Гаэтан посмотрел на Зефирину. Теперь настала ее очередь произнести клятву. Она уверенно повторила:– Клянусь Святым Граалем Иосифа Аримафейского в том, что я, как девушка благородного происхождения, клянусь своей кровью и кровью рыцаря – властителя моих дум, что скорее погибну, чем буду принадлежать другому, что буду ему перед Богом и людьми нежной и верной супругой, даже после смерти!Молодые люди смотрели друг на друга, слишком взволнованные, чтобы говорить. Они держались за руки, с которых стекала соединявшая их кровь.Бросив быстрый взгляд на примитивные солнечные часы, укрепленные на стене лачуги, Гаэтан первым пришел в себя.– Дорогая, нам предстоит еще два часа пути, чтобы добраться до цели. В дороге мы решим, как нам следует себя вести… ГЛАВА XIIIТАЙНА ДЖОКОНДЫ – Что я могу сделать для вас, юный девица?Задав этот вопрос с каким-то певучим акцентом, старик обтер измазанные в гончарной глине руки о свою длинную белую бороду.Зефирина соскочила с Красавчика. Уже опускались сумерки, когда они с Гаэтаном добрались до замка Кло-Люсэ.Молодые люди выработали план поведения: Гаэтан будет ждать Зефирину в хижине лесника на опушке парка, а девушка отправится к королю одна, если, конечно, монарх все еще был здесь.– Я Зефирина де Багатель, и я прошу вас извинить меня, мэтр Леонардо да Винчи.Слегка оробевшая Зефирина узнала великого художника, который сам только что открыл ей дверь.– Господин Клеман Маро уверил меня в том, что его величество заедет повидать вас сегодня вечером и…– Ну да! – прервал ее Леонардо да Винчи, – вот какая прекразный позланниц… Король еще не приехал… Входьите, юный дзевиц, входьите… Я есть очьярован таким кразивым лицом…Не поднимаясь на крыльцо, Зефирина вслед за мэтром Леонардо вошла в нижнее помещение замка, выходившее прямо во двор. Картины, скульптуры, рисунки, макеты, наброски людей-птиц или пушек, изрыгавших огонь и железо, загромождали эту большую комнату, превращенную в мастерскую.– Садитесь… и в свою очередь извиньите менья, очаровательная гозтья, я очень торопльюсь закончить эту картину, так как мнье осталось не так уж дольго джить!Все это было сказано очень веселым тоном, в котором не звучало никакой грусти по поводу собственной участи. Забыв о Зефирине, старый художник вновь склонился над своим полотном.Внезапно почувствовав себя очень усталой после долгой верховой езды, Зефирина расположилась в одном из кресел. Равномерное движение тяжелого маятника стенных часов убаюкивало ее. Она видела Леонардо да Винчи со спины. Жестами, которые с возрастом стали замедленными, он заканчивал портрет женщины с черными волосами, прикрытыми тонкой мантильей. Портрет поразил Зефирину. Она заметила, что в загадочном взоре женщины на полотне таилось несомненное сходство с черными глазами «этой Сан-Сальвадор». Напротив, широкая улыбка, открывавшая неровные зубы, совершенно не была похожа на улыбку доньи Гермины.Где-то вдали пробило пол-седьмого. Гаэтан, должно быть, волнуется, сидя в своем убежище, Гаэтан… Гаэтан… С улыбкой на устах, Зефирина не могла удержаться, чтобы в глубине души не повторить имя юноши. Она улыбалась своему будущему, своей клятве и огромной тайне любви.Вдруг Леонардо еле слышно произнес:– Не двигайтесь, девушка, радьи Бога, не двигайтесь, не жевелитесь более… Вот она, моя улыбка… та самая, что я изкал всьегда… Настоящая улыбка льюбви… Вот он, мой жедевр… Самое прекрасное создание в мьире… Я взьял лоб у Лоренцо Великолепного… глаза – у прекразной кньягини Фарнелло… нос – у Монны Лизы… руки – у моего злавного Робертино… благодарья вашей улыбке, я скоро закончу этот жедевр красоты… Ах, Бога ради, улыбайтесь… улыбайтесь… Вот так! Вы божественная… божественная…«Он совершенно сумасшедший, – подумала Зефирина, застыв с величественной улыбкой на лице. – Но что это он там себе бормочет в бороду? Этот портрет – портрет многих людей, мужчин и женщин, всех разом? Ведь это же грех против природы!.. О, в конце концов она выглядит довольно посредственной, эта его кумушка!»Не замечая нарастающего недовольства своей натурщицы, Леонардо да Винчи все более и более приходил в возбуждение:– Моя Джоконда… Моя Джоконда будет бессмертной!Звук копыт множества лошадей раздался на усыпанном гравием дворе.– Мой дорогой отец! Где вы?Это был голос короля.У Зефирины хватило времени только на то, чтобы опуститься в глубоком реверансе. Франциск I вошел в нижнюю комнату замка, весь в пыли после удачной охоты.«Он не очень постарел, – подумала непочтительная девица. – Интересно, узнает ли он меня!»С тем очарованием, Что было ему столь свойственно, король прижал гениального художника к сердцу.– Смотрите-ка, мой добрый отец… вы изменили улыбку «нашей» Джоконды! – сразу же сказал Франциск I, приблизившись к полотну.Зефирина ожидала королевского позволения, чтобы выпрямиться. Опустив голову, но подняв глаза, она находилась в положении шатком и неустойчивом и украдкой наблюдала за поведением короля. Тот, казалось, даже не заметил ее присутствия. Леонардо да Винчи, в длинном одеянии по моде прошлого столетия, подошел к стоящему перед картиной королю.– Я никогда не забуду, что вы зир, зпасая меня от нищеты, купили эту картину. Мне кажется, я правильно здьелал, убрав смешливое выражение лица… чтобы заменить его на самую таинственную из улыбок!– Клянусь бородой самого папы римского, вы были правы, мой добрый мэтр, ибо своей кистью вы передали самое таинственное выражение лица истинной женщины, опьяняющее и волнующее… Черт побери, эта улыбка способна свести с ума несчастных мужчин!– Пусть ваше величество соблаговолит обернуться, и вы увидите саму модель во плоти! – сказал Леонардо да Винчи, воодушевленный восторгом короля.Едва услышав слова старика, Франциск I резко повернулся на каблуках своих забрызганных грязью сапог. Ощущая на себе взгляд короля, Зефирина уткнулась взглядом в широкие черные и белые плиты пола. Вся ее самоуверенность внезапно улетучилась.– Поднимитесь, мадемуазель! – сказал Франциск I.Он протянул длинную руку без перчатки. Ни жива ни мертва, Зефирина оперлась на нее. Она злилась сама на себя за это замешательство.«Какая я смешная. Король или нет, он такой же человек, как все другие!» – подумала она, чтобы приободрить себя.– Ей-богу, мой славный мэтр, где вы нашли это юное чудо? Какие замечательные пропорции… красивое телосложение и прекрасная грудь! – восклицал король.«Можно подумать, что он говорит о лошади!» – потихоньку, но с нарастающим протестом, шепнула себе Зефирина, тогда как король громогласно продолжал:– Какой чудесный цвет волос: рыжий, золотистый… Это настоящая венецианская блондинка. Это несомненно, мой добрый мэтр… Цвет моей Саламандры!.. Ну-ка, улыбнитесь, дитя мое. Ах, клянусь честью, какие прелестные зубы!«Так и есть, он их сейчас начнет пересчитывать!»– Смотри-ка… Она заговорила, хоть и не языком! Какой красноречивый взгляд… Клянусь честью, никогда не видел столь прекрасных зеленых глаз! – вскричал восхищенный король.– О, нет, сир, ваше величество знает мои глаза! – услышала Зефирина собственный голос.– Прошу прощения?– Вашему величеству они очень хорошо знакомы, так же, как и мое имя… вот уже очень давно!Действительно, Зефирина не была создана для роли пассивного наблюдателя. Едва она открыла рот, чтобы заговорить, как к ней вновь вернулась живость движений и ума.– Уже очень давно… Так я что же, их забыл?.. Что за шутки! Учитывая ваш возраст, несомненно, желаете представиться при помощи шарады, барышня?Король, казалось, был наполовину очарован и наполовину озадачен этой девчонкой.Слегка встревоженный таким оборотом дел, Леонардо да Винчи хотел вмешаться. Франциск знаком велел ему молчать, а Зефирина начала перечислять: мой первый слог в древности был приятным и легким ветром с Запада… Мой второй слог inevitabilis Неизбежно (лат.).

продолжает первый… Мой третий слог – это пустяк или безделица. А целое составляет для самого прекрасного принца в мире загадку моего имени! – закончила Зефирина, сделав легкий реверанс.– Хм!.. Черт бы побрал эту юную образованную девицу! – сказал король, польщенный последней фразой… – Посмотрим, находимся ли мы на высоте ее разума… Мой первый слог – это Зефир, приятный и легкий ветерок с Запада… Мой второй слог me eritabitis неизбежно является продолжением первого… Хм… Зефир… ина… Мой третий слог – Багатель! – Боже в небесах! Зефирина де Багатель! Если бы я знал… Плутовка… Ты все такая же дерзкая резонерка, к тому же еще и ученая, но, клянусь моей душой, ты стала настоящей красавицей. Дай-ка мне на тебя посмотреть… хм… какая досада, что я узнал тебя слишком юной! У меня будет ощущение, что я – совратитель молоденьких девушек. Или же мне потребуется время, чтобы привыкнуть… Но что, черт побери, ты тут делаешь? – спросил король внезапно, погладив привычным жестом свою каштановую бороду.– Сир, я приехала, чтобы броситься вам в ноги, чтобы умолять вас не отдавать меня гнусному созданию, которое я ненавижу!С этими словами Зефирина упала к ногам короля.– Что ты такое говоришь?Король поднял девушку, увлек к креслу и усадил в него, а сам устроился, усевшись верхом на резную деревянную скамеечку, сказав просто:– Я твой друг. Говори, Зефирина.Внезапно задохнувшись, она бросилась, как говорится, в омут с головой: кричала про свое горе, и ее голос прерывался явно слышимыми рыданиями. Она уже вполне управляла своими чувствами, умела соизмерять свои притязания и находить верный тон. Ей удалось разжалобить Франциска I, и она изложила свое дело так, что заинтриговала короля, который, однако, был уже пресыщен женской любовью.– Сир… Мой король… Самый благородный, красивый и могущественный во всем христианском мире! Я заклинаю вас не поступать со мной, как поступил бы какой-нибудь Карл V, бесчувственный и жестокий. Не выдавайте меня замуж за Рикардо де Сан-Сальвадора! – закончила Зефирина в каком-то порыве, где искренность смешивалась с плутовством.– Хм… Я вижу, ты хорошая девушка и совсем не любишь императора… Клянусь честью, ты правильно рассуждаешь и у тебя прекрасный взгляд на вещи, – сказал король, очарованный, что слышит дурной отзыв о своем злейшем враге. – Ну-ка, осуши свои слезы, Зефирина. Я думал, что сделаю тебе приятное, дав мужа, но если ты не можешь выносить этого юношу, что же… К тому же у тебя впереди достаточно времени, чтобы выйти замуж. Одна только маркиза де Багатель будет не довольна…– Тем лучше! – бросила Зефирина свирепо.Франциск I расхохотался, потирая руки. Его лукавые миндалевидные глаза блестели от удовольствия. Теперь он, казалось, был не королем Франции, а просто молодым человеком, веселым, беспечным и непосредственным – тридцатилетним мальчишкой, что приготовился сыграть славную шутку!– Бедная мачеха! Так ты ее до сих пор ненавидишь! Ба! Прекрасная саламандра… не кусай ее слишком, твою мачеху. Ну ладно, что сказано, то сказано, Зефирина, у тебя есть мое королевское слово… Оставайся в девицах!При этих словах Зефирина не смогла сдержать дрожь.Своими тонкими пальцами Франциск поглаживал ее рыжие кудри.Как пчела, собирающая мед с цветка, он коснулся розового рта, шелковистой кожи, нежно приподнял подбородок.«Он – король… У него есть право на все!» – думала Зефирина с бьющимся сердцем.«Она, конечно, девственница и, кажется, еще не представляет могущества своей красоты и своего ума… Она взволнована… Я уверен, что ее тело еще не знало ласки мужчины… Ну ладно, я все-таки не Жиль де Рэ. Подождем еще год или два. Положим, год… даже полгода, этого будет достаточно, и тогда именно я научу настоящей улыбке любви это юное чудо».К большому облегчению Зефирины, Франциск I перестал разглядывать ее так, словно хотел прочитать ее мысли. Он выпрямился, сделал несколько шагов по направлению к картине, которую Леонардо да Винчи тщательно отделывал последними мазками своей искусной кисти.Король внимательно посмотрел на загадочную улыбку таинственного создания. Внезапно его словно поразила какая-то неожиданная мысль, и он повернулся к Зефирине:– Если, конечно, у тебя нет какой-нибудь любовной интрижки в голове, Зефирина, и ты не остановила уже выбор на каком-нибудь красивом щеголе? – спросил, став вдруг подозрительным Франциск I.Зефирина раскрыла рот, готовая уже признаться в своей клятве, в своей страсти к Гаэтану. Внезапно проснувшийся женский инстинкт подсказал ей, что она ничего не выиграет, если станет говорить об одном мужчине с другим мужчиной, пусть даже последний и будет королем.Не желая лгать, она выбрала для ответа фразу с двойным смыслом:– Не станет же ваше величество сомневаться, что у меня впереди целая жизнь, дабы даровать любовь избраннику моего сердца!Подкрепив свои слова грациозным поклоном, хитрая девушка наблюдала за реакцией короля, и тот не заставил себя ждать:– Клянусь честью, ты совершенно права! – воскликнул Франциск I, восхищенный ответом, который понял буквально. – Подождем, ну скажем, несколько месяцев… Ты умная девушка, и это мне нравится… Теперь уже поздно, я прикажу проводить тебя! Эй!.. Факелов!Тотчас же на зов короля прибежал оруженосец. Зефирина быстро опустила ресницы, чтобы ее не выдал блеск глаз. Это был Гаэтан, который, несомненно, потеряв терпение в своем тайнике, ловко пробрался в ряды королевской свиты.– А, Ронсар! – сказал король, не удивившись присутствию юноши. – Возьми с собой двоих доезжачих, я доверяю тебе мадемуазель де Багатель. Довезешь ее до порога дома… Возвращайся за моими приказаниями в Амбуаз. Нам нужен гонец, который без промедления отправится в Рим, дабы отвезти наше послание его святейшеству папе…Не заметив, каким долгим взглядом обменялись Зефирина и Гаэтан, король галантно помог девушке накинуть на плечи плащ, а затем Зефирина распрощалась с мэтром Леонардо.– Прощайте, моя прекразная улыбка, и храните взегда ваши загадки зфинкса!Старый художник сопроводил свои слова взглядом, исполненным симпатии к Зефирине и Гаэтану. Девушка прижала пальчик к губам, не сомневаясь, что Леонардо да Винчи все понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43