– спросил Рикардо де Сан-Сальвадор, смеясь.– Да… более чем!– Теперь, когда вы в Ломбардии, я надеюсь, мы будем часто видеться, Зефирина.– О… О…– О, Зефирина, я вас знаю. Ну ладно, не будьте злопамятной. Забудем о наших детских ссорах и забавных планах наших родителей. Станем друзьями. Хотите?Рикардо протягивал полупрозрачную руку. Зефирина была в затруднительном положении. У нее не было ни малейшего желания возобновлять «родственные» отношения с сыном «этой Сан-Сальвадор». Однако предложение, казалось, было сделано искренне, и юноша не отвечал за преступления, совершенные его матерью.– Сальвадор!Сухим и неприятным голосом герцог де Бурбон звал своего оруженосца.– Простите меня, Зефирина. До скорой встречи! Не забывайте о том, что я ваш друг!Произнеся эти приветливые и любезные слова, Рикардо де Сан-Сальвадор удалился.Зефирина задумчиво смотрела, как хрупкий юноша следовал за предателем де Бурбоном по лестнице. Она одна знала о тех узах, что связывали этих двоих… отца и сына… Несмотря на видимую искренность этого незаконнорожденного Рикардо, она тысячу раз предпочла бы с ним никогда не встречаться… Ей показалось, что черная туча опять нависла у нее над головой.На Ломбардию вот-вот должна была опуститься ночь. Паоло уже отдал приказ зажечь факелы.Сидя в повозке, они ехали обратно во дворец. Зефирина и Леопард молчали. Покинув Пиццигеттон, они не сказали друг другу ни слова. «Возможно, он теперь отдает себе отчет в том, что, женившись на мне, допускает ужасную оплошность. Я никогда не буду его союзницей в борьбе против короля. Я никогда не буду помогать ему в его заговоре с другими итальянскими князьями и с Карлом V, напротив… И прежде всего, зачем он повез меня в Пиццигеттон? Не хотел ли он воспользоваться мной? Не ведет ли он двойную игру с Францией и Испанией? Меня бы это не удивило… От этого предателя… Ох, как же он меня раздражает своим напыщенным видом… Из-за него я не смогла поговорить с прекрасным Мортимером де Монрозом… Как раз в тот момент, когда он уже собирался обратиться ко мне, явился этот чертов Леопард… Уверена, он сделал это нарочно…»Перебирая в уме обиды, Зефирина не могла удержаться от того, чтобы не бросать украдкой гневные взгляды на своего спутника. Она уже заметила, что князь Фарнелло садился всегда так, чтобы она видела только неповрежденную сторону его лица.– Вы, кажется, чем-то очень озабочены, донна Зефира? – внезапно спросил Леопард. – Уж не потерей ли вашей подвязки?На эту неприкрытую насмешку, служившую доказательством того, что князь Фарнелло не попался на удочку, Зефирина предпочла совершенно серьезно ответить:– Я думала, ваша светлость, о том, что вы сейчас совершаете величайшую оплошность.– И в чем же вы ее видите?Фульвио Фарнелло повернулся к Зефирине, и она увидела его черную повязку.– Ну да, – вновь заговорила девушка, не теряясь под его властным взглядом. – Вам надо жениться на принцессе или княгине испанской, итальянской, голландской, английской, какой угодно! Но, в любом случае, не на мне! Ну, сделайте же великодушный жест! Я уверена, у вас есть сердце. Позвольте мне вернуться во Францию с моим отцом. Клянусь, мы со временем выплатим выкуп…Голос Зефирины звучал убедительно.– Ха! Но так я рискую все потерять… Ну-ка, что вы дадите мне в залог? – холодно спросил князь.– Мое обещание… Мое слово… Мою вечную признательность…– И все? – Леопард скорчил презрительную гримасу. – Нет, в конце концов если хорошенько подумать… я не слишком-то доверяю… Ну-ка! Найдите что-нибудь другое, что могло бы меня убедить…Он откровенно насмехался над ней. Раз уж не помогало очарование, то Зефирина решила перейти к угрозам:– Берегитесь, ваша светлость! Если вы принудите меня силой, я стану вашим злейшим врагом. Я не испытываю к вам ничего, кроме презрения. Как этот Бурбон, вы предали наше дело и…Зефирина не смогла закончить свою обвинительную речь. Рука Фульвио Фарнелло с силой опустилась на ее руку. Ей показалось, что он сейчас ее сломает.– Никогда не повторяйте этого. Бурбон – предатель, трус; его можно обвинить в покушении на жизнь короля. Я же… Я – князь Фарнелло, повелитель части Ломбардии, Сицилии и вообще всей Италии, независимый ни от кого и повелевающий на своих землях… Леопард семейства Фарнелло никогда не был вассалом никакого короля, никакого императора… Он свободен выбирать себе союзников, которые лучше всего подходят для его подданных, проверенных на войне. Он не должен ни перед кем отчитываться, кроме как перед самим Господом Богом!– Но в конце концов… – возразила Зефирина, на которую горячность князя Фарнелло произвела гораздо более сильное впечатление, чем она это хотела бы показать… – Не злитесь на меня… Возьмите себе в монастырь в Салоне и все земли, которые у нас еще остались… Но зачем на мне жениться?И ответ прозвучал. Четкий, надменный, бесповоротный:– Потому что я этого хочу! ГЛАВА XXXVСВАДЬБА Приготовления к брачной церемонии заканчивались. Во главе целого батальона служанок Эмилия принесла в апартаменты Зефирины роскошное платье из генуэзской парчи, затканной серебряными нитями.– Его светлость приказали мне, чтобы ваша милость примерили венецианскую фату, которая принадлежала покойной княгине, его матери! – сказала Эмилия.«Его светлость приказали! Дон Фульвио желает! Я сказал!.. Я хочу!..» Зефирина знала наизусть лапидарные фразы Леопарда. Не сказав ни слова, она села перед овальным зеркалом. В то время как ее горничная ловко собирала в складки драгоценную кружевную фату с бахромой из жемчуга, которую девица Плюш только что накинула на ее рыжие кудри, Зефирина сделала непроницаемое лицо.Она не слышала ни радостной болтовни Эмилии, ни восторженных воплей своей дуэньи, ни восхищенных криков Гро Леона, раздававшихся при виде свадебных подарков жениха, скопившихся в будуаре.Зефирина пока еще не решилась надеть на палец восхитительное кольцо с сапфиром, окруженным бриллиантами, которое князь передал ей накануне через посредничество все того же Анжело.«Завтра… Завтра я стану его женой!» – думала Зефирина, не сумев подавить тоскливую дрожь. Завтра, после отъезда ее отца во Францию, она останется совсем одна, лицом к лицу с деспотом, привыкшим к тому, что все, звери и люди, склоняются перед его волей, и Зефирина, разумеется, не будет исключением из правил.После возвращения из Пиццигеттона она больше не виделась с князем наедине. Казалось, что Фульвио Фарнелло был чрезвычайно занят различными делами вне стен дворца, если только он по каким-то причинам больше не желал оставаться с ней наедине. У Зефирины создалось впечатление, что он просто ее избегает.Чтобы соблюсти приличия и создать видимость добрых отношений в глазах знатных вельмож-соседей, которые часто наносили визиты, жених и невеста иногда совершали короткие прогулки по парку, сопровождаемые Роже де Багателем, мадемуазель Плюш и несколькими ломбардскими дворянами.Несомненно, для того чтобы избежать разговоров на животрепещущие темы современной политики и жизни, князь говорил о литературе, математике, астрономии, о греческом и латинском языках. Зефирина, сначала хранившая молчание, оживлялась, увлекалась и проявляла недюжинную образованность. Но как только карий с золотистыми искорками глаз Леопарда останавливался на ее лице, она замыкалась в себе, быстро откланивалась и в сопровождении Плюш возвращалась во дворец.Во время одной из таких прогулок князь Фарнелло спокойно объявил, ни к кому не обращаясь:– Король Франции плывет сейчас в Испанию.– Что это такое вы нам говорите, ваша светлость? – воскликнул Роже де Багатель, ласковость и любезность которого по отношению к князю приводили Зефирину в отчаяние.– Его величество отправился в путь три дня назад под хорошей охраной. Судя по тому, что мне рассказали, был составлен целый заговор, целью которого было его похищение где-то в районе Корсики, но король сам отказался бежать!– Если только Франциска I не выдал какой-нибудь предатель, соблазненный золотом Карла V! – презрительно бросила Зефирина.Не дожидаясь реакции Леопарда, ее отца или ломбардских вельмож, она повернулась к ним спиной и пошла наверх в свои апартаменты в сопровождении Плюш и Гро Леона.Зефирина громко хлопнула дверью. Она задыхалась в этом чужом дворце. Она правильно оценила этого Леопарда. Да, разумеется, этот человек не был лишен ни представительности, ни определенного очарования, но это делало его еще более опасным, ибо к его обольстительности добавлялись еще высокомерие, холодность, расчетливость, ирония, спесь, алчность, подозрительность и властность. Фульвио Фарнелло был тираном самого худшего вида: он был уверен в своем могуществе и в своем праве феодала! Он действовал исключительно в своих личных интересах и не испытывал ни к кому ни малейшего чувства.Зефирина была уверена, что он замешан в этой неудачной попытке похищения Франциска I. Она поняла, зачем он поехал с ней в Пиццигеттон: он принимал участие в заговоре и, возможно, хотел использовать ее в своих целях.«Почему… Ах, почему она этого не поняла? Почему не попыталась все поставить на карту? Почему не вмешалась, не попыталась провести, обмануть этих мерзавцев, пообещав от имени регентши большую сумму денег тому, кто освободит короля?!..Фульвио Фарнелло прислушался бы к таким словам… Золото было единственной вещью, которая интересовала этого алчного князя… А она позволила вовлечь себя в бесполезную болтовню! В беседы, сколь глупые, столь и пустые! Она считала себя очень сильной… Леопард славно посмеялся над ней…»В эту последнюю предсвадебную ночь Зефирина спала очень плохо. Она слышала, как на колокольне часовни колокол звонил каждый час.На рассвете она погрузилась в тяжелый, гнетущий сон, в котором донья Гермина, Рикардо, герцог де Бурбон, Франциск I, несчастная Пелажи, папаша Коке, Карл V, Бастьен, Мортимер Монроз, Леопард, Гаэтан и Нострадамус, живые и мертвые, проходили перед ее взором, кружились, отплясывая бешеную сарабанду.– Время вставать, моя маленькая Зефирина.Славная девица Плюш потрепала свою подопечную по плечу и тут же отпрянула, пораженная синими кругами под ее наполненными слезами глазами и тонким, искаженным страданием лицом.– Клянусь всеми рыцарями Броселианды, моя дорогая, нельзя доводить себя до такого состояния! – заахала Плюш.– Хотела бы я вас видеть на моем месте! – возразила Зефирина.Казалось, такая возможность не повергла в отчаяние Артемизу Плюш.Старая дева присела на край одеяла, взяла за руки Зефирину и начала произносить длинную путаную речь, в которой говорилось о послушании, преданности, самоотречении, взаимном согласии и об откровении тайны жизни… Плюш сейчас заменяла мать Зефирины… Господин маркиз поручил ей, дуэнье, поговорить с его дочерью… Заставить ее понять некоторые деликатные вещи… Рассказать ей о… Хм… В конце концов… что… что сегодня вечером… короче… имея в виду, что… не сопротивляться… Некоторые движения… принять, согласиться… Узы брака… Что потребуется от нее… хм… хм… Это нормально… У мужа есть все права…Девица Плюш кашляла, путалась, покрывалась испариной, сморкалась, обмахивалась веером, перебирала четки, короче говоря, не могла выбраться из туманных объяснений.Зефирина милосердно пришла ей на помощь:– Если вы хотите сказать, Плюш, что я должна как ягненок разделить ложе с «его светлостью-я-хочу!»… так вот, поверьте, его ожидают сюрпризы!– Сюрпризы! Сюрпризы! – заорал внезапно проснувшийся Гро Леон.– Зря Леопард думает, что я беспрекословно подчинюсь его приказам и капризам, да, он ошибается… Я никогда не буду его рабыней, и он всю жизнь будет жалеть, что силой заставил меня выйти за него замуж!Внезапно приободрившись от этих воинственных мыслей, Зефирина вскочила с постели, сопровождаемая потрясенным и удрученным взглядом Артемизы Плюш. «Боже мой, – думала славная добрая старая дева, – я не знаю двух других столь мало подходящих друг другу натур, чем этот загадочный князь Фарнелло и наша неукротимая Зефирина… Если любовь не придет им на помощь, то сколько бурь они переживут в будущем…»Под лучами уже ставшего горячим солнца засверкали шелковые драпировки в апартаментах Зефирины.Начинался очень длинный день.С расшитой жемчугом фатой на голове Зефирина была готова к жертвоприношению. Она слышала стук колес первых прибывших повозок по камням мостовой во дворе, крики носильщиков, доставивших своих господ на свадьбу.Девушка надеялась, что свадьба будет очень скромной, что это будет просто благословение в узком кругу. Но «его светлость» принял другое решение.Судя по приготовлениям и по многочисленным повозкам и лошадям, поднимавшимся по дороге к замку, дон Фульвио Фарнелло придал своему браку с «французской синьориной» блеск, свойственный бракосочетаниям монархов.Окруженная служанками, Зефирина бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале. Она увидела какую-то незнакомку, чужую, бледную, далекую, высокомерную. Ее золотисто-медные волосы были подняты вверх и поддерживались усыпанными драгоценными камнями и жемчугами золотыми дугами. Она была в корсете на китовом усе, талия была так стянута, что она едва могла дышать. Присборенные рукава, словно отливающие всеми цветами радуги шары, еще больше подчеркивали изящество груди и хрупкость девичьего силуэта.– По сравнению со всеми княгинями, которые изображены на портретах в галерее предков, ваша милость – самая прекрасная! – восхищенно воскликнула Эмилия, подавая своей госпоже веер, усыпанный блестками в виде цветочков.– Клянусь честью, ты права, Эмилия!Услышав этот металлический голос, Зефирина вздрогнула. Только что в будуар своей кошачьей походкой вошел Леопард.Девушки-служанки стремительно опустились в глубоком реверансе. По знаку князя они, с девицей Плюш во главе, удалились, словно стайка воробышков.Оставшись одна с глазу на глаз с Леопардом, Зефирина, повергнутая в изумление этим неожиданным визитом, предпочла атаковать:– Никогда не слышишь, когда вы входите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43