Если бы его схватили, то в лучшем случае его ожидала порка, а в худшем – колесование или дыба. Для того чтобы показать пример другим, Роже де Багатель, разумеется, шутить не станет.– Это я послала Бастьена в Поссонньер отвезти записку моей подруге Луизе! – заверила Зефирина отца, чтобы защитить юношу.Роже де Багатель перенес свое недовольство на дочь. Он смотрел на нее суровым взглядом, который ей был не знаком.– Вы слишком своевольны. Самая простая вежливость обязывала вас спросить на это разрешения у меня!– Я не хотела вас беспокоить всеми этими домашними проблемами, вы были так заняты! Ну же, отец, дорогой, расскажите мне о том, что происходит между королями.Справившись со своим волнением, Зефирина стала нежной, ласковой, очаровательной. Она окружала своего отца лаской, счастливая от того, что стала с этого момента единственной женщиной в его жизни.Не заставляя себя долго упрашивать, Роже, который прекрасно выглядел после отъезда маркизы, описал Зефирине официальную встречу Франциска I и Генриха VIII в Валь-Дорэ, приемы королевы Англии Екатерины и доброй королевы Франции Клод, пиры, танцы и маскарады, за которыми последовали турниры (по рыцарскому обычаю), соревнования по владению оружием в пешем строю, стрельба из лука и даже рукопашная схватка двух монархов, лицом к лицу.– Наш король умеет драться, как моряк де Кимпер. Ловким ударом его величество свалил короля Англии и заставил его «поцеловать пыль». Видели бы вы это, Зефирина… Генрих VIII поднялся смущенный, он что-то невнятно бормотал, а французский лагерь оглушительно приветствовал Франциска I.Рассказывая об этой сцене, Роже де Багатель был преисполнен гордости.«Это плохо! – подумала Зефирина. – Король Франциск I приведет в раздражение толстого Генриха, и тот еще быстрее побежит поплакать на плече у Карла V!» Не замечая озабоченности дочери, Роже де Багатель продолжал с удовлетворением:– И это еще не все, мое дорогое дитя… Сегодня утром их величества, выйдя с мессы, которую служил Томас Уолси, кардинал Йоркский, оказали мне высокую честь, справившись о вашем здоровье!– Даже король Англии? – не смогла не спросить с иронией Зефирина.– Ну, разумеется. Какой характер, дитя мое! Я должен признать, что не понимаю вас, Зефи. Почему вы всегда принимаете такой воинственный вид? Король Генрих не единственный… один из вельмож его двора тоже очень интересовался вами!– О, скажите скорее, папа…Сердце Зефирины внезапно очень сильно забилось.– Это был милорд Мортимер Монроз… самый богатый вельможа Англии. Говорят, что у него…– Пять тысяч овец! – закончила Зефирина с мечтательным видом.– Ах, так вы в курсе! А не обменялись ли вы несколькими словами с милордом Монрозом во время первого бала?– Да… нет… – Смутилась Зефирина. – А… что он вам сказал, папа?– Только это: «Я узнал о несчастном случае с мадемуазель де Багатель. Как она себя чувствует?»– Ах, это все! – сказала разочарованная Зефирина.– Нет… Милорд Монроз добавил: – «Я прошу вас, господин маркиз, передать ей мои наилучшие пожелания скорейшего выздоровления!»– Ах! Он ни о чем больше не спросил? – настаивала Зефирина.– Да нет… А что бы вы хотели, чтобы он добавил?Роже де Багатель начал с любопытством поглядывать на свою дочь. Зефирина предпочла переменить тему разговора. После того, как они поговорили о нарядах королев и о сплетнях в «Золотом лагере», Зефирина задала последний вопрос, который жег ей губы:– А вы случайно не нашли того дворянина, который спас меня из огня?– Нет… Несмотря на все поиски, никто не объявился! По моему мнению, страх, который вы испытали, заставил вас выдумать спасителя, Зефи!– Да, может быть, папа! – прошептала Зефирина, безотчетно проведя пальцем по губам.Она была в бешенстве, что лежит здесь с красной кожей, обмазанная довольно вонючей мазью и не имеет возможности самой вести следствие.– Хорошо, до завтра, моя дорогая. Мне пора возвращаться на празднество. Черт побери, я чуть не забыл! Вот подарок, который посылает вам король Франциск. Я надеюсь, что вы, Зефи, отдаете себе отчет в том, что его величество проявил чуткость и внимание, потратил время на то, чтобы написать для вас шараду, которую вы, возможно, поймете… Что касается меня, то я ничего не понимаю в этих играх ума!Как только Роже де Багатель ушел, Зефирина открыла маленькую шкатулочку с небольшой насечкой, которую он только что ей передал. Внутри лежала свернутая в трубочку записка. Зефирина проворно ее развернула и прочла следующие слова, написанные собственноручно Франциском I:«Мое первое – место где причаливают корабли.Мое второе слышится в крике раненого зверя.Мое третье – драгоценный металл, из которого отлиты все экю.Таково горячее пожелание ее короля своей хитрой и умной саламандре.Франциск.»Зефирине не потребовалось много времени, чтобы угадать скрытый смысл шарады:«Мое первое – мол… мое второе – рычание… молчание… мое третье – золото…»Молчание – золото!»Зефирина испустила долгий вздох. Она прекрасно поняла смысл королевского послания. Таким образом, Франциск I, все еще упорствующий, напоминал про ее клятву.Большие зеленые глаза Зефирины устало закрылись. Она чувствовала себя слишком молодой, ее слишком удручала раскрытая ею тайна предательства. Король шел с закрытыми глазами прямо в ловушку, расставленную его врагами.Ей оставалось только ждать, когда произойдет катастрофа.Она произошла гораздо быстрее, чем ожидала Зефирина… вестником ее стал очаровательный Гаэтан. ГЛАВА XXIIIКРАСНОЕ ОБЛАКО – Рыцарь Байяр, командовавший арьергардом, был предательски атакован… Раненый выстрелом из аркебузы в бедро навылет, с перебитым позвоночником, доблестный рыцарь без страха и упрека умирал один у подножия дерева в течение трех дней и трех ночей, после того, как отдал категорический приказ сопровождавшим его французам отступить, чтобы не попасть в плен. Этим он вызвал восхищение у своих победителей, испанских полководцев. Боже мой, моя дорогая, я, спрятавшись в одном из гротов, издали наблюдал эту сцену, которую никакое дитя Франции не сможет никогда забыть: смерть этого храбреца на итальянской земле, за которую мы будем сражаться до последнего!Словно для того чтобы смягчить свои воинственные слова, Гаэтан провел рукой по коротким кудрям Зефирины.– Итак, моя любимая, я чуть не потерял вас в пламени…Молодые люди шли по парку. Нежной рукой Гаэтан обнимал Зефирину за плечи. От этого успокаивающего прикосновения сильного тела она забыла обо всем, вновь стала маленькой девочкой.– Ох, Гаэтан, Гаэтан! Мне так вас не хватало в этом ужасном «Золотом лагере»…Она говорила совершенно искренне. Внезапно охваченная волнением, она закинула голову назад. Гаэтан наклонился, и едва коснулся ее губ нежным поцелуем. Зефирина закрыла глаза. Ее охватила истома. Тело ее вздрагивало. Она ждала большей смелости со стороны Гаэтана. Ей хотелось грубых объятий, жарких поцелуев.– Идемте, моя дорогая…Гаэтан увлек Зефирину к поваленному молнией дереву. Усадив ее, сел рядом с ней, обнял за талию и нетерпеливо начал рассказ о тех событиях, которые происходили по ту сторону реки По.Сначала разочарованная, даже раздраженная таким слишком бережным отношением, Зефирина, предчувствуя, что с помощью Гаэтана она переживает исторический момент, понемногу увлеклась рассказом.Итак, после нескольких месяцев отсутствия, Гаэтан только что вернулся из Италии. Его миссия при Святейшем престоле оказалась более продолжительной, чем это было предусмотрено, ибо миролюбивый папа римский Адриан VI, стремившийся смягчить злобу, которую питал Карл V к Франциску I, и даже пытавшийся сблизить этих двух больших «Котов», правивших Европой, умер столь скоропостижно, что впервые в Риме осмелились заговорить о яде.– А не было ли у папы странных вздувшихся гнойников на лице?– Да, именно так… А как вы это узнали, моя душенька? Боже, не знаете ли вы, кто убийца? – воскликнул пораженный Гаэтан.– Во всяком случае, мне знаком этот яд! – просто ответила Зефирина. – Продолжайте, Гаэтан.После того как он дождался избрания следующего папы римского Клемента VII – Юлия Медичи, двоюродного брата другого великого Медичи – Льва X, покровителя искусств, – Гаэтан пустился в обратный путь. Он увозил с собой многочисленные послания его святейшества к королю Франции. Едва взойдя на престол святого Петра, Клемент VII уже рассорился с Карлом V и Генрихом VIII. Он искал союза с королем Франции.– Ну ладно, все это превосходно! – сказала Зефирина, достаточно удовлетворенная.Гаэтан покачал своей кудрявой каштановой головой.– Если так будет угодно Богу, моя дорогая… Священный союз с папой римским нам тоже может принести много неприятностей… Я приехал из Сен-Жермена под Парижем, где сейчас находится король. В прихожих и коридорах дворца шептали, что толстый Генрих подписал в «Золотом лагере» только «Договор о добрососедстве».– Иначе говоря, это – клочок пергамента! – усмехнулась Зефирина. – А как король воспринял те новости, которые вы ему принесли, Гаэтан? – любопытствовала девушка.– Его величество сначала был очень подавлен, когда я поведал ему о смерти шевалье Байяра и о внезапном нападении императорских войск на наши войска в Италии. Затем прибыли другие гонцы с озера Маджоре и из других уголков Италии, а также из-за Рейна… Ланнуа, вице-король Неаполя, заключил союз с княжествами полуострова, напуганными возможностью возвращения французов. Против нас выступают покинувшие нас венецианцы, флорентийцы, ломбардцы, генуэзцы, а также жители Сиены и Лукки… Против нас граф Фюрстенберг с десятью – двенадцатью тысячами германцев. Он заключил союз с Карлом V… Но, что самое серьезное – английские войска могут, похоже, высадиться на севере Франции…– Король слишком доверчив. Я была уверена, что толстый Генрих вел двойную игру… А он тоже присоединился к Карлу V? – прошептала Зефирина.– Если это так, Зефи, то для Франциска речь будет идти не о простой кампании за возвращение герцогства Миланского, ему придется противостоять…– Целой коалиции! – закончила Зефирина.Она вдруг испугалась войны, испугалась будущего, испугалась туч, которые собирались над королевством.Словно угадав мысли Зефирины, Гаэтан внезапно бросил:– Любопытно, моя дорогая, на дороге в Авиньон, около таверны «Три экю», когда я мчался в Париж, я встретил едущую в противоположном направлении карету. Клянусь, я узнал вашу мачеху!– Донья Гермина… на пути в Италию!Зефирина побледнела. Изгнав «эту Сан-Сальвадор», не совершила ли она самую худшую из ошибок?– Маркиза видела вас, Гаэтан? – внезапно спросила Зефирина.– Нет… в конце концов я не думаю… Донья Гермина была очень занята… но я не знаю, должен ли я посвящать вас в это… – Гаэтан колебался.Придя в состояние крайнего нетерпения, Зефирина забросала его вопросами.– Ну говорите же скорей, Гаэтан! Что делала моя мачеха? Говорите, ради Бога…– Ну так вот… Вообще-то, может быть, это и не имеет никакого значения… Маркиза де Багатель высунулась в окошко своей кареты… Она давала приказания своему карлику Каролюсу и служанке… Вы ее знаете, Зефи… Той несчастной немой, с лицом, обезображенным шрамами… Донья Гермина отдала им красный платок с четырьмя завязанными на концах узелками со словами: «Поезжайте быстро оба… со мной останется один Византиец. Ступайте и найдите того, о ком вы знаете, и отдайте ему этот знак. Ему известно, что это означает… Затем возвращайтесь, найдете меня в аббатстве Сен-Сакреман в Салон-де-Провансе.– И что же?– Так вот, это все… Карлик и немая уселись на ослов… В тот момент, когда они уже собирались уезжать по дороге на Фонтенбло, маркиза сказала своей служанке: «И помни, Бертиль, что…» Но я не слышал продолжения этой фразы…– Бертиль! – воскликнула Зефирина, – вы уверены, что донья Гермина назвала немую Бертиль, а не Беатрисой?– Уверен, Зефи… Но разве это так уж важно? Бертиль – это было имя служанки, которая, после того как она украла медальон несчастной Коризанды, как говорили, была съедена волками…Круг сужался вокруг доньи Гермины.Зефирина догадывалась о том, что союз немой (которая умела говорить) с ее мачехой не случаен. Была ли донья Гермина замешана в скоропостижной смерти Коризанды? Зефирина все более и более склонялась к этой мысли.С другой стороны, была ли Гермина де Сан-Сальвадор и Генриетта де Сен-Савен одним и тем же лицом?Зефирина глубоко вздохнула. Она догадывалась о том, что непреклонная судьба опять сыграла с ней шутку на свой лад. Она не могла ничего больше сделать, наверстать упущенное, ничего не могла остановить.К тому же все вообще было плохо! Бастьен, маленький спутник ее детства, так и не вернулся в замок. Зефирина после его исчезновения ощущала большую пустоту и ужасное чувство вины. К счастью для юного серва, когда маркиз де Багатель объявил о его розыске, было уже поздно. Бастьен, должно быть, был уже далеко.Зефирина тряхнула своей огненной головой. Как и саламандра Франциска I, она была игрушкой в руках рока, который привел свои рычаги в действие. С сердцем, сжавшимся от зловещего предчувствия, она уронила голову на плечо Гаэтана.Пела птичка, сидя на ветке серебристого бука. Летний теплый вечер разливался по земле. Легкий душистый ветерок долетал с Луары.Гаэтан держал Зефирину за руку. С необычайной нежностью он перецеловал все ее тонкие пальчики. Рядом с Гаэтаном Зефирине становилось лучше, спокойнее, безмятежнее. Она ласково погладила кудрявую голову юноши. Он выпрямился и едва прикоснулся, словно бабочка, к ее глазам губами.– Моя душенька, я хотел бы утонуть в этих озерах… Почему ваши глаза такие зеленые?– Потому что я люблю вас, Гаэтан… Я люблю вас, – прошептала, вздрогнув, Зефирина.– Сердце мое… Моя божественная… Зефирина…Они долго пребывали в объятиях друг друга, целомудренные, молчаливые.Была уже глубокая ночь, когда они потихоньку вернулись к замку. В то же мгновение темное, почти красное облако закрыло серебристый диск луны. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯЛЕОПАРД ГЛАВА XXIVВЕЛИКИЙ РАЗГРОМ Новость настигла Зефирину, когда колокол звонил к вечерней молитве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43