Под раскидистыми зелеными кронами ее тело ощутило благословенную прохладу: деревья не только защищали от пронизывающих палящих лучей солнца, но и вблизи них легче дышалось. В то время как на Пике жили самые богатые американские и английские семьи, этот район облюбовал средний класс, к которому относился и Льюис Дин. Дома, расположившиеся за идеально подстриженными живыми изгородями, среди ухоженных лужаек и разбитых с геометрической точностью цветочных клумб, были похожи, как близнецы.
Номер восемнадцать по Казуарина-роуд ничем не выделялся среди собратьев – белое оштукатуренное двухэтажное здание с остроконечной черепичной крышей, упрятанное за живой изгородью и окруженное со всех сторон зарослями фуксий и азалий. Мощенная каменными плитками дорожка вела к парадной двери, выкрашенной в такой же серый цвет, как и наглухо закрытые ставни.
Пока Сарина стояла и разглядывала дом, в ее душе бушевали разнообразные чувства: надежда и отчаяние, волнение и страх, радостная уверенность и ужасающие сомнения. Все, о чем она раньше отказывалась думать, обрушилось на нее одним сумасшедшим ударом.
Что она собирается сказать людям, живущим здесь? Она сделала неуверенный шаг вперед и снова остановилась. Что, если почтовый клерк прав? Сарина приказала себе забыть о сомнениях и решительно двинулась вперед. А если Ли солгала и ребенок в этом доме вовсе не ее? Сарина замерла на ступеньке, зажав кулаком рот и собираясь с силами, чтобы сделать эти несколько последних шагов и поднять дверной молоток.
Звук удара бронзового молотка о дверь показался ей невыносимо громким. Дверь открыл мальчик-китаец в белой хлопчатобумажной куртке, белых брюках и черных кожаных туфлях.
– Да? – Он вопросительно посмотрел на нее.
– Миссис Дин дома? – спросила Сарина как можно спокойнее.
Его ответ поверг ее в шок.
– Мисси Дин в Англии.
Перед ней словно разверзлась пропасть, и Сарина почувствовала, что падает в нее. Она схватилась за косяк двери, чтобы удержать равновесие.
– Гостит у родителей в Сассексе, – пояснил мальчик. – Не придет домой много месяцев. Ждать конца лета.
Клерк в почтовом отделении оказался прав. Сарина еле сдержала подступившие слезы. У нее не было денег, чтобы последовать за этой женщиной в Англию, но даже если бы они и были, где гарантия, что Анна Дин все еще будет тай, когда она доберется до Сассекса? Что, если она переедет на континент или решит пораньше вернуться в Гонконг?
– Мисси больна?
Сарина покачала головой.
– Нет… – ответила она прерывающимся голосом. – Я не больна.
Она все еще упрямо отказывалась поверить услышанному. Она надеялась поймать слугу на лжи, например, услышать крик младенца или увидеть разбросанные игрушки.
– А мистер Дин остался в Гонконге? – с надеждой спросила она.
И снова мальчик покачал головой.
– Он в Европе. Много работы.
– А он вернется вместе с миссис Дин?
Несмотря на вежливый кивок, слуга явно испытывал желание как можно быстрее захлопнуть дверь.
– А их сын? – настаивала Сарина, выставив ногу вперед, чтобы помешать двери закрыться.
Казалось, его удивил этот вопрос.
– Он с мисси Дин. Пожалуйста, извините.
Она шагнула назад, и дверь захлопнулась у нее перед носом. Несколько минут она смотрела на невыразительную серую поверхность, и чем дольше она так стояла, тем больше дверь казалась ей неким символическим препятствием, которое она обязана преодолеть. Если ее сын действительно здесь живет, никто и ничто не удержит ее!
Сарина повернулась и побрела обратно по вымощенной плитками дорожке. Она приняла решение. Она останется в Гонконге до возвращения семейства Динов, а потом сразится с ними за своего сына и выиграет!
Недели тянулись с ужасающей монотонностью, а деньги таяли на глазах. Сарина купила два муслиновых платья в недорогой лавчонке готовой одежды около гавани и вторую пару туфель, когда ее единственная пара сносилась. Эти покупки существенно истощили ее денежные запасы. На ленч она ела «конги», а потом терпела допоздна и покупала у одного из уличных торговцев суп или рыбу. К десяти часам вечера большинство продавцов уставали и горели желанием вернуться домой, поэтому ей частенько удавалось приобрести задешево подвядшие овощи или побитые фрукты, которые служили ей потом завтраком.
Но самым тяжелым испытанием для Сарины оказался климат. Ее одолевала влажная жара, которая, словно живое существо, выдыхала зловонные испарения и высасывала всю свежесть из воздуха. Гнилостные запахи таились в простынях, в самих стенах, пропитывали одежду. Плесень появлялась на спинке кровати и на зеркале, а однажды утром она проснулась и обнаружила, что на полу у двери выросли серые грибы. Хозяин гостиницы посоветовал ей воспользоваться карболовой кислотой, и ее комната вскоре пропиталась резким запахом карболки.
Монотонность существования, вкупе с постоянной тревогой, сделали сон ускользающим удовольствием, поймать которое ей не всегда удавалось. Сарина теперь частенько лежала ночью на влажном бугристом матрасе и смотрела на свои единственные три платья, развешенные на веревке, которую она протянула через всю комнату в тщетной попытке просушить наряды и уберечь их от плесени. Как она мечтала о возможности вновь почувствовать на коже шелковую прохладу роскошных платьев, которые когда-то носила! Глядя на жалкие фрукты и овощи, лежащие в щербатой фарфоровой миске на комоде, Сарина вспоминала вкус изысканных плодов, которыми наслаждалась в недалеком прошлом. И вместо полутемной духоты убогой комнатушки она воображала, что снова ощущает запах жасмина, залетевшего к ней на крыльях бриза.
Запас серебряных монет почти растаял, и Сарина пришла в отчаяние. Если она хочет дождаться возвращения Динов, ей придется искать работу. Возможно, на острове есть миссионерская школа или какой-нибудь семье нужны услуги гувернантки или няни. Сарина посмотрела на свои поношенные платья, и ее сердце упало. Никто не наймет ее, если увидит в подобной одежде. И все же тратить драгоценные деньги на новое платье без малейшей гарантии получить работу было глупостью. И так же как в свое время по поводу плесени, Сарина решила обратиться за советом к управляющему отелем – пожилому американцу, который десять лет назад бросил карьеру моряка, чтобы заменить на этом посту отпрыска одной известной английской фамилии, который доживал свою никчемную жизнь, занимая один из самых больших номеров отеля.
Управляющий уставился на нее из-за конторки, поправил на переносице очки и задумчиво пожевал кончик старой трубки. Сарина нервно переминалась с ноги на ногу.
– Работа, говоришь? – Он поскреб макушку, где все еще оставалось несколько седых волосков. – Я думаю, тебе лучше подумать о возвращении домой, юная леди. Здесь нет работы для таких, как ты.
– На острове наверняка есть миссионерская школа, – настаивала Сарина.
Он лишь покачал головой.
– Это не Китай, мисси. Насколько я знаю, здесь нет ни одной.
– Тогда, возможно, я могла бы работать гувернанткой или няней в семье англичан или американцев.
– Конечно, могла бы, – согласился он. – В сентябре ты без труда устроилась бы, но сейчас в городе не осталось ни одной достойной упоминания семьи.
Сарина глубоко вздохнула и чистым и твердым голосом сказала:
– Хорошо, в таком случае я могла бы поискать работу в одной из таверн рядом с портом или в одной из лавок…
Хриплый смех заглушил ее последние слова.
– Прежде чем ты настолько отчаешься, почему бы тебе не попробовать сходить в одно место, где можно получить приличную сумму, не тратя особых сил? Черт, тебе это может даже понравиться.
– И где же это? – сдержанно поинтересовалась Сарина, подозревая, что он просто решил подшутить над ней.
– Есть множество мест для девчонок, желающих быстренько подзаработать, но я думаю, ты отличаешься от остальных. Только самое лучшее, ведь так?
Прищурив глаза, она изучающе посмотрела на него.
– Я знаю заведение, где они сойдут с ума от женщины с такими волосами, как у тебя. Да уж, мисси, идите прямо на улицу Цветка Дракона.
– Улица Цветка Дракона?
– Да, мадам, вы едва ли заблудитесь, но если и так, достаточно просто спросить дорогу. Мадам Блю все знают.
Сарина покачнулась, словно в нее выстрелили. Ее глаза заблестели, рот приоткрылся, когда до нее дошел смысл небрежно брошенного имени. Мадам Блю! Все это время она считала, что тот бордель, куда отослали Мэй, находится в Шанхае, а ее названая сестра была рядом – в Гонконге!
– Тебе плохо? – воскликнул управляющий. – Эй, если я оскорбил твои чувства, я этого не хотел. Не убегай, я же сказал, что извиняюсь!
Сарина пулей вылетела за дверь и спустилась по ступеням, не обращая внимания на извинения, которые он выкрикивал ей вслед. То, что он сейчас говорил, не имело никакого значения, важно было лишь сказанное ранее. Сарина громко рассмеялась, поймав на себе любопытные взгляды прохожих. Впервые за многие тусклые недели ей стало по-настоящему радостно. Мэй в Гонконге! Сарина огляделась, гадая, как пройти на улицу Цветка Дракона. Внезапно она стала серьезной. Планируемый ею визит едва ли можно было считать обычным светским мероприятием. Как вообще человек приходит в бордель?
Она замедлила шаги, поддела мыском туфли камешек на дороге, догнала его и снова ударила. Ее сведения о домах терпимости были весьма скудны, но она слышала, что они открыты в основном ночью. Сарина нахмурилась. Невозможно представить, как нежную и прелестную Мэй берут за деньги то один, то другой клиент. Ее юное тело должно было знать только одного мужчину, рискнувшего ради нее жизнью. К Сарине вернулись все те горько-сладкие воспоминания, которые она, казалось, похоронила навечно. Она вытерла глаза и повернула назад. Она подождет до утра, а потом узнает дорогу к дому мадам Блю.
Сарина шла мимо кабаре, где певица развлекала посетителей, и вдруг резко остановилась. Не может быть! Это ведь Шидуо! Шидуо и тот слуга, который порол Чена. Оба мужчины показались ей пьяными: когда они заходили в кабаре, Шидуо врезался в дверь и его компаньону пришлось поддерживать его, чтобы тот не упал. Несмотря на ужасную жару, Сарину начала бить дрожь.
Она резко повернулась и не останавливаясь пробежала всю обратную дорогу до гостиницы. Вбежав в номер, она, поминутно вздрагивая и обливаясь потом, закрыла за собой дверь и обессиленно прислонилась к ней. Как глупа она была, если думала, что ей удастся так легко сбежать! Она была так поглощена ожиданием Динов, что совершенно забыла о том, что ее преследует Во.
Неужели Во заподозрил Ли и вынудил ее рассказать, куда собралась Сарина? Может быть, он сам сейчас в Гонконге? От спазма тошнотворного страха Сарина чуть не согнулась пополам. Подумать только, она с таким трудом обманула Во Шукэна, а теперь может вновь попасть к нему в лапы! Сарина не сомневалась, что второй раз она уже не сбежит.
Когда ее сердце перестало так бешено биться и дыхание восстановилось, она попыталась рассуждать здраво. У Во в Гонконге несколько контор. Возможно, появление его людей на острове вовсе не связано с ней. Это предположение принесло ей некоторое облегчение, но только на мгновение. Ведь с ними могли приехать и другие слуги Во Шукэна, которых она не помнит в лицо. Она может пройти мимо них, не подозревая об этом, но они наверняка узнают ее. Сарина подошла к окну и осторожно выглянула на улицу. Стремление найти работу ушло на задний план. Все, что ей сейчас требовалось, – это надежное укрытие.
Она легла на кровать не раздеваясь и поглядела на два своих платья, которые свисали с веревки, словно обезглавленные женщины. Сарина обхватила себя рукой за шею, нащупала бьющуюся там жилку и подумала: как же легко проститься с жизнью! Протянув руку к столику, она взяла отцовскую Библию и прижала ее к груди. Затем повернулась на бок, свернулась калачиком и закрыла глаза.
Утром она разыщет Мэй и попросит помочь ей спрятаться. Мэй должна помочь – она ведь обещала: они друг другу как сестры. Мэй найдет место, где она будет в безопасности до тех пор, пока… пока…
Сарина заснула с именем сына на губах.
Искомое трехэтажное здание располагалось на улице, похожей на все другие улицы Чайнатауна. Среди покосившихся деревянных домов, в беспорядке лепящихся один к другому, огромный оштукатуренный дом с чистыми стенами и треугольной крышей из отлично подобранной глиняной черепицы, выглядел странно и неуместно. Ставни были выкрашены в ярко-голубой цвет и, контрастируя с неряшливостью других домов, казались частичками летнего неба. Окна закрывали тяжелые занавеси, и пока Сарина поднималась по широким ступеням, решительно игнорируя любопытствующие взгляды прохожих, она заметила, что ткань на них точно того же оттенка, что и ставни.
Хорошо одетый молодой человек, явно англичанин, открыл дверь в тот самый момент, когда она подняла руку, чтобы взяться за дверной молоток. Его лицо было пунцовым, и он нервно теребил свой шелковый шейный платок. Поймав на себе удивленный взгляд Сарины, он остановился, стянул свою широкополую белую соломенную шляпу и поклонился ей.
– Ужасно сожалею, – пробормотал он, снова водрузил шляпу на голову и спустился по лестнице к крытому экипажу, который как раз подкатил к дому.
Сарина хихикнула, гадая, чьего жениха или мужа она смутила тем, что явилась невольной свидетельницей его ухода из борделя в шесть часов утра. В волнении он забыл как следует захлопнуть за собой дверь, и Сарина немедленно воспользовалась этим. Она ступила в огромный холл, из которого вели двери в несколько маленьких гостиных. Когда ее глаза привыкли к полутьме, Сарина удивленно вскрикнула.
Казалось, весь дом окрашен в ярко-голубой цвет, создавая у вошедшего ощущение невесомости и полета в безоблачном небе. Стены были затянуты голубым шелком, и одну комнату от другой отделяли занавеси из нанизанных на нити фарфоровых бусин. Маленькие бронзовые настенные лампы с абажурами из голубого шелка погружали помещение в нежный полумрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44