– Пожалуйста, поговорите со мной, – попросила она, зная, что его голос успокоит ее и развеет страхи.
Он перебирал в путаном сознании слова, которые были бы сейчас уместны.
– Вы знаете, что греческого царя, повелителя ветра, звали Эол? – тихо спросил он.
Она кивнула.
– Вот, а у Эола была дочь по имени Алкиона. Когда она узнала, что ее муж умер, она решила броситься в воду, чтобы не жить без него. Но боги сжалились над ними и превратили обоих в пару птиц, наделив их силой успокаивать разбушевавшееся море.
– Поэтому вы назвали корабль «Алкиона»? – спросила она.
– Именно так, – улыбнулся Дженсон, убирая с ее лба мокрую прядь.
Его прикосновение разбудило в ней чувства, которые она так старалась побороть. Его лицо было так близко, что стоило ей приподнять голову, и она сможет поцеловать его. Медленно, очень медленно она потянулась к нему. Почувствовав тепло его губ, Сарина приоткрыла рот. Эта теплота рассеяла холодный страх, окутавший ее, и воспламенила тело. Вокруг них неистовствовала стихия смерти, а в его объятиях и поцелуях в ней пробуждалась жизнь.
Дженсон снял с себя и с нее мокрую одежду, и Сарина была благодарна ему. Сейчас их тела свободны. Темнота каюты обволакивала ее, как липкий туман. Сарина выгнулась, чтобы почувствовать его тело, и в отчаянном объятии снова сцепила руки.
Он разорвал ее объятия и стал ласкать тело Сарины сначала губами, потом языком. Она вскрикнула и сжалась, пытаясь защититься от этой внезапной атаки. Но он, не обращая внимания на ее протесты, продолжал ласкать и соблазнять ее, посылая волны тепла в каждый уголок ее тела. Ноги Сарины ослабели и сами собой раздвинулись, даруя доступ к пульсирующему лону.
Она больше не сопротивлялась ощущениям, охватившим ее. Их закружил водоворот, все быстрее, все глубже, пока она не почувствовала себя туго натянутой пружиной. Головокружительная дрожь пробежала по ее телу, она взлетела и ощутила себя белой пеной на гребне самой высокой волны штормового моря. Не в силах больше переносить волшебную агонию, она жаждала избавления.
В темноте она почувствовала, что он склонился над ней, и потянулась к нему. Она приподнялась, чтобы вобрать его в себя целиком. Влажные губы Дженсона прижались к ее рту, их языки сплелись. Она следовала за ним везде, куда он вел, а потом, когда она поманила его, он сдался и последовал за ней.
Он скользил туда и обратно с возрастающим бешенством. Приблизившись к наивысшей точке, за которой ее ожидало освобождение, Сарине захотелось остановиться и начать все сначала. Но назад пути нет. Вокруг нее раскинулся небосвод звезд, и она превратилась в такую же звезду и, забыв себя, взорвалась в волшебном экстазе.
В индиго-черной ночи ее душа стала так же черна. Золотистая аура ушла, ушла изысканная паутина девственной чистоты. Вероятно, Дженсон угадал в ней чувственный голод, требующий, чтобы он отдал то, что никому не удавалось выманить у него, – новую жизнь. Откинув голову, Дженсон выругался и отдал частичку себя.
Сарина мучительно содрогнулась, возвращаясь в бушующий мир. Чудесное тепло их союза уступило место леденящему холоду, слезы беззвучно полились у нее из глаз, и она безвольно опустила руки вдоль тела. Она добровольно отдала себя, очарованная обещанием жизни, и только теперь обнаружила, что это на самом деле была смерть. В этот момент она презирала Дженсона Карлайла почти так же сильно, как и себя. Она не только сама предложила себя мужчине, которому безразлична. Она отдала себя мужчине, который, лаская ее, выкрикнул имя другой женщины.
Женщины по имени Хилари.
Глава 4
В жемчужном сиянии океана, освещенного восходящим солнцем, воды казались почти совершенно спокойными. Наступил желанный штиль, но смятение в душе Сарины только нарастало. Она притворилась спящей, когда Дженсон тихонько покидал ее каюту, оставляя ее в этот предрассветный час наедине с очередными постыдными воспоминаниями. Даже теперь, когда мрак в каюте развеялся, предвещая солнечный день, Сарина вновь переживала каждое мгновение этой предательской любви.
Она знала, что вина поровну лежит на них обоих. Дженсон Карлайл – мужчина, которым правит похоть, а вот она позволила страху и извечной женской потребности в мужской защите толкнуть ее в страстное, но лишенное любви соитие. Женщина. Это слово пронзило ее мозг. Отправившись в это путешествие невинной, как ребенок, она теперь ясно осознала, что этого ребенка больше не существует.
Сарина вылезла из-под смятой простыни и опустила ноги на пол. Нет, время сожалений прошло. Она сделает, как советовал ей Дженсон Карлайл: научится не жалеть о вчерашних ошибках и направит все силы на то, чтобы прожить день сегодняшний по возможности счастливо.
Одеваясь, она вопреки своим стараниям не могла избавиться от чувства уязвленного женского самолюбия. Дженсон смертельно оскорбил ее: в момент наивысшего наслаждения и находясь в ее объятиях, он произнес имя другой женщины! Кто такая эта Хилари? Сарина задумчиво убрала последний локон белокурых волос в уже собранный пучок. Интересно, она очень красива? Сарина выпустила несколько небольших прядей и распушила их так, чтобы они обрамляли ее лицо. Может быть, он обручен с этой Хилари? Она чуть надула губы, сосредоточенно выпуская на волю еще несколько прядей у самой шеи.
Разглядывая строгие линии своего простенького муслинового платья, она представляла, что у этой таинственной Хилари одежда, конечно же, из тончайшего шелка и наверняка расшита самыми изысканными кружевами и чудесным жемчугом. А нижнее белье у нее из полупрозрачного батиста, все в оборках и кружевах. Диковинные шляпы с перьями и лентами и непременно маленький зонтик, защищающий ее изумительную кожу от солнечных лучей, а ее скромность – от восхищенных взглядов прохожих.
Разозлившись на свои непрошеные фантазии, Сарина накинула шаль и вышла из каюты, громко хлопнув дверью, таким образом подчеркивая, что разговор с собой закончен. Сделав шаг по коридору, она обнаружила, что путь ей преграждает Дженсон Карлайл, только что вышедший из собственной каюты.
Увидев ее замысловатую прическу и яркое, все в цветах, летнее платье, он не сдержал улыбки.
– Собираетесь на вечеринку, мисс Пейдж?
Сарина плотнее закуталась в шаль, пытаясь защититься от его оценивающего взгляда.
– Я всего-навсего собираюсь погулять по палубе, – холодно ответила она.
– В таком наряде вам лучше было бы провести время в помещении. После ночного шторма вся палуба в грязи.
– Спасибо за заботу, мистер Карлайл, – процедила она сквозь зубы, – но вам не стоит волноваться о моем платье.
– Какой же я дурак! – ухмыльнулся он. – Я забыл, что вы из тех, кто сам может о себе позаботиться. Извините, мисс Пейдж.
Два розовых пятнышка вспыхнули у нее на щеках.
– Не могли бы вы посторониться и дать мне пройти? – поинтересовалась она.
– И лишить себя вашей очаровательной компании?
– Может, вам моя компания, мистер Карлайл, и кажется очаровательной, но не приходило ли вам в голову, что я могу не жаждать вашей?
– Мне кажется, прошлой ночью вы были другого мнения, – произнес он язвительно. – Насколько я помню, вы даже попросили меня остаться с вами.
– Неужели я забыла отблагодарить вас за заботу, мистер Карлайл? – Она решила сменить тактику и скромно посмотрела на него. – Какая же я эгоистка! Сейчас исправлюсь.
Сарина поманила его пальцем, делая знак наклониться. И когда он послушно наклонил голову, она ловко обогнула его и, подхватив юбку, легко взбежала по лестнице. Но ее радость длилась лишь до тех пор, пока она не достигла верхней ступеньки. Его ехидный смешок заставил ее лицо разочарованно вытянуться. Снова он вышел победителем в очередной стычке!
Она не видела Дженсона до самого утра, когда «Алкиона» царственно вплыла в прибрежные воды Шанхая. Стоя у перил рядом с Лу Ваном, Сарина едва сдерживала возбуждение: вот он, долгожданный, чарующий мир, который ей так красочно описывали. Вокруг них кипела жизнь, гавань, словно лоскутным одеялом, была покрыта лодками всех размеров. Чаще всего мелькали огромные трехмачтовые джонки, их большие квадратные паруса чуть вздувались под легким бризом. «Алкиона» медленно проплывала среди мелких одномачтовых суденышек и домиков на воде. Клипер миновал один из них, и Сарина заметила на борту стайку играющих ребятишек. Каждой лодкой-домиком правил мужчина, стоящий на носу с длинным деревянным шестом; женщины в это время готовили обед либо развешивали на выгнутой, покрытой циновкой крыше выстиранное белье.
Вдоль пристани тянулись ряды деревянных складов, домики из красного кирпича и ветхие фанерные и картонные лачуги. На пирсах толпились люди. Несколько недавно прибывших кораблей ждали разгрузки, другие уже готовились к отплытию – на них вереницы обнаженных по пояс китайцев и европейцев заносили груз. Взгляд Сарины скользнул выше, мимо складов и лачуг, где сияла яркая, манящая зелень. Между пятнами зелени виднелись небольшие опрятные здания, сверкающие белизной. Выше по склону холма зелени становилось все больше. Дома здесь были побольше, на их красных черепичных крышах торчали глиняные трубы.
– Это, – пояснил Лу Ван, – жилища богатых.
Сарина вряд ли заметила, когда они причалили, и только мягкое прикосновение Лу Вана вернуло ее к действительности: багаж уже понесли на берег. Сарина со смешанным чувством предвкушения и страха смотрела, как три ее чемодана вместе с другим багажом отправились в новый мир. Впереди ее ожидала новая жизнь. А старая заканчивалась. Отвернувшись от берега, Сарина ладонью загородила глаза от палящего белого солнца. И тут она увидела его. Странное, томительное чувство сжало ей сердце, и в горле застрял горький комок.
При таком освещении ей показалось, что у него серебряные волосы и бронзовое лицо. Безупречно одетый – в светло-коричневом сюртуке, расшитом белом жилете и белых брюках, с полосатым, бело-коричневым шейным платком, аккуратно завязанным под подбородком, – он смотрел на всех свысока. Но Сарина видела только завораживающе широкие плечи и сильные, скрещенные на груди мускулистые руки. Его самоуверенный взгляд был прикован к ней.
Под этим взглядом она вновь почувствовала, какую дурную власть он над ней имеет, лишая силы и возбуждая страстное, мучительное желание. Рассердившись, Сарина отвернулась, нетерпеливо ожидая, когда придет время покинуть корабль. Она не хотела даже прощаться с человеком, который похитил у нее то, что, как подарок, должно было быть преподнесено в свое время другому мужчине. Ни слова этому самонадеянному нахалу, одним взглядом превращающему ее в слабое, не способное думать существо!
– Сарина, вы даже не хотите попрощаться со мной?
Она настолько не ожидала услышать из его уст свое имя, что обернулась. Она была готова увидеть что угодно, только не тревогу, которую излучали его зеленые глаза, так внимательно смотревшие на нее. Этот взгляд привел ее в замешательство, а вовсе не насмешливый тон. Она внезапно смутилась и не нашлась что сказать.
– Ну? – Черная бровь нахально изогнулась, а голос снова стал дерзким. – Или вы действительно не хотите сказать мне «до свидания» после всего, что было?
Теперь он снова стал Дженсоном Карлайлом, которого она знала и которого ненавидела всей душой. Надменно вскинув голову, она ответила ему более холодно, чем сама ожидала.
– Конечно, я скажу вам «до свидания», мистер Карлайл, – сказала она, – и сделаю это с большим удовольствием.
Он улыбнулся и чуть склонил голову набок.
– Будь у нас немного больше времени и еще один шторм, я бы заставил вас изменить свое мнение на этот счет, мисс Пейдж. – Он вежливо поклонился и отошел от нее, сунув руки в карманы жилетки и на ходу бросив: – До встречи.
Она была благодарна Лу Вану, который держал ее под локоть, помогая сойти по трапу на заполненный людьми пирс. У нее колотилось сердце и дрожали колени, потому что откуда-то с корабля, который она только что покинула, на нее смотрела пара зеленых глаз. И вовсе не солнце жгло ей спину, а их обжигающий взгляд. И в ушах у нее звенели не крики портовых грузчиков и разносчиков овощей, а дразнящий звук его смеха. Решительно подняв голову и расправив плечи, Сарина поклялась оставить Дженсона Карлайла в прошлом, которому он теперь принадлежал. Но все время, пока она шла с Лу Ваном сквозь бурлящую толпу, тихий голос, исходивший откуда-то изнутри нее, настойчиво повторял его имя.
Дженсон смотрел, как она с гордо поднятой головой идет по трапу и ее золотистые локоны подпрыгивают под маленькой серой соломенной шляпкой. Она двигалась с завораживающей грациозностью, и от этого щемило сердце, потому что каждый ее шаг был шагом из его жизни. Что-то заныло у него в груди, и он машинально потер ее ладонью.
– Вам нехорошо? – спросил Карлайла стоящий рядом капитан.
Дженсон вздрогнул и поднял на него глаза.
– Все в порядке, Саундерз, – заверил он его. – Все отлично.
Что он сделал не так в ту штормовую ночь? Почему Сарина отвернулась от него? Неужели он ошибся, когда решил, что она его хочет? Разве не она сама просила заняться с ней любовью? Его губы расплылись в презрительной улыбке. Несмотря на свое детское неведение, она весьма быстро освоила тонкости общения с мужчиной и способы воздействия на него, чтобы он удовлетворил ее желания. Его просто преследуют женщины, скрывающие под маской праведного благочестия хитрость и коварство. Дженсону Сарина Пейдж и Хилари Вудтроп Грей казались двумя сторонами одной потускневшей монеты.
Он громко фыркнул, вспомнив поспешное обещание, которое дал ей в ту ночь на палубе. Тоже мне спасатель! Это его надо спасать от причуд капризных и двуличных женщин. Нужно последовать собственному совету и оставить ее в прошлом. Он бросил на Сарину последний взгляд и обругал себя за то, что с удовольствием повторил бы все заново.
Сарина стояла на причале вместе с Лу Ваном и смотрела, как пассажиры один за другим покидают «Алкиону», рассаживаются в ожидающие их кареты и отъезжают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44