонок. Круглая Морда. Жирная Задница.
Да, и еще Толстая Зараза.
Все ясно?
Да, Уолтер любил поесть.
Но сегодня, как уверял Уолтер, он не будет обедать. А это означало только одно. У Уолтера важные планы.
В 12.15 предстояла встреча с мисс Дженнифер Твейтли насчет страховки под хорошие комиссионные. Эта дамочка была недурна собой, и более того – во время предыдущего визита Уолтера она дала понять, что ее интересует кое-что помимо содержимого портфеля моего друга.
Она предложила ему вторую чашку чаю.
Дело было на мази.
По причине вышесказанного Уолтер отказывался от обеда в нашей столовой в час дня 3 января, потому что в меню Уолтера Беннета, страхового агента всех времен и народов, было кое-что повкуснее.
По крайней мере, так уверял меня Уолтер.
Я был рад. Теперь я мог осуществить план 3. Оставалось сделать так, чтобы Джоанна первой отправилась в столовую. Мы никогда прежде не обедали вместе, и, если я приду первым, Джоанна может застесняться и не подойти к моему столику.
Итак, она будет сидеть за столом А.
Я сяду за стол Б и, увидев Джоанну, возьму свой поднос с обедом и подсяду к ней.
Но тогда она сразу поймет, что я хочу с ней поговорить.
Ну, а в чем дело? Ведь так оно и есть.
Как обычно, ровно в час мистер Несбитт объявляет по громкой связи обеденный перерыв. Как обычно, Джоанна прибирается на столе. Встает. Выходит. Смотрю на часы: 1 час 32 секунды. Дадим ей фору в 92 секунды. Примерно через это время, зная, с какой скоростью двигается очередь в столовой, Джоанна сядет за стол.
Ровно в 1 час 2 минуты и 2 секунды я дрожа спускаюсь тремя этажами ниже, вхожу в столовую и… О ужас. Ужас в квадрате.
Ужас первый. Никаких следов Джоанны. Это означает только одно: по дороге она заскочила в дамскую комнату.
Идиот, почему я упустил этот момент и не внес его в свои расчеты.
Ужас второй. За одним из столов, нависнув над тарелкой, словно хищный ворон, вонзив зубы не в пышное лакомое тело мисс Твейтли, а в бифштекс с печеночным паштетом, запасшись картошкой (большой порцией), пиццей и яблочной шарлоткой сидел – и в том не было никаких сомнений -
Уолтер.
Первый звоночек
Сорок две минуты, четырнадцать и семь десятых секунды.
Неплохо, учитывая сегодняшние обстоятельства.
Предоставив Жан-Поля самому себе, Питер резво пробежал оставшиеся три мили до университета. Нет, не просто резво – пулей.
Возможно, его раззадорила мини-победа Жан-Поля на «Пуддинг Перси».
Или Питер был зол из-за вынужденного простоя на первой половине маршрута.
Но это неважно. Почувствовав свободу, он полетел, как птица. Сорок две минуты, четырнадцать и семь десятых секунды. Питер сидел на банкетке в раздевалке, в своем воображении смакуя рекордные цифры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26