Уже одно это означает три года
работы.
- Ну, хорошо, - уступил я. - Но ведь мы можем сначала вытащить медный
ящик. Мы можем откопать трюм и вытащить ящик отдельно. Сколько времени это
займет? Неделю, две?
- Джон, мы не можем работать так. Если мы накинемся на этот корабль
как Джон Уэйн с "зелеными беретами", то причиним множество ненужного вреда
и, может, сведем на нет ценность находки.
- О чем ты говоришь? Эдвард, что с тобой творится, ко всем чертям? Ты
сказал, что подъем корабля со дна моря займет немного времени. Хорошо, я
согласен с этим. Но ты ни словом не обмолвился, что на это потребуются
целые годы. Мне-то всегда казалось, что это вопрос пары недель, самое
большее - месяца.
Эдвард положил мне руку на плечо.
- Я никогда не говорил, что мы можем достать "Дэвида Дарка" в течение
пары недель, и никогда, ни на минуту, не пытался убедить тебя в этом.
Джон, этот корабль - необычайно хрупкая и ценная историческая реликвия. Мы
не можем относиться к нему как обычной затонувшей моторной лодке.
- Но мы не сможем так быстро избавиться от этого черта-Микцанцикатли,
- настаивал я. - Мы же должны это сделать, Эдвард. Не спорь, ведь именно
так было с "Мэри Роуз": сначала достали все орудия, а лишь потом поднимали
корпус.
- В отношении корпуса ты прав, и мы, естественно, вытащим
Микцанцикатли в первую очередь, а уж потом займемся остальной частью
корпуса. Может, мы достанем медный ящик в начале будущего сезона, если нам
повезет. Но мы не можем себе позволить разваливать весь корабль ломами и
кирками, пока не установлено, в каком он состоянии, в каком лежит
положении и как лучше всего его сохранить.
- Эдвард! - закричал я. - Этот проклятый корпус никому не нужен! Дело
совершенно не в нем! Мы должны найти Микцанцикатли, только это сейчас
важно!
- Извини, Джон, - ответил Эдвард. Он протер очки, посмотрел через них
на солнце и, щуря глаза, проверил, чисты ли стекла. - Никто из нас не
разделяет твоего мнения, поэтому оно не учитывается.
- Вот уж не знал, что здесь есть какой-то комитет. Я думал, мы просто
группа людей, стремящихся к некой цели.
- Разве нельзя ли пойти на компромисс? - вмешалась Джилли. - Разве мы
не можем как-нибудь договориться, что этот медный ящик имеет
первостепенное значение?
- Он и имеет первостепенное значение, - запротестовал Эдвард. -
Господь свидетель, я предпочел бы постепенно откопать весь корпус и не
вытягивать ящика, пока мы не обозначим и не каталогизируем всего, включая
содержимое трюма. Но я пошел на компромисс до такой степени, что готов
вытащить ящик, как только мы уберем всю верхнюю палубу и получим к нему
доступ. Ты не можешь от меня требовать большего.
- Эдвард, - сказал я. - Я требую, чтобы ты отпустил вниз и взял
столько инструмента, сколько сможешь, любого инструмента, а потом проник
внутрь корабля и нашел этот медный ящик. Чтобы ты принял это как задание
номер один.
- Я не сделаю этого, - ответил Эдвард.
- Тогда забудь о деньгах и забудь обо мне, раз уж ты с самого начала
решил, что меня можно водить за нос.
- Я не водил тебя за нос. Я вообще не обещал, что вломлюсь в этот
корабль как Кинг-Конг и выхвачу оттуда демона, разрушая по пути все, что
будет мешать. Джон... Джон, послушай. Послушай меня, Джон. Мы историки,
понимаешь? Мы не охотники за реликвиями и не специалисты морской
спасательной службы, мы даже не торговцы реликвиями. Знаю, что время
торопит. Понимаю твое нетерпение...
- Черта лысого ты понимаешь! - завопил я. - Ты сидишь в своем музее с
Джимми Форрестом и остальной шайкой и все время только копаешься в пыли.
Пыль, реликвии, старые книги, только этим и живешь. Ну так вот, я хочу
тебе напомнить, что здесь, вокруг, реальный мир и что в этом мире
человеческие ценности имеют намного больший вес, чем история.
- Но ведь именно история и является человеческой ценностью, - заявил
Эдвард. - Вся история учит нас человеческим ценностям. Как ты думаешь,
какого черта мы тут делаем? Мы углубляем свое знание о человеке! Как ты
думаешь, зачем нам этот корабль? Мы просто хотим знать, почему наши предки
несмотря на страшный шторм решили отправиться в море, чтобы избавиться от
останков ацтекского демона. Не говори мне, что это не касается
человеческих ценностей. И не говори мне, что мы окажем человечеству
услугу, если разворотим этот корабль и уничтожим бесценные исторические
данные, которые там могут находиться.
- Ну что ж, - сказал я более спокойно. - Кажется, вы, историки, и я
придерживаемся диаметрально противоположных взглядов на то, что считать
услугой человечеству. Мне не остается ничего другого, как утихомириться и
убраться из этой лодки, как только мы доплывем до пристани. На этом -
конец, Эдвард. Прощай.
Дан Басс взглянул на Эдварда, как будто ожидал, что Эдвард извинится.
Но оскорбленный яйцеголовый - самое упрямое существо на свете, и Эдвард в
этом не был исключением. Он стянул мокрый комбинезон, бросил его Джилли и
прогнусавил:
- Возвращаемся. Эта прогулка неожиданно перестала быть приятной.
Подошел Форрест, неся в обеих руках кофейник с горячим кофе.
- А что с финансами? - спросил он. - Что мы будем делать без тестя
Джона?
- Справимся, ясно! - провизжал Эдвард. - Я поговорю с Джерри из
массачусетского инвестиционного фонда. Его достаточно заинтересовала идея
использовать "Дэвида Дарка" как приманку для туристов.
- Ну... раз ты считаешь, что сможешь откуда-то вытряхнуть шесть
миллионов... - неуверенно начал Форрест.
- Я вытряхну откуда-нибудь эти шесть миллионов, ясно? - проревел
Эдвард. - А теперь возвращаемся в Салем, пока я не сказал чего-нибудь
такого, о чем буду жалеть.
Мы повернули, и Дан Басс направил лодку в сторону берега. Никто
ничего не говорил, даже Джилли держалась от меня в стороне. Когда мы
пришвартовались на пристани Пикеринга, я не теряя времени, соскочил с
"Диогена", перебросил сумку через плечо и направился в сторону
автостоянки.
- Джон! - закричал кто-то мне вслед. Я остановился и повернулся. Это
был Форрест.
- В чем дело? - спросил я.
- Я хотел только сказать, мне жаль, что так получилось, - буркнул он.
Я посмотрел на "Диоген" и на Джилли, которая складывала комбинезоны и
посыпала их тальком. Она даже не подняла головы и не помахала мне рукой на
прощание.
- Спасибо, Форрест! - сказал я. - Мне тоже жаль.

30
Однако я ошибся, думая плохо о Джилли. Я вернулся в дом на Аллее
Квакеров и как раз собирал багаж - несколько рубашек и свитеров - перед
переездом к старому Эвелиту, когда зазвонил телефон.
- Джон? Это я, Джилли.
- Джилли? Я думал, ты уже не разговариваешь со мной, как и все эти
высушенные археологические мумии из Музея Пибоди.
Она рассмеялась.
- Я не хотела их злить. Пойми, Джон, уже много месяцев я веду у них
корабельный журнал, они зависят от меня. Но я считаю, что Эдвард глупо
себя в отношении этого медного ящика, который нужно извлечь из трюма. Ведь
если этот ящик действительно имеет связь с духами, то я считаю, что его
нужно вытащить в первую очередь.
- Я тоже так считаю, - уверил я ее. - Но ты видела, как отреагировал
Эдвард. И это тот человек, который клялся, что всегда будет моим другом.
Уж лучше иметь дело с Микцанцикатли. По крайней мере известно, что от него
можно ожидать.
- Разве Эдвард на самом деле обещал тебе, что вы сразу вытащите этот
чертов медный ящик?
- Он дал мне понять, что это так и есть. Как можно быстрее, вот что
он говорил мне. Я знал, что это нельзя уладить за две минуты, даже когда
локализуем корпус. Но не было и речи о целых годах. Это дело слишком
срочное, чтобы растягивать его на годы. Так или иначе, а демона нужно
оттуда извлечь, и побыстрее.
Джилли помолчала, потом сказала:
- Ты сегодня вечером уезжаешь в Тьюсбери, да?
- Точно.
- Тогда я заскочу к тебе попозже, если сможешь подождать до девяти
или десяти вечера. Мне сначала нужно закончить переучет в салоне.
- Хорошо, жду тебя между девятью и десятью. Можешь даже приезжать и
позже.
Я закончил паковаться и сделал обход всего дома. Спальни были тихи и
пусты. Везде царила удивительная душная атмосфера, как будто дом
чувствовал, что я уезжаю. Я заглянул в ванную на втором этаже, чтобы
забрать щетку для зубов. В ней я остановился на секунду и взглянул на свою
физиономию в зеркале. Она выглядела явно утомленной. Под глазами у меня
были лиловые пятна, профиль приобрел удивительный, лисий вид, как будто
решение освободить Микцанцикатли изменило меня, как безнравственное
поведение хозяина меняло портрет Дориана Грея.
Я взял чемодан и спустился вниз. Там я убедился, что краны закручены,
а холодильник отключен и разморожен. Потом я вошел в гостиную и проверил,
не забыл ли я чего. Я собирался даже забрать картину с "Дэвидом Дарком",
на всякий случай, ведь старый Эвелит мог что-то не заметить на картине,
прежде чем ее продать.
Я все же собирался пожить в Тьюсбери, у Эвелита, хотя и не относился
уже к группе Эдварда. Честно говоря, теперь мне более чем когда-либо
хотелось знать о Микцанцикатли и о "Дэвиде Дарке", поскольку я пришел к
выводу, что если Эдвард уперся рогами по поводу медного ящика, то мне
придется извлекать его самому. Несмотря на отсутствие опыта и невзирая на
все юридические препоны, касающиеся подъема судов из моря.
Я убедился, что огонь в камине погас, затем потушил свет в гостиной и
приготовился уйти. Но когда я уже хотел закрыть двери, я опять услышал
этот шепот, тихий, мерзкий шепот. Я заколебался, прислушиваясь. Потом я
напряг зрение, стараясь заметить, есть ли кто-нибудь в темноте гостиной.
Шепот все еще звучал, похотливый и умильный, шепот извращенца-убийцы. Я
посмотрел в сторону камина и убедился, что между поленьями вижу две слабо
светящиеся алые точки, как будто глаза дьявола.
Я заколебался, затем зажег свет. В гостиной никого не было. Огонь
погас, в холодном пепле не было видно ни искорки. Я окинул гостиную
быстрым взглядом, затем потушил свет и запер дверь. Я знал, что пока мой
дом будет сборищем призраков, я не смогу вернуться в него. Слишком много
зла скрывалось здесь, слишком много холодной ненависти. Действительно, мне
не грозила никакая физическая опасность, но если бы я вынужден был жить
здесь дальше, то, вероятнее всего, свихнулся бы.
Я прошел через холл и поднял чемодан. Тогда знакомый голос произнес:
- Джон.
Я оглянулся. Джейн стояла у подножья лестницы, ее босые ноги висели в
нескольких дюймах над второй снизу ступенью. Она по-прежнему была одета в
свою белую погребальную рубашку, бесшумно волнующуюся, как будто ее
продувало снизу. Она улыбалась мне, но лицо ее более чем когда-либо
напоминало голый череп.
Я отвернулся от нее. Я не хотел ни видеть ее, ни слышать. Но Джейн
прошептала:
- Не забывай обо мне, Джон. Что бы ты ни делал, не забывай меня.
С минуту или две я стоял неподвижно, раздумывая, обратиться ли к ней
и добавить ли ей надежды, обещая спасти, или же послать ее куда подальше.
Ведь это наверняка была не Джейн, а очередной призрак, созданный
Микцанцикатли, и разговаривать с призраком не имело смысла.
Я вышел из дома и запер двери на ключ. Потом решительно пересек Аллею
Квакеров. Я обещал себе, что не вернусь, пока Микцанцикатли не будет
свободен и пока он не выполнит своей части заключенного нами договора.
Но я не мог удержаться от того, чтобы не посмотреть в последний раз
на пустой, слепой фасад дома, который когда-то был нашим домом, моим и
Джейн. Дом казался таким заброшенным и бесхозным, что казалось, будто злая
сила, которая навестила его, успела его отметить печатью разложения,
раскрошила штукатурку и кирпичи, надломила балки крыши. Я повернул ключик
в машине и включил скорость. Машина покатила по Аллее Квакеров,
подскакивая на ямах и выбоинах.
Я проехал около половины аллеи, когда увидел Кейта Рида, который шел
по левой стороне дороги, ударяя тростью по кустам. Я затормозил около него
и опустил стекло.
- Кейт? Что у тебя слышно?
Кейт бросил на меня взгляд и продолжал шевелить тростью кусты.
- Я думал, ты уже со мной не разговариваешь, - проскрипел он.
- Я простил тебя, - ответил я. - Что случилось? Ты потерял что-то?
- Потерял? Ты разве ничего не слышал?
- О чем? В последнее время я непрерывно курсирую в Грейнитхед и
назад, как бумеранг.
Кейт подошел к машине и оперся о капот. Он казался таким же нервным и
измученным, как и я. У него текло из носа, поэтому я подал ему
гигиеническую салфетку из отделения для перчаток. Кейт шумно сморкал нос и
сказал:
- Исчез Джордж.
- Исчез Джордж? Как это?
- Просто исчез. Он вышел из дома вчера после полудня. Заявил, что
идет навестить своего брата Уилфа. Ну, это, конечно, вздор, Уилф уже давно
мертв. Но с той поры мы не видели Джорджа, и мы все его ищем.
Я отклонился назад на сиденье машины и закусил губу. Значит,
Микцанцикатли похитил и Джорджа Маркхема. Я был уверен в этом. И хотя я не
хотел говорить об этом Кейту, чтобы не портить ему настроение, я был
уверен, что Джорджа уже нет на этом свете, так же как и миссис Саймонс, и
Чарли Манци.
- Я позже тоже посмотрю, - обещал я ему. - Я ненадолго уезжаю в
Тьюсбери, но я вернусь.
- Хорошо, - бросил Кейт. Когда я поехал, он продолжал идти вдоль
изгороди и ударять тростью по веткам, разыскивая своего старого партнера
по картам, живого или мертвого. Я чувствовал нарастающую подавленность,
когда выехал на шоссе и свернул на юг, в сторону Восточнобережного шоссе.
Зловещая мощь демона нависала над Грейнитхед как грозовая туча, черная и
страшная, такая могучая, что могла воскресить мертвых и покрыть все небо
тьмой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52