Я помогу вам справиться с этим прекрасным вином.После выпитого кларета профессор стал благодушен и развлекал женщин историями об археологических находках, сделанных им за долгие годы. Когда принесли кофе, он снова повернулся к Ройан.— Боже мой, я забыл сказать, что устроил для вас посещение музея в «Куэнтон-Парке» на следующей неделе. Любой день во второй половине. Только позвоните заранее миссис Стрит, и она вас встретит и впустит внутрь. Это личный помощник Николаса.
Ройан запомнила дорогу к «Куэнтон-Парку» с тех пор, как ездила с Джорджиной на охоту. Но на сей раз она оказалась за рулем «лендровера» одна. Массивные железные ворота в поместье украшало искусное литье. За ними дорога разделялась, и несколько указателей сообщали: «Куэнтон-Парк. Частная собственность», «Администрация поместья» и «Музей».Дорога к музею вела через олений заповедник, где стада коричневато-желтых оленей паслись под облетевшими дубами. Сквозь туман виднелись очертания большого дома. Согласно путеводителю, врученному ей профессором, дом был построен сэром Кристофером Реном в 1693 году, а парк посажен знаменитым садоводом-дизайнером Брауном шестьдесят лет спустя. Результат производил впечатление.Музей находился в буковой роще в полумиле от дома. К зданию явно неоднократно пристраивались новые части.Миссис Стрит ждала у боковой двери и, впуская Ройан внутрь, немедленно представилась. Она оказалась весьма уверенной в себе седоволосой женщиной средних лет.— Я была на вашей лекции в понедельник вечером. Просто замечательно! У меня есть для вас путеводитель, и вы увидите, что экспонаты подробно описаны. Я занимаюсь этим почти двадцать лет. Других посетителей сегодня не будет. Так что вы будете предоставлены самой себе. Можете просто побродить вокруг в свое удовольствие. Я ухожу не раньше пяти, так что времени достаточно. Если вам потребуется помощь — мой кабинет в конце коридора. Не стесняйтесь.Ройан вошла в зал африканских млекопитающих, и музей захватил ее целиком. В комнате приматов были выставлены все без исключения виды обезьян, обитающих на континенте: от огромного самца гориллы с серебристой спиной до изящного колобуса с длинным черно-белым мехом.Хотя некоторым экспонатам было более сотни лет, все прекрасно сохранились и были представлены наилучшим образом — в рисованных диорамах, изображающих естественную среду обитания. Должно быть, над музеем потрудилось немало искусных художников и таксидермистов. Даже вообразить сложно, сколько это могло стоить. Ройан решила, что пять миллионов долларов, вырученных за украденный фриз, были потрачены не зря.Ройан прошла в зал антилоп и принялась любоваться чудесными животными. Она остановилась перед диорамой семьи гигантских соболиных антилоп, относящихся к давно вымершему ангольскому виду Hippotragus niger variani. Восхищаясь самцом с угольно-черной спиной и белой грудкой, Ройан грустила о его безвременной гибели от руки одного из семьи Куэнтон-Харпер. Потом она упрекнула себя в глупости — если бы не странный пыл охотника-коллекционера, убившего животное, будущие поколения никогда бы не увидели антилопу во всей красе.Ройан прошла в следующий зал, посвященный африканским слонам, и остановилась в центре комнаты перед парой таких огромных бивней, что казалось — они не могли принадлежать живому зверю. Бивни больше напоминали мраморные колонны эллинского храма, посвященного Диане, богине охоты. Ройан прочитала подпись.«Бивни африканского слона, Loxodonta africana. Подстрелен в 1899 году сэром Джонатаном Куэнтон-Харпером. Левый бивень — 289 фунтов. Правый бивень — 301 фунт. Длина большего бивня 11 футов 4 дюйма. Диаметр 32 дюйма. Самые большие бивни, когда-либо добытые охотником-европейцем».Охотничий трофей был вдвое выше Ройан и немногим тоньше ее талии. Проходя в египетский зал, молодая женщина еще дивилась размеру и силе животного, которому принадлежали такие огромные бивни.Ройан резко остановилась, едва заметив фигуру в центре комнаты. Это была пятнадцатифутовая статуя Рамзеса II, выполненная из полированного красного гранита. Фараон стоял на мускулистых ногах, одетый только в сандалии и складчатую юбку. В левой руке он держал остатки боевого лука, от которого отломились верхняя и нижняя части. Но то были единственные отметины времени на статуе. Остальное сохранилось превосходно — различались даже следы резца скульптора. В правой руке фараон держал печать с царским картушем. На величественной голове покоилась высокая двойная корона Верхнего и Нижнего царств. Выражение лица было спокойным и загадочным.Ройан узнала статую, потому что ее брат-близнец стоял в большом зале музея Каира. Она проходила мимо нее каждый день по пути на работу.Археолога начал охватывать гнев. Одно из главных сокровищ «того самого Египта». И украдено из какого-то святилища ее страны! Статуе здесь не место. Она должна находиться на берегах великой реки Нил. Ройан даже задрожала от силы собственных чувств и подошла к статуе, чтобы посмотреть на нее повнимательнее и прочесть иероглифическую надпись у основания.В центре заносчивой надписи красовался царский картуш.«Я, божественный Рамзес, повелитель десяти тысяч колесниц. Страшитесь меня, враги Египта».Ройан не стала читать перевод вслух — это сделал негромкий низкий голос прямо за ее спиной. Она не слышала шагов. Ройан резко обернулась и увидела перед собой хозяина музея.Тот стоял, засунув руки в карманы бесформенного синего кардигана с дырой на локте. Кроме того, на Харпере были выцветшие поношенные джинсы и мягкие тапочки с монограммой. Так частенько одеваются некоторые английские джентльмены, поскольку нельзя показывать, что ты заботишься о собственной внешности.— Простите. Не хотел вас напугать.Баронет лениво улыбнулся. Зубы у него были белые и слегка неровные. Неожиданно выражение лица Николаса изменилось — он узнал женщину.— А, это вы.Ройан должно было польстить, что он запомнил ее, хотя видел всего мгновение, но что-то в глазах баронета вызывало внутренний протест. Тем не менее она приняла протянутую руку.— Ник Куэнтон-Харпер, — представился он. — Должно быть, вы бывшая студентка Персиваля Диксона. Кажется, я встречал вас на охоте в минувший четверг. Вы не были загонщицей?У Харпера оказались очень приятные, обезоруживающе-дружелюбные манеры, и раздражение оставило ее.—Да. Я Ройан Аль Симма. Насколько я знаю, вы были знакомы с моим мужем, Дурайдом Аль Симма.— Дурайд! Конечно, я знаю его. Прекрасный человек. Мы с ним провели немало времени в пустыне. Один из самых лучших людей среди тех, с кем я знаком. Как он поживает?— Он мертв.Ройан не хотела, чтобы ответ прозвучал так прямо и бездушно, но другого способа сказать правду не видела.— Мне очень жаль. Я не знал. Как и когда это случилось?— Совсем недавно, три недели назад. Его убили.— О Господи! — В глазах Николаса читалось искреннее сочувствие, и Ройан снова вспомнила пережитую им трагедию. — Я звонил ему в Каир не более четырех месяцев назад. Он был весел и жизнерадостен, как всегда. Убийцу нашли?Она покачала головой и осмотрела зал, чтобы хозяин музея не заметил ее полные слез глаза.— У вас удивительная коллекция, — проговорила она.— В основном благодаря моему деду. — Николас немедленно понял ее желание сменить тему. — Он служил у Ивлина Беринга — Овер Беринга note 1 Note1
Властолюбивый (англ.)

, как звали его многочисленные враги. Он был представителем Британской империи в Каире, когда…— Да, я слышала об Ивлине Беринге, — перебила Ройан. — Первый граф Кромера, британский генерал-консул в период с 1883 по 1907 год. Все это время он был единовластным правителем моей страны. Имел много врагов, как вы подметили.Николас прищурился.— Персиваль предупреждал, что вы были одной из лучших его студенток. Но не предупредил, что вы — националистка. Очевидно, мне не стоило переводить надпись на статуе Рамзеса, вы справились бы и сами.— Мой отец служил при Гамале Абдель Насере, — пробормотала Ройан.Именно Насер окончательно освободил Египет от власти Британии. Став президентом, он национализировал Суэцкий канал, к немалой ярости англичан.— Ха! — сказал Николас. — Значит, мы по разные стороны баррикад. Но все изменилось. Надеюсь, мы не станем врагами по такому поводу?— Нет, — согласилась Ройан. — Дурайд очень уважал вас.— А я его. — Харпер снова сменил тему. — Мы очень гордимся коллекцией ушебти. У нас есть экспонаты из могилы каждого фараона со времен Древнего царства и до дней Птолемея. Позвольте показать их.Ройан последовала за ним к огромной витрине, занимающей целую стену. Все полки в ней были уставлены статуэтками, которые помещали в могилы фараонов, чтобы они служили покойным правителям в загробном мире.Николас открыл стеклянную дверцу ключом и вынул самые интересные экспонаты. — Это ушебти Майя, который служил трем фараонам — Тутанхамону, Эйе и Хоремхебу. Эта статуя из могилы Эйе, который умер в 1343 году до нашей эры.Он протянул статуэтку Ройан, и та прочитала древнюю надпись так же легко, как заголовки утренней газеты.— «Я Майя, казначей двух царств. Я отвечаю за божественного фараона Эйе. Да живет он вечно! «Она заговорила по-арабски, чтобы проверить собеседника, и тот бегло и правильно ответил на том же языке.— Кажется, Персиваль Диксон сказал мне правду. Наверное, вы были необычной студенткой.Теперь их объединяли общий интерес и возможность говорить на английском и арабском. В результате изначальный антагонизм между ними несколько сгладился. Николас и Ройан медленно шли по залу, останавливаясь перед каждой витриной, осматривали все интересные экспонаты.Казалось, они перенеслись назад во времени на тысячи лет. Что часы и дни по сравнению с такой древностью? Поэтому голос миссис Стрит, прервавший увлекательную экскурсию, вырвал обоих как бы из сладкого сна.— Я ухожу, сэр Николас. Можно доверить вам запереть дверь и включить сигнализацию? Охрана уже заступила на пост.— Который час? — Николас ответил на собственный вопрос, бросив взгляд на стальной «Ролекс сабмаринер». — Ого, пять сорок! Куда же пропал весь день? — Он театрально вздохнул. — Идите скорее, миссис Стрит. Извините, что задержали вас.— Не забудьте включить сигнализацию, — еще раз напомнила секретарша, а потом повернулась к Ройан: — Он становится таким рассеянным, когда оседлает любимого конька.Она явно относилась к своему начальнику, как тетушка к непоседливому племяннику.— Вы дали довольно ценных указаний. Ступайте, — ухмыльнулся Николас и обратился к гостье: — Не могу отпустить вас, не показав кое-что, добытое не без помощи Дурайда. Можете задержаться на пару минут?Ройан кивнула, и он сделал движение, желая взять ее за руку, но затем поспешно отступил. В арабском мире оскорблением считалось даже случайное прикосновение к женщине. Ройан оценила вежливость по достоинству и прониклась к хозяину «Куэнтон-Парка» еще более теплыми чувствами.Он провел ее через музейные залы к двери с надписью «Служебное помещение. Вход только для сотрудников», потом по длинному коридору к двери в самом конце.— Святая святых. — Баронет пропустил Ройан вперед. — Простите за беспорядок. Мне надо наконец прибраться здесь. Моя жена обычно…Он неожиданно умолк и бросил взгляд на семейную фотографию в серебряной рамке на столе. Николас сидел под развесистым дубом на коврике для пикника рядом с красивой черноволосой женщиной. Возле пристроились две девочки, сильно напоминающие мать. Младшая сидела на коленях у Николаса, а старшая стояла рядом, держа под уздцы шетландского пони. Ройан бросила взгляд на спутника и прочла в его глазах бесконечное горе.Чтобы не смущать его, она принялась осматривать другую часть комнаты, которая явно служила и кабинетом, и мастерской. Просторная и удобная, типичная комната мужчины, она воплощала его противоречивый характер — ученого и человека действия. Среди груд книг и музейных экспонатов лежали спиннинги, тростниковые удочки «харди» для ловли лосося. На крюках висели разгрузочный жилет, брезентовый чехол для ружья и кожаный патронташ с вышитыми инициалами «Н. К.-Х.».Некоторые из картин на стенах оказались знакомы. Это были подлинные акварели художников, сопровождавших наполеоновскую армию по пути в Египет. На них можно было увидеть, как выглядели памятники древности до современных раскопок и реставрации.Николас подошел к камину, подбросил бревнышко в гаснущие угли и хорошенько поворошил их. Когда огонь весело разгорелся, он подвел Ройан к занавеси, закрывающей половину стены от потолка до пола. Потянув за шнур с видом фокусника, баронет отдернул занавесь и с удовлетворением воскликнул:— И что вы об этом скажете?Ройан принялась изучать барельеф на стене. Тот был искусно вырезан, образы передавались необычайно четко, но археолог никак не выразила своих чувств.— Шестой царь амореев, Хаммурапи, около 1780 года до нашей эры, — проговорила она, притворяясь, что изучает искусно высеченные черты древнего правителя. — Да, скорее всего из развалин его дворца на юго-западе от зиккурата в Ашуре. Вероятно, таких фризов было два. Каждый из них стоит около пяти миллионов долларов США. Мое предположение — их похитили у «святого правителя» современной Месопотамии, Саддама Хусейна, два бессовестных мошенника. Говорят, один из фризов находится в коллекции некоего мистера Питера Уолша из Техаса.Николас некоторое время смотрел на Ройан в изумлении, а потом расхохотался.— Черт подери! Я взял с Дурайда слово молчать об этой проделке.Ройан в первый раз услышала его смех. Звук оказался довольно приятным, душевным и чистосердечным.— Вы не ошиблись насчет обладателя второго фриза, — все еще смеясь, проговорил он. — Но ему он обошелся в шесть миллионов, а не в пять.— Дурайд рассказал мне и о вашем визите в Чад и южную Ливию, — сказала Ройан.Баронет покачал головой в притворном раскаянии.— Кажется, у меня нет от вас секретов.Николас подошел к высокому шкафу у противоположной стены. Это был превосходный образец инкрустированной мебели, должно быть, относящейся к Франции семнадцатого столетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80