Разош
едшись в своем обвинительном экстазе, он одной девушке сказал, что та при
ходит в университет без трусиков. Такого издевательства мы уже стерпеть
не могли и делегация от нашего курса во главе со старостой Володей Бубно
вым отправилась в деканат. Поведение этого преподавателя все-таки сочли
несовместимым с его обязанностями просвещения молодых людей в коммуни
стическом духе и его вскоре заменили на другого (думаю, тут сыграло свою р
оль то обстоятельство, что распоясывшийся преподаватель был с другой ка
федры).
В те времена и речи не могло быть о свободном посещении лекций и семинаро
в. Так что выбора у нас не было.
Оставалось полагаться на собственные силы и друзей-единомышленников. К
счастью, в нашей группе учились Владимир Александрович Бубнов и Марат Ив
анович Качалкин. Володя -Ц потомственный ленинградец, переживший блока
ду, на 10 лет старше меня. Марат, с кем мы вместе жили в снимаемой на Васильев
ском острове комнате, - мой одноклассник, испытавший в раннем детстве ужа
сы немецкого концлагеря. Нас троих спаяла тяга к философии и политэконом
ии. Мы часами напролет обсуждали спорные проблемы. Дискуссионные батали
и были поистине захватывающими и, я бы сказал, весьма плодотворными. Этом
у способствовало не только страстное стремление каждого из нас к поиску
истины, но и различия темпераментов, жизненного опыта, а также склада ума.

Читая, думая, споря, каждый из нас постепенно вырабатывал свое понимание
политэкономических и философских проблем. И оно, разумеется, с каждым дн
ем все больше и больше отдалялось от официальной науки.
Через год, в 1956 году, мы вместе с Владимиром Бубновым пришли к выводу, что вс
ем общественно-историческим формациям (первобытная община, рабовладен
ие, феодализм, капитализм, социализм) свойственны общие закономерности и
существенные признаки. И, следовательно, необходима выработка целостно
го аппарата общей теории политической экономии
. И мы начали его создавать. Если открыть 3-й том энциклопеди
и “Политическая экономия”, изданного в 1979 году, т.е двадцать с лишним лет сп
устя, то можно в ней прочитать следующее: “О необходимости создания П.Э. в
широком смысле впервые писал Энгельс в “ Анти-Дюринге
”, подчеркивая, что такая наука еще только должна быть соз
дана ( см. К.Маркс и Ф.Энгельс, Соч. 2 изд. т.20, с.153-154)
П.э. в широком смысле является не суммой П.э., изучающих каж
дый исторически определ. способ произ-ва в отдельности, а единой целостн
ой наукой.” ( с. 280 цит. изд .) Вроде все верно, то
лько с двумя оговорками. Во-первых, как там же написано, “не существует отд
ельно П.э. в широком смысле наряду с П.э исторически определ. способов прои
зводства.” Во-вторых, общая теория политэкономии авторами робко называе
тся политэкономией “в широком смысле”,
хотя тут же пишется об единой целостной науке, т.е налицо явное логическо
е противоречие. Это, как в народе говорят, что она наполовину беременна. Т
аким образом, даже в конце 70-х годов прошлого века автор этой статьи акаде
мик Л.Абалкин еще не рисковал оторваться от пуповины официальной тракто
вки догматической политэкономии.
А мы, студенты первого курса ЛГУ осмелились еще в 1956 году четко сформулиро
вать не только необходимость общей теории политэконом
ии , но и определить сущность ряда ее важнейших категорий
и закономерностей. У меня сохранилась тетрадь с названием “
Политэкономические заметки (1956-1959 гг .)”, в ко
торой содержатся записи по 11 проблемам этой теории, как результат наших
дискуссий.
Эта крамольная идея, конечно же, была встречена в штыки при первой же попы
тке изложить ее в систематизированном виде на кафедре. Я написал курсову
ю работу на тему о законе планомерного, пропорционального развития, утве
рждая, что он присущ не только социализму, т.е. одной формации, но и капитал
изму, а также в определенных чертах Ц и предыдущим формациям. Сдал я ее н
а кафедру. К счастью, курсовая попала в руки подлинному ученому, профессо
ру Рыбакову, который замечательно читал нам курс “История экономически
х учений”.
Ознакомившись с моей курсовой, он посоветовал мне во избежание крупных н
еприятностей написанное уничтожить и быстренько написать новую курсов
ую работу по общепринятым правилам. Что пришлось и сделать, затратив на н
ее два вечера, чтобы уложиться в заданные сроки и не “запороть” стипенди
ю, без которой в Ленинграде делать было нечего. Мы и так с Маратом жили не с
ладко. Я также запомнил откровенный рассказ доброго профессора о том, чт
о он дома в “сундуке” хранит рукописи неопубликованных своих работ, кото
рые не вписывались в официальную версию. Вот в каких условиях приходилос
ь работать экономистам-ученым еще три года
спустя после смерти Сталина. О чем это говорит? Да о том, чт
о сталинщина как феномен исторического
развития государственного социализма была порождена не только Сталины
м Ц “вождем всех времен и народов”, но и теми, кто верноподданически служ
ил такому политическому режиму из страха или же по убеждению.
Месяц за месяцем нарастал конфликт между мной и порядками, существовавш
ими в те времена в университете. Меня уже прозвали на факультете
“ ревизионистом из Прибалтики
”.
Доклад Н. Хрущева на ХХ с
ъезде партии с разоблачениями “культа личности” явился последней капл
ей, переполнившей чашу. Вся разрозненная информация, сочившаяся из разли
чных источников и встреч в общем-то случайных, вдруг слилась в единый бур
ный поток, который быстро и до основания разрушил в моей юношеской голов
е последние остатки ортодоксального понимания того строя, в котором мы ж
или.
Начался мучит
ельный поиск модели, адэкватной объекту познания. Он, собственно, началс
я в 1956 году и с перерывами длился полвека, завершившись в 2007 году изданием кн
иги “ Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы ч
еловечества ”.
Не знаю, сколько в Союзе было таких, как я, но могу сказать, что потрясение п
осле ознакомления с материалами доклада Н.Хрущева на ХХ съезде было серь
езным, а кризис глубоким.
Наряду с общей теорией политэкономии надо было вырабатывать научное по
нимание природы социализма, существовавшего в СССР. И эту работу предсто
яло начинать с нуля и на развалиных официальной версии.
На втором курсе, после каникул, проведенных на целине в Казахстане, конфл
икт с факультетом обострился и к весне 1957 года я уже вполне созрел для прин
ятия бесповоротного решения об уходе с очного отделения факультета на з
аочный. Мне удалось оформить необходимые документы благодаря проректо
ру университета Горбунову и с осени 1957 года я уже был заочником ЛГУ.
Здесь необходимо сделать еще одно пояснение о причи
нах моего ухода с очного отделения н
а заочный. Дело в том, что в начале 1957 года я и еще некоторые мои товарищи по
учебе в ы ступили в
защиту нашего сокурсника Ц
румына (его фамилию, к сожалению, забыл), которого хоте
ли отправить на родину за крамольные разговоры о порядках в Румынии, где
в то время правил Чаушеску. О нашем протесте стало
известно с помощью “стукача” в КГБ (кроме того, в ор
ганы пошло, наверняка, соответствующее сообщение
и по линии де к аната). Вокруг мо
ей фигуры стали сгущаться тучи. Я это почу в
ствовал по многим косвенным признакам.
Кстати, мои подозрения оказались впо
лне реальными, в чем я смог через несколько месяцев
убедиться, когда в зимнюю сессию
1958 года, учась уже на заочном отделении, я случайно вст
ретил в коридоре университета декан
а очного отделения экономического ф
акультета Воротилова, который от неожиданности, увидев меня,
выдохнул : “ И Вы
разве не в тюрьме?
” Вернувшись в Таллинн, я уже был под к
онтролем не Ленинградского, а Эстонского управления КГБ. А здесь хорошо
знали моего отца, авторитет которого, я думаю, спас меня от «дальнейшей ра
зработки». Тем более, что все это происходило уже после ХХ съезда КПСС. Я д
о сих пор не знаю, ведал ли Горбунов об этой истории с румыном или нет, но я б
лагодарен ему за то, что он дал мне возможность закончить обучение в ЛГУ.

И еще несколько слов о поездке на целину, которая также внесла свой вклад
в сокровищницу моего жизненного опыта. Целину Н.Хрущев стал осваивать в
1955 году, а наш отряд студентов университета (около 2 тысяч человек) отправи
ли отдельным эшелоном в Казахстан летом 1956 года. Добирались мы туда довол
ьно долго Ц около двух недель. Ехали мы не в пассажирских вагонах, а в «те
плушках». Долго стояли на различных станциях, где нас кормили горячей пи
щей. Длительная остановка по каким-то причинам была в Свердловске. Мы усп
ели побродить по городу и даже поесть в столовой настоящих сибирских пел
ьменей, которые по своему вкусу и виду значительно отличались от тех пел
ьменей, которые мы ежедневно вынуждены были покупать в ленинградских ма
газинах.
После приезда в «наш район» - сравнительно недалеко от Атбасара, мы были р
аспределены по совхозам и бригадам. Нас, человек тридцать студентов, выс
адили в чистом поле на взгорке на берегу какого-то озера, заросшего камыш
ами. Затем привезли три вагончика, где разместился наш отряд и механизат
оры из города Горького, с которыми весь сезон мы и отработали. Первым дело
м вырыли колодец на берегу озера. Вода в нем была соленая из-за большой кон
центрации различных солей, в том числе глауберовой. На большинство из на
с эта вода действовала положительно, ибо мы не ведали запоров. А вот некот
орым пришлось вскоре покинуть лагерь, так как они беспрерывно сидели в ч
истом поле, как суслики, из-за мучившего их поноса. Однако и я понес потери
от этой соли, так как она разрушала эмалевое покрытие зубов. На целине я вп
ервые в жизни узнал, что такое зубная боль и после возвращения с целины мн
е выдрали аж шесть пораженных зубов сразу.
Сначала мы заготовляли сено. Работа эта не из самых приятных, особенно в и
юльскую жару. В августе мы приступили к уборке пшеницы. Работа была орган
изована следующим образом. Часть механизаторов посменно жала хлеб комб
айнами (экипаж состоял из двух человек Ц комбайнера и его помощника). А ст
уденты работали при автомашине в качестве грузчиков. Мы были прикреплен
ы по двое к определенной машине. Нашим шофером был солдат из специальной
автомобильной колонны Министерства обороны, которая дислоцировалась н
еподалеку. Его звали Виктор и родом он был из Ленинграда Ц чудесный паре
нь. После пребывания на целине их сразу же демобилизовали, а новенькие ав
томашины за три месяца работы были превращены в металлолом. В нашу задач
у входило подбирать с земли зерно, которое комбайнеры сваливали прямо на
стерню, вместо того, чтобы дожидаться автомашины и ссыпать его из бункер
а в кузов. Собирали мы зерно и швыряли его в кузов специальными совками. Вн
ачале на заполнение кузова с наращенными бортами уходило примерно час, а
к концу сезона наши мускулы окрепли и мы справлялись с этой задачей уже з
а двадцать - тридцать минут. Собранное зерно мы везли на зерносклад. Работ
али посменно: сутки «вкалывали», а затем сутки отсыпались и отдыхали. Пом
ню, что особенно трудно было работать на самой заре, где-то в районе 4-5 часов
утра. Мы, когда ехали на зерносклад, засыпали, несмотря на то, что машина вс
е время подпрыгивала на ухабах, ибо никаких асфальтированных дорог на це
лине тогда не было. Огромные поля были разбиты на квадраты: 2х2 км. И эти квад
раты окаймляли так называемые дороги, хотя шофера далеко не всегда по ни
м ездили, а мчались напрямик по стерне. Такой способ передвижения привел
однажды к трагедии, когда грузовик, мчавшийся ночью по сжатому полю, наех
ал на сваленную комбайном кучу соломы, в которой спали двое студентов. И е
ще один человек в нашей небольшой бригаде погиб в этот уборочный сезон
Ц помощник комбайнера по имени Виктор, который ночью задремал на мостик
е комбайна и его стряхнуло на хедер, который отрезал ему полноги. Пока чер
ез несколько часов прилетел самолет из Алма-Аты с бригадой скорой помощи
, парень истек кровью и скончался.
Во время жатвы у нас случилось еще одно ЧП. Видимо, от искры, вылетевшей из
выхлопной трубы грузовика, загорелась стерня и воспламенились кучи раз
бросанной по полю соломы. Из-за сильного ветра пожар быстро распространя
лся и загорелось несжатое поле пшеницы. Фронт огня достигал нескольких с
от метров. Произошло это как раз в обеденное время. И мы все, кто находился
в лагере, на грузовиках отправились тушить пожар. Механизаторы распахив
али пшеничное поле полосой метров пятьдесят, а мы рубахами, снятыми с себ
я, тушили очаги возгорания уже по другую сторону полосы, так как ветер нес
с бешеной скоростью искры и горящие стебли, несмотря на приличную ширину
вспаханного поля. В этот день я спалил половину своей шикарной бороды, ко
торую растил с момента приезда на целину и под звонкий смех девушек из на
шей бригады пришлось сбрить и другую ее половину.
Кстати, питались мы за счет заработанных денег. С нас высчитывали ежемес
ячно определенную сумму, в зависимости от того, сколько продуктов мы со с
клада завозили. У нас в бригаде была своя кухня и питались мы сообща, т.е. жи
ли коммуной (механизаторы и студенты вместе). Одно время я был назначен от
ветственным за покупку и завоз продуктов со склада. В ту злосчастную пое
здку на продовольственный склад я с одним товарищем кроме продуктов для
общего пользования, купил и пачку печенья, естественно, за свои деньги. Пр
иехали мы в лагерь, отдали продукты на кухню и стали есть печенье. Девочки
страшно обрадовались, что на этот раз мы привезли и что-то вкусненькое. Но
каково было их справедливое возмущение, когда мы сказали, что купили печ
енье только для себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24