Людей старательно группировали по физическим данным, так чтобы рослых и физически здоровых мужчин можно было бросить на самые тяжелые работы, а тех, что пониже и послабее, — на задания, не требующие особенной силы.Николас придумал названия для каждой команды — «Буйволы», «Львы», «Топоры» и так далее. Ему пришлось напрячь воображение, но он считал важным вызвать в рабочих чувство гордости и желание соревноваться с другими. Харпер провел их по каменоломне, причем впереди каждой группы шел назначенный церковный начальник. Встав на один из древних каменных блоков как на сцену, с Тессэ в качестве переводчика, он произнес пылкую речь, в конце пообещав расплатиться серебряными талерами. Обещанная заработная плата была втрое выше средней по стране.До этого момента люди слушали англичанина с печальным и обреченным видом, но теперь произошло удивительное превращение. Ни один не думал, что ему заплатят за работу, поэтому большинство только и ждало удобного момента, чтобы сбежать домой. А теперь Николас обещал им не просто деньги, а серебряные талеры. Последние две сотни лет талеры Марии Терезии рассматривались как единственная платежеспособная единица. Поэтому их до сих пор чеканили с датой «1780 год» и портретом старой императрицы с двойным подбородком и декольте, наполовину открывающем огромный бюст. Одна такая монета ценилась больше, чем целый мешок ничего не стоящих бырров, печатавшихся новым режимом в Аддис-Абебе. Чтобы оплатить работу, Николас включил ящик серебряных монет в первый контейнер, сброшенный Джанни.На черных лицах засверкали белозубые счастливые улыбки. Кто-то запел, и все принялись притопывать и приветствовать Николаса, отправляясь получать инструменты. Вооружившись кирками и лопатами, они двинулись вверх по долине к месту строительства дамбы, распевая и танцуя.— Ты — святой Николай, — засмеялась Тессэ. — Санта-Клаус. Они никогда тебя не забудут.— И даже могут построить монастырь в твою честь, — предположила Ройан.— Эти ребята еще не знают, что каждую монету придется зарабатывать тяжелым трудом.С этого момента работа кипела с самого рассвета до полной темноты. Люди возвращались во временный лагерь при свете тростниковых факелов, слишком усталые, чтобы петь. Николас договорился с главами деревень над ущельем, чтобы каждый день они предоставляли одно животное для забоя. Утром по дороге спускались женщины, гоня скотину и неся огромные горшки с теем на головах.За последующие дни из небольшой трудовой армии Николаса не дезертировал никто.
Устроившись на высоком кресле трактора, Сапер поднял первый наполненный камнями проволочный габион. Сооружение весило несколько тонн, и тут же работа замерла, поскольку все мужчины встали по берегам Дандеры и принялись наблюдать. Раздался гул удивления, когда Уэбб спустился на желтом тракторе по крутому берегу, высоко удерживая габион, и заехал в воду. Течение, нарушенное этим вторжением, сердито закрутилось вокруг высоких задних колес, но Сапер продвинулся еще глубже.Толпа, стоявшая вдоль берега, начала петь и одобрительно хлопать. В этот момент вода достигла кабины, Сапер нажал на тормоза и опустил габион в поток. Потом он задом выехал на берег. Люди радостно приветствовали его, хотя вода скрыла плоды трудов человека и только водоворот на поверхности отмечал местоположение будущей плотины. Наготове лежал еще один наполненный габион. Трактор подъехал к нему, опустил стальные захваты и поднял тяжелый груз с нежностью матери, баюкающей ребенка.Николас крикнул руководителям, чтобы они отправляли группы на работу, и вверх по долине зашагали эфиопы, обнаженные, если не считать белых набедренных повязок, покрытые потом от жары, царящей в ущелье. Их кожа блестела как антрацит, только что вырезанный из пласта угля. Каждый нес на голове корзину с камнями и опрокидывал ее в габион, а потом возвращался с пустой корзиной в каменоломню. Как только ящик из металлической сетки наполнялся, другая команда прикрепляла крышку и приматывала ее прочной проволокой.— Двадцать талеров команде, которая наполнит сегодня больше габионов! — проревел Николас.Работники радостно закричали и удвоили усилия, но угнаться за Сапером на его тракторе не могли все равно. Он искусно клал блоки, полные камней, начав с мелководья вдоль берега. Уэбб укладывал каждый следующий так, чтобы он опирался о предыдущий для большей прочности.Сначала не было заметно никаких серьезных изменений, но когда над водой поднялся маленький риф, река наконец заметила вторжение. Ее голос изменился с негромкого журчания на монотонный гул — она пыталась разрушить стену Сапера.Вскоре над поверхностью Дандеры показалась стена из габионов, и река стала почти вдвое уже. Теперь она свирепо рвалась через оставленный прогал зеленым могучим потоком и слегка поднялась по берегам. Река не оставляла в покое основание плотины, пытаясь найти слабые места. Вместе с ростом уровня воды работа замедлилась.Выше, среди приречных зарослей, работали лесорубы, и Николас морщился всякий раз, как падало одно из громадных деревьев, со стоном и скрипом, похожим на плач живого существа. Англичанин считал себя сторонником сохранения природы, а многим из этих лесных гигантов понадобились целые столетия, чтобы вырасти.— Ты хочешь построить свою чертову плотину или сберечь эти хорошенькие деревья? — яростно спросил Сапер, когда Николас начал жаловаться в его присутствии. Харпер молча отвернулся.Все уже устали от беспрестанного труда. Нервы напряглись до предела, раздражительность только и ждала случая, чтобы излиться. Среди рабочих произошло несколько жутких драк, и Николасу пришлось проскакивать под рассекающими воздух стальными кирками, чтобы разнять ссорящихся.
Они медленно ужимали реку, строя пирс с одного берега, и вот настал момент, чтобы начать работу на другом. Потребовались объединенные усилия всех рабочих, чтобы соорудить новую дорогу до самого брода. Там они подтолкнули трактор в воду. Задние колеса отчаянно завертелись, разбрызгивая пену, и сотня человек, таща за веревки, выкатила машину на другой берег.Пришлось построить еще одну дорогу до будущей плотины. Рабочие срубили деревья, преграждавшие им путь, и убрали камни, мешающие трактору проехать. Добравшись до места строительства, приступили к выкладке габионов навстречу уже имеющемуся пирсу.Постепенно, по нескольку метров в день, две стены подползали все ближе и ближе друг к другу. Однако с уменьшением промежутка вода ярилась все сильнее, усложняя работу.Тем временем в двух сотнях метров вверх по течению от плотины «Соколы» и «Скорпионы» трудились не покладая рук. Эти две команды строили плот из стволов срубленных деревьев. Бревна связали между собой, образовав решетку, сверху положили тяжелые листы полихлорвинила, чтобы добиться водонепроницаемости, а затем еще одну такую же решетку, образовав гигантский сандвич. Все как следует скрепили толстой проволокой. И наконец, одну сторону конструкции утяжелили камнями.Сапер уложил камни таким образом, чтобы плот вздымался над водой вертикально. Один конец почти скреб по дну, а другой — возвышался над поверхностью реки. Размеры плота в точности соответствовали разрыву между двумя основаниями плотины. Пока же работа над плотом и стеной продолжалась, Сапер сложил по куче габионов с обеих сторон чуть пониже дамбы.Три другие рабочие команды, «Слоны», «Буйволы» и «Носороги», состоящие из самых высоких и сильных мужчин, трудились у начала долины, копая глубокий канал, в который планировалось отвести реку.— Твой знаменитый инженер, Таита, не подумал об этой маленькой хитрости, — самодовольно заявил Сапер, стоя рядом с Ройан на краю канавы. — Благодаря ей нам достаточно поднять уровень воды еще на шесть футов, и река потечет в канал, а следом и в долину. А без этого нам бы потребовалось на двадцать футов больше.— Может быть, четыре тысячи лет назад в реке был другой уровень воды, — заступилась за давно умершего египтянина Ройан, чувствуя странную преданность по отношению к Таите. — Или он выкопал канал, но следов от него не осталось.— Очень сомневаюсь, — проворчал Сапер. — Наш канувший в Лету гений такого явно не придумал. — Удовлетворенно хмыкнув, он заметил: — Одно очко в мою пользу, мистер Таита.Ройан незаметно улыбнулась. Странно, когда такие практичные и приземленные люди, как Уэбб, воспринимают происходящее как прямое соревнование с прошлым. Даже инженер оказался впутан в игру Таиты.
Ни угрозами, ни обещаниями райского блаженства нельзя было заставить монахов работать по воскресеньям. Каждый субботний вечер они уходили на час раньше и отправлялись по дороге к монастырю, чтобы успеть к причастию следующим утром. Хотя Николас ворчал и хмурился, глядя на такое дезертирство, втайне он, как и все остальные, радовался возможности отдохнуть. Рабочие страшно устали, а хотя бы один день в неделю не было пения заутрени в четыре утра.Поэтому вечером в субботу Николас решил, что завтра проспит столько, сколько сможет. Однако в силу привычки Харпер проснулся так же рано. Ему не лежалось в постели, поэтому он отправился к реке, а вернувшись, обнаружил проснувшуюся и полностью одетую Ройан.— Кофе?Она сняла с очага кувшин и налила Николасу кружку.— Я ужасно плохо спала прошлой ночью, — призналась Ройан. — И снилась мне кошмарная чушь. Я оказалась в гробнице Мамоса, заблудившись в лабиринте. Искала погребальную комнату, открывала дверь за дверью, и за каждой оказывались люди. В одной работал Дурайд, который посмотрел на меня и сказал: «Помни о правиле четырех быков. Начинай сначала». Он был такой настоящий, как живой. Я хотела броситься к нему, но дверь захлопнулась, и я поняла, что никогда больше его не увижу. — В глазах Ройан заблестели слезы.Николас попытался отвлечь ее от печальных воспоминаний:— А кто был в других комнатах?— В следующей оказался Нахут Гуддаби. Он презрительно засмеялся и сказал: «Шакал преследует солнце». Его голова превратилась в голову Анубиса, бога царства мертвых, и он завыл и залаял. Я испугалась и убежала. — Ройан отпила кофе. — Это все бессмысленно и глупо, но в следующей комнате оказался фон Шиллер. Он поднялся в воздух, захлопал крыльями и проговорил: «Гриф поднимается, а камень падает». Я так ненавидела его, что захотела ударить побольнее, но Шиллер исчез.— И ты проснулась? — предположил Николас.— Нет. Там была еще одна комната.— И кто там был?Она опустила глаза и тихонько сказала: — Ты.— Я? И что я говорил?— Ты ничего не говорил, — прошептала Ройан и неожиданно вспыхнула, чем заинтриговала Харпера.— Так что же я делал? — улыбнулся Николас.— Ничего… То есть я не скажу! — Сон вернулся к Ройан, яркий как сама жизнь. Каждая деталь обнаженного тела Харпера, даже запахи и ощущения. Она с трудом перестала думать об этом, чувствуя себя столь же уязвимой, как и во сне.— Расскажи, — настаивал он.— Нет! — Ройан быстро поднялась, все еще розовая от смущения, и попыталась выкинуть сновидение из головы.Прошлой ночью ей приснился мужчина, и впервые она испытала оргазм во сне. Проснувшись утром, Ройан обнаружила, что вся пижама намокла.— Нас ждет целый день безделья! — выпалила она первую мысль, пришедшую в голову.— Наоборот, — поднялся следом Николас. — Нам надо заняться приготовлениями к бегству отсюда. Когда придет время, мы скорее всего будем спешить.— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? — спросила она.
Две команды, «Буйволы» и «Слоны», которым не хватало только старшин, ожидали их в каменоломне. В бригады входило шестьдесят самых сильных людей среди рабочих. Николас извлек из одного контейнера надувные плоты «эйвон». Все они были аккуратно сложены в чехлы, к которым сбоку пристегивались весла. Эти плоты сделали специально для плавания по бурной воде, и каждый «эйвон» мог нести шестнадцать человек команды и тонну груза.Николас велел пристегнуть тяжелые упаковки к шестам, заранее вырезанным для переноски такого багажа. Пять человек с каждой стороны шеста с плотом, болтающимся посередине, легко справились с ношей. Они быстро двинулись по дороге, причем как только одна команда уставала, за дело бралась другая, даже не останавливаясь, на ходу.Николас нес радиостанцию во влагостойком корпусе. Харпер не доверил драгоценный инструмент носильщикам. Они с Ройан шагали в самом хвосте, подпевая хору эфиопов, тащивших тяжелый груз, до самого монастыря.Май Метемма встретил их на террасе, снаружи церкви Святого Фрументия. Он провел пришедших по лестнице, вырезанной прямо в скале, на две сотни футов вниз, к воде. Там находился узкий выступ, о который билась вода Нила, а брызги от водопада постоянным дождем орошали его. После жары и яркого солнца наверху, здесь, в глубине ущелья, казалось холодно, сумрачно и сыро. Черные скалы блестели от воды; уступ, на котором они стояли, был мокрым и скользким.Ройан вздрогнула, глядя на несущиеся мимо воды. Они образовывали водоворот в глубоком каменном котле, а потом сквозь узкое устье ущелья продолжали свой яростный путь к Египту, на север.— Если бы я знала, что ты планируешь такую дорогу домой… — Она с сомнением посмотрела на реку.— Если предпочитаешь идти пешком, то я не возражаю, — заявил Николас. — Однако при удаче мы будем с некоторым багажом. Поэтому река — вполне логичный путь к отступлению.— Думаю, ты прав, но она не слишком гостеприимна. — Ройан отломила щепку от бревна, некогда выброшенного на уступ, и швырнула ее в реку. Щепку мгновенно подхватило и унесло волной, возникавшей возле невидимого препятствия. — Какова скорость течения? — спросила Ройан, подавленно глядя, как деревяшку затянуло под воду.— О, не более восьми или девяти узлов, — небрежно заметил Николас. — Но это пустяки. Уровень воды еще очень низкий. Погоди, пока в горах пройдут дожди. Вот тогда здесь действительно потечет вода. Будет весело. Многие люди заплатили бы неплохие деньги, чтобы сплавиться по реке вроде этой. Тебе непременно понравится.— Спасибо, — сухо проговорила Ройан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80